Когда зацветает гибискус (гет)

Крик наложницы Ким, снова разнесся над дворцом. И чтобы не закричать самой я втянула носом больше воздуха и сжала зубы, схватившись рукой за край чогори. Роды длились уже около восьми часов. Они начались поздно ночью, когда придворная дама О, разбудила меня и чуть не плача объявила об этом. Я оделась слишком быстро, и даже не приведя волосы в порядок, кинулась в сторону дворца наложницы.

Всю дорогу я на пальцах отчитывала количество месяцев, руки тряслись, и мне приходилось несколько раз пересчитывать. И по всем моим расчетам, с правой руки до левой или с левой до правой, выходило всего семь.

— Рано. — Прошептала я, стоя за спиной короля, примчавшегося несколькими минутами ранее.

Солнце уже давно поднялось, и день приближался к полудню.

Лекари то и дело заходили в ее покои и пробыв там некоторое время выходили покачивая головами.

Минхо все это время ни на шаг не покидал ее дворец, он провожал и встречал взглядом каждого медика заходящего в комнату к юной наложнице, и с каждым оглушающим дворец криком, все больше менялся в лице.

— Она устала и очень измучена. — Произнес старый лекарь. Он опустил глаза, словно объявляя королю приговор.

— То, что она измучена, я слышу и без тебя. — Минхо шипел, он был на взводе, а медики будто и не пытались исправить ситуацию, продолжая что-то обсуждать между собой.

Клан Ким не поскупился привести своей дочери лучший целителей, но все они как один разводили руками.

— Слишком большой ребенок. Долгие роды могут пагубно сказаться…- Выдал один из докторов.

И Минхо не выдержал. Он выхватил меч из ножен и замахнулся на врачевателя и его свиту топтавшуюся рядом.

В последний момент, когда меч почти коснулся шеи доктора, я успела ухватить его за рукав королевского халата, хоть и сама бы была не прочь отруби он им головы прямо здесь.

Как у них только хватало наглости говорить подобное. Врачи, которые не могли помочь бедной женщине мучившейся в агонии родов.

— Ваше Величество. — Я заглянула ему в глаза, которые отражали бескрайнюю пустоту. Никогда до этого не видела его настолько напуганным и беспомощным. — Прошу Вас, убив лекаря, вы ничего этим не добьетесь.

— Наоборот, может быть смерть одного из них, станет стимулом для остальных наконец-то уже что-то сделать.

Роды всегда были сакральны, и кажется Минхо был единственным королем кому было до них дело. Обычно мужчины делали вид, что ни чего не происходит. Так было и на севере, где я выросла, и здесь во дворце.

Минхо попытался отмахнуться от меня, но я аккуратно выдернула меч из его рук. Король был в гневе, в подобном состоянии люди делали и куда более страшные вещи нежели убийство неизвестного медика. Я сглотнула. Этот меч сейчас запросто мог бы быть представлен и к моей шее.

— Там сейчас умирает моя любимая женщина. — Почти прорычал Минхо, указывая пальцем в сторону покоев наложницы. — И возможно ребенок, а ты просишь меня не убивать его. У тебя вообще есть совесть Ёнхи?

Крики Ким Хаюн, уже давно стали походить на жалобные стоны и мольбы. Я прикрыла глаза, хотя больше хотелось прикрыть и уши, и произнесла:

— Я понимаю, Ваше Величество.

Я передала меч в руки Чонина, стоящего позади, верный цепной пес короля. В последнее время он проводил слишком много времени рядом с ним. Оружие, которое все это время я продолжала сжимать, жгло своим холодом мою ладонь. Кажется на ней даже отпечатались иероглифы выгравированные на его рукояти. Ли бу цун синь. Я коснулась пальцами следов и готова была рассмеяться, насколько сильно это описывало хозяина сего меча: «Сила не подчиняется желанию».

Минхо отбросил в сторону ножны, с такой силой что они, пролетев, разбили вазу, и ее осколки посыпались на пол. Чонин тут же присел собирая самые крупные из них.

Мое сердце осыпалось точно так же, когда год назад я открыла глаза в своей комнате на Севере, и коснулась живота, в котором больше не билось сердце маленького наследного принца. Тот жуткий день до сих пор является моим самым большим кошмаром, осознание, что я потеряла нашего еще не родившегося ребенка. Этот мой самый тяжкий из грехов я буду нести до конца своей жизни.

