Просто поверь (гет)

Гарри, который минут пять мерил шагами комнату, остановился и глубоко вздохнул.

— Мам, ты правда хочешь покинуть Хогвартс? Прямо сейчас?

— Да, — просто сказала я. Хотя я и старалась говорить спокойно, в голосе все равно мелькнула жалобная нотка. — Здесь мне слишком тяжко находиться. Здесь... все напоминает о Джеймсе, твоем папе. Но... но если ты хочешь остаться в замке, я...

— Нет-нет! Я совсем не это имел в виду! — быстро сказал он. — Мы уйдем тут же, я не против. Да, наверное, ты права, — подумав, добавил Гарри, — тебе здесь будет неспокойно. Столько воспоминаний. Значит, вернемся на Грим...

Он внезапно оборвал себя. В глазах мелькнуло горькое смятение.

Я знала, что Гарри собирался сказать: вернемся на Гриммолд-плейс, в дом Блэков. В дом, где когда-то жил Сириус, крестный Гарри, и вообще незаурядный человек. Которого теперь нет.

По моему лицу пробежалась судорога. Я стиснула зубы, чтобы не разрыдаться взахлеб. Как это больно, терять дорогих людей.

— Мы отправимся прямо в наш новый дом, — решился продолжить Гарри. Я машинально кивнула, думая совсем не об этом. — Не теряя ни минуты. А правда, зачем нам медлить?

— А где Тигра? — спросила я, вдруг вспомнив о котенке. Когда мы уходили к Дамблдору, он оставался здесь, в спальне. Но дверь, кажется, была не закрыта.

— Не знаю... Надо поискать. Этот сорванец может быть где угодно. Даже в Тайной комнате...

Гарри слегка улыбнулся, глядя, впрочем, на меня с беспокойством. Я не отреагировала на его шутливый тон, рассеянно вперившись в пространство перед собой.

— Пойду скажу Рону и Гермионе, пусть поищут. Ты побудешь тут, мам?

— Да-да, милый...

Ощущая себя безвольной куклой, я сидела на кровати и не в силах была заставить себя подняться, куда-то идти, говорить с кем-то... Те новости, которые совсем недавно я буквально выпытала в кабинете директора, за какие-то полчаса практически опустошили меня. Наверное, похожие чувства испытывает человек, чудом избежавший гибели. "Неужели это произошло со мной?" — вот та мысль, которая беспрестанно крутится в его голове. В моей же вертелась и другая: "За что? Почему они, а не я?"

— Лили! — прозвучало совсем близко.

Растерянно подняв глаза, я увидела перед собой Северуса.

— Я стучался, но ты, видимо, не услышала, — сказал он, объясняя свое появление в спальне.

Я промолчала, глядя на свои руки. Ни о чем говорить не хотелось, а только бездумно смотреть вдаль. На сегодня лучшая моя подруга — тишина.

— Не буду спрашивать, как ты, и так прекрасно понимаю, что... — Северус оборвал себя. — Где Гарри?

Отвлекающий маневр?

— Лили? Только не уходи в себя снова, прошу тебя...

— Я не собираюсь уходить в себя, Северус, — устало вздохнув, сказала я, сохраняя напряженно-каменную позу. — Конечно, мне больно. Очень больно. Но я не хочу, чтобы и Гарри из-за меня страдал. Он... единственное, что осталось от... Джеймса...

От моего взгляда не ускользнуло то, как дернулось лицо Северуса. Мне показалось, он мучительно удерживается от того, чтобы не произнести слова, о которых, возможно, пожалеет впоследствии.

— Даже теперь ты ненавидишь Джеймса... — тихо проговорила я, отворачиваясь к окну. — Прошло столько лет, Северус, неужели тебя до сих пор гложут старые обиды? Ведь именно поэтому ты так относишься к Гарри. Ты видишь в нем Джеймса. А он и мой сын тоже.

— Я знаю, — необычайно мягко сказал Северус, опускаясь на корточки передо мной. Взял мои руки в свои ладони. Именно эта не присущая ему нежность заставила всю мою стойкость разрушиться, и я вдруг ощутила себя такой беззащитной и несчастной, что слезы потекли сами. Не хватило усилий, чтобы удержать их.

— Неужели это правда, Северус? — судорожно всхлипнув, пробормотала я. — Не могу в это поверить... Питер предал нас, а Сириус... Боже...

