Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 25.

Одна колонна пристраивается в хвост другой, благо, ехать им в одном направлении. Первая идёт не слишком быстро, но сомнительно, что машины с этим номерами решатся обгонять даже пожарные машины, спешащие на срочный вызов.

Разумеется, пассажиры центральных машин почти сразу узнали друг о друге. Узнав, что машины не свернули в жилым корпусам, Софи распоряжается следовать за ними.

Как и ожидалось, на площади одним фонарным столбом больше. Столб этот Марина. Софи выходит и машины максимально медленно. Но всё равно, сверх определённых значений этот процесс затянуть невозможно.

— Видела вашу колонну, хотелось удостовериться, ты это или нет. Уезжала-то совсем на другой машине.

— Могла бы и выучить, — с обычным «миролюбием» шипит Марина, — частные машины здесь запрещены. Да и где твоя хвалёная наблюдательность? Только у одного человека могут быть такие коды на номерах.

— Делать мне нечего, как у встречных машин номера разглядывать, — Софи нехорошо щурится. — Надо же, ты сподобилась её человеком назвать!

— Я никогда и не отказывала ей в этом состоянии! — огрызается Марина.

— Рэда совсем как принцесса приехала, — раздражённо бросает Софи.

— Вообще-то, приехала не она, а её... хозяйка, — гримасничает Марина, — а та на эскорт имеет полное право.

— Хорошо, мне с ней даже в худшем случае от силы один год общаться предстоит.

— В лучшем, ты её здесь вообще не увидишь. Что она тебе сделала, чтобы считать её такой дурой?

Софи показывает сестре кулак. Марина в ответ демонстрирует язык.

— Я всё равно сильнее!

— Более, чем сомнительное достижение для девушки, — вскидывает голову Софи.

— Будет в наших краях ещё одна принцесска, — дурачится Марина.

— Вообще-то, она далеко не Динка.

— А когда ты её так узнать успела?

— Не твоё дело! — огрызается Софи.

Марина ухмыляется с максимально возможной степенью гнусности.

— Это ты недавно гостила у Кэретты, — елейным голоском осведомляется Софи, — и как, понравилось?

— Всё разнюхала.

— Компетенция ЕИВ у меня не вызывает сомнений, — чарующе улыбается Софи, хотя рядом чуть ли не единственный в Империи человек, на кого её улыбка не действует. — Ну и как, помирились?

— Что-то похожее на перемирии заключили, — буркает Марина, — плоховато у неё в детстве было.

— Я знаю. Она понимает, как не делать плохо, но просто не знает, как делать хорошо.

— Ещё один представитель лженауки выискалась, — злобно хмыкает Марина, — самого крупного специалиста в этой области, кто мне попадалась, никогда ничему подобному не учили.

— Ну так все знают, что Кэрдин умная, — пожимает плечами Софи, — тем более, она у своей матери была любимой дочкой.

— В отличии от нас, — огрызается Марина.

— Получше узнав её биографию, я как-то больше поняла, почему она именно такая.

— Собачек только и любит.

— В отличии от людей, они ей ничего не сделали.

— Как у нас любят сочувствовать людям, которые этого совершенно не стоят!

— Злыдня ты, Марина!

— Я знаю.

— Было бы чем гордиться!

Марина в очередной раз показывает сестре кулак. Та, на всякий случай, отодвигается.

Марина ухмыляется.

— Мы обе, вообще-то ,её дочери, — замечает Софи.

— Лучше бы он на Кэрдин женился, — окрысилась Марина.

— Другие бы девочки в таком случае были, но не мы.

— Я с ней уже разговаривала на эту тему.

— Качественно она тебе промыла мозги, — усмехается Софи.

— Империя держится, в том числе, и на ней. А не на нас или не на Кэретте.

— Нам возраст пока не подошёл! — чеканит Софи.

— Любое попадание крупнокалиберной пули в человека смертельно, — злобно ухмыляется Марина.

— На всех истребителях стоят преимущественно пушки, — беззаботно усмехается Софи, — они человека просто на куски разрывают.

— Вижу, ты моё чувство юмора научилась воспринимать!

— Всю жизнь знакомы!

Марина только кулак показывает. Ответив тем же жестом, Софи направляется к себе.

Постояв и подумав немного, Марина решает заглянуть к разноглазой. Человек, конечно, с массой насекомых в голове, но зато совершенно беззлобный.

Эрида верна себе — в одном белье пред зеркалом вертится. Впрочем, кроме белья на ней присутствует чёрный поясок со множеством длинных тонких ниточек, усеянных искусственными брильянтами. По крайней мере, Марине хочется думать, что они искусственные.

— Как тебе моя юбочка? — беззаботно осведомляется Эр.

— Ты это юбкой называешь? — показывает пальцем Марина.

— А что? Разве плохо выглядит?

— Чересчур хорошо, — хмыкает Марина.

Эр снова делает полный оборот.

— Ты прекрасно знаешь, твои формы меня не привлекают.

— Я знаю! — разноглазая плюхается в крутящееся кресло. — Рассказывай!

— О чём?

— Где ты была. Я же видела — ты на одной машине уехала, а вернулась на другой.

— Номер ты вполне могла рассмотреть.

— Почему ты её не любишь?

Одна из тем, что с разноглазой лучше не обсуждать. Крайне не повезло с матерью, но зато повезло с отцом.

— Ты её крайне плохо знаешь.

— Я с ней недавно виделась! — заявляет таким тоном, будто это что-то объясняет.

— И как впечатления?

— Я с ней по делу виделась, — говорит с напускным капризом, будто не знает, на Марину это не действует.

— Уверена, она тебя надула!

— Мне так не показалось, — склоняет голову на бок разноглазая.

— Ну да, ну да. — хмыкает Марина. — Я как-то забыла, что на тебя её обаяние действует.

— Меня настолько взрослые не привлекают, — надувает губки Эрида, — хотя, ты где-то права, она временами совсем как Софи. Она действительно потрясающе для своего возраста выглядит. Больше всего на твою сестру похожа.

Марина чуть не выругалась такими словами, что эти ушки точно бы свернулись в трубочку. Но она не настолько злая.

— Может, хватит её нахваливать?

— Но она действительно потрясающе красивая женщина.

— Скажи это кто-то другой, я бы не поверила.

— Но ведь это так и есть! — обижается разноглазая.

— Ладно, не дуйся. Давай о чём-нибудь не таком звёздном поговорим.

— Ну, о Софи ты сама разговаривать не захочешь, — хитро щурится Эрида.

— Какая ты временами проницательная!

— Даже жалко, что вы такие разные.

— Вот уж не надо!

Эр понимает как-то по-своему.

— Хотя и схожие черты есть.

Марина на всякий случай отодвигается поближе к двери. Эр временами становится крайне плохо переносимой…

— Почему ты никого не любишь? — тяжко вздыхает разноглазая.

— Успею ещё навлюбляться.

— Всех разобрать могут.

— Кто бы говорила...

— Ну, я-то от тебя никуда не денусь.

Марина только кулак показывает. Разноглазая ведь искренна, хотя и подташнивает от такого временами. Больно уж странноватые у неё человеческие качества.

— На более близкую дружбу, чем есть, можешь не рассчитывать.

— Я знаю.

— Может, переключишь мозги?

— Нет, Марина, — качает головой разноглазая, — такие вещи не переключаются.

Хочется выругаться, а не получается. Слишком Эр хорошая, несмотря на все странности.

— Кроме островитянок больше ни на кого не переключилась? — надо же о чём-то с ней разговаривать. Заодно и выяснить от кого подальше стоит держаться.

— Нет, -вздыхает Эрида, — Софи меня игнорирует. А больше смотреть ни на кого не хочется.

— Попытайся для разнообразия. Не на девочек.

В ответ вздох с оттенком трагизма.

— Стукну!

— За что? — разноглазая временами, бывает потрясающе логичной.

— В профилактических целях! — усмехается Марина.

— Подобные методы воспитания уже давно не считаются передовыми!

— Сказала бы я!

— Но ты ведь мне ничего подобного не скажешь!

И не поспоришь.

— Ладно, отвлечёмся от местных красоток. Включая тебя саму.

— Марин, ещё раз назови меня красивой.

— В глаз дам! — огрызается принцесса.

— Ведь всё равно так не сделаешь.

— Хотя иногда хочется, — хмыкает Марина.

— Но ты же никогда так не поступишь!

— Уймись, Эрида!

— Я и не начинала ничего!

Марина только головой мотает.

Разноглазую временами убить хочется, а временами без неё невозможно.

— В бассейн со мной не сходишь?

— Не-а, — откровенно зевает Марина, — лениво.

Время раннее, а не то точно бы попыталась вытащить в горячие. Но там рассиживаться принято вечерами, а разноглазая ещё не до такой степени отвергает общепринятые представления.

Хотя как раз в бассейнах и как раз под влиянием Эриды и её окружения ситуация в последнее время приближается к взрывоопасной. В школьных купальниках плавают только немногочисленные скромницы, да Марина не изменяет любимому чёрному с серебром.

