Несносная Херктерент - 3 (джен)

Глава 26.

Софи разбужена звонком начальника охраняющей смены. Поблизости совершила посадку мирренская летающая лодка очень крупного размера. Помнящая вместимость всех самолётов принцесса не особо испугалась. Самый крупный летательный аппарат на Юге способен брать до двухсот снаряжённых солдат. Хотя есть уже проекты машин до семисот человек вместимостью.

Даже двести человек против многотысячного гарнизона — не слишком серьёзно. Хотя сколько дел могут натворить подготовленные бойцы, оказавшиеся в нужное время в нужном месте — тоже хорошо известно.

В анфиладе первой обнаруживается Марина с пистолетом в кобуре и плохоньким моментальным снимком этой самой лодки. Как раз та самая, самая здоровенная. Десятимоторная, причём, на каждый винт работают два двигателя, так что, моторов на деле, двадцать. Секунды страха — и следует доклад, экипаж самолёта частично уничтожен, частично взят в плен. При более детальном рассмотрении фотоснимка, стала понятна точка откуда он сделан.

Марина моментально решает съездить туда и посмотреть. Софи, в кои-то веки сестру поддерживает, тем более, опасности больше нет.

Всё равно, едут с вооружённой охраной.

На месте Софи первым делом забирается на капот вездехода с биноклем, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Лодка и собравшиеся вокруг неё сторожевые корабли, один так почти с эсминец размером. Марина так и не соизволит вылезти из кузова машины. И так всё отлично видно.

— Слезла бы. Одного командира танковой дивизии так убило, когда он взялся командовать в твоём стиле. Снайпер подстрелил.

Софи только отмахивается.

— Что с ними произошло?

— Расследование ещё не закончено, но пару версий могу озвучить.

— Выкладывай!

— Два мотора на левом крыле и один на правом подожжены явно огнём истребителей. Видимо, мощности остальных моторов не хватило, и решили садиться. Что вблизи самого населённого острова Архипелага характеризует их мозги не с лучшей стороны. Там на борту, до двух десяток пушек и пулемётов. Но на наших сторожевиках их всё равно больше. После отчаянного, но недолго сопротивления лодку захватили. Вон, видишь, все турели, что отсюда видно разрушены. Как только она от огня не потонула? Сейчас её на берег собираются тащить — всё-таки первый случай, когда такой агрегат попал к нам почти в целом виде.

— Что они тут вообще делали?

— Первое и самое очевидное — свою прямую задачу выполняли, как раз ты знать должна — эта штука — дальний разведчик. Второе, чего тут явно не было — высадка диверсионной группы или связь с разведчиками, третье — минирование наших вод, четвёртое — испытание какого-нибудь спецбоеприпаса, скорее всего, неудачное, пятое — рейдерство, это же всё-таки ещё и бомбардировщик, хотя сейчас не первый год, такими делами они больше не занимаются, хотя, я могу чего-то не знать, шестое...

— И сразу седьмое, Марина ты редкостная зануда.

— Не стану спорить. У одних и тех же людей учились.

Другие машины подъезжают. Часть из резиденции. Часть — случайные зрители. Ну да, всё правильно, приморская дорога носит общественный статус и перемещаться по ней может кто угодно. Тем более, многие на Архипелаге мирренов вблизи никогда не видели.

Многие подходят ближе, тем более, оцепление выставлено только по границе пляжа. Фотографировать никому не запрещают. Лежат накрытые брезентом трупы. Их примерно полтора десятка. Что делает крупнокалиберная пуля при попадании в человеческое тело, Марине и Софи известно. Судя по виду, Эорен и Хейс тоже в курсе. У Рэды, Динки, и Дмитрия лица зеленоватого цвета. Коатликуэ, как обычно, невозмутима. Эрида просто не поехала, предполагая, что именно может увидеть. Пленных уже увезли

На берегу уже присутствуют тяжёлые тягачи. Лодка, хотя и здоровенная, весит не так уж много.

— Интересно, её тут будут разбирать, или попробуют на крыло поставить?

— Спаренный мотор взять негде, другие машины его не используют.

— Такие могут с несколькими неисправными двигателями летать.

— У этого не получилось.

— Угу, к нашей всеобщей радости.

— Исходя из того, что это сюда долетело, особой радости не испытываю.

