Омен IV: Возбуждение (джен)

Вдруг раздался слабый шорох, и Бобби обернулся, инстинктивно затаив дыхание. В дверях гостиной стояла Эмили, её фигура едва различалась в тусклом свете, падающем на пол коридора. Её глаза смотрели на него с какой-то странной смесью мягкости и беспокойства. Она не торопилась, стояла в нерешительности, будто взвешивая, стоит ли прерывать эту молчаливую паузу.

Бобби почувствовал, как его сердце тяжело забилось, а мысли снова запутались. Он понимал, что всё, что происходило в последние часы, ускользало от его контроля. Он не знал, что сказать, и, казалось, слова, которые только что молчали на языке, теперь уходили в небытие.

Эмили сделала шаг вперёд, а её губы слегка дрогнули, будто она пыталась что-то сказать, но так и не нашла нужных слов. В её глазах читалось не только беспокойство, но и лёгкая растерянность, как будто она тоже не знала, как двигаться дальше. Она и сама не ожидала, что всё обернётся так.

— Ты... ты в порядке? — её голос был тихим, почти робким.

Она сделала ещё один шаг, вглядываясь в его лицо, как будто искала ответ на его мысли в глазах. Бобби молча кивнул, но из его глаз было видно, что всё далеко не так. Он хотел что-то сказать, но из-за того, что слова теряли смысл, он лишь отвёл взгляд в сторону.

— Я... — начал он, но не знал, что добавить.

В голове царил полный беспорядок. Всё, что он мог, — это стоять здесь, и снова не находить правильных слов. Эмили, почувствовав его замешательство, подошла немного ближе. Она остановилась на расстоянии, которое оставляло пространство для его реакции, но при этом демонстрировало её готовность быть рядом. Её взгляд был внимательным, но в нём не было осуждения — только понимание.

— Бобби, ты знаешь, что я всегда рядом, если тебе нужно поговорить. Я... я не могу понять, что случилось между вами, но я вижу, как тебе тяжело, — сказала она, её голос становился мягче с каждым словом.

Бобби ощутил, как его грудь сжалась. Он хотел ответить, но всё, что он мог — это просто стоять и смотреть на неё. В её глазах было что-то такое, что заставляло его чувствовать, будто все его страхи и сомнения становились немного легче.

— Я... я разрушил всё, — наконец произнёс он, его голос едва слышен. — Всё, что я пытался сохранить, теперь рушится, и я не знаю, как это исправить.

Эмили подошла ещё ближе, её рука осторожно легла на его плечо. Это было простое, но одновременно сильное прикосновение, которое говорило больше, чем слова.

— Бобби, ты не разрушил всё, — сказала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Да, ты влюбился в меня, так же, как и твой брат два года тому назад, но это не значит, что это приведёт к концу света.

Бобби замер, не зная, как отреагировать. Его сердце билось слишком быстро, и ему было трудно воспринимать её слова. Он знал, что это не просто; чувствовал тяжесть того, что произошло, но её слова как-то успокаивали его, наполняя внутреннюю бурю хоть малой искрой надежды.

— Ты... ты не злишься? — тихо спросил он, не в силах скрыть растерянности в своём голосе. — Ты же понимаешь, что я... я не хотел этого. Просто так вышло.

Эмили внимательно посмотрела на него, её лицо было спокойно, но глаза искрились от тепла.

— Я не злюсь на тебя, Бобби. Ты не виноват в том, что чувствуешь. Я знаю, что это запутанная ситуация. И я понимаю, что ты не можешь контролировать свои чувства. Но важно помнить одно — чувства не всегда диктуют наши поступки. Да, они бывают сильными и неожиданными, но мы всё равно остаёмся ответственными за свои действия. Ты должен понять, что то, что происходит, — это часть жизни, и важно, как мы будем с этим справляться.

Бобби почувствовал, как внутри его что-то сжалось. Он знал, что она права, но всё равно был поглощён мыслями о том, как сильно всё усложнилось. Влюбиться в неё было, наверное, самым нежданным и трудным событием в его жизни. И вот теперь, когда это стало очевидным для всех, он не знал, как двигаться дальше.

— Ты и Карлтон... вы ведь... это всё сложно, — начал он, не в силах найти правильные слова. — Я не хотел разрушить ваши отношения. Ты ведь для него тоже важна.

Эмили тяжело вздохнула, её взгляд стал более глубоким, как будто она пытается разобрать всё происходящее в своей голове.

— Я понимаю, Бобби. Поверь мне, я тоже переживаю, что ситуация так запуталась. Я знаю, как это трудно — быть между двумя людьми, и я не хочу никого терять. Но важно помнить, что любовь — это не просто чувства. Любовь — это действия, решения. И я верю, что мы все можем найти способ справиться с этим. Мы все заслуживаем того, чтобы быть счастливыми.