Не выпуская моих рук, он поднялся и присел рядом на кровать. Затем привлек к себе и бережно обнял за плечи. В этот миг никакие слова в мире не смогли бы успокоить меня, да я в них и не нуждалась. Все те горечь и напряжение, что скопились во мне за последние дни, казавшиеся дольше века, прорвались наружу. Я неудержимо зарыдала, уткнувшись в грудь мужчины, когда-то бывшего мне другом. Он гладил мои волосы, плечи и что-то почти беззвучно шептал. Лишь пару раз проскользнуло отчетливое "моя хорошая Лили", но даже это не привело меня в чувства. Наоборот, тоска набросилась с новой силой, и я заплакала еще горше.

— Не плачь... — пробормотал Северус, теснее прижимая меня к себе. — Не плачь...

Но я была во власти отчаяния, которое вгрызалось в душу словно неведомое злое животное, принося неимоверные страдания. Слезы душили меня. Я скорчилась в объятиях Северуса, судорожно сотрясаясь всем телом.

— З-зачем?.. — давясь рыданиями, глухо простонала я, бессознательно стискивая на нем мантию. — Зачем все это?

— Что это?.. — спросил он. В его голосе явственно звучала растерянность.

— Зачем я вернулась в этот мир?.. Здесь все другое... Я не смогу... не смогу жить спокойно, зная... — На миг я задохнулась от острой, нестерпимой боли. — Ради чего вообще эта новая жизнь?..

— Ради твоего сына, — тихо, но твердо сказал Северус, обхватив мое лицо ладонями и приподняв голову. — Ты же сама знаешь, что это так. Ради Гарри и хотя бы ради Люпина. Ты видела, что значит для него твое возвращение. И, — он понизил голос, теперь в нем слышались хрипловатые нотки, — может быть, совсем немного — ради меня.

Не прекращая плакать, я посмотрела в его лицо, расплывающееся от слез. Оно оказалось очень близко от моего, так близко, что щеки коснулось дыхание Северуса, но я ничего не предприняла для того, чтобы увеличить расстояние. Перед мысленным взором вставал образ то Гарри, то Джеймса, поэтому Северус время от времени будто отдалялся от меня.

— Ты ведь не бросишь меня, правда?.. — шепнула я неизвестно кому.

— Никогда... — шепнули в ответ.

В следующий момент к моим губам прижались мужские губы, и я замерла от неожиданного, но вроде вполне естественного прикосновения. Нежный поцелуй на мгновение вытеснил все ненужные и горькие мысли. Руки сами собой опустились на надежные широкие плечи, и мне вдруг стало удивительно спокойно и безмятежно. Так всегда бывало, когда меня обнимал Джеймс. Вот и сейчас, ощущая на своей талии мужские ладони, тепло которых проникало сквозь ткань платья, я явственно увидела любимое лицо Джеймса. Это длилось то тех пор, пока в голове что-то не щелкнуло. Джеймса нет, и он не мог целовать меня. Я вздрогнула, отстраняясь, и открыла глаза. Каково же было мое изумление, когда в сознание просочилось понимание того, что объятия принадлежат Северусу, и именно он поцеловал меня. От этого открытия даже высохли слезы.

— С-Северус... — с легким заиканием сказала я, пытаясь прийти в себя от странного помутнения.

Высвободилась из его объятий и поднялась на ноги. Северус встал тоже. Он не старался скрыть свое волнение, глядя на меня с лихорадочным блеском в глазах.

— Лили... — произнес и умолк.

Мы смотрели друг на друга с некоторой неловкостью, словно какие-то подростки на первом свидании, и не знали, что сказать. Подобное поведение было совсем не свойственно для него. Ни робость, ни, тем более, нежные поцелуи никак не ассоциировались с тем Северусом, которого знала я. Но то, что произошло сейчас... выбило меня из строя, однако вместе с тем — позволило отвлечься от горестных мыслей.

— Не надо... — несколько невпопад пробормотала я, отворачиваясь. Вновь оглянулась на него, как будто удостоверяясь, что это действительно Северус Снейп. Покачала головой. На губах все еще чувствовался недавний поцелуй, и меня охватило смятение. Как такое могло произойти? — Не говори ничего...

— Почему?

— Потому что не хочу, чтобы ты оправдывался. Это я виновата, потеряла голову...

Голос сорвался, а на глаза опять навернулись слезы.

— Я не собираюсь оправдываться, — хрипло отозвался он. — И это не ты потеряла голову, а я.

Против своей воли я неожиданно рассмеялась, что было больше похоже на кашель.

— Ты? Никогда не поверю, что ты можешь это сделать. Кто угодно, только не ты.

— По-твоему, я этакий сухарь, которому чужды любые чувства и в первую очередь — любовь? — как-то горько усмехнулся Северус.