— Хотела бы я знать, где наш корабль для обслуживания летающих лодок? В порту был недавно. Ну, знаешь, с краном такой.

— Съездить, да спроси, — хмыкает Марина, — подозреваю, он просто эту лодку не поднимет.

— Ну, не знаю, не знаю. Такие краны делают с большим запасом по грузоподъёмности.

— Съезди, да спроси, — дуется неизвестно на что.

Лодка временная достопримечательность, но народ тут наблюдательный, машины из резиденции заметили, и почти сразу узнали гостей, камеры снова защёлкали. Охранницы из резиденции — местные знаменитости. Большинство эффектной внешности, но известны вовсе не ей. На Архипелаге проводится множество стрелковых соревнований, и если они туда забредают — уносят все возможные призы. На песчаных боях с ними тоже лучше не связываться, только они туда редко ходят. Их-то в первую очередь и разглядели.

Только чуть позже поняли, они не поглазеть сюда приехали. Узнают, кто ещё прибыл.

Почувствовав переключившееся внимание, Софи прыжком, сделавшим бы честь иной балерине спрыгивает с капота. Обходит МИДвовцев и направляется пообщаться с народом. За ней — две охранницы, прекрасно умеющие защищать человека в толпе. В этих краях за безопасность можно не беспокоится. Мирренских пилотов кого убили, кого повязали.

Кэретта такого непосредственного общения, вне определённых праздников, избегала. Саргон, наоборот, очень любит. Его фотографий с представителями различных слоёв населения имеется во множестве. Сколько из них настоящие, а сколько тщательно поставленные, Марине не известно.

Народу становится всё больше. Как образуются большие скопления людей, в общем-то, загадка. Что тут рядом автобусная остановка с телефон-автоматом — слабое утешение. Рации с двусторонней связью есть только на МИДвовских машинах, у флотских, да ещё на особо дорогих, но таких в поле зрения пока не наблюдается. По местному радио было, правда, об уничтожении в водах острова самолёта-разведчика, но координаты, естественно, не указывали.

На какое зрелище народ подтягивается? Сбитый самолёт не такое уж уникальное явление, вот принцесса, да ещё и не одна, не на фотографии, а рядом с машиной.

Сама Марина остаётся сидеть, где и была. Быть в центре внимания не имея никаких особенных заслуг, кроме обстоятельств рождения — слегка не для неё. Ощущения — как у самой редкой зверушки в зверинце, стоишь, все на тебя пялятся, хорошо хоть пальцем не тычут. Несколько фото именно её точно сделали. Точно, словно зверинец, тьфу, противно. Как из-за решётки. Даже не плюнуть, если ты не верблюд. От демонстрации оскорбительных жестов всё-таки удерживается. Кадр, конечно, может отменный получиться, но о собственном будущем тоже надо думать немного надо. Да и оскорбление надо всё-таки заслужить.

Динка с сопровождением тоже убежала с людьми общаться. Эорен у машины стоит. Никуда не рвётся. Хейс, Рэда, Коатликуэ и Дмитрий куда активней, ну им-то удивляться нечему, сами из этой среды происходят. Вот в прицелах камер, пусть и любительских, мелькать, не совсем привычно. Телохранителей рядом видеть — привычно в ещё меньшей степени.

Ожидаемо началось фотографирование с различными группами лиц. Даже профессиональные фотографы появились, один из резиденции. Оттуда же кинооператоры, опять будут пропагандистский репортаж стряпать. Интересно, что Соньке на этот раз припишут? Неужто сбитие этой самой лодки? Да в такой бред пятилетние дети не поверят. Хотя... Что там говорят про бесконечность человеческой тупости? Кто-то ведь верит, будто мирренские принцессы на самом деле в госпитале работали, за раненными ухаживая. Ладно, это Марина с Софи знакомые рожи из дворцовой охраны опознали. Но другие-то, если слегка подумать очевидного не видят? Мед. персонал, как военные, ходит в форме установленного образца. У врачей, медсестёр и санитаров у всех разная. Принцессы одеты как медсестры, но ведь для этой должности нужно начальное мед. образование, а никого из них даже оказанию первой помощи не учили. Это в санитары кого угодно берут. Санитарки тоже есть на снимках, но похожи на младших фрейлин императрицы.