Она сделала паузу, подходя чуть ближе, и посмотрела на него с такой тёплой искренностью, что его сердце снова сжалось. Всё это было так непросто, и, несмотря на её слова, он чувствовал, как тяжело ему быть в такой ситуации.

— Но что мне делать теперь? — спросил он, почти шепотом. — Я не могу просто забыть о том, что я чувствую. И мне не хочется, чтобы всё это разрушилось.

Эмили слегка улыбнулась, но её улыбка была горьковатой.

— Я не прошу тебя забыть. Но важно понять, что твои чувства не должны становиться причиной боли для других. Поговори с Карлтоном. Объясни ему, как ты себя чувствуешь. Будет трудно, я знаю. Но честность — это путь, на котором можно найти решение. И если ты будешь честным, ты хотя бы не будешь сожалеть о том, что не сказал то, что на сердце.

Бобби покачал головой, стараясь осмыслить её слова. Он чувствовал, как в его груди нарастает какое-то раздражение, словно разрывающее на части чувство бессилия. Эмили смотрела на него с тёплым, но твёрдым взглядом, ожидая, что он сделает следующий шаг. Но он был не готов. Не в этот момент.

— Поговорить с Карлтоном? — сказал он, его голос стал резким, как если бы он пытался проглотить горечь, скапливающуюся в душе. — Я уже говорил с ним. Но он во мне теперь врага своего видит, не брата! Ты не понимаешь! Он мне это прямо сказал. Всё, что я сделал — это предал его доверие, и он не может простить этого.

Эмили вздохнула, её лицо стало серьёзным, а взгляд — внимательным, словно она пыталась понять, что именно Бобби чувствует. Он продолжал стоять, нервно постукивая пальцами по подлокотнику стула, не зная, куда направить свою энергию, чтобы не взорваться.

— Я понимаю, что это сложно, Бобби, — сказала она, стараясь смягчить его раздражение. — Но разве ты не хочешь попробовать ещё раз? Может быть, Карлтону нужно больше времени, чтобы понять, что ты не хотел его обидеть. Он же брат тебе, он ведь тоже переживает.

— Переживает? — Бобби чуть ли не выкрикнул. — Эмили, ты не видишь, что происходит! Он не переживает, он просто ненавидит меня. И я не могу больше этого терпеть. Я разрушил всё, и он не хочет меня слышать. Вся моя жизнь — теперь это сплошное разочарование, потому что я не могу вернуться назад.

Эмили сделала шаг вперёд, её глаза наполнились сочувствием, но она не отступала. Она не собиралась уходить без попытки его утешить, ведь понимала, как много Бобби значила эта ситуация.

— Ты не разрушил всё, Бобби. Ты ещё можешь всё исправить, если будешь честным. Не только с ним, но и с собой. Ты ведь знаешь, что это не просто эмоции, которые ты испытываешь. Ты в самом деле переживаешь за Карлтона. Но ты не должен быть тем, кто теряет надежду.

Он взглянул на неё, и её слова, как будто сквозь облака, начали доходить до него. Он всегда знал, что Эмили — тот человек, которому можно довериться, но сейчас её слова звучали как какой-то магический ключ, открывающий новые двери, которые он не замечал раньше.

— Ты правда так считаешь? — спросил он, немного успокоившись, но всё ещё с сомнением в голосе. — Ты думаешь, я могу что-то изменить?

Эмили кивнула, её взгляд был твёрдым, но в то же время мягким, словно она держала его за руку в этом непростом пути.

— Я верю в тебя, Бобби. Ты можешь. Важно, что ты не боишься сказать правду и столкнуться с последствиями. И я буду рядом, если тебе будет нужно.

Бобби стоял в тишине, пытаясь осознать её слова. Он чувствовал, как тяжесть на его груди начинает понемногу спадывать. Он всё ещё не был уверен, что ему получится, но теперь он не был один. Он мог попробовать. И хотя это было страшно, ему не хотелось оставаться в этом болоте, где он чувствовал себя беспомощным и одиноким.

— Спасибо, Эмили, — сказал он тихо, его голос стал мягче. — Я попробую. Может быть, это то, что мне нужно было услышать. Может быть, я смогу что-то изменить.

Эмили улыбнулась, но в её улыбке было не столько облегчение, сколько уверенность. Она знала, что путь будет трудным, но теперь Бобби хотя бы был готов идти вперёд.

— Я всегда верила в тебя, Бобби. Ты сильный. Ты справишься.

Бобби посмотрел на неё, и, несмотря на все внутренние сомнения, почувствовал, что есть хоть какой-то шанс. Шанс на то, что всё можно исправить. И, возможно, именно этого ему и не хватало — веры, что даже в самых тяжёлых ситуациях всегда есть возможность сделать шаг вперёд.