Сейчас в этой ситуации, я как никто понимала Минхо, воля судьбы в которой ты ничего не способен исправить.

Я еще раз взглянула на мужа, и легко коснувшись, плеча сжала его. Жалость здесь не поможет. Переступив через мелкие обломки некогда прекрасной и дорогой вазы, я вышла на свежий воздух. Кимы уже были здесь, и вдовствующая королева четко нашептывала им приказы, которые они будут выполнять сразу после рождения первенца короля.

Она заметила меня выходящий из дворца и как то грустно мне усмехнулась. Это будет делом времени. Как только над дворцом разнесется плач младенца время моей жизни можно будет отсчитывать в количестве шагов королевских гвардейцев отправленных за моей головой.

— Моя госпожа. — Тихо прошептал Чанбин, чуть замедлив шаг, чтобы поравняться со мной. Возможно, он будет первым, кто потом вознесет меч над моей головой. — Не знаю, могу ли говорить подобное, но в городе живет старая повитуха, которая позволяет разродиться даже в самых сложных родах.

Я остановилась на развилке между главным королевским дворцом и восточными покоями, так резко, что в мгновение мне даже показалась, что придворная дама О, вместе с горничными снесут меня с ног.

Я дернула Чанбина за руку, заставляя, остановится и развернула к себе.

— Ты уверен? — Прошептала я, и глянула в сторону служанок, которые тут же опустили головы под моим взглядом.

Нельзя сказать, что за то время, что они мне прислуживали, я не доверяла им, но ситуация была крайне сокровенной, и никто не должен был знать об этом.

— Моя сестра, умерла бы, если бы не эта старушка. — Заверил меня Со.

Доверять или нет свою жизнь двум новым телохранителем, приставленным ко мне королем Теджоном, было моим выбором и правом. И Со Чанбин и Хан Джисон, являлись бывшими наемниками прислуживающими в доме принцессы Ли и ее мужа Ким Шихена.

Зная, что Кимы хотят подобраться ко мне еще ближе, мне пришлось играть на опережение. И если Хан Джисон, оказался продажным и жадным до денег, то Чанбин был чертовым фанатиком.

Что можно было предложить таким наемникам, которых уже купил кто-то другой? Деньги? Власть? Оказалось, что задетая гордость бьет куда больнее, нежели сила. И если им был так интересен мой конец, я предложила им играть на моей стороне, и быть не шестерками Кимов выполняющими грязную работу, а стать кулаком королевы. Ее разящим мечом, и армией, где подчинятся уже будут не они, а им. И как не странно, но это сработало. Моя смерть принесла бы им не плохую сумму, но моя жизнь, несла статус и величие им и их семьям, а это стоило уже куда дороже.

И сейчас от моего решения, снова зависела жизнь, только уже не моя, а будущего наследника престола, а значит и всего Чосона. И я вверяла ее в сильные руки бывшего наемника Со Чанбина, который теперь до смерти был предан своей королеве.

— Тогда, отправляйся за ней немедленно. — Я вытащила из волос шпильку с фениксом и передала ее в руки своего верного защитника. — Скажи, что вознаграждение, которое она получит, будет весить столько же, сколько и наследник, которому она поможет появиться на свет.

Чанбин низко мне поклонился и, спрятав шпильку в складках военного ханбока, тут же исчез в лабиринтах живой изгороди.

Мое сердце билось о ребра с невероятной силой, будто пыталось вырваться из груди.

Я перекрыла глаза и выдохнула.

— Моя госпожа? — Придворная дама О, легко коснулась моей руку, и осмотрела мое лицо. За то время, что она прислуживала во дворце, она и сама могла бы стать лекарем. — Вам нужно отдохнуть, вы не спали всю ночь.

Я покачала головой.

— Пока, Чанбин не приведет повитуху, мы будем молиться. — Решительно произнесла я. — Отправимся в храм, боги не могут быть глухи к молитвам королевы.

Мои шаги отдавались гулким эхом в тишине храма, поэтому, когда позади я услышала чьи-то молитвы, то вздрогнула и обернулась.

Наложница Нам, продолжая что-то шептать, поджигала благовония, расставляя дымящиеся палочки у таблички с храмовым именем бывшего короля Теджона. Она была его последней наложницей, самой молодой и любимой. Даже свои последние мгновения перед смертью король Теджон провел вместе с ней.