Неужто и у нас до такой тупизны докатятся? Процесс вовсю идёт. Марина выискивает глазами в толпе сестру. О нет, докатились. Софи разговаривает с каперангом берегового командования, явно старшем тут. Приглашающий жест в сторону лодки слишком заметен. Динка увязывается следом, остальные предпочитаются остаться в сторонке. Операторы и фотографы — за ними.

Эорен вообще обратно в машину забирается, и, сдвинув шляпку на нос пытается спать. Больше тут всё равно делать нечего.

Почему Соньке всё время самое вкусное достаётся? Марина и сама бы не отказалась на крыле сбитого самолёта позировать. Сейчас бежать и чего-то требовать — глупо. Нет, её пропустят, но какое непередаваемое выражение потом будет у Софи.

Иногда лучше просто зрителем побыть. Ну точно, вот две фигурки забираются в катер, вот они же выбираются на борт пришвартованного к лодке патрульного корабле, пробираются в люк и вскоре, появляются за пилотской кабиной.

С ними на крыле, размеры самолёта ещё больше бросается в глаза.

Ещё одна серия фото будет, не то пропагандистское, но это-то ближе к рекламному. Вроде Херенокта за рулём «Гепарда» или, куда более близкому по смыслу к сегодняшнему, известному снимку, где чуть ли не полсотни танцовшиц в купальниках стоят в ряд на крыле бомбардировщика, демонстрируя его размер. Где-то там, на заднем плане, маячили весьма довольные члены экипажа. Братец хотя бы на «Гепарде» на самом деле ездил, ни одна из девиц бомбардировщиком пользоваться не собиралась. Даже в демонстрационных полётах не участвовала.

Машины в яркой окраске напоказ летали много, демонстрируя собственные размеры и несокрушимую мощь империи. Но Марина знает — показушная эскадрилья была единственной строевой частью на этих машинах. Почти все серийные бомбардировщики в её состав и входили.

Характеристики были чуть повыше машин предшествующего типа. Но именно чуть, не настолько, чтобы держать на вооружении несколько типов близких по качествам. Возню с этим проектом сочли бесперспективной, сосредоточившись на новых разработках, включая прототипы знаменитых «Линкоров».

Кстати, вот ещё одна мысль — не их ли базу лодка разыскивала.

Всё-таки снова берётся за бинокль. Вполне ожидаемо, Сонька красуется, Динка дурачится, забравшись на мотор и дойдя почти до винта. Размеры лопастей на фоне невысокой девочки впечатляют! Сказывается, что каждый винт крутят два мотора. Как бы не самый большой в диаметре винт из устанавливавшихся на самолётах, на лодке стоит. Прошлый рекорд в диаметре винта — у грэдов. Ему уже много лет. В прошлую войну чего только с двигателями не делали. На крыло, под крыло, в фюзеляж с приводом на винты на крыльях, над фюзеляжем двигатели ставили. Был у грэдов тяжёлый бомбардировщик, где четыре мотора вращали один винт. Внешне выглядел — как перекормленный всем, чем можно одномоторный истребитель. Ещё и был несколько месяцев машиной чуть ли не с самым большим размахом крыльев в мире. В боях участвовал и даже успешно, но вышел излишне переусложнённым и требовал лётчиков какой-то совсем уж высокой квалификации. Такие были в единичных количествах, а авиация уже успела стать массовой.

Озадачься кто-нибудь ярким снимком, могло бы получится получше, чем с бомбардировщиком. Лодка — высокоплан, девиц можно расставлять от законцовки одного крыла до законцовки другого. Крылья длинные, танцовщицы местные — худощавые. Странно, что мирренские девицы так не фотографировались. Или решили, снимок со столь откровенной демонстрацией женской красоты будет выглядеть очень уж по-грэдски? Ряд мог бы получится человек в двести, если не больше.

Интересно, такая светлая мысль только Марине в голову забрела, или ещё кто додумается? Тут карнавалы скоро, танцевальные школы выделываются одна перед одной.

Яркое фото — отличный повод позлить соперниц. Вот только могут им и не позволить таким образом над машиной издеваться. Пока вон, только двух девиц допустили. Одна, правда, способна всё, что угодно разрушить. Другая, наоборот, будь такая возможность, неприменимо попыталась бы лодку в воздух поднять.