У всех остальных цвета и степень откровенности чуть ли не с каждым днём становятся всё более яркими и вызывающими. Плюс стадное чувство играет свою роль. Поневоле вспоминается — Пантера много раз говорила, что больше всего купальников у неё продаётся именно зимой. Меха хорошо расходятся летом.

Софи так уж явно вызовов не бросает, но и скромностью она никогда не отличалась, да и форм своего тела стесняться не привыкла. До одной шапочки дела пока не доходит, но уже чувствуется — этот вариант где-то крайне близко.

Ибо ниточки лифчиков и плавок всё тоньше и тоньше.

Впрочем, никаких эксцессов не происходит. Даже камеры в неположенных местах больше не обнаруживаются. Хотя Эрида постоянно притаскивает фотографическое оборудование даже в раздевалки. Но на это уже никто не реагирует — привыкли, тем более, в неподходящие с точки зрения разноглазой руки, к каковым относятся все мужские без исключения, ни один снимок никогда не попадал.

Во всяком случае, так всем проще всего считать.

— Не, никуда не пойду, — снова повторяет Марина, — я толстая и ленивая.

— Зачем ты неправду говоришь? — с непередаваемым выражением осведомляется Эрида.

— Настроения нет себя показывать, — зевает Херктерент, — смотреть тоже, особенно в твоём стиле, ни на кого не хочется. Да и во многом, благодаря тебе, в последнее время своё любопытство почти все полностью удовлетворили. Более глубокие степени развития отношений, мы сейчас рассматривать не будем.

Эр хихикает в кулачок.

— Умеешь ты серьёзной...

Марина прерывает её.

— В самых серьёзных по мнению большинства вопросах, просто убийственно серьёзной могу быть. Правда, я неповторима?

— По-моему, теперь ты на похвалу старательно напрашиваешься...

— Если заслуженно, то не имею ничего против.

— Вот только ты сама хвалить не умеешь и не любишь, — тяжело вздыхает разноглазая.

— У тебя на тему похвалы знаешь, сколько народа есть?

— Знаю. Большинство из них даже искренни, когда мне что-то говорят.

Марина нехорошо щурится:

— Твои деньги они любят всё равно куда больше, нежели тебя саму.

— Марин, это как бы сама собой разумеющаяся вещь.

— Как они только за влияние на тебя не передрались?

— Уметь надо! — просто улыбается Эрида. — Очень сильно не люблю, когда близко от меня люди ссорятся. Неважно, по какому поводу.

Марина молчит. Всё-таки, не стоит забывать, что её с Рэдой помирила когда-то именно разноглазая. Это потом много всякого разного было.

Любит, когда вокруг идеальные — в её представлении — отношения. Слишком многие, в силу самых разнообразных причин, начинают ей подыгрывать, сплошь и рядом изображая то, чего и близко нет.

Иногда слишком увлекаются. Ещё в самой Эриде сложности, слишком уж она увлекается всяким разным.

В том числе и придумыванием чувств. В первую очередь у себя самой или непосредственно на неё направленных.

Ладно хоть, пока нет сильно пострадавших. Но это, чувствуется, только до какого-то времени. Легко можно сгореть в том что сам себе придумал. А уж поблизости от таких, как Эр, старательно не замечающих — или делающих вид, что не видят- всего не устраивающих их в мире…

Вероятность подобного повышается с каждым днём, если не часом.

Марина своему чувству опасности привыкла доверять, а сейчас это существо спать отказывается.

Пока только от ощущения не отделаться, что вот-вот что-то рядом с разноглазой произойдет, причём не с ней самой, а с кем-то из окружения. Чуть ли не впервые жалеет, что плоховато знает рыбок-прилипал. При всех их недостатках, как-то совершенно не хочется, чтобы кто-то погибал.

Паразиты, как ни странно, начинают напоминать хозяина. В смысле копирования привычек и возможности придумать что-нибудь этакое. При отсутствии у многих строгого миролюбия Эр последствия могут быть весьма негативными.

Марина призадумывается. Она прекрасно знает, сколько всяких неприятностей самых разных уровней можно было бы избежать, если бы кто-то оказался менее стеснительным, более наблюдательным, или просто в определённый момент посмотрел в нужную сторону.

Как бы не большей степени следует учитывать банальную человеческую лень, ибо люди не всегда готовы к каким-то усилиям, когда что-то даже для себя надо сделать, а уж тем более — для других.

По крайней мере, со своей ленью Марина бороться умеет:

— Эр, твои девчонки ничего не говорили? Всё у них в порядке? Может, у кого-то что-то нехорошее было.

Вот за что разноглазую можно обожать — она никогда не задаёт лишних вопросов и всегда старается отвечать на поставленные.

Прикрыв глаза, Эр что-то шепчет одними губами, очевидно, перебирая имена. Марина не торопит — наблюдательность у Эр тоже феноменальная, другое дело она не всегда может верно интерпретировать замеченные факты.

И, по крайней мере, Марине всегда сообщит о каждой вещи, кажущейся ей странной.

— Да нет, вроде бы, у всех всё хорошо...

— Вроде бы или точно? — Херктерент пододвигается поближе.

Снова прикрытые глаза и беззвучный шепот в ответ. На этот раз, проходит гораздо больше времени.

— Точно! — говорит с отцовской уверенностью, — Но если я что-то вспомню, я тебе обязательно скажу.

— Было бы крайне желательно... Может, говорили про какие-то неприятности у своих друзей?

— О чём я по-твоему только что вспоминала? — Эр смотрит с максимальной яростью, на какую только способна. Будто Марина мысли умеет читать.

Впрочем, ни сама разноглазая злиться не умеет, ни на неё долго злиться совершенно невозможно. И точно, Эр уж смущается, и как-то неуверенно говорит:

— Марина, ты когда хочешь помочь, всегда говоришь так, что не привыкший к тебе в состоянии испугаться. Я им всем передам, как ты волнуешься.

— Не вздумай! Лучше сразу мне говори, когда что-то узнаешь или услышишь.

Информации к ней стекается море, вот только вопрос, насколько Эр в состоянии вычленять что-то действительно важное? Нет, когда по-настоящему плохо, она заметить вполне в состоянии. Вот только человеческую скрытность тоже не стоит недооценивать.

Надо теперь Оэлен пойти поискать, выяснить, не слышала ли она чего. Она информацию по полочкам куда лучше разноглазой умеет раскладывать. Да и круги общения у них довольно близки, хотя и не пересекаются на все сто.

Марина хотела уходить, но Эр останавливает её, резко схватив за руку. М-да, с перепадами настроения разноглазой надо что-то делать, ибо у Марины некоторые навыки уже на уровне рефлексов и срабатывают вперёд мозгов.

Хорошо, хоть относительно Эр давно уже выработался рефлекс — от неё нечего опасаться.

— Что случилось?

— Где? — Марина озирается по сторонам.

— Я не знаю. Но странно себя ведёшь. Это просто так не бывает. Что-то произошло, а ты мне не хочешь говорить? Ведь так?

Прекрасно видно, как боится ответа Марины, ибо страшно не любит плохие новости.

— Вроде всё по-прежнему.

— Что-то не попавшее в сводки?

— Не пытайся меня, да и себя, заодно, напугать. Никто не умер, — про себя отмечает — это как раз одно из самых перспективных направлений для поисков. С приближением весны не только почки набухают. Но и чувства, далеко не всегда взаимные. Что приводит к различным неприятным последствиям, хотя последний случай успешного самоубийства на территории школы был ещё до рождения Сордара. Да и с неразделённой любовью никак не был связан. Выстрел в висок на почве диагностированного рака.

Слабоватое утешение, ибо с одной неудачливой самоубийцей сталкивалась сама Марина. Ещё с несколькими, судя по намёкам, пересекалась Хейс.

Весна же имеет привычку приходить каждый год.

Где-то Марина даже начинает подозревать, что какая-то часть информации скрывается. Но вовремя соображает — пускать пыль в глаза доступным ей источникам информации может быть крайне вредно для карьеры и, вполне вероятно, здоровья.

За последнее десятилетие, сколько создавали в школе проблем она с сестрой, не доводилось создавать ещё никому.

Где-то повод для гордости. Где-то — Марина слишком хорошо знает содержание действующих кодексов. И нарушали они их далеко не самыми безобидными способами.

Включалась крайне плохопробиваемая броня статуса?

Естественно, да. Но ведь о серьёзных происшествиях на самом деле, неизвестно.

Хотя это вовсе не означает, что их совсем не было.

Хуже всего, когда ощущаешь — что-то где-то назревает. И не можешь понять, что и где именно.

В тылу всегда есть множество резервных дивизий, предназначенных для нейтрализации прорывов. Или чтобы их самих ввели в прорыв.

Но неопределённость хуже всего. Знаешь — возможен удар. Но непонятно, когда и где именно. Стандартные средства могут сработать, а могут и нет. Люди славятся своей непредсказуемостью.

Или же Марина, как и Эр, временами придумывает проблемы на пустом месте?

Ну, уж нет, в этом вопросе вероятность близка к нулю.

— Опять твоя подозрительность включилась?

— Не думай об этом, Эрида.