Я подошла ближе и тоже подожгла благовония. Зажав их в руке, я опустилась на колени в тихой, просящей молитве, пока не услышала смех. Боги обязаны услышать и помочь.

Наложница Нам, усмехаясь, смотрела прямо на меня, будто пытаясь заглянуть в мою голову, а потом резко произнесла:

— Если уж так сильно хочешь ребенка от короля. — Она шагнула ближе и чуть наклонившись, продолжила. — То нужно было родить самой, а не заставлять мучиться другую женщину.

Я вздрогнула, палочки с благовониями выпали из моих рук и покатились в сторону, оставляя на полу грязный след пепла.

Я нагнулась, чтобы поднять их, а наложница продолжала нависать надо мной. Ее лицо перекосил оскал, она улыбалась, обнажая зубы, и этим пугала еще больше. Она выглядела как сумасшедшая.

Я дернулась назад отползая в сторону. То, что она говорила, было ложью. Мне не нужен был не Минхо не тем более их с Хаюн ребенок. Я всего лишь хотела помочь.

Я дернула подбородок вверх и тоже уставилась на нее. Кого она вздумала пугать? Свою королеву?

— Наложница Нам! — Я почти кричала. — Закрой свой поганый рот!

Мы были почти ровесницами но принадлежав разным мужчинам имели разный статус. Ее покровитель, отдав свою душу богам покоился в земле, мой же был жив и правил целой страной.

— Еще одно слово. — Я поднялась с колен и теперь стоя на ногах, была выше. — И я скажу, королю, что негоже во дворце держать сумасшедшую ведьму.

Наложница рассмеялась еще громче, она надула губы и стрельнула глазами в сторону выхода из храма, проверяя чтобы никто не вошел.

— Вперед, Ваше Величество. В отличие от тебя, я не боюсь смерти. — Съязвила она. — И королю уже давно пора бы узнать, что единственная ведьма во дворце, это — королева Ёнхи.

Я протянула руку, чтобы схватить ее за ханбок, но она оказалась проворнее и отступила в сторону.

— Твое проклятье было настолько сильным, что коснулась каждого во дворце. — Она сузила глаза и прошептала так, чтобы было слышно только мне. — Даже еще не рожденного ребенка.

Я уже готова была сама набросится на нее как дикарка, пока не увидела, как в храме вспыхнули свечи, заполняя воздух маревом настолько густым, что казалось его можно коснутся. Глаза наложницы загорелись отблесками языков пламени, и в этом свечении уже отступала я, напуганная подобным. Шаманка! Она продала себя духам, и теперь только им и повиновалась.

— Отойди от меня, ведьма! — Я кричала и размахивала руками, пытаясь прогнать нависший туман.

— Ты не сможешь спасти всех, в конце концов, за это придется заплатить слишком высокую цену.

Ее голос был сухим, и каким то потусторонним. Он царапал уши и заставлял ежиться, от каждого слова. Наложница обвела глазами зал, свечи, загоревшиеся ранее, так же резко потухли, продолжая источать лишь тонкий запах трав и воска. Она махнула своими длинными волосами и покинула храм, напоследок кинув взгляд на похоронную табличку короля, которая покачнувшись, упала с постамента.

Я уперлась в колонну за спиной и тихо почти завыв, сползла по ней.

Я позволила узнать о себе ей слишком многое. Слишком часто я обращалась за советом к этой сумасшедшей, и теперь она лично топила меня в моих прошлых и нынешних ошибках.

В груди неимоверно тянуло, так что в какой-то момент я дернула руку с мыслью, чтобы развязать этот проклятый королевский ханбок, который словно душил меня. С того самого дня как я одела его в день коронации. Или это было гораздо раньше? В день свадьбы? В день моего приезда во дворец? Или может быть с того самого утра как я открыла глаза в своей комнате в Северной провинции после ужасно долгого сна?

Я расплакалась, в первый раз с тех пор как умерла Чанхи, моя маленькая бедная служанка. Нам не нужно было возвращается во дворец. Мы бы спокойно могли жить и на севере, и были бы куда счастливее. Были бы живы.

Я зажала голову руками. Стоило взять себя в руки, но у меня этого не получалось.

Когда вернувшись, Чанбин нашел меня молящейся в храме, я уже успела успокоиться, и единственное что выдавало мою истерику, были красные глаза, и покусаные большие пальцы рук.