И с этой мыслью он повернулся, готовый сделать первый шаг в сторону Карлтона, решив поговорить с ним. Однако, как только он приблизился к двери, раздался дверной звонок, неожиданно прервав его мысли.

Эмили, не раздумывая, подскочила к двери, ловко обходя его, и быстро схватила ручку, будто интуитивно поняв, что момент был не для раздумий, а для действий. Бобби остался стоять, задержав дыхание, и наблюдал, как она с лёгкой улыбкой открывает дверь.

На пороге стояла группа людей — её друзья, приехавшие из Нью-Йорка на долгожданную вечеринку. Парни и девушки, яркие, шумные, с чемоданами и пакетами, поднимали в воздух руки, приветствуя хозяйку вечеринки. Эмили мгновенно засмеялась и пригласила их войти.

— О, вы все пришли! — сказала она, широко открывая дверь. — Здравствуйте, ребята! Как дорога?

Смех и радость, с которыми они заходили, будто бы поглотили атмосферу всего дома. Бобби же, стоя в тени, почувствовал, как его внутренняя напряжённость возросла. Он хотел вернуться к разговору с Карлтоном, но теперь чувствовал себя чужим, стоящим вне этого мира. Мир, в котором Эмили была центром всего, а он — просто наблюдателем, пытающимся разобраться в том, как поступить правильно.

Его взгляд автоматически упал на Карлтона, который вошёл в дом вслед за толпой друзей Эмили. Поначалу Бобби даже не сразу понял, что Карлтон всё это время стоял один на веранде. Всё, что мальчик чувствовал, — это давящая тишина, словно между ними была невидимая стена, выросшая после их ссоры. Все остальные, казалось, были заняты праздником, веселились и смеялись, но напряжённость в атмосфере никак не исчезала.

Бобби ощущал, как его взгляд невольно падает на брата, который сдержанно улыбался друзьям своей девушки, но его глаза, кажется, оставались холодными и отстранёнными. Карлтон вроде бы и участвовал в разговоре, но его жесты были напряжёнными, а улыбка — фальшивой. Он не смотрел на Бобби, и тот чувствовал, как боль разливается внутри, как будто в этот момент между ними было не просто расстояние в несколько шагов, а целая пропасть.

— Боже, почему всё так сложно? — думал Бобби, стоя, сжав руки в кулаки, стараясь не привлекать внимания.

Он уже не знал, как ему быть, не знал, как выйти из этой ситуации, которая сама по себе казалась абсолютно абсурдной.

Карлтон подошёл к Эмили и её друзьям, давая Бобби возможность снова почувствовать себя лишним, будто он был невидимым для всех, кроме него самого. В комнате звучал смех, лёгкие разговоры, музыка, но Бобби, стоя в сторонке, видел всё это через какой-то мутный фильтр. Он чувствовал, как его сердце тяжело бьётся в груди, но не мог найти слов, чтобы прекратить этот внутренний хаос.

Наконец, Карлтон заметил его взгляд. На мгновение их глаза встретились, и в этом коротком обмене взглядами было больше эмоций, чем в любом разговоре. Взгляд Карлтона был холодным, но в нём всё-таки было что-то отчаянное, что-то, что Бобби мог бы назвать тоской.

— Он всё ещё переживает, не знает, что с этим делать, — понял Бобби, и его сердце сжалось.

Мальчик почувствовал, как его сердце бешено колотится в груди, когда Карлтон, без всяких слов, снова ушёл в сторону, поглощённый разговором с друзьями своей девушки. Это было как холодный удар, как дверь, захлопнувшаяся прямо перед ним, не давая шанса для объяснений. Весь вечер, в его голове крутились неразрешённые мысли, а теперь, когда брат отвернулся, Бобби не смог больше сдержаться.

Когда Эмили посмотрела на него, её взгляд был полон сочувствия, но он не мог ответить ей тем же. Он почувствовал, как всё внутри сжалось, как его грудь сдавливает тяжёлое чувство беспомощности. Эмили улыбнулась мальчику, её взгляд говорил, что она понимает, но все эти добрые намерения не могли погасить того огня, что разгорался в нём.

— Ты хочешь присоединиться к нам? — спросила Эмили с лёгкой улыбкой, её голос был мягким и успокаивающим, но он лишь дал Бобби ещё больше почувствовать, насколько он не вписывается в эту картину.

В ответ Бобби с усилием сжал губы и сделал шаг назад. Его горло сжалось, как будто он сейчас вот-вот заплачет. Сильно, болезненно, как ребёнок, который наконец понял, что не может больше контролировать себя. Он не мог остаться. Он не мог сидеть здесь, когда весь этот мир вокруг продолжал жить своей жизнью, а он — как обрубок, не имеющий места ни в этой вечеринке, ни в жизни своих близких. В его глазах появилось что-то болезненное и слабое, что, конечно же, не ускользнуло от взгляда Эмили.