— Хочу. И не могу. Слишком много людей умирает. Далеко, близко. Повсюду. Не хочется, чтобы ещё кто-то. Совсем рядом... — кажется, вот-вот заплачет.

Отношением к собственному окружению разноглазая всё больше напоминает отношение Пантеры к Сордаровкам. Так их всех в какой-то степени любит каким-то странным чувством с выраженными нотками материнского инстинкта.

Любит кого-то больше, кого-то меньше, но всех. Пусть многие и воспринимают Младшую Ягр как техническую фигуру.

Поставщика одежды и ещё много чего, на что у многих никогда не будет денег. Если бы не добрая воля двух человек, у кого слишком много свободных средств, сейчас у них этих вещей не было бы.

Чувство благодарности большинству всё-таки ведомо, но их отношение к Эр не равно отношению разноглазой к ним.

Слишком уж она любит находить у всех хорошие черты, предпочитая не замечать всех прочих.

Марина наделена прямо обратной способностью. Эр просто не задумывается, как многие завидуют её богатству. Ненависть к богатству частенько превращается в ненависть к самому человеку. Без разницы, есть или нет у него какие-либо способности.

Той же левше Эр только специфические взгляды её отца помогли сохранить великолепный почерк и дали развиться художественным способностям. Многие были лишены такой возможности из-за неспособности родителей влиять на учителей.

Херт, как и очень многие считал, что лучше всех знает, что хорошо для его ребёнка. Но его положение позволяет навязывать свое мнение всем окружающим. Всеобщем мнением было — левшей следует переучивать. Соправитель мог позволить себе иметь своё.

Врать «всё будет хорошо» Марина не стала. Слишком уж откровенной неправда будет, а разноглазая подобное чувствует. Сделают на Юге более дальнобойные, чем сейчас ракеты. Может стать крайне криво. Единственная цель, куда ракета может попасть — это крупный город по причине большой площади плюс-минус десяток километров особой роли не играют. Или, при обычном налёт изначально назначат целью лесные массивы в окрестностях города, решат, там не парки и виллы, а замаскированные промышленные предприятия. Это ещё хуже будет, ибо ракеты падают относительно редко, а бомбардировщики уже давно ходят стаями в сотни и тысячи машин.

Что такое «огненный шторм», Марина имеет некоторое представление, да и о тактике бомбардировочных командований знает достаточно. Слабовато утешение — познания о численности столичной ПВО.

Хотя, как на собственной шкуре прочувствованно, непреодолимой она не является.

— Я тоже этого не хочу... Но, так уж получилось, что люди смертны.

— Это так... Но когда не по своей воле.

— Вообще-то, это про большинство случаев.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я... — Эр говорит куда спокойнее, но кризис ещё не миновал.

— Я не первый маршал авиации, чтобы давать какие-то обещания, — пожимает плечами Марина.

— Ты летать не любишь и высоты боишься, — со своей специфической логикой разноглазая точно объясняет, почему Марине не видать чинов в авиации.

С разноглазой далеко не всегда понятно, имеют ли её страхи какое-либо отношение к настоящим проблемам огромного города или придуманы ей самой. Но сейчас — тот случай, когда её страхи совпадают со страхами большинства.

— Бомба во многом случайная вещь.

— Уже есть управляемые, — шмыгает носом разноглазая. Марина чуть не выругалась. Часто забывает — все справочники «Мирренская императорская армия» и дополнения к ним имеются. Она их почитывает, пусть, как говорится, для общего развития, но представления о технике и вооружении гораздо лучше, чем может показаться. Эр не только в старинном оружии хорошо разбирается.

— Так и у нас такое есть.

— Почему люди всегда тратили лучшие средства на создание средств уничтожения?

— Философия не самая сильная моя сторона, плюс я эту науку просто не люблю.

— Так и я не про науку.

— Тебе прямо сейчас от меня что-нибудь нужно? — Марина откровенно тяготится разговором. Пресловутым умением выносить мозги разноглазая владеет в совершенстве. К счастью для окружающих, никогда не применяет сознательно. В противном случае, была бы воистину страшной.

И тогда её убила бы Сонька, ибо превосходство красавицы с разноцветными глазами стало бы абсолютным. Но Эр — это Эр... Хотя Софи и так не слишком далеко ходит от мысли об убийстве разноглазой.

— Нет, иди куда тебе нужно. Я прекрасно понимаю, мир вертится совсем не вокруг меня. Понять только не могу, почему многие приписывают мне именно такие мысли.

Марина поскорее оказывается за дверью.

Уже уяснила — если кого-то из островитянок нет у себя, то начинать их поиски надо именно с бассейнов. В случае с Медузой — с подводной лодки. Даже Кроэн совсем не обязательно найдётся в библиотеке, а не в воде, хотя плавает хуже всех их пятерых.

По закону подлости, Оэлен находится именно там. На какое-то мгновение становится как-то неудобно перед Эр. Как ни странно, Оэлен одна. Она относится к тому сорту людей, кто жить не могут без нахождения кого-либо в непосредственной близости. В данном случае это, видимо, компенсируется, что не в непосредственной народу полным-полно.

Подозвав Оэлен, разговор начинает дождавшись пока та выйдет из раздевалки. Эр бы точно туда нос сунула, но Марина — это Марина. Ждать приходиться недолго, в отличии от многих, островитянка наделена способностью собираться очень быстро.

— Ну, что у нас плохого?

— У кого именно?

— В общем и целом. Никто никого убивать не собирается или в озерах топиться?

— Они все замерзли, — усмехается островитянка. Она относится к людям, кто вполне воспринимает юмор Марины и даже может отвечать в том же стиле, — Голову об лёд можно разбить.

— Я серьёзно.

Оэлен призадумывается. Она сама не слишком далеко в недавнем прошлом была от грани самоубийства. Так что опасность данной проблемы понимает прекрасно, тем более далеко не все способны влёт любую информацию усваивать, как Марина, Софи или даже Эр.

— Вроде всё как обычно.

— Накануне дня начала войны тоже всё нормально было. Я вот, помню, что в тот день тёпленькая погодка стояла.

Оэлен, совсем как Эр, прикрывает глаза.

— Знаешь, не вспоминается ничего. Слишком здесь хорошо, что бы чему-то случаться.

— Вот это и не радует, — угрюмо бросает Марина.

— Разве плохо, когда всем хорошо? — если глаза закрыть, можно подумать, будто с Эр разговариваешь.

— Плохого в этом ничего нет. Только наблюдательность притупляется. Потом вылезают истории, вроде как у тебя самой.

— Так это всё не здесь происходило! — Оэлен отвечает с вызовом.

— Вот меня как раз и волнует, чтобы здесь ничего подобного не происходило. Вроде никого не травят? Или я что-то не знаю?

— Да я тоже ни о чём подобном не слышала, — пожимает плечами островитянка.

— Услышишь — мне скажи.

— Хорошо. Меня Софи об этом же просила.

Марина снова чуть не выругалась. И тут эта длинноногая её обошла. Оэлен, поняв молчание как-то по-своему торопливо продолжает.

— Так кому из вас говорить, если о чём-то нехорошем узнаю? Она старшая, но кто из вас главнее я так и не разобралась.

— В таких делах, — вздыхает Марина, — мы обе главные. Говорить можешь той, кого первую увидишь.

Отправляется проверить хранилища боеприпасов. Ибо уже успела убедиться, что бывает, когда снаряды попадают в излишне шаловливые ручки. Что ручки были её собственными — вспоминать не обязательно. У неё есть кое-что и по-настоящему опасное, кроме патронов для пистолета, но они-то теперь совершенно законные. Не сдала, потому что инстинкт хомяка пересилил здравый смысл. Да и жалко было потраченных на добывание усилий.

Всё оказывается на месте. В конце концов, территорию она знает лучше всех, а следить за ней может быть чревато. Подобные существа уже успели вымереть.

Проверять сохранность на складах боевых групп и у подводников может занять много времени. Пусть там всё хранится почти по армейским или флотским правилам, но и с настоящих складов взрывчатка пропадает временами. Когда — для глушения рыбы, когда для чего-то значительно более серьёзного.

Вроде всё числится на месте. У танкистов по старой памяти лично проверила. Многое ещё лежит на местах, памятных ей самой. Но и израсходовано немало. Хотя разрешённые боекомплекты восстановлены полностью, а секретных теперь нет.

Впрочем, самый настоящий опечатанный арсенал в одном из бомбоубежищ есть. Но никому даже думать не хочется, что может настать ситуация, когда придётся срывать печати.

Большое количество огнестрельного оружия на руках Марину совершенно не заботит. Был печальный эксцесс со стрельбой по Эорен, но, каким бы печальным он ни был, это не более, чем статистическая погрешность. При таком количестве оружия на руках, в том числе и у весьма неуравновешенных сверстников Марины, единственный инцидент за несколько десятилетий — совсем неплохой результат.

Происшествие со снарядами лучше не вспоминать, как-никак, там не личное оружие использовали. Да и виновных было слишком много.