Любовь? Почему он вдруг заговорил о любви?

— Я не считаю тебя таковым, Северус, — обескураженная внезапным его порывом, сказала я. — Вовсе нет. Просто мне никогда не приходилось...

— Видеть мои слабые стороны?

— Ну, если ты считаешь любовь слабостью... — вздохнув, я потерла лицо.

Вновь воцарилась тишина. На этот раз она длилась дольше. Отчаяние, которому я предалась вначале, притупилось, но вместо него пришло ощущение пустоты. Я старалась не думать об ушедших навсегда людях, нервно вышагивая по спальне.

— Зачем ты меня поцеловал, Северус? Если это был жест милосердия...

— Разве ты еще не поняла? — очень тихо спросил он.

Я хотела сказать нет, но тут снова из ниоткуда на ум явились слова Нарциссы Малфой. "Я понимаю, ты присматриваешь за Гарри не только потому, что Дамблдор так велит. Но главным образом потому, что он сын Лили Поттер. Твоей ненаглядной Лили." Замерла, будто налетев на какое-то препятствие. На меня точно снизошло озарение. В один миг все стало ясным. Невероятно, что я была до такой степени слепа все эти годы знакомства с Северусом. И, чтобы отогнать горькие мысли и то и дело возникающие образы Джеймса и Сириуса, я с готовностью ухватилась за возможность думать о чем-то другом.

Вот оно что, Северус влюблен в меня, и, вероятно, влюблен давно, еще со школьных времен. А я не замечала. Да и не могла заметить, ведь в нем я видела только друга. Впрочем, если бы между нами не произошла та глупая ссора в конце пятого курса, кто знает, как бы все обернулось. Возможно, Северус как-нибудь попытался бы завладеть моим сердцем, а я не обратила бы никакого внимания на Джеймса на седьмом курсе... Нет, опять...

— Ты любил когда-нибудь, Северус? — торопливо спросила первое, что пришло в голову. И сама чуть не прикусила себе язык.

Я вскинула на него глаза, уверенная, что он не ответит.

— Я так понимаю, ты хочешь вытянуть из меня признание? — хмыкнул Северус. Либо его не задел мой вопрос, либо он это тщательно скрывает.

— Нет... Мне просто интересно, почему ты до сих пор один, — осторожно сказала я, становясь напротив него. — Не может быть, чтобы...

— Неужели ты думаешь, что у кого-то появится желание составить пару Упивающемуся? — перебил он с ноткой горечи в голосе.

— Ах, Северус! — против воли вздохнула я, покачав головой. Жалость — не то чувство, которое могла испытывать я, переживая свое бесконечное горе, однако, безусловно, жалость шевельнулась во мне, когда во всей красе представилась лишенная простых человеческих радостей жизнь Северуса. — Ведь мы сами строим собственные судьбы.

Я осеклась, понимая, что не к месту сейчас эти прописные истины. Северус вовсе не маленький мальчик, который нуждается в мудрых наставлениях. Я махнула рукой, но неудачно: все-таки расстояние между нами двоими было не такое уж больше, и едва не заехала Северусу в лицо. Он машинально уклонился.

— Ой, прости... я сама не своя, не понимаю, что творю...

Испытывая двойственные чувства, я прошла к окну. И что самое странное, мысли о поцелуе никак не хотели убираться из моей головы. А губы все еще помнили прикосновение губ Северуса. И что мне с этим делать?

— Я понимаю тебя, — сказал Северус. — Точно также я не верил в то, что ты погибла...

От того, каким тоном он это произнес, у меня в горле появился горький комок. Я побоялась что-нибудь сказать, чтобы не задрожал мой голос. Сзади послышались негромкие шаги, но я не обернулась, продолжая смотреть вдаль, и лишь чуть вздрогнула, когда на плечи опустились руки Северуса. Он обнял меня, несколько неуверенно, как будто опасаясь, что я оттолкну его. Но я не оттолкнула. Напротив, развернулась и обняла в ответ. Мне была очень нужна чья-то поддержка и защита.

* * *

Гарри быстро шел по коридору, ежесекундно преодолевая желание броситься назад. И чем дальше он отдалялся от мамы, тем сильнее возникало неприятное чувство где-то в глубине живота. В конце концов, не выдержал и остановился.

— Где этот несносный кот? — с легкой досадой на Тигру пробормотал Гарри. Как некстати потерялся любопытный котенок. Ищи его теперь. А маме, может быть, в этот самый момент необходимо надежное мужское плечо. Кто лучше всего утешит ее как не Гарри?

Парень огляделся, рассчитывая тут же увидеть пропавшего Тигру, но, конечно, никого не обнаружил.