— Бобби... — её голос был полон сожаления, она сделала шаг навстречу, но мальчик, уже не в силах справиться с эмоциями, резко развернулся и, не говоря ни слова, побежал в свою комнату.

Эмили попыталась остановить его, но не успела. Она услышала, как хлопнула дверь. В доме сразу же стало тише, как будто что-то важное исчезло.

— Бедняжка, — думала она с болью в сердце и без единой крупицы сарказма.

Она стояла у окна, её взгляд был прикован к двери, за которой исчез Бобби. Он был так близко, и в этот момент, когда он нуждался в её поддержке, она не могла ничего сделать. Внутри у неё всё сжалось. Она знала, что для него важно было ощущение, что его ценят, что его не забыли. Но на ней висела тяжёлая ноша — вечеринка. Это была её ответственность, она сама устроила этот вечер, пригласила своих друзей из университета, и теперь не могла позволить себе отступить. Эмили сделала глубокий вдох, попыталась выжать из себя улыбку и вернулась в гостиную, где шумная компания продолжала развлекаться.

Сразу как она вошла, несколько голосов поднялись, приветствуя её, и раздались смешки. Эмили почувствовала, как её глаза померкли от недовольства. Она знала, что в данный момент её друзья не воспринимают ситуацию всерьёз. Для них Бобби был просто забавным, маленьким мальчиком, чьи эмоции — не более чем повод для лёгких шуток. Один из парней, Райан, с ехидной ухмылкой поинтересовался у неё:

— Ну что, как там младший брат твоего парня? Сильно расстроился, что не может присоединиться к нашему веселью?

Эмили почувствовала, как её лицо становилось всё более напряжённым. Она не могла поверить, что эти люди, которых она считала своими друзьями, могут так легко смеяться над чем-то, что для неё было очень важным.

— Это не смешно, Райан, — сдержанно ответила она, стараясь контролировать свои эмоции.

Но смех не утихал, и это ещё больше усугубляло её настроение. Друзья продолжали шутить, игнорируя её слова, пока она не почувствовала, что эта маска добродушной хозяйки вечеринки, которую она так тщательно пыталась сохранить, вот-вот треснет. Не выдержав, Эмили повернулась к ним, её глаза сверкали от раздражения.

— Прекратите! — резко сказала она, её голос был твёрд и решителен. — Бобби вам не игрушка для забавных историй, и если вы не можете это понять, то вы, наверное, не такие уж и друзья.

Она замолчала, глядя на них, её сердце билось всё быстрее. Она не ожидала, что её слова будут восприняты всерьёз, но что-то в их взглядах сразу изменилось. Друзья замолчали, а напряжённая тишина застала её врасплох.

— Прости, Эмили, я не хотел... — подал голос Райан, но она перебила его:

— Я не прощу вам этого, — повторила она, не отводя взгляда от него. — Вы все думали, что это просто маленькая неприятность, что Бобби — это просто капризный ребёнок, которого можно игнорировать, — её голос стал ещё жёстче. — Но для меня это не так. Бобби — мой брат, пускай и не по крови, но я считаю его своим. И если кто-то думает, что ему не важно, как вы к нему относитесь, то вы ошибаетесь.

Комната погрузилась в тишину. Её слова эхом разнеслись по углам, и все присутствующие почувствовали, как тяжёлым грузом лежат на них её обвинения. Взгляд Эмили не отрывался от Райана, который не знал, что сказать в ответ. Он всегда был лидером этой компании, первым, кто начинал шутки и задавал тон, но теперь его уверенность потускнела. Он взглянул на остальных, но ни один из его друзей не смел вмешаться.

— Эмили, я... — Райан попытался что-то сказать, но не знал, как извиниться.

Он увидел, как глаза девушки начали наполняться слезами, и это заставило его замолчать.

— Нет, не надо! — выкрикнула она, отмахиваясь, как будто отгоняла навязчивую тень. Её лицо было искажено гневом, а голос дрожал от напряжения. — Вы все такие легкомысленные, что не понимаете, как сильно я переживаю за Бобби. Он не просто какой-то малыш, над которым можно смеяться, как над клоуном каким-то, и если вы продолжите шутить над ним, то я...

Эмили замолкла, не зная, как продолжить. Она понимала, что слова её друзей — не просто насмешки, но это не отменяло боли, которую они причиняли. В комнате стояла напряжённая тишина. Каждый её взгляд был направлен в сторону компании, которая раньше казалась ей близкой и родной, а теперь эта дружба была поставлена под сомнение.

Райан, один из её ближайших друзей, пожал плечами, пытаясь оправдаться.

— Эмили, ты перегибаешь палку. Мы не имели в виду ничего плохого, — сказал он, его голос был полон недоумения. — Это просто шутки, ты же знаешь, что мы всегда так между собой.