Конструкторская мысль пока течет в сравнительно безобидном русле, не разрабатывается ничего, сравнимого по гениальности с безумием ракетоплана. Впрочем, даже если разработают что-то подобное, сомнительно, что найдут кого-то с отвагой Софи, способного забраться внутрь.

Сонька тогда такую планку бесстрашия задала — нескоро ещё найдётся кто-то, способный запрыгнуть на подобную высоту.

Да и у самой Марины в последнее время кризис каких-либо идей. Слишком много всего испробовано, чтобы ещё во что-то ввязываться. Сама она в ближайшее время точно ничего затевать не собирается. Чувство опасности могло ведь возникнуть и как реакция на собственные планы.

Или же что-то плохое уже произошло где-то далеко, а она пока ничего не знает? Сордар, Херенокт, Яроорт... Тут при всём желании она ничего не в состоянии сделать. Только про Сордара можно о чём-то говорить с уверенностью. С Мариной в теории он может связаться по междугородней связи, но никогда этого не делал. Только личные встречи, да письма.

На территории школы с современными средствами связи лучше всего у разноглазой, от неё можно в любую точку страны дозвонится, чем многие откровенно и злоупотребляют. Марина в состоянии устроить такое же и у себя, только зачем?

Письма Сордара в последнее время стали краткими. Значит, флот активизировался, на постороннюю писанину просто нет времени. География — такая вещь, не позволяющая однозначно утверждать, где будет нанесён удар. Два Морских Генеральных Штаба над этим думают, планируя свои и рассчитывая, как отражать вражеские.

Из глобального, что сделала бы сама Марина, руководствуясь успехами прошлых рейдов — создала бы быстроходное соединение и наведалась в мирренские воды с целью нарушения судоходства и уничтожения портовых сооружений.

Вряд ли такие идеи были только у неё, но раз пока на морях относительно спокойно, значит, есть множество неизвестных ей факторов.

Что-то назревает, но последнее письмо от Сордара было три дня назад. Значит, пока всё хорошо.

Херенокт о ней вспомнит только в самом крайнем случае, а Яроорт никогда не числился среди близких друзей, хотя значительная часть Столицы и вся школа теперь считают иначе.

Только островитянки Марину не забывают, включая сестру Кроэн, что кажется несколько странным.

Сердечки и завитушки с цветочками островитянки рисуют по-прежнему. Отпечатки губ больше не попадаются, их пара креветок заменила. Шуточки у островной Марины — те ещё. Самый известный в приморских областях Империи символ вечной любви — губка с парой креветок внутри. Всегда — самец и самка, забираются внутрь на ранних стадиях развития, после нескольких линек достигают такого размера, что утрачивают способность выбираться наружу. Так, вместе, всю жизнь и проводят.

Разноглазой подобное сравнение точно бы понравилось, тем более в обитателях моря она прекрасно разбирается. Но обеим Маринам подобные нежности полностью чужды. Только склонность к шуточкам довольно похожа.

Может, просто забыла, кому писать собиралась?

Кто и что пишет Эриде, Марина не интересуется, хотя и прекрасно знает, где она письма держит. Желания взглянуть не возникает. Временами рассеянная, Эр отвечает всегда. Если что-то важным покажется, разноглазая сама Марине прочтёт или даст с полным текстом ознакомиться. Большего и не надо.

Что у девочек такая память хорошая — вещь совсем неудивительная. Знакомство с Мариной никак не отнесёшь к числу бесполезных. То же и к знакомству с Эр относится. Та, хотя и хорошая, но больно уж чудная.

Еггты никому ничего не забывают, историю девчонки не прогуливали. Раз уж Еггта в их жизни нарисовалась — глупо упускать подобный шанс. Марина уверена — они все искренне жалеют, что она не мальчик. К таким чувствам, как Эр попросту неспособна.

Просто поддерживать переписку в отношениях с определёнными людьми дорогого стоит. Тем более, Марина прекрасно видит — запас искренности и честности в отношениях с ней и разноглазой гораздо выше, чем у многих известных Херктерент, людей.

Саргона в прошлом называли народным императором, вкладывая в эти слова весь спектр эмоций — от искреннего обожания до столь же искренней ненависти. Хотя сам здорово отклонился от идей молодости, совсем курса он не сменил.

Идеи всеобщего равенства удачно легли на обострённое чувство справедливости Марины.

Спесивым быть Саргон так и не научился. Продолжает считать, что происхождение или богатство само по себе не даёт человеку ничего.

Одновременно для всех своим быть невозможно. С годами это начинает получаться всё хуже и хуже. Можно очень долго оставаться в превосходной физической форме, но мозги, похоже, всё-таки стареют.

В кризисах последних лет Саргон ведёт себя далеко не как бегемот в фарфоровой лавке, но гибкости и изящества прошлого уже не проявляет.

Миррены пытались шутить над его биологическим возрастом, который уже давно не совпадает с фактическим физическим состоянием.

Но даже Марине кажется — одна из величин начиняет догонять другую. Критическое снижение дееспособности — вполне себе повод для нового Великого Совета. Саргон это понимает лучше всех, ибо играл весьма важную роль на предыдущем. Пусть он единственный живой участник — это не значит, что нет желающих собрать новый. Обиды в определённой среде могут копиться поколениями. Особенно обиды, крепко настоянные на больших и очень больших деньгах.

Через последний брак Императора поддерживающая его группировка получила доступ к деньгам и собственности Еггтов. На этот лакомый кусок или его часть, приятным дополнением к которому должна была стать Кэретта, было много претендентов. Чего их лишили, никто не забыл.

Хищники в руководстве страны грызлись всегда. Чуть до новой Войны Верховных дело не довели в недавнем прошлом. Но пытаться урвать кусок из пасти самого главного — такие дурные в этой стае не выживают.

Вот злопамятны все поголовно, включая вожака.

Да и из-за угла бить умельцев хватает — Мариной на собственной шкуре уже неоднократно испробовано.

Чувствуется, про инцидент во «Дворце Грёз» она ещё многого не знает. Подковёрная грызня с неожиданной стороны прорвалась наружу.

Ведь есть вариант среди многих других: Саргон хотел публично дискредитировать Кэретту, чтобы развестись, сохранив при этом через детей контроль над состоянием. При этом сам должен был оставаться в стороне. Но план, как всегда, с противником не поладил.

Император сам шутил: «нет таких преступлений, ради которые не пойдут ради прибыли в триста процентов». Марина шутку запомнила. Некоторые действия Саргона вполне наводили на мысль — собственной шутке Император вполне себе следовал.

Впрочем, как говорится, «у Старой Крепости всегда грязно». Как родня может резаться друг с другом — отлично показали и далёкие предки на Севере, и дальняя родня на Юге.

Крови в войнах Династии пролилось ненамного меньше, чем в Войнах Верховных. Красивыми лозунгами прикрывались крайне некрасивые дела. С той поры крайне мало поменялось.

Марина ловит себя на мысли — её отношения с Оэлен напоминают собственные с Хейс несколько лет назад. Естественно, старосте тогда подсказали обратить внимание на определённых девочек. Это потом уже они подружились. Хотя с ней тогда больше общалась Сонька.

Оэлен сама рассмотрела всё, что нужно, тем более, ещё до лайнера узнала, с кем ей дело предстоит иметь. Девушка не только старше, чем выглядит, она и ведёт себя соответственно. Проживание вблизи первой линии морской обороны Империи такой отпечаток накладывает?

Когда-то давно одной из главных задач флота противника было не уничтожение флота Океана Мёртвых, хотя такая задача тоже ставилась. Главной задачей считался захват Архипелага. Целью захвата было лишить северян угольных баз, что значительно осложнило бы действия кораблей на океанских просторах. Тем более, что высококачественный уголь можно было добывать на месте, притом при минимальных для горного дела, затратах.

Тогда не сложилось. Грэды не хуже южан понимали значение островов и вложились в береговую оборону. Тогда ещё преобладали взгляды «пушка на берегу равна кораблю на рейде».

В те года самые мощные пушки, отлитые в столице, с максимальной скоростью оказывались на Архипелаге. Всемерно распространялись гравюры и фото этих орудий на береговых батареях.

Адмиралов Юга тогда это остановило. Потом значительно выросла дальность действия кораблей. В водах Архипелага нашлась нефть — кровь современного мира, кровь войны.

На батареях несколько раз сменились орудия. Какие-то стали не нужны, появились новые. Несколько старых орудий Марине доводилось видеть. Когда их устанавливали, было значительно меньше машин, чем теперь, да и при строительстве использовался больше камень, бетон в те времена в строительстве крепостей применялся мало.

Однако, построили.

Значение Архипелага поняли уже тогда, острова называли «драгоценными камнями». Понятно, подобные вещи надо охранять. Проект переноса на Архипелаг Столицы был вполне реализуем. С берегами Океана острова связывали множество трансокеанских кабелей, да и радиосвязь стремительно развивалась.

Но амбиции нового Императора были направлены на другое. Море он любил, но предпочитал резиденцию в центре страны. За что на Юге его часто сравнивали с пауком.

Он сам только посмеивался: «Собака лает, караван идёт».