— Кис-кис, — позвал он его, заглядывая за ближайший угол. — Я угощу тебя молоком, хочешь?

Выходя обратно в коридор, Гарри едва не столкнулся с идущей навстречу Гермионой.

— Ты с кем здесь разговариваешь? — удивилась она.

— Да вот, Тигру ищу. Кстати, ты его не видела?

— Нет, не видела... Но мы можем поискать его вдвоем.

Гарри с энтузиазмом кивнул.

— Э... А почему вдвоем? Где Рон?

— Ну... — отчего-то замялась девушка. — Он... немного отстал.

— Вы, надеюсь, не поссорились?

— Нет, что ты... Ему просто скучно... А что я могу предложить? Целый реестр развлечений?

— Скучно, говоришь? — Гарри передернул плечами, отгоняя внезапно кольнувшее его раздражение. — Так его никто и не тащил сюда.

— Гарри, ну ты же прекрасно знаешь Рона, — вздохнула Гермиона. — Он хороший друг, но даже у хороших друзей есть свои недостатки.

— Может быть, — не стал спорить он.

— У меня тоже они есть. И даже не пытайся спорить, — усмехнулась она, когда парень открыл было рот. — Я иногда бываю занудливой и надоедливой, особенно если это касается учебы.

— Да ну нет же! — горячо воскликнул Гарри. — Ты очень... хорошая!

Она неожиданно звонко рассмеялась.

— Спасибо за комплимент, Гарри, он весьма необычный.

При взгляде на смеющуюся подругу, на него вдруг навалилось странное волнение. Его ладони вспотели, а к щекам прилила кровь.

— Гермиона, — сам не замечая, что именно он говорит, произнес Гарри, — что у вас с Роном?

Отсмеявшись, девушка с удивлением воззрилась на него.

— В каком смысле — что у нас с Роном?

— Ну... — пробормотал он, пожалев, что вовремя не остановил себя. — Вы... встречаетесь?

Она помедлила, вероятно соображая, как лучше всего ответить на этот вопрос.

— Мы не встречаемся, если ты подразумеваешь романтические отношения. С чего вдруг такой интерес?

— Так, просто... — быстро сказал он. — А почему тогда Джинни упомянула про вас с Роном... помнишь, в оранжерее? — не сдержал Гарри любопытства.

— Видимо, она думала, что мы действительно встречаемся. Хотя это и странно, Джинни могла бы и у меня спросить. Вот к чему иногда приводит недостаток информации.

— Значит, ты и Рон...

— Всего лишь друзья, да.

В животе Гарри внезапно стало горячо-горячо, когда перед его мысленным взором предстала вчерашняя сцена с поцелуем.

— Гермиона... — охрипшим голосом произнес он и попобовал откашляться.

Девушка, как будто зная заранее, что скажет парень, заметно смутилась и прикусила нижнюю губу.

Однако продолжить Гарри помешал появившийся словно из ниоткуда Рон.

— Что это вы тут делаете?

— Мы... — слегка растерялась Гермиона.

— Мы Тигру ищем, — пришел ей на помощь Гарри, справившись со своими чувствами. — Ты не видел его?

— Да нет... И давно ищете? — спросил Рон так, словно что-то подозревал.

— Не очень. Знаете что, — к Гарри вернулось подспудное беспокойство, связанное с мамой, — может, вы поищете его сами, а я пойду к маме? Не хочется оставлять ее одну надолго...

— Конечно, — без колебаний согласилась Гермиона. — Пойдем, Рон.

Отвернувшись от друзей, Гарри заспешил в обратную сторону. Через минуту, запыхавшись, он был уже у знакомой двери. Еле уняв порыв резко рвануть ее на себя, Гарри осторожно постучал и только затем вошел в комнату. При виде Снейпа, направляющегося прямо к нему, беспокойство сменилось привычным раздражением. Что он опять здесь делает?

— Мам, — начал Гарри, подавляя поднявшееся в нем негодование, — Тигру обещали поискать Рон и Гермиона. Но вряд ли он далеко убежал...

— Хорошо, — кивнула мама у окна, украдкой, как ей казалось, вытирая слезы со щек.

— Что случилось? — взволнованно и в то же время осторожно спросил Гарри, переводя взгляд то на нее, то на Снейпа.

— Ничего, мой хороший... — пытаясь придать голосу убедительность, сказала мама и изобразила подобие улыбки. — Наверное, я похожа на фонтан... Из меня все время льется вода...