— Ваше Величество. — Чанбин был красив. Несмотря на то что имел низкое происхождение он усердно трудился, чтобы получить место в королевской гвардии. Его приверженность и фанатичность, играла мне на руку. — Я привел повитуху.

Я поднялась на ноги и кивнула ему. Стоило позже наградить за помощь и его тоже.

Он протянул мою шпильку обратно.

— Старуха не взяла ее, хочет другую плату. — Уверено произнес Со.

Мы с ним вышли из храма и он, придержав мою руку, помог мне обуться.

— Власть короля и вправду, слишком шатка, раз нынче торгуются даже с королевской семьей.

Я улыбнулась и, обернувшись на старуху, склонившуюся в поклоне, произнесла.

— Когда на кон поставлена власть, цена уже не имеет значения, верно, мой дорогой Чанбин?

Он стоял за моей спиной, там где раньше стояли Хенджин и Чан, и кто знает в какой момент мог перерезать мне глотку. Война и дворец забирали у меня слишком многое, я не могла, позволить им забрать и эту толику спокойной жизни, что у меня осталась.

Я махнула придворным дамам следовать вперед а сама, задержавшись рядом с повитухой, заверила ее.

— Если поможешь родиться наследнику. Я как королева обязуюсь исполнить любую твою просьбу, насколько бы жестокой и странной она не была.

Я снова брала на себя слишком многое, решая за других.

— Чанбин. — Я перевела взгляд на офицера. — Собери свой отряд, и приведи его к покоям наложницы Ким. Будьте готовы к тому, что кого-то придется убить.

Гвардеец кивнул мне, низко поклонившись и посмотрев куда-то себе за спину произнес:

— Мы будем у покоев Ким Хаюн, следом за вами, моя королева.

Мы шли медленно, постоянно ожидая старую повитуху, которая еле плелась позади придворных дам. Мои руки тряслись, тремор стал преследовать меня постоянно. Я снова ухватилась за край чогори, словно это могло помочь мне успокоится.

Я боялась стать такой как вдовствующая Королева или благородная супруга Хван, которые могли идти по головам, чтобы посадить на трон собственных детей. Но с каждым днем замечала на сколько, я становилась на них похожа. Дворец пожирал настоящую меня, с каждым разом откусывая кусок все больше. Раньше без Бан Чана и Хенджина, я боялась даже сделать шаг во дворце, а теперь так спокойно приказывала своим воинам готовиться к возможному перевороту.

Клан Ким все еще находился у покоев наложницы Хаюн. Ее криков было уже не слышно, из комнаты лишь слышались тихие жалобные стоны.

Как и было приказано, Чанбин с отрядом подошли к дворцу сразу же следом за мной, он выставил своих людей по периметру, окружая всю благородную семью Ким.

Те стали оглядываться, поднимаясь с колен, и их шёпот уже превращался в громкие возмущения.

— Роженица там. — Указала я рукой в сторону комнаты Хаюн.

Повитуха кивнула и медленно направилась в ее покои, по пути подворачивая рукава.

— Что здесь происходит? — Вдовствующая королева перегородила ей путь, и ее горничные, выставив руки в стороны, выстроились за ее спиной.

— Это всего лишь повитуха. — Произнесли я.

— Посмела привести на роды принца грязную старуху с улицы! — Вдовствующая королева почти кричала. Ее красивое лицо перекосила маска призрения по мне. И если раньше мне казалось, что она меня недолюбливает, то теперь я знала точно — она меня ненавидит.

Я не стала не спорить ни что-то доказывать бывшей королеве, легко отталкивая ту в сторону я снова указала повитухе на дверь комнаты.

— Прошу, Вас скорее.

Королева дернулась, но Чанбин оказался быстрее, он загородил меня, не позволяя женщине подойти ближе. И направил тупой край ножен своего меча, прямо в грудь вдовствующей королеве.

— Гвардейцы! Слушайте мой приказ! — Звучно произнесла я, хоть голос и дрожал. — Огородить дворец наложницы Ким. Никого кроме лекарей не пускать. А к каждому кто попытается нарушить мой приказ, я разрешаю Вам применять силу и запирать в подвалы!

Я обернулась на свою стражу, которая уже обнажила мечи и выстроилась по периметру, тесня в сторону всю семейку Ким.

— Каждого, кто будет мешать появлению на свет сыну короля, вы можете лишать жизни!