К океану на Архипелаге относились двойственно. С одной стороны, он кормил, с другой — забирал немало жизней. Да и врага следовало ждать из-за горизонта. Впрочем, силуэты вражеских кораблей так никогда и не возникли в прицелах орудий. Океан, впрочем, не раз приносил шлюпки и спасательные плотики с мертвецами в чужой форме.

Дыхание войны было ощутимо.

Слишком часто приходили или притаскивали на ремонт повреждённые корабли.

Острова всегда в какой-то степени оставались осаждённой крепостью. Даже сейчас обеспечение продовольствием многочисленного населения за счёт местных ресурсов оставалось недостижимой мечтой.

Многие продукты, и в первую очередь, мясо требовалось ввозить. Только рыбы и морепродуктов было столько, что их хватало и для собственных нужд, и для отправки на материк.

Морских черепах и то научились разводить. Правда, Марине больше нравятся моллюски и ракообразные, большинство из которых не ловится, а выращивается искусственно. Однако, полностью обеспечивать острова местными ресурсами всё равно невозможно.

Столько людей там могут жить исключительно из-за того, что Архипелаг является частью огромной Империи с широчайшей возможностью маневрирования всеми видами ресурсов.

На Архипелаге напрочь отсутствуют так распространённые в Столице оппозиционные настроения. Марине подумалось — если бы при подавлении мятежа применили набранных на Архипелаге морпехов (таких частей в окрестностях Столицы, к сожалению, не дислоцировалось), то задержанных или пленных, называй как больше нравится, не было бы ни одного. Их бы не стали арестовывать, поубивав прямо там, где захватили.

Ибо покушение на Императора и существующий порядок для островитян было покушением на основы мирозданья, основы привычного и весьма уютного для большинства из них мира. Впрочем, островитяне в Крепостных полках есть, одна Чёрная Смерть чего стоит, правда её тогда в Столице не было.

Впрочем, справились и имеющимися силами, Саргона не зря Народным Императором звали когда-то. Сыновья и дочери рабочих и шахтёров, составлявшие значительную часть столичного гарнизона, ещё не успели позабыть, как изменилась жизнь их отцов благодаря реформам Императора.

Мятеж был подавлен. Но он был. Следы от него остались. Раз на основы государства можно поднять оружие... Этим не повезло. Кому-то может повезти больше. Яд в воздух уже выпущен. Обратно не загнать.

Война ведь мало кому жизнь улучшает. Вопрос поискать виноватых сам собой встаёт.

Островитяне в последнее время стали Марине как-то симпатичнее, чем столичные жители. По крайней мере, никто из них не собирался убивать лично её и большинство известных ей людей.

Марина знает, что рассуждает крайне несовременно, но она придерживается принципа коллективной ответственности. Особенно за особо тяжкие преступления. В конце концов, в том, чтобы донести в соответствующие структуры, что замышляется убийство детей, нет ничего плохого.

У Марины из уроженцев столицы, чьи предки в городе Кэретты поколениями живут, из сверстников в число не чужих людей входит только Софи и Эрида, да условно нейтральная, Ленн.

«Императором только в Столице можно стать» — этим можно описать отношение принцессы к огромному городу. Других чувств и эмоций самая большая точка на карте, не вызывает.

Из мрачных мыслей бредущую куда глаза глядят Марину выводит врезавшаяся в неё Динка. Кошмар когда-нибудь научится нормально перемещаться? На этот раз никто ничего не отбил.

Динка верна себе, вырядилась в облегчённое подобие новогоднего наряда без каких-либо механических штук на голове. Причёска, впрочем, оставляет желать много лучшего.

— Ой! Привет! — жест такой, будто очки хотела с глаз поднять. Те самые, что забыла надеть.

— И тебе не болеть! Как Эорен поживает?

— Судя по тому, что пишет — гораздо лучше, чем в той школе. Я хорошо вижу, когда она между строк пишет. На этот раз написано только то, что написано.

— Рада за неё! — Марина вполне искренна. Зашкаливающая ненависть Эорен даже в Динкиной передаче смотрелась впечатляюще. Доводили девушку не пойми до чего совершенно сознательно. Довели до предательства. Могли до убийства или самоубийства. Впрочем, убить пытались как раз саму Эорен. К счастью, она об этом узнала, когда всё уже было позади.

Сордар говорил — первые полгода службы самые тяжёлые. У Эорен, судя по письмам, ничего такого не наблюдается. Видимо, сыграло роль, она и сама по себе кое-кто, и вовремя попалась на глаза местному начальству. Правда, она сама не прикладывала для этого никаких усилий. Наоборот, старалась быть как можно незаметнее. Что при её росте получалось откровенно так себе. Успехов ей! Выносливость высоченная, правда, интриганка нулевая, но зато навыки выживания великолепные.

Вот что её сестрёнка успеет начудить, когда Марины в школе не будет? Два года — весьма приличный срок. Та же Эорен только на последнем вовсю развернулась.

Марина не любит предателей, но соглашается — Эорен была в такие условия поставлена, что ей не оставалось ничего другого.

Успела до танка добежать, пули мимо прошли. Выстрелы в спину — всяко не самое приятное из воспоминаний.

— Она, кстати, спрашивала, правда ли, что у тебя с Яриком что-то, точнее, не только у тебя одной, — мимоходом сообщает Кошмар.

— Быстро же у нас слухи распространяются! — не сильно-то и удивляется Марина.

— Чему удивляться? Она мне с выпуска Ярика несколько раз написала, кто-то другой мог тоже. Почта для всех работает.

О младшей сестрёнке принц, ожидаемо, позабыл. На выпуске Динки не было. Сама она об этом не переживает. Или не говорит.

Судя по заинтересованной рожице, Кошмар явно считает: слухи родились не на пустом месте.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но про меня и твоего брата придумали ещё одну, не блещущую умом, историю.

Как и было сказано, Динка скорее верит, чем нет. Тут ведь, если поблизости с фонарём не стояла, в точности ничего утверждать нельзя. Переходит на шепот.

— А у Софи с ним правда всё кончилось?

Марина с трудом удерживается, чтобы Кошмар по носу не щёлкнуть:

— Сама у неё и спрашивай. Или брату письмо напиши и спроси, когда свадьба?

— Так, значит правда? — Динка просияла.

— Я сказала только то, что сказала. Выводы сама делай, — хмыкает Марина.

Уж она-то сделает. Пойдёт ли у Софи узнавать? Впрочем, с той станется лишь загадочно закатить глаза.

— Больше ни о чём Эор не спрашивала?

— Нет. Писала, в учебном походе была.

— Вроде, парусники сейчас стоят на приколе.

— Нет, там крейсер был. На том берегу океана побывала!

Марина хмыкает. В тех краях доводилось бывать ещё в детстве.

— Она же вроде в береговом командовании?

— Всё равно Флот. Вроде никого не протаранили, — Динка умеет шутить в стиле Марины, вот только с границами у неё гораздо хуже.

— Лишних крейсеров не бывает.

— Это верно, — Кошмар неожиданно переключилась в серьёзный режим. Впрочем, ничего больше не спросила.

— У самой-то как дела? Вон как вырядилась! — осведомляется Марина. Пусть и виделись недавно, но Кошмар на то и Кошмар, чтобы постоянно во что-то впутываться. — Праздники вроде, давно кончились.

Динка пытается осмотреть себя, словно только что увидела. Ничего интересного не разглядев просто сообщает.

— Мне так нравится.

Истинно железобетонный аргумент.

— С другом-то своим не поссорилась?

— Он-то тут причём? Что с ним сделается?

— Тебе самой что-то сделаться может по причине легкомыслия. Знаешь ли, ревность часто человека совсем не туда заводит.

— Я не ревнива, — отмахивается Кошмар. К Оэлен, обнимавшейся с её другом относится, как и раньше. Так и не поняла, речь совсем не о ней идёт. Впрочем, тут опасность уже Марина преувеличивает. По Сордару знает — грозные с виду гиганты, часто очень добрые люди. Друг Динки, вроде бы, такой же. Впрочем, так бывает не всегда, да и «убийство на почве ревности» вполне себе статья наряду с прочими убийствами. Аналогично и наказывается.

На месте Динки в отношении Оэлен многие бы уже начали волноваться. Статус Кошмара куда выше, но в определённом возрасте в отношении противоположного пола мозгами думают в последнюю очередь. Характерец не подарок, а островитянка умеет подстраиваться, плюс физическое развитие куда лучше, чем у принцесски, хотя она и старше.

Поглядим, поглядим. Любовных многоугольников уже достаточно видела. Никто пока не умер. Хотя литература говорит — не слишком редки и обратные случаи.

Беззаботная Динка слишком легко относится к людям. Степень человеческой злопамятности явно недооценивает. Мудрой Эр, делающей множество разных глупостей, но при этом обладающей невероятным талантом отговаривать от глупостей других, в нужный момент может рядом и не оказаться. Способности Марины посылать далеко и надолго тоже помогают не во всех ситуациях.

Роль внешности тоже не стоит недооценивать, а Динка, как и сестра, откровенно не красавицы. Большинство стараются недостатки внешности скрывать, но Динке и так хорошо. Ну, за улучшением внешности — это не к Марине, она только в ожоговый центр может послать.