Да кто же ей даст? Это же не ракетоплан, и не устаревший биплан-истребитель, изначально разрабатывавшийся для лётчиков с квалификацией средняя и ниже, каких массово будут готовить во время войны. Сейчас таких и готовят, только летают они совсем на других машинах.

А у Соньки, чего бы она о себе не мнила, квалификация не выше. Тут же всё-таки флотское ПВО, практически не понесшие потерь с начала войны, а значит способное и не таких бегемотов летающих валить. Сестрёнке до них ещё ого-го сколько. Но она догонит, в этом можно не сомневаться.

Странно, ни одного пилота среди собравшихся нет. Может, уехали уже? Марина знает, по обе стороны фронта пилоты стараются побывать на местах падений сбитых ими машин. Как охотники, обожающие позировать с тушами застреленных зверей. Отец говорил, в другом мире тоже присутствовало что-то подобное. Вражеские истребители так прямо и звались «ягерами» — охотниками на своём языке.

Новые ощущения занудливой старшей сестры. Бежать и лезть во что-то ещё недавно касавшееся безумно интересным. И дело не в том, Сонька первая успела. Что она там такого уж нового увидит? Ещё одну чудовищно переусложнённую систему управления питанием двигателей? Так видела уже одну такую, своеобразную визитную карточку «Стрелы Дины». Опять зависть начала глодать, что первой не успела? Самой себе врать сложнее всего.

Кроме принцесс, все поехали к местным погостить. Динка тоже с ними увязывается. Особо опасаться нечего, хотя Кошмар способна себе на ровном месте приключений на задницу отыскать. Впрочем, тщательнее всего следить будут как раз за ней.

— Что они тут вообще делали? — повторяет Марина вопрос после того, как Софи возвращается, навертевшись задницей.

— Могла бы сама со мной пойти. На месте бы и расспрашивала.

— А зачем? Я же видела, ты довольно долго внутри машины провела. Всё рассмотрела? Или ты там просто с кем из береговых посимпатичнее... Уединялась.

— Врезать бы, да руки марать неохота.

Марина только кулак поглаживает.

— Только об одном и способна думать последнее время.

— Можно подумать, ты схожих сложностей не испытываешь.

— Мои сложности в первую очередь, к моей жизни относятся. Не находишь?

— Допустим... — кивок в сторону лодки, — но есть и общие сложности.

— Эриду надо было с собой взять, — Софи ещё дуется на шуточку сестры.

— Она-то нам тут зачем? Кому-то кишки особо живописно по бортам фюзеляжа развесило, ну так она изображения любой мертвечины крайне не одобряет.

— Кто тут лучше всех в фототехнике понимает? Аппаратуры на борту множество, но это что угодно, только не дальний разведчик.

— Неужели ничего не повредили?

— Почему, подорвано большинство приборов, более того, по показаниям пленных, вся группа умников, а по сравнению с прошлыми разами...

— Куда их тогда носило?

— А, ничего интересного, болтались у южного полюса, с их дальних баз на этой машине туда, считай, рядом. Обрадовались, наверняка, что их в тёплые широты переводят. Думали, отогреются.

— Ага. По-полной.

— Так вот, умников было почти в два раза больше обычного. Семнадцать человек. И как только экипаж понял, дело пахнет пережаренным, они все по команде своих старших, покончили с собой.

— Занятно, если вспомнить, как все их церкви осуждают самоубийства!

Софи ехидно щурится.

— Сейчас вообще ржать, как лошадь будешь. Там трое, включая старшего были с опознавательным знаками военных священников.

Марина криво усмехается.

— Святые отцы старательно сами себе противоречат. Даже для большинства мирренов это совершенная банальщина.

— Сильно же они собственные заповеди соблюдают! Убить себя — смертный грех, вместе с другими таких не хоронят.

— Покойнику всё равно, в общем-то как его сжигают или закапывают, — зевает Марина.

— Самоубийство священника — редчайшая редкость. Эти оказались трусами, должны были мужественно претерпевать лишения веры во имя веры. Эти первыми в штаны наложили.

— Или знали что-то, о чём мы ни при каких обстоятельствах не должны были узнать. Возможно, они не такие бесполезные существа были, как сначала показалось?