— Не понимаю, почему ты не видишь, как это мерзко выглядит! — с раздражением ответила Эмили, перебив Райана. — Это не просто шутки. Это значит, что вы не уважаете маленького ребёнка. Что вы не видите, как ему тяжело быть вечно в тени, как ему больно, когда его игнорируют, когда его ставят в положение, будто он — ничто. Он — не игрушка для смеха, Райан, и если ты не понимаешь этого, то знай — я отказываюсь от дружбы с тобой!

Слова Эмили повисли в воздухе, как тяжёлые камни, и комната на мгновение затихла. Все взгляды обратились к ней, а затем к Райану, который стоял, поражённый её резкостью. Его лицо потемнело от недоумения и раздражения, но он не решался ответить сразу.

— Эмили, ну ты что? — попытался он оправдаться, оглядываясь на своих друзей, которые начали понемногу отстраняться, словно понимая, что ситуация накаляется. — Это же просто шутки! Мы всегда так между собой... Мы не имели в виду ничего плохого!

— Да, Райан, вот именно, — перебила его Эмили, её голос стал твёрдым, как камень. — Ты не имел в виду ничего плохого. Но это не значит, что всё, что ты говоришь, не может причинить боль. Ты не видишь, что Бобби — не просто ребёнок, который должен быть объектом твоих шуток. Он человек, который переживает каждую такую шутку, каждый взгляд, каждое слово. Он часто замкнут, потому что боится, что его не примут, что он всегда будет последним, всегда в тени... И всё, что ты и остальные делаете, — это подтверждаете его страхи.

Она замолчала, глубоко вдохнув, ощущая, как её грудь сжимается от того, что она вынуждена говорить такие вещи. Но она не могла больше молчать. Слишком много раз она видела, как Бобби пытается скрыть свою боль, а её друзья просто не замечали этого.

Райан снова попытался что-то сказать, но Эмили не дала ему шанса.

— Нет, Райан. Я не буду терпеть этого. Ты можешь продолжать свои шутки и смеяться, но ты потеряешь меня. И, возможно, других тоже. Так что подумай, стоит ли это того.

Эмили повернулась к своим друзьям, и её взгляд стал ещё более решительным. Она посмотрела на каждого, как будто ожидая ответа, но не могла найти ни одного лица, которое бы выражало искреннее сожаление. В этот момент она поняла, что большинство из них просто не понимают её боли, боли Бобби, и, возможно, никогда не поймут.

— Я не могу быть рядом с людьми, которые не уважают того, кто мне дорог, — сказала она, оглядывая их с последним взглядом. — Я ухожу.

В этот момент её голос звучал твёрдо и уверенно, но внутри её сердце было разбито. Она знала, что дружба с этими людьми для неё закончена, но она не могла продолжать быть рядом с теми, кто был слеп и глух к чужой боли.

Она повернулась, готовая уйти, но её шаг замедлился, когда она увидела Карлтона, который стоял у окна, почти в тени, пытаясь оставаться незамеченным, но её глаза не могли не заметить его. Он был тем, кто молчал в течение всего вечера, тем, кто вёл себя как хозяин, улыбаясь и развлекая гостей, но в этот момент, когда Эмили сказала свои слова, он стоял там, неподвижный, с выражением на лице, которое трудно было разобрать.

Карлтон смотрел на неё, а его лицо было затмённым чем-то, что Эмили не могла сразу понять. Это была смесь страха и ужаса, как будто он был застигнут врасплох, не зная, что делать. Он был её парнем, старшим братом Бобби, но как-то вдруг, в тот момент, когда она открыто встала на защиту младшего брата, их миры, казалось, столкнулись.

Эмили остановилась и обернулась. В груди было тяжело от переживаний, оттого, что её слова теперь висели в воздухе, словно нечто необратимое. Она ощутила, как её сердце сжимается, глядя на Карлтона.

— Карлтон... — начала она, её голос стал мягче, но всё равно звучал с той же решимостью. — Я не могу оставаться здесь и притворяться, что всё нормально.

Карлтон не ответил. Он только шагнул вперёд, но на его лице был след того, что, возможно, его чувства острее, чем она могла предположить. Он не знал, что теперь делать. Его собственные мысли путались, как клубок ниток, который не удавалось развязать.

— Ты не видишь, что происходит! — продолжила Эмили, на этот раз, глядя прямо в его глаза. — Ты не понимаешь, что Бобби страдает. Ты не видел, как он был унижен, как он пытался скрыть свою боль. Я не могу просто смотреть на это и ничего не делать.

Карлтон вздохнул, глаза его тускнели от боли. Он словно не мог поверить, что ситуация зашла так далеко. Он знал, что его брат страдает, но не хотел видеть это настолько ясно. И не хотел, чтобы его отношения с Эмили стали причиной разрыва их связей с братом.