За других лучше не думать, как уже неоднократно отмечалось.

Кошмар наделена способностью забывать всё, непосредственно не касающиеся её в текущий момент. Естественно, позабыла и всё, говоренное ей Эорен. В том змеином клубке, где та провела приличную часть жизни, Динка бы точно не выжила. В прямом смысле слова.

— В таких случаях, речь идёт не только о тебе.

— Переживём, в случае чего! — весело пожимает плечами Кошмар, — У нас в стране женщин на проценты, а не в разы больше, чем мужчин. Причём это естественный процесс, никак с войной не связанный.

— Глубокомысленное замечание, — хмыкает Марина.

— А то! — жизнерадостно заявляет Динка.

— Как говорится, третий — лишний.

— Себе можешь забрать, если нравится. Я не только не ревнивая, но ещё и не жадная.

«Угу. Ещё временами потрясающе безмозглая».

— У меня не настолько широкие взгляды. Придерживаюсь принципа парных отношений, а не каких-либо иных.

— Между девушками тоже? — вкрадчиво интересуется Кошмар, в очередной раз оправдывая своё прозвище.

Марина демонстрирует кулак.

— Радуйся, что я добрая. Не то и прибить бы могла!

— Как так? — хлопает глазами, как ни в чём ни бывало.

— Вот так! — слегка стукает Динку в плечо. — Только насмерть. Не забывай, не все предупреждать станут перед тем, как ударить.

— Но ты же так не сделаешь!

— Вовсе не обо мне речь, — невесело усмехается Марина. — Людей ты совершенно не ценишь.

— Почему? — искренне недоумевает Кошмар. — Тебя я очень даже ценю... Не так, как Эрида, конечно...

— Вот как она совсем не надо! — «Ещё не хватало, чтобы она в меня втрескалась! Кто-то из двоих этого точно не переживёт!»

— Ты же говорила, что с ней просто дружишь... Или про вас всё-таки правду врут?

— Я с ней просто дружу! Точно так же, как и с тобой! — чеканит Марина. Другая на месте Динки не поверила бы. Но это Кошмар. Слышит только то, что сказали, не выискивая подтекста. Поневоле приходится самой себе добавить. «Только эта дружба с её стороны с немалым трудом на грани удерживается. Разноглазая не любит над собой усилия делать, но раз хочет продолжать со мной общаться, то приходится. Хотя, я похоже, для неё превращаюсь просто в младшую сестру её безответной любви».

— Не верила, что ты вредная, — немного подумав Динка, многозначительно добавляет. — Раньше.

— Теперь что-то изменилось? — хмыкает Марина.

Много раз слышала — дружба продолжается до первого представителя противоположного пола в поле зрения. Хотя Динка на влюблённую дурочку похожа меньше всего — тут уж, скорее, Херктерент напоминает лезущую не в своё дело. Немало случаев дружбы, заканчивавшейся после меньшего, Марине известны.

— Да ничего, вроде, — у кого только научилась такие паузы выдерживать? Насколько Марина знает, все, к школьному театру отношение имеющие, Кошмар ненавидят. Причина довольно очевидна — Динка жить ухитряется так, как не у каждой сыграть получится.

Театралы Марине говорили, что у Динки талант комедийной актрисы. Чего они от Марины добивались? Здесь не Юг, профессия актёра низкой не считается, хотя Марина, при всей своей ненависти к мирренам, взгляды южной аристократии на актрис как на торгующих собой женщин, в целом разделяет.

При этом торговлю собой не считает таким уж осуждаемым занятием, в отличии от того же Юга. Такой вот перекос в мозгах.

Но Динке не нравится к себе привлекать внимание. Само собой быть в центре всеобщего получается. Вот и сейчас на её нарядец поглядывают, хотя она всего-навсего, с Мариной разговаривает.

Херктерент достаточно хорошо знает Кошмар — никакой особой цели наряд не преследовал. Стихия в чистом виде напялила первое, что смогла в комнате найти.

— Так в чём дело?

Призадумавшись, Динка сообщает:

— Ты знаешь, я просто забыла.

Ну что скажешь, с ней бывает и такое.

— Дин, я тебе сколько раз говорила уже, сначала думай, а потом говори?

— А что сразу я? Ты ведь тоже Дина.

Теперь уже Марина бестолково хлоп-хлоп глазами. Даже она временами поражается, с какой скоростью у Кошмара мозги с одного на другое переключается. Хотя сама большую часть жизни общается с личностями, у кого мозги хитровывернутые. Но к изгибам некоторых извилин привыкнуть крайне сложно.

— Ну, Дина, что такого? Не пятая, так же как и ты.

— У тебя может получиться, — замечает Кошмар.

— Что именно?

— Как что? — снова эти кругленькие глазки приобретают диаметр старинной «Ведьмы». — Пятой Диной стать. Когда-то же она должна появиться.

— А зачем? — хмыкает Марина. — Чёрная Змея потому и появилась — слишком плохо в Империи было. Погибнуть страна могла. Человеческое общество породило лекарство от разъедавшей его болезни. Нынешнее в кровопускании такого объёма совершенно не нуждается. Меня так и вовсе всё совершенно устраивает.

— Я вот не знаю, хорошо у нас или не очень, — тяжело вздыхает обычно беззаботный Кошмар.

— Тебе разве плохо?

— Так я не одна тут живу.

— Тут — это где? — чувство опасности Марины, и так лишь слегка дремавшее, моментально проснулось и сделало боевую стойку, показав клыки. — В школе, дома, у Эорен или ещё где?

— Везде, вообще-то.

— Что произошло?

— Даже не знаю, как и сказать...

— Говори, как есть. Так проще всего.

— Понимаешь... Когда вокруг людей много. Каждый говорит, как у него всё замечательно. Но временами замечаешь — хорошо далеко не всё. И так у каждого. У всех. И по капельке это скапливается. Понимать начинаешь — у красивой картинки есть и обратная сторона. Как-то понимаешь — вокруг не так всё хорошо, как кажется.

Чувство опасности прячет клыки. Хвостом вилять пока рановато. Но и драка вот прямо сейчас не намечается. Дело понятное, хотя самое привычное. Специфический разноглазый взгляд на мир, оказывается, заразный. На Эриду временами накатывает аналогичное состояние. Она ведь тоже имеет право читать сводки для командования.

Прочитав, временами выдаёт такое... Всякие сомнения пропадают, что негласный Четвёртый Еггт на самом деле её предком был. И знаменитый двуручный меч совсем не для красоты носил.

Даже страшно за неё становится, ибо здоровьем генерала она не наделена. Всех Великих Еггтов и Четвёртого Змея убило не оружие и не старость. Как там врачи говорят? «Больше всего смертей на счету разрыва сердца и кровоизлияния в мозг. На все остальные причины приходятся мелочи».

Сердце у разноглазой и так не очень. Динка куда здоровее и не столь подвержена внешним воздействиям. Но и она далеко не бессмертна.

— Война, вообще-то идёт. Не самое время жизнеутверждающее, — угрюмо бросает Марина, понимая, вовсе не блеснула красноречием.

— Я боюсь, что Эор или Яроорта убьют, — шмыгает носом Кошмар.

Марина лихорадочно соображает, что бы такое сказать. Собственные страхи она загнала так глубоко, как только смогла. Смогла стать сильнее их. Но она знает — далеко не все люди таковы. Динка, похоже, дала слабину. Хотя, казалось, что, за исключением Эор, её совершенно не заботит происходящее с окружающими.

— Они сами поступили именно так, а не иначе. Мы все смертны.

— Змеедевочка зовёт тебя «Победившая Смерть», — снова шмыгает носом принцесска.

— Мне вас обеих отколотить, чтобы мозги себе глупостями не забивали?

— Это поможет? — оживляется Кошмар.

— Не уверена, — цедит сквозь зубы Марина.

Самой себе приходиться признавать — с функцией замещения Эор она справляется плоховато. Правда, она на эту функцию никогда и не напрашивалась. Как на том пороховом складе, «само всё получилось».

К сожалению, поговорка про ответственность за прирученных зверей на людей распространяется в значительно большей степени.

— Коатликуэ тоже страшно. Сильно-сильно, хотя по ней и не видно, но я-то знаю. Она потому и рисует смерть. Боится её. Очень хочет жить.

— Ей что-то угрожает? — Марина снова хочет свернуть на привычную дорожку, хотя и знает, бесполезно.

— Не большее, чем всем нам, — вздыхает Кошмар.

Что-то с этим надо делать. Вот только что именно? Если бы Марина знала...

— Ты в этом уверена?

Динка кивает, но вспомнив, как Херктерент любит однозначные ответы, торопливо выпаливает.

— Уверена абсолютно. Ей из дома не пишут совсем, только с праздниками поздравляют.

— Уверена, это её не слишком волнует, — констатирует факт Марина. — Мы не в состоянии выбирать время и место рождения.

— Другим завидуешь, когда они письма получают, — откровенно дуется Кошмар.