Он продолжал с подозрением смотреть на профессора, остановившегося в паре футов. На худом лице Снейпа он мог без труда прочитать все что угодно, но не привычную недобрую усмешку и презрение. Гарри не помнил, чтобы тот вообще демонстрировал что-то, кроме этих чувств, и ощутил мимолетное удивление, заметив, как встревожен мужчина. Однако ему было некогда задумываться о том, что же значит для Снейпа его мама.

— Я подготовлю для тебя необходимые зелья, пока вы будете собираться... — произнес Снейп, взявшись за дверную ручку. — Хотя я по-прежнему считаю, что лучшим решением было бы не отправляться неизвестно куда, а остаться здесь под присмотром целителя. Твой организм ведь все еще так ослаблен, Лили.

— Не беспокойся, Северус, — сказала мама, прежде чем Гарри успел что-то возразить, — я же буду не одна. К тому же, кто тебе сказал, что ты не можешь видеться с нами?

— Но... — все же удалось вставить Гарри, которому вовсе не улыбалось видеть Снейпа в их с мамой доме.

— Гарри, ты ведь не против? — От откровенной просьбы в мамином взгляде у него вдруг защемило сердце и не хватило смелости ответить ей решительным отказом. Он в напускной небрежности пожал плечами.

— Конечно. Заглядывайте, профессор, когда захотите.

— Весьма тронут, мистер Поттер, вашим приглашением. — И на этот раз в интонациях Снейпа не промелькнуло ни грамма иронии. Было похоже, что он в самом деле благодарен Гарри за решение пойти навстречу.

"Что я пропустил? — слегка озадаченно подумал парень. — С чего вдруг на него напала такая вежливость?"

Оставшись с мамой вдвоем, он некоторое время молчал, явно не зная, с какой темы начать разговор. В конце концов, мысленно махнув рукой, Гарри подошел к маме и, не говоря ни слова, обнял ее. По ее губам скользнула быстрая нежная улыбка.

— Какой ты у меня... большой, — еле слышно вздохнула она, проводя рукой по темным непокорным волосам сына. — Как жаль... — Но, не закончив, спрятала лицо на его плече.

— Ничего, мама, мы справимся со всем вместе, — пробормотал Гарри, чувствуя, что должен что-то сказать. — Я обещаю тебе, что бы ни случилось, мы никогда больше не расстанемся.

А про себя добавил, что обязательно постарается сделать так, чтобы ее жизнь больше не омрачалась никакими страшными событиями.

* * *

В коридоре послышались шаги. Гарри, погруженный в глубокую задумчивость, отреагировал только тогда, когда его громко окликнули. Вздрогнув, он вскинул голову. На пороге стоял Ремус.

— Привет, Гарри. — Его взгляд быстро обежал комнату. — А где Лили?

— Привет, Ремус, — отложив в сторону книгу, которую пытался читать, Гарри поднялся. — Мама... ээ... в ванной.

Он посмотрел на дверь в углу спальни. Лили, сказав, что ей необходимо освежиться, скрылась за ней около десяти минут назад. Гарри пообещал позвать ее, если произойдет что-то действительно важное. Пока все было тихо.

— Ясно... — Ремус вошел в комнату и тут же увидел небольшую сумку, где были сложены вещи Лили. — Вы куда-то собираетесь?

— В общем... да. — Вздохнув, Гарри коротко рассказал ему об утреннем визите к Дамблдору.

С каждой фразой усталое лицо мужчины становилось все более встревоженным и озабоченным.

— Какая нагрузка на Лили... Не успела она оправиться от волнений, связанных с возвращением памяти, как навалились новые... — Ремус, качая головой, смотрел куда-то перед собой. — Не представляю, что она сейчас чувствует. И Дамблдор... Я, конечно, уважаю директора, но, зная, что он на протяжении стольких лет нам...

— Врал, — подсказал Гарри, когда он замялся, подыскивая подходящее слово.

— Я бы сказал — умалчивал, — продолжил Ремус, изредка поглядывая на дверь ванной. — Так вот, я понимаю желание твоей мамы уехать из Хогвартса, хотя, по моему мнению, здесь для нее безопаснее всего.

— Почти то же самое сказал и Снейп, — кивнул Гарри и с неким удивлением осознал, что это имя уже не вызывает у него таких негативных эмоций как раньше. Однако долго размышлять об этом не стал.

— Северус... — Ремус невесело хмыкнул. — Знаешь, Гарри, несмотря на твое, мягко говоря, нелестное отношение к нему, он никогда не допустит того, чтобы Лили было плохо.

— Почему? — живо спросил парень, надеясь наконец все прояснить.

— В школьные годы они были дружны.