— Ты не понимаешь... — начал Карлтон, его голос дрожал от эмоций. — Я не знаю, как справиться с этим, Эмили. Я не готов терять тебя. Ты важна для меня. Но и Бобби важен. Я всегда знал, что мои отношения с тобой как-то повлияют на него, но не думал, что это приведёт к такому.

Эмили молчала, прислушиваясь к его словам. Она почувствовала, как её сердце сжимаются от понимания того, как ему тяжело. Но она не могла остановиться. Всё было слишком важно. Она не могла смотреть, как Бобби снова станет тем, кого игнорируют и не замечают. Она не могла позволить своему молчаливому согласию поддерживать эту несправедливость.

— Ты хочешь, чтобы всё было как раньше? Чтобы я просто закрыла глаза на всё? — спросила она тихо, но твёрдо. — Ты хочешь, чтобы я снова вернулась в роль твоей девушки, которая молчит, когда ты и твои друзья смеётесь над Бобби, над его переживаниями?

Карлтон стоял, прижимая ладонь к лбу, как будто пытаясь сдержать поток мыслей, который накатывал на него. Его глаза были прикрыты, и он глубоко вздохнул, ощущая, как нарастает напряжение. Каждое слово, сказанное Эмили, отзывалось в его сознании эхом. Он чувствовал, как этот разговор неизбежно приближает их к моменту, когда всё, что было, может разрушиться. Он не был готов к этому.

Тем временем в комнате гостей начались тихие разговоры. Люди, наблюдавшие за происходящим, не смогли удержаться от перешёптываний. Эмили и Карлтон явно оказались в центре внимания, и каждый из их знакомых чувствовал себя достаточно свободно, чтобы сделать свои предположения о том, что сейчас происходит между ними.

— Похоже, Эмили всерьёз подумывает оставить его, — донеслось до слуха Карлтона, и это едва не заставило его сжать кулаки.

Он не хотел, чтобы их личные проблемы становились темой для обсуждения. Он не хотел, чтобы её друзья смотрели на него с насмешкой, даже если это было оправдано его поведением. Его сердце сжалось. Он знал, что Эмили была слишком горда, чтобы позволить этим шуткам затмить её решения, но эти реплики пробивали его так же сильно, как остриё ножа.

— Что за ерунда? Мы все видели, как она заступается за его брата, — пробормотал кто-то в стороне.

Это был Райан, тот самый парень, которого Эмили всегда считала другом, но сейчас его слова резали ей по ушам, как нож по стеклу. Эмили повернулась к нему с взглядом, полным усталости и разочарования. Все это время она пыталась скрыть свою боль, пытаясь сдержать свои эмоции, но теперь она не могла молчать.

— Райан, не начинай, — сказала она, её голос был твёрдым, но в нем скрывался почти нечеловеческий гнев. — Ты даже не понимаешь, о чём говоришь. Ты не видел, как Бобби страдает. Ты не знаешь, как это — быть на его месте.

Райан усмехнулся, не обращая внимания на её слова. Он всегда был тем, кто пытался перевести всё в шутку, особенно когда ситуация начинала быть слишком серьёзной для его привычного подхода.

— Да брось ты, Эмили, — махнул он рукой. — Это просто братские ссоры. Ты не должна серьёзно воспринимать какого-то сопляка, который плачет из-за того, что его никто не замечает.

Эмили нахмурилась, чувствуя, как её терпение на грани срыва. Этот парень не мог понять, потому что для него все было игрой, развлечением. Но Бобби не был игрушкой, и ей было тяжело видеть, как все вокруг пытаются уменьшить его чувства, чтобы снять с себя ответственность за их реакции.

— Ты и не понимаешь, — произнесла она с пронзающим взглядом. — Ты никогда не был на месте Бобби. Ты не знаешь, что такое быть тем, кого все игнорируют, кого всегда ставят на последнее место. Он не просто мой брат, Райан. Он — часть моей жизни, и когда кто-то из вас делает его предметом для шуток, это выходит за рамки того, что я могу терпеть. И если ты не можешь это понять, то мне нечего больше с тобой обсуждать.

Группа гостей, всё ещё переговаривающихся между собой, заметила, как напряжение между Эмили и Райаном нарастает. Несколько человек замолчали, а другие продолжали перешёптываться, уже сдерживая смех.

Райан, однако, не был готов сдаться.

— Ты на меня не злишься, правда? Мы же друзья, Эмили! — его голос стал мягким, но всё равно звучал немного насмешливо. — Просто подумай. Мы все развлекаемся. Ты же не всерьёз?

Эмили сделала глубокий вдох, прежде чем ответить. Она понимала, что для Райана это всё просто игра, но она не могла просто так оставить это без внимания.