Ну да, она же видела, сколько писем подруга из ящика за раз вынимала. Переписка Марины — это переписка Марины, кто и что ей пишут, она не распространялась. Динка в очередной раз сделала неверные выводы.

— Представляешь, получать письма далеко не всегда приятно! Нечему тут завидовать.

— Мне нравится, когда пишет Эор, — сказано тоном абсолютного утверждения. Ну да, несмотря на обилие родственников, по-настоящему близкий человек у неё только сестра.

Чувство опасности почему-то рыкает. Марина пальцами щёлкает.

— Стоп! Может, Коатликуэ, или тебе что-то нехорошее без подписи написали?

Судя по изменившемуся лицу Кошмара, она либо ни о чём подобном не думала, либо Марина опять угадала.

— Знаешь, я как-то не думала. Видела, она что-то получала не из дома. Странные какие-то конверты красного цвета.

Чувство опасности угрожающе рычит.

— По-моему, мне надо к ней сходить. Письмом по голове можно сильно врезать. Мозги у Змеедевочки и так перекошено стоят.

— Пошли вместе. Она очень не любит, когда заглядывают в её вещи.

— Я гораздо больше не люблю, когда кому-то угрожают без достаточных оснований для этого.

Кошмар снова делает круглые глазки.

— Марина, почему ты всегда думаешь только о плохом? Может, это любовные письма?

— Как мне кажется, влюблённые девушки выглядят несколько иначе. Змеедевочка чуть ли не страшнее своих рисунков выглядит.

Тут Марина краски сильно сгущает. Коаэ выглядит столь же невозмутимо, как и обычно. Но Динку иногда следует и припугнуть. Соображать от этого принцесска начинает быстрее.

Змеедевочки у себя не обнаруживается. Не без некоторой внутренней борьбы удаётся удержаться, чтобы не поискать письма самой. Навыки конспирации у Коаэ на нуле, несмотря на жутковатую репутацию. Нашла бы быстро, а Динка посторожила. Как-никак, Марина у неё несколько в большем приоритете, чем змеедевочка.

Она не островитянка, так что в бассейне её можно не искать. Находится в классе для самостоятельной подготовки. Некоторые обожают делать задания компанией, хотя на деле на подготовку тратится минимум времени, а большая часть уходит на болтовню.

Коаэ сидит одна. Если Марина что-то понимает, книги открыты только для вида.

Прекрасно известно — подойти к вроде как занимающемуся человеку куда сложнее, чем просто постучаться к ней в комнату.

На улице холодно, Коаэ, как и все змеи, любит тепло, в горячих наверняка кто-то есть, а змеедевочка просто хочет побыть одна.

Ох, не зря чувство опасности Марину покусывало. Не зря.

Динка по привычке бесцеремонно усаживается рядом. Сиди вместо Коаэ надутая Марина — было бы всё тоже самое.

Марина стоит напротив стола. Змеедевочка вопросительно смотрит. Два и два складывать умеет, прекрасно знает, что просто так принцесса и принцесска вместе ни к кому не подойдут.

Херктерент чуть наклоняет голову. Сощурившись, осведомляется.

— Что-то ты кислая сегодня. Ничего не случилось?

— У меня всё хорошо, Марина, — совершенно обычный тон. Знаем мы такой, о начале извержении вулкана прямо за школой, или высадкой мирренского десанта там же сообщит с аналогичной интонацией.

— Мне кажется, тебе кто-то угрожает, — тон Марины змеедевочке тоже прекрасно известен.

— Кто тебе красные письма пишет? — сдаёт подругу Динка. — Ты после них ходишь, как Рэда побитая.

Коаэ к ней поворачивается. Просто поворачивается, на невозмутимом лице по-прежнему ни один мускул не дрогнул, во взгляде ничего не изменилось, но бесстрашный Кошмар отводит глаза. Бурчит из под носа.

— Ты не говорила, что про это нельзя рассказывать.

— Мне по-прежнему кажется, Коаэ, что тебе кто-то угрожает. Не знаю, чем именно. Тебе самой, или кому-то, кто тебе дорог. Прямо скажи мне, что это не так, и больше я об этом спрашивать не буду.

Марина знает силу своего взгляда. Врать ей в глаза опасаются люди куда сильнее безобидной, в общем-то змеедевочки.

Коаэ смотрит в сторону.

— Это не угрозы, Марина.

— А что? Принуждение к чему-то? Мозги, сдвинутые на определённом вопросе, способны те ещё ходы выдавать.

— Странно как-то мне пишут. Вроде и плохо, и хорошо и страшно одновременно.

— Я знаю, как людей с помощью писем вполне доводили до самоубийства... Может, покажешь мне их? Что-то не кажется, будто тебе желают хорошего.

Письма у Коаэ оказались с собой. Немного, всего четыре, тёзка с Архипелага написала куда больше, но эти, зато, куда объёмнее. Марина садится читать. Сразу же отмечает — все письма машинописные. Само по себе не показатель, машинки есть у многих, причём у большинства — школьные. Изучение машинописи обязательно.

Запомним на будущее. Марина знает — машинки довольно индивидуальны, по тексту можно определить, на какой напечатано, а значит, установить и владельца. Правда, для этого потребуются спецсредства, но Марина уже решила — при обнаружении хоть чего-то подозрительного сразу же обратится к Кэрдин, а та уж пусть сама решает, как действовать.

Обратного адреса нет, только штампы отделений, все разные. Но Марина уверена — письма происходят с территории школы, а отправить что-либо из-за её пределов есть масса способов.

Весьма пространные рассуждения о великих древних, тайных знаниях и особенных способностях, с явными намёками, что ими обладает Коаэ. Некоторые особенности змеедевочки довольно верно подмечены.

Есть от чего головке закружиться. Она ведь такая особенная, хотя вокруг таких каждая вторая, не считая первой.

Сначала Марина заподозрила разноглазую. Шуточки с любовными письмами на её счету имеются. Не над одной Мариной разноглазая так подшучивала.

Вчитавшись, Марина понимает — точно не Эр работа. Первое, что в глаза бросается — отсутствуют характерные речевые обороты, разноглазая от них не может избавиться, как ни старается. Да и разноглазая, при всех своих проделках, о чувствах всегда писала исключительно с точки зрения собственного пола. Не пыталась играть от лица противоположного. Хотя очень многие занимались сочинением подобного.

Тут, судя по тексту, именно мальчик, или выдающая себя за такого, обращался к девочке. Марине казалось, она различает, когда пишут от лица одного пола, когда другого. Но здесь однозначно не возьмётся утверждать, кем именно написано.

Да, Эр сдвинута на сильных чувствах, и всём, способных их вызвать. Забавляется, как с ней часто бывает. Но она никогда не стремится нанести кому-то вреда, не подмечает недостатки, предпочитая замечать или придумывать, достоинства.

Здесь же кто-то решил змеедевочке по мозгам поездить с непонятными целями. Она ведь так любит всё таинственное. И так увлечена темой смерти!

Похоже, кто-то начинает заигрываться, вообразив, будто он сильно более особенный, чем все прочие тут. Считает, будто ему или ей положено сильно больше, нежели всем.

С некоторыми вещами вблизи Марины играть опасно.

— Меня так хорошо знают, — как обычно, безо всякого выражения.

— Невелика наука, — хмыкает Марина, — элементарная наблюдательность, даже средней не выше. Тут не отмечено ничего такого, что, допустим, я не знаю. Не очень-то похож пишущий на твоего друга... Возможность обратной связи есть?

— Нет.

— Ну да, я же прочитала «не ищи меня». Но я вот собираюсь именно этим заняться.

— Тебя отговорить невозможно, — совершенно безэмоционально.

— Потому что, в отношении тебя делается что-то явно неправильное.

— Я в этом совершенно не уверена.

— Знаешь, Коаэ, — склоняет голову на бок Марина, — не существует тайных друзей. Бывают только скрытые враги. Я не вижу логичных причин, почему свою личность стоит скрывать. Туман напускать — это я и сама прекрасно умею. Тайные контакты с другим миром посредством силы мысли... Ты же умная девушка, и знаешь, такие вещи невозможны

— Я знаю, что не все функции мозга ещё изучены, — не сдаётся змеедевочка.

— Я тоже знаю, что при открытии такого уровня об этом трубят во все трубы, а не шепчут по секрету мало разбирающемуся в данном вопросе человеку.

— Но меня так хорошо знают...

— Ой ли? — нехорошо щурится Марина. — В прочитанном мной немало упоминаний того, что о тебе если не все, то очень многие, знают. Но нет ни одного упоминания прошлого лета. Что непременно всплыло бы, имей человек на самом деле проникать в твоё сознание, как тут пишется.

Умершие люди уходят навсегда, а не остаются где-то в виде каких-то нематериальных тел. Это банальная ложь, Коаэ. Ложь и ещё трусость. Всегда стараюсь прямо говорить, что мне нужно от человека.

— Не все такие смелые, как ты.

— Это так. Но я тут вижу не только трусость, но и подлость. Я скоро выясню, кто эти красненькие сочиняет.

— Тебя не отговоришь, — обычная безэмоциональность Коатликуэ.