— Дружны? Но как же тогда та сцена, которую я увидел в Омуте памяти...

Не договорив, Гарри отвернулся к окну. Впрочем, не прошлое ему сейчас было интересно. Ремус слегка пожал плечами, как бы тоже не придавая этому эпизоду большого значения.

— У них и раньше начались разногласия, а уж услышать такое слово как... — Вздохнув, он сел на стул. — Хотя не я должен об этом тебе рассказывать.

Гарри машинально кивнул. С этим более или менее понятно. Он пристроился на краю кровати. Но едва сел, как из-за притворенной двери снова зазвучали шаги, в этот раз торопливые. Его догадка подтвердилась, когда в комнату практически вбежал Рон.

— Гарри! — Его глаза наткнулись на сидящего напротив Ремуса. — Привет, Рем...

— Рон! — оборвав его на полуслове, задыхающимся голосом произнесла вбежавшая за ним Гермиона. — Зачем ты так несешься, как будто тебя преследуют!

На ее руках, хищно сузив желто-зеленые глаза, сидел Тигра.

— Тигра! — подскочил Гарри. — Вы нашли его! И где он был?

— На улице шнырял, представляешь? — как-то уж чересчур взволнованно сказал Рон, отдышавшись. — Но не это главное. Знаешь, что...

— Не мог бы ты потише? — недовольно попросила девушка, не выпуская котенка на волю. У того, между прочим, тоже был какой-то азартный вид.

И только тут Гарри заметил, что и его приятель держит что-то в руках.

— Что это у тебя?

К ним подошел Ремус.

— Здравствуйте, Рон, Гермиона. Что за переполох?

— О, привет, Ремус... Тише, Рон, ну что ты кричишь в самом деле... — Девушка с явным беспокойством завертела головой. — А миссис Поттер где?

Гарри молча показал на дверь, за которой по-прежнему шумела вода.

— Это очень хорошо... — Гермиона отчего-то понизила голос.

— Что хорошо? — не понял он.

Его внимание снова привлекло какое-то трепыхание в руках Рона. Это оказалась пестрая сова, которая, испуганно косясь на котенка, изо всех сил пыталась вырваться из стискивающих ее пальцев.

— Сова? Рон, зачем тебе сова? Откуда она?

— В этом все и дело! — Тоже оглянувшись на закрытую дверь, тот, по примеру подруги, заговорил тише. — Посмотри на ее лапы.

Недоумевая, Гарри потянулся к ошалевшей от страха птице.

— Пергамент... Почтовая сова. А при чем здесь...

Он внезапно осекся, осененный странной мыслью.

— Что такое, Гарри? — словно заразившись всеобщим настроением, с тревогой спросил Ремус. Впрочем, не дожидаясь ответа, знаком попросил Рона приподнять сову. Она неожиданно притихла.

Гарри увидел, что пергамент, привязанный к лапе совы, был немного потрепанным, но, в общем, самым обыкновенным. Ремус перевернул его, и Поттеру предстал замысловатый росчерк чернил. Гарри не сразу смог расшифровать, что там написано.

— "Лили Поттер", — еле уловимо прошептали его губы. Он несколько секунд тупо смотрел на эти два слова, мысли его при этом куда-то все испарились.

— Мерлин мой... — произнес Ремус таким голосом, словно не верил тому, что видели его глаза. Он резко отдернул руки от свернутого пергамента и выпрямился. — Где вы нашли эту сову? Как вы ее поймали?

Гарри встрепенулся и тоже уставился на друзей. Он еле сдерживал дикое желание отвязать свиток, да и, наплевав на реакцию остальных, разорвать его, сжечь, уничтожить. Чтобы даже пепла от пергамента не осталось. С каждой секундой в Гарри крепла убежденность, что ничего хорошего эта посылка, как и в прошлый раз, принести не может.

— Мы с Гермионой как раз вышли из замка... — начал Рон, но быстро сбился, потому что дверь ванной неожиданно для всех открылась, и оттуда вышла Лили. Посвежевшая, она сменила платье на блузку и длинную юбку, а волосы, доставлявшие ей немало неудобств, заплела в косу.

Гарри, почти подпрыгнув на месте, развернулся и встал перед Роном так, чтобы не было видно птицы.

— Мама! Ты... ты уже?

Она с удивлением посмотрела на него. Потом на всех остальных.

— Что значит уже? Я же не русалка проводить в ванной долгое время. Ремус, здравствуй! Рада тебя видеть.

— Привет, Лили... — Мужчина, согнав с лица тревогу, шагнул ей навстречу. Взял в руки протянутую ладонь. — Ты, я слышал, собираешься покинуть Хогвартс?