Софи продолжает, словно ничего не заметив.

— Лётчики куда смелее оказались, предпочли в бою погибнуть. Хотя, шансов не имели. Тоже могли сразу постреляться.

— Решили героями помереть. Так и станем мы извещения родне оправлять. Во флаг завёрнутыми хоронить. О таких машинах вообще пославшим их лучше не знать, где именно они навернулись.

Марина берётся за бинокль. Довольно долго рассматривает ставший почти привычным объект. Лодка развёрнута в три четверти к месту, где машины стоят.

— На что ты там ещё не насмотрелась?

— Рядом была. Могла бы и внимательнее быть. Впрочем, опознавательные знаки и отсюда прекрасно видно. Однозначно можно утверждать — это не их самолёт!

— А чей? Инопланетянский?

— Ты когда-нибудь слушать научишься?

— А ты не загадками разговаривать. Чей «не их» самолёт мирренистее некуда!

— Что мирренский — не хуже тебя вижу. Ты сказала — там попы потравились. Вот я и искала церковные опознавательные знаки. Их всегда рисуют рядом с государственными.

— Им же оружие брать в руки запрещено, а лодка вполне отстреливалась.

— Такая большая, а не знаешь, у них, как и у нас если нельзя, но очень хочется, то можно. Я вот подумала — это могла быть какая-нибудь церковная экспедиция. Решили, на одном из островов валяется какая-нибудь святыня, вроде легендарного сосуда с кровью их божка, что со дна моря всплыл, спасён был, но во времена Еггтов куда-то пропал. Здравый смысл тут же скончался в жутких мучениях. Взялись и полетели. Их духовная власть только формально в дела светской не вмешивается. На деле, вполне могли приказать. И плевать всем, что это дурь, самоубийство и чуть ли не предательство — новейший самолёт может попасть в руки противника.

— Что-то в твоих словах есть, — призадумывается Софи, — но мне всё-таки кажется, цель была какая-то другая. Слишком глупо даже для церковников. Приборов очень уж много было на лодке. Назначение многих мне непонятно. И они их подорвали, прежде чем с собой покончить.

— Лучше бы наоборот, — мечтательно щурится Марина.

— Так с этим никто и не спорит, вроде... — Софи резко щёлкает пальцами, — Знаешь, что я только сейчас придумала — зачем они летели вообще и почему там священники были.

— Вся во внимании, — кривляется Марина.

— Ты «Приморский сумрак» читала?

— Кто же не знает этой мирренской сказочки для взрослых? Эрида и Коаэ чудищ оттуда рисовали на спор. У Эр вышло техничнее, у Змеедевочки — страшнее.

— Ты помнишь, часть событий как раз здесь происходит?

— Угу. О грэдах писал выпускник религиозной школы. Да он на грэдском ни единого слова не знал, в таких заведениях до сих пор только древний преподают. Откровения видите ли на нём были, хотя то «Откровение» писалось под веществами, куда сильнее того, чем я отравилась. Да ещё запивалось чем-то на ядовитых грибах настоянным.

Где он тут нашёл полу-заброшенный рыбацкий городишко? Тут на каждом острове либо никто не живёт, кроме черепах, либо народу столько, что плюнуть негде. Здесь в принципе ничего заброшенного не может быть. Тут со времён повторного заселения всегда ключом била жизнь, пусть иногда некоторых и по голове.

— Я всё это знаю не хуже тебя. То, что у автора так сложилась судьба изначально не более, чем глупость его родителей. Сам-то он религиозным не был.

— Разнообразные вещества настойкой на мухоморах только так запивал. То-то ему такие ужасы в голову и лезли.

— Коатликуэ рисует очень жуткие вещи. Тоже по-твоему прикладывается к мухоморовке с веществами?

— Мы, вроде не о степенях злоупотребления разговариваем?

— Тогда я продолжу, с твоего позволения, — делает придворный поклон Софи. Марина в ответ, демонстрирует кулак.

— Так вот, рассказчик обнаружил, жители этого самого городка являются гибридами между людьми и таинственным подводным видом полулюдей-полурыб или земноводных, поклоняющимися спящему в глубинах древнему божеству. Наземная ветвь тоже этому богу поклонялась. Человеческие жертвы, включая собственных детей