— Ты даже не представляешь, как больно смотреть, как Бобби мучается, — ответила она, её голос теперь звучал с тихой решимостью. — Он для меня не просто парень, с которым я проводила время в доме Карлтона. Он важен для меня, и когда я вижу, как вы все смеётесь над его чувствами, мне хочется уйти отсюда и никогда больше не возвращаться.

Эмили почувствовала, как слова, которые она только что произнесла, вывели её из состояния напряжённого молчания и сделали её внутреннее положение ещё более ясным. Она стояла перед группой, и её взгляд был твёрдым, но в глубине души царила буря. Это не просто были слова, которые она говорила, это была её искренность, её желание защитить Бобби, даже если это означало, что ей придётся разорвать все связи с теми, кого она когда-то считала друзьями.

Райан, стоявший рядом, замолчал. Он явно был ошарашен её словами, но всё ещё не мог до конца понять, о чём она говорит. Его взгляд скользнул по остальным гостям, но никто не решился вмешаться. Он нервно почесал затылок.

— Да ладно тебе, Эмили, — сказал он, снова стараясь облегчить атмосферу, но его голос уже не был таким уверенным, как раньше. — Мы же все просто шутили. Он слишком молод, чтобы нормально воспринимать всякие приколы. Ничего страшного.

Эмили посмотрела на него с таким выражением, что он, кажется, понял, что теперь его слова не просто неуместны, а безжалостно игнорируются.

— Это не «прикол», Райан. Это жизнь Бобби. Ты даже не понимаешь, как он страдает, как его чувства были унижены. Ты не можешь судить о том, что не понимаешь.

Её голос не дрогнул, и это добавило её словам силы. Она была готова бросить всё, ради того, чтобы показать, что она не потеряет ни малейшего уважения к себе из-за этой компании. С каждой секундой её решимость усиливалась. Она больше не хотела быть частью этого праздника, этой игры, в которой все смеялись, не замечая, как на самом деле больно тем, кто оказывается в центре внимания.

Райан ничего не ответил. Он посмотрел в сторону других гостей, надеясь, что они как-то поддержат его, но увидел лишь взгляд, полный недоумения, от того, кто раньше казался его другом. Эмили повернулась к Карлтону, который всё это время молчал, и его взгляд стал для неё более тревожным. Он не знал, как реагировать на её решимость. Он понимал, что ситуация между ним и Бобби серьёзная, но она будто стала вершиной айсберга их проблем.

— Эмили, — сказал Карлтон с тихим голосом, подойдя ближе, — давай поговорим, ладно? После того как гости уйдут. Это всё не так просто, как тебе кажется.

Эмили взглянула на него, но её лицо не выражало мягкости. Всё, что она сейчас чувствовала, это желание решить проблему с Бобби и не дать этому разговору застрять в пустых обещаниях.

— Я не буду откладывать разговор, Карлтон, — сказала она, не сводя взгляда с его лица. — Я сказала, что мне нужно быть с Бобби. Понимаешь? Он не может оставаться в тени ваших игр и споров. Он не может больше быть тем, кого все игнорируют.

Карлтон стоял, ощущая, как внутри него что-то ломается. Его взгляд был беспокойным, и он чувствовал, как тяжело давит на грудь груз вины. Он никогда не был плохим братом, но сейчас, когда он смотрел на Эмили, которая защищала Бобби так решительно, он не мог избавиться от чувства, что сам-то он никогда не уделял своему младшему брату столько внимания.

Он вздохнул глубоко, словно пытаясь собрать мысли в единое целое, и сделал шаг вперёд.

— Эмили, я... — его голос дрогнул, но он продолжил. — Я не знал, что Бобби переживает так сильно. Я не понимаю, почему всё стало таким... сложным.

Эмили повернулась к нему, её лицо было серьёзным, но в глазах Карлтона читалась усталость. Он видел, как её гордость застряла между желанием поддержать его и необходимостью защитить Бобби. В её взгляде было столько сочувствия и беспокойства, что Карлтон не мог не почувствовать, как он сам её подвёл.

— Ты же его брат, Карлтон, — сказала она, мягко, но с неизбежной настойчивостью. — Ты должен был понять. Ты должен был заметить, как он переживает, как ему тяжело быть в тени, когда ты... когда ты всё время рядом с ним, но никогда не видишь, что ему нужно.

Карлтон не знал, что ответить. Он взглянул в её глаза, и внутри его что-то подкатило — то ли стыд, то ли обида на самого себя за то, что не сумел понять своего брата раньше. Ведь Бобби действительно был важным человеком в его жизни, но он часто воспринимал его просто как младшего, как некого вечного спутника, с которым можно было посмеяться, но не подумать о том, что ему больно.

— Я знаю, что... что я виноват, — произнёс он, а в его голосе была горечь. — Я всегда считал, что он просто младший, что ему не так важно... что я делаю. Но я ошибался. Я видел, как он переживает, но всё время откладывал разговор. И теперь я даже не знаю, как всё исправить.