Чанбин выхватил меч одним из первых и с кривой усмешкой поклонившись вдовствующей королеве, попросил ее покинуть двор.

Я понимала, что Королева мать, так просто не оставит это мое представление. За все что я сегодня натворила мне придется поплатиться. И дай боги, чтобы об этом узнал только король, а не весь народ Чосона.

Я во все глаза смотрела в окно дворца наложницы. Каждая секунда отмеривалась протяжными стонами Хаюн.

Как я и предполагала вдовствующая королева явилась через некоторое время вместе с королем. Минхо остановился передо мной, смотря мне прямо в глаза. Он выгладил помятым и уставшим. Бессонная ночь оставила след и на нем. Он переживал больше остальных, поскольку мог в любой момент потерять обоих, и любимую женщину и ребенка.

— Ёнхи, что случилось? Для чего здесь солдаты? — Нервно, и с какой-то детской наивностью задал он свой вопрос. Я не видела злости в его лице, это было простое непонимание.

Чанбин опустил руку с зажатым в ней мечом, велев страже отойти чуть дальше. Словно бы не попадаясь на глаза королю. Все это могло расцениваться как предательство. И если меня ждала просто смерть, их душам не дали бы так просто покинуть тело. За покушение на жизнь будущего наследника престола их подвергли бы пыткам, и это было бы меньшем наказанием, поскольку о смерти они бы умоляли уже сами.

Я упала на колени готовая умолять и унижаться, только бы он выслушал меня. Ради этого я бы даже поступилась гордостью.

— Ваше Величество, вы можете, казнить меня, но у меня не было выбора! Я не дам погибнуть вашему ребенку. — Четко произнесла я, и уже тише добавила. — Только не еще одному.

В моих глазах стояли те невыплаканные слезы, что я не могла пролить по своему нарождённому ребенку. Поэтому всеми силами и пыталась помочь появится на свет этому.

И когда над дворцом разнесся, плачь младенца, боль таившаяся в сердце все это время вышла наружу вместе с моим тяжелым выдохом. Я обернулась за спину и снова схватилась за края чогори, не выдавая свои страхи перед королем.

Придворная дама с улыбкой высунусь из-за дверей покоев наложницы и радостно произнесла:

— У его величества родился сын! — Она обтерла руки о края передника, и уже громче оглядывая всех присутствующих, добавила. — Наложница Ким родила Его Величеству, сына!

Стража, охранявшая дворец по команде Чанбина, опустилась на колени, приветствуя наследника короля. Нужно будет упросить Чанбина присягнуть на верность и будущему принцу. Этому ребенку понадобится хорошая защита.

— Поднимитесь с колен, моя королева. — Минхо перевел взгляд со служанки на меня и подал мне руку. — Нам нужно поприветствовать наследника.

Он обвел взглядом мое лицо и улыбнувшись легко втянул носом теплый, весенний воздух.

Он прошел в покои, и мне ничего не оставалось, как проследовать за ним. Хаюн уже переодели и укрыли теплым одеялом. Она бледная и почти без сил опустилась на подушки и легко протянула руки к лицу короля. Тот, улыбнувшись коснулся ее губ в легком поцелуи и прижал ее холодную ладонь к своей щеке.

Я зажмурилась и перевела взгляд с них на ребенка, в руках у придворной дамы. Маленький и темноглазый, пожалуй, даже очень похожий на Минхо юный принц, сладко причмокивал пухлыми губками. Я протянула руки, забирая сверток, прижав этот маленький комочек к своей груди.

Хаюн медленно повернулась ко мне, по ее бледным щекам стекали капельки слез.

— Спасибо. — Тихо произнесла она.

Она перекрыла глаза и тяжело выдохнула. Минхо сильнее схватился за ее холодную ладонь, привстав и пытаясь заглянуть ей в лицо.

— Хаюн? — Он легко потряс ее за плечи. — Хаюн посмотри на меня?

Лекарь, находившийся рядом, подсел чуть ближе, и коснулся ее запястья, проверяя пульс.

— Что с ней? — Спросил король, обращаясь к доктору.

Он поднял глаза и вглядываясь четко в глаза Его величество прошептал:

— Наложница Ким, умерла, Ваше Величество.

Я прижала принца к своей груди, и шмыгнула носом. Мои молитвы были услышаны. Эта девочка отмучилась, подарив королю здорового и красивого сына. И я была ей благодарна.