На мгновение опустив глаза, она с некоторой задержкой кивнула.

— Да, верно. Мы с Гарри так решили. Как я ни люблю Хогвартс... мне слишком трудно здесь находиться. Я... Ты ведь понимаешь из-за чего...

— Понимаю.

Наступила небольшая пауза, и в тишине стали слышны приглушенные звуки недовольных своим положением животных. Сова и кот, возбужденные близким соседством друг с другом, пытались вырваться на свободу. Лили, прислушавшись, заглянула Ремусу за плечо.

— Что это?

И заметила Тигру в руках Гермионы. Хвост его мелко подрагивал.

— Вы все-таки нашли Тигру! Вот молодцы! И где он пропадал, этот исследователь?

— Он... был на улице, — сказала девушка, подходя у Лили, и передала ей котенка. — Но недалеко.

— Наверное, не успел убежать подальше, — усмехнулась та, но скорее грустно, чем весело. — Знаете... — Лили обвела всех четверых внимательным взглядом, — мне почему-то кажется, что у вас что-то произошло...

Гарри напрягся. Ему совершенно не хотелось, чтобы мама узнала об еще одной адресованной ей посылке, ибо, вполне возможно, очередного потрясения она не перенесет. Поэтому, положив руки на плечи Рону, он слегка подтолкнул того к открытой двери.

— Ну что ты, мама! У нас все в порядке, а вот Рон хотел отправить письмо. Да, Рон?

— Что?.. А... Ну да, конечно, письмо...

Подстегиваемый настойчивым взглядом Гарри, Рон торопливо вышел за порог, прижимая к себе изрядно издерганную сову.

— А что делать-то? — прошептал он напоследок.

Гарри неопределенно мотнул головой, чувствуя, как мама наблюдает за ними.

— Пожалуй, составлю Рону компанию, — будто извиняясь за что-то, несколько смущенно сказала Гермиона, — вместе все-таки веселее...

После того, как за ней закрылась дверь, Лили еще некоторое время задумчиво смотрела на то место, где стояла девушка.

— Письмо? А разве Рон не отправится домой сегодня же?

— Конечно, — как можно беспечнее сказал Гарри. — А письмо это он написал своему брату, который живет в Румынии...

Внутренне морщась от собственных неправдоподобных слов, он мысленно перенесся к друзьям. Что они решат делать: дожидаться его или обращаться к кому-нибудь более сведущему в этом вопросе? К Снейпу, например...

— Ну, рассказывай, Ремус, — между тем говорила Лили, как видно, предпочтя уделить внимание старому другу, а не какой-то сомнительной истории с письмом. — Как ты жил все это время? Я смотрю, с холостяцкой жизнью ты покончил?

Ремус ответил ей слабой улыбкой.

— Ты верно подметила, покончил. Но совсем недавно, если хочешь знать.

— Хочу знать, очень хочу. Ведь я столько лет была оторвана от внешнего мира... — Голос Лили чуть дрогнул. — А я помню, что Тонкс родственница Сириуса... — На ее лбу появилась крохотная морщинка. Она глубоко вздохнула, отгоняя все тяжелые мысли, которые тотчас возникали при упоминании ушедших дорогих людей. — Племянница, кажется...

— Двоюродная, — уточнил Ремус. — Но разве это важно?

— Конечно, нет. Важно то, что вас связывает. Вы любите друг друга, и это замечательно. — Лили улыбнулась с неожиданным лукавством, поглаживая присмиревшего на ее руках Тигру. — Тонкс еще девчонкой положила на тебя глаз. Помнишь, когда вся наша компания во главе с Сириусом заявилась к его кузине Андромеде в гости...

Внезапно Гарри поймал себя на том, что слушает их, развесив уши, хотя должен как можно скорее разобраться с той посылкой.

— Мам, ты не против, если я уйду ненадолго? К Рону и Гермионе?

Отвлекшись от своих воспоминаний, Лили немного отрешенно посмотрела на сына. Потом кивнула.

— Только не задерживайся, мы же решили до обеда управиться с переездом.

Горячо заверив ее в этом, он выскочил в коридор. Разыскивать друзей ему не пришлось. Они стояли за первым поворотом и что-то горячо обсуждали. Завидев Гарри, Рон заметно перевел дух.

— Где сова? — спросил Гарри, безуспешно поискав взглядом птицу. В руках Рона ее не оказалось.

— Э... Она улетела...

— Как улетела? — изумился Гарри.

— Ну как... Крыльями взмахнула и упорхнула. — Рон сделал плавный жест руками.

— А пергамент?

— Да вот он. — Он вынул свернутый кусок пергамента из кармана. — Я только отвязал его, а птичка возьми и улети. Говорил же — держи крепче. — Рон выразительно посмотрел на Гермиону.

Девушка выглядела одновременно и расстроенной и сердитой.

— Тебе легко говорить, Рон...

— Да ладно, нам не сова нужна, — прервал ее Гарри, ощущая странное скребущее чувство в животе. — Вы не разворачивали пергамент?

— Нет, нам как-то неловко заглядывать в чужие письма...

— Какие письма, Гермиона? — снова завел Рон. — Ты что, еще не поняла?

— А откуда тебе знать, что это не обычное письмо? Кроме пергамента ничего больше не прислали...

Гарри пришлось снова вмешаться в разгорающийся спор.

— Постойте! Мы сможем все узнать, только развернув письмо. И давайте сделаем это побыстрее, пока...

— И что же вы намерены сделать, мистер Поттер? — спросил позади парня вкрадчивый голос.

Трое друзей, разом вздрогнув, обернулись.

— Так что вы затеяли, можно узнать? — повторил Снейп, вопросительно вздернув бровь.

Гарри, готовый уже произнести резкий ответ, внезапно подумал, что скрывать от него последнюю новость ему почему-то не хочется. Может, потому, что мама доверяет этому человеку?

— Маме снова кто-то прислал записку, — глядя в глаза Снейпу, раздельно сказал он.

Рон было открыл рот, но Гермиона предусмотрительно пихнула его локтем.

— Что? — севшим голосом произнес Снейп. — Что с ней? Что с твоей матерью?

— Ничего, мама даже не знает о записке.

Эти слова, казалось, не очень успокоили мужчину. Он напряженно о чем-то задумался.

— Вы оставили ее одну?

— Нет, с ней сейчас Ремус, — ответила Гермиона, переводя тревожный взгляд то на него, то на Гарри.

— Люпин здесь? Ладно, это неважно. — Снейп уставился на Поттера. — Где эта записка, или что там? Что в ней?

— Мы сами хотели только что это выяснить, — сказал Гарри, кивая на Рона, до сих пор держащего пергамент.

Тот протянул его Снейпу с таким видом, что профессор непременно бы удостоил Рона каким-нибудь колким замечанием. Но сейчас всего лишь молча взял пергамент из его ладони. Быстро развернул и впился глазами в его содержимое. Гарри вытянул шею, пытаясь что-нибудь рассмотреть.

— Мерлин всемогущий... — Выпрямившись, Снейп внезапно резким движением смял пергамент. Гермиона шумно выдохнула, встретившись с ошарашенным взглядом Гарри.

— А что... — начал он, но Снейп его прервал.

— Слушайте меня внимательно. Не перебивайте! — почти прорычал он, когда парень запротестовал. — Идите к своей матери, Поттер, и делайте так, как задумали. Отправляйтесь туда, куда планировали. Все вчетвером. Вам ясно? Не отходите от нее ни на шаг.

Он стремительно развернулся, но тут же, впрочем, повернулся обратно к Гарри.

— Возьмите. — Из его кармана извлекся небольшой деревянный ящик, похожий на какую-то шкатулку. — Здесь зелья для Лили.

— А письмо? — осмелился спросить Гарри.

Мужчина молча всунул вместе с ящиком пергамент ему в руки и буквально понесся по коридору.

— Что это с ним? — произнес Рон, в недоумении почесывая затылок. — Видать, письмо все-таки не простое...

Передав Гермионе ящик с зельями, Гарри с некоторой опаской разгладил пергамент и пробежал глазами оказавшийся на нем короткий текст, состоявший из одного лишь предложения. "Не желаешь поинтересоваться, как поживает твоя сестра?"

— Что там? — в нетерпении спросил Рон.

Гарри, которого словно ударили под дых, со скрипом стиснул зубы.

— Гарри? — не выдержала и Гермиона. — У тебя такой вид...

— Как будто ты там труп увидел, — закончил Рон.

Гарри пошевелился, стряхивая с себя оцепенение, и заново перечитал послание.

— В каком-то роде... — пробормотал он, сунув им мятый пергамент.

Переглянувшись, Гермиона и Рон вместе прочитали зловещие слова.

— ...как поживает твоя сестра... — Рон поднял голову. — Что это значит?

— Это значит, Рон, — медленно сказала девушка с проступающим на ее лице выражением ужаса, — что миссис Поттер снова хотят вывести из равновесия.

— Идемте быстрее! — уже на бегу прокричал Гарри.