Эмили молчала, наблюдая за ним. Она видела, что Карлтон не был плохим человеком, что его чувства к Бобби не были фальшивыми, но она знала, что для младшего брата его старший брат был всем. Он был тем, к кому Бобби всегда тянулся, кого искал в своих переживаниях. И видеть, как Карлтон пропускал всё это мимо себя, было для неё невыносимо больно.

— Я не знаю, что ты должен сделать, Карлтон, — ответила она наконец, её голос был мягким, но сдержанным. — Но ты должен что-то делать. Потому что Бобби нуждается в тебе. И если ты не понимаешь этого, то кто ещё поймёт?

Карлтон почувствовал, как внутри него всё обрушилось. Эмили была права. Он был слишком сосредоточен на своих собственных проблемах, на том, как устроить свою жизнь, чтобы заметить, что брат, который был для него всем, нуждался в нем намного больше, чем он сам предполагал.

— Я не знал... я не знал, как это всё для него важно, — его слова звучали как признание собственного бессилия.

Эмили сделала шаг к нему, её взгляд был полон сострадания. Она протянула руку и коснулась его плеча.

— Ты можешь всё исправить, Карлтон, — сказала она с надеждой в голосе. — Просто поговори с ним. Он не хочет быть твоим врагом. Он просто... он просто не может найти свою роль в вашей жизни, и ты тоже должен понять это.

Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на решимость. Эмили была права. Он знал, что должен поговорить с Бобби, поговорить так, как не говорил с ним много лет.

— Я сделаю это, — произнёс Карлтон, его голос был твердым. — Я поговорю с ним. И я объясню, что я на самом деле думаю и чувствую. Не для того, чтобы оправдаться, а чтобы он знал, что для меня важен. Я обещаю.

Беспокойный взгляд Карлтона не покидал Эмили, и она видела по его глазам, как он внутренне борется. В последние несколько минут она почувствовала, как его сомнения и вина начали заполнять пространство между ними. Она знала, что в какой-то момент этот разговор будет неизбежен, но как бы ни был труден, ей нужно было говорить, даже если слова резали её собственное сердце.

— Но знаешь... Я забочусь о тебе, — продолжил Карлтон, пытаясь нащупать правильные слова, но его голос звучал неуверенно. — Но Бобби... Я не могу понять, что происходит между вами. Почему всё так сложно?

Эмили тихо вздохнула, её глаза остановились на Карлтоне. Она могла бы сказать ему, что для неё тоже всё было сложно, но вместо этого она ответила мягко:

— Ты не можешь понять, потому что ты не в его месте. Ты не видишь, как ему тяжело, и сколько боли ему причинили твои слова. Я не оправдываю его поступки, Карлтон, но он переживает, и я не могу оставаться равнодушной. Не могу просто смотреть, как он мучается, и ничего не делать.

Карлтон нахмурился, но всё же не смог удержаться от лёгкой улыбки.

— Ты всегда такая... сильная. Но мне трудно понять, как ты можешь так заботиться о нём, когда он разрушает всё, что я строил.

Эмили отступила на шаг, её плечи слегка опустились, будто она сбросила невидимый груз.

— Я не разрушала твою жизнь, Карлтон. Я просто не могу оставаться в стороне, когда вижу, что кто-то страдает. Я не жалею, что помогала Бобби, и мне не важно, как ты на это смотришь. Я хочу, чтобы ты понял: в конце концов, мне важны не только твои чувства, но и чувства твоего брата.

Карлтон замолчал, его взгляд метался по комнате, как будто он искал ответ. Он заметил, как её глаза наполнились тенью, и понял, что это не просто забота о Бобби. Это было что-то более глубокое, что он не мог объяснить.

— Ты ведь не злишься на меня, правда? — тихо произнесла Эмили.

Карлтон поднял глаза и встретился с её взглядом. Он долго молчал, прежде чем выдавить из себя пару слов:

— Нет, не злюсь. Просто... сложно, когда все так запутано.

Эмили чуть улыбнулась, но её улыбка была сдержанной, почти грустной.

— Я тоже не знаю, как это всё исправить. Но я хочу, чтобы ты знал: я не брошу тебя, независимо от того, что произойдёт между нами. Я понимаю, что это сложно, Карлтон. И мне тоже больно. Но я не могу смотреть, как Бобби страдает.

С этми словам она мягко положила руку на плечо Карлтона. Она знала, что сейчас не время для долгих разговоров. Её сердце билося ровно, но чувствовала она себя выжженной и пустой, как будто устала от слишком долгой борьбы.

Без слов, она обняла его. Его тело напряглось, но он не отстранился, и в его объятиях она почувствовала, как его напряжение немного ослабло. Это было не мгновение полного примирения, но достаточно для того, чтобы они оба почувствовали, что могут двигаться дальше, не оставляя за собой разрушенных мостов.