— Ты уверена, что такое только тебе пишут?

— Я не знаю.

— Тебе по мозгам ездят на предмет жизни после смерти. Кому-то другому могут придумать что-то иное. Уверена, что все такие же устойчивые, как ты?

Кошмар вскакивает, с грохотом стул уронив.

— Дин, ты чего?

— Марин, мне кажется, такое не только Коаэ получала.

— Кто ещё?

— Не знаю. Но чую, как собака. Эор говорила, у неё тоже такое есть — чувствовала иногда, что-то против неё замышляют. И куда-то просто не ходила. Мне кажется, я так тоже могу.

— Как-нибудь потом об этом поговорим. Что-нибудь определённое знаешь?

— Нет, — мотает головой Кошмар, — просто что-то чую.

— Твоего чутья в дополнение к этим письмам становится уже многовато.

— Что ты собираешься делать? — в невозмутимом тоне по-прежнему ни оттенка эмоций не звучит.

— Дай мне конверты и любое из писем. Этого вполне достаточно для вычисления автора. Скоро мы узнаем, кто это такой!

— А если я не хочу узнавать, кто это такой?

— Я не собираюсь ждать, пока тебе посоветуют чем-нибудь не тем сознание расширить, — пожимает плечами Марина. — Как говорится, знают трое — знает свинья.

— По-моему, Марина, ты излишне паникуешь, — похоже, какое-то воздействие на мозг змеедевочке уже оказали.

— Знаешь, к моей панике очень многие относятся серьёзно. Это как бегущий генерал в военное время — должно внушать ужас.

— А в мирное? — невпопад спрашивает Кошмар.

— В мирное время это смешно, — резко бросает Марина.

Как и собиралась, отправилась поговорить с Ягр. Не соединяли довольно долго, судя по щелчкам, переключали на место, где Кэрдин сейчас находится. Ягр может быть в абсолютно любом месте огромной страны.

Вместо приветствия.

— Что произошло?

Марина начинает описывать ситуацию. Собиралась уже заканчивать, как Кэрдин прерывает её.

— Устроила себе свободный день. Вот и отдохнула! Как мне это всё надоело!

— Говоришь, будто что-то знаешь, хотя я информацию получила совсем недавно.

— Ты думаешь, это первое юношеское тайное общество, с чьей деятельностью мне приходится сталкиваться? Они сейчас плодятся, как грибы после дождя. С жиру детишки бесятся, — заканчивает по-русски.

— Ты уверена? — недоверчиво осведомляется Марина.

Кэрдин вздыхает.

— Ты же читаешь ведомственные доклады. «О молодёжной политике» находится там же, где и все остальные.

— Прочту обязательно. Так ты уверена, что это именно это?

— Без ознакомления с материалами уверенной быть ни в чём нельзя. Перешлёшь мне их?

— Лучше пришли за ними кого-нибудь. Я хочу знать человека, кто этим будет заниматься. Тем более, судя по твоей реакции, пованивает от этих обществ чем-то нехорошим.

— Подростковой дурью, как после газовой атаки, в первую очередь разит, — раздражённо бросает Кэрдин. — Дуреете вы в таких школах от безнаказанности и начинаете приключения на различные части тела подыскивать. Всё со строем бороться стараетесь. Со строем, которому большинство из вас абсолютно всем обязаны. Более того, многие тупо находятся у этого строя на содержании. Все знают, я детей не люблю, и чем дальше, тем больше в этом удостоверяюсь. Жаль, телесные наказания вводить — вне моих полномочий.

Доклад будешь читать, обрати внимание на «Молодёжное крыло» тех самых мятежников.

— Они на самом деле были с ними связаны?

— Нет, так назывались просто, — желчно цедит Кэрдин. — Наслушались неизвестно чего и возомнили себя неизвестно кем. Сами себе такое название придумали. Реальных связей — ноль целых, две сотых, и то только за счёт того, что в определённой среде все друг другу родственники, примерно такой же степени близости, как я с тобой.

Отделались лёгким испугом после профилактических бесед, денежных штрафов и запретов на ношение оружия. Хотя я настаивала на показательном процессе. Но меня на высочайшем уровне попросили «не ломать детям жизнь». Хотя, я не только бы всё переломала, но и в машину для производства опилок запихала. Была бы возможность — в прямом смысле слова.

Марина хмыкает.

— Что же такого они хотели?

— Ты «Доклад» сперва прочти. Потом обсудим. Проникнись, какие люди к одному с тобой поколению принадлежат.

— Я знаю, как та машина устроена.

— Какая? — Кэрдин делает вид, будто не понимает

— Что опилки производит. Человека в неё вполне можно запихнуть, — услышав смешок Кэрдин, добавляет:

— Ты уверена в существовании этого общества?

— Как ЕИВ выражается, «опыт не пропьёшь». Девяносто процентов — общество есть, пять — кто-то себя велики вершителем человеческих судеб возомнил, играть людьми весьма занятно, но неподготовленным этим лучше не заниматься, ещё четыре и девяносто девять — пишет некто, у кого мозги в силу возрастных изменений заклинило до такой степени, что любить в обозримом будущем будет не девушек, а овечек. Ну, а ноль один процент — неизбежная статистическая погрешность.

Марина хрюкает в трубку от смеха.

— Жестокое обращение с животными, вообще-то, тоже преступление.

— Статья крайне редко применяется. Если общество существует, то оно очень хорошо законспирировано.

— Я знаю всё, происходящее в школе. Если бы что-то было, я бы знала. Не верю я в таланты местных конспираторов.

Кэрдин снова вздыхает.

— Много раз говорила о твоей самоуверенности. Законспирировано оно как раз, в первую очередь от тебя и от Софи. Вы же абсолютное олицетворение строя. Умные, красивые, талантливые, богатые — всё, что нужно для ненависти в одной ёмкости.

— Коаэ к нам хорошо относится.

— Марина, умение заставить человека относиться к другим так, как нужно тебе — не слишком сложная наука. Не только я ей владею, — вкрадчиво сообщает Кэрдин.

— Знаю.

— Как говорится, делай выводы. Ты эти материала стащила?

— За что я тебя, Кэр, люблю — это за умение всё называть своими именами. Если бы было нужно для дела, перед кражей я бы не остановилась. Но в данном случае, нет. Коаэ мне это сама отдала.

— Я знаю, ты очень убедительно умеешь просить, — усмехается в трубку Ягр. — Сама понимаешь, с этой Коатликуэ понадобиться поговорить. Приглашать её для разговора официально?

— Материалы пусть сперва изучат. Если понадобится — я смогу сделать так, чтобы она пришла для неофициальной беседы.

— Разве она не испытывает столь распространённой в определённой среде нелюбви к моим подчинённым?

— Основные представители определённой среды вблизи Коаэ — это Сонька да Эр. Как они к тебе относятся — прекрасно знаешь.

— У одной настроение двадцать пять раз в течении часа меняется, а другая по степени скрытности превосходит мать.

— С тобой непонятно, ты Кэретту похвалила или обругала?

— Ты же умная девочка.

— Кстати, — вспоминает Марина, — ты сейчас где?

— Угадать попробуй.

— У нас страна очень большая. Гадать можно долго, а я этого не люблю. Судя по всему, у тебя много свободного времени.

Кэрдин смеётся совсем как девочка.

— В кои-то веке, я в одном из тех мест, где я живу с точки зрения закона. Я в городской резиденции Ягров. Слышала про такую?

— Ценю твою иронию, Кэрдин. Прекрасно знаю -ты относишься к редчайшему среди Великих Домов типу людей, кому нравиться жить в Главной резиденции, а не только церемонии в ней проводить.

— Я не просто редчайшая, я единственная. Все прочие предпочитают загородные резиденции.

Марина предпочитает промолчать, что в городском дворце теперь живёт Кэретта. Во-первых, Кэрдин это и сама знает, во-вторых, Императрица и Дворец грёз — понятия, слишком уж связанные друг с другом, в третьих, Кэрдин, как и любая женщина, обожает быть уникальной. Не вспоминать же, что и тут старая соперница ухитрилась на ногу наступить

— Я умею появляться в самый неподходящий момент.

— У Еггтов это в крови. Вы всегда там, где вас не ждут, — Марине показалось, или в голосе Кэрдин послышалась горечь?

— По громкой связи меня не ищите, когда материалы понадобятся.

— Марина, если я кого-то пошлю, тебя найдут с лёгкостью.

— Ага, я помню твоих на Архипелаге.

— Раз помнишь, то не забывай, с какой скоростью тебя или Софи находили, если возникали подозрения на какую-то нештатную ситуацию.

— Это было не слишком сложно. Там Смерть почти всё время была рядом.

— Похоже, ты недооцениваешь специфику охранных мероприятий, — в голосе Ягр звучит холод.

— Возможно. Но сейчас явно представляется возможность лишний раз проверить их эффективность.

— Иногда жалею, что с людьми, как с животными, нельзя периодические отстрелы проводить для оздоровления популяции.

— Я говорила, что обожаю твоё чувство юмора?

Смех Кэрдин нравится далеко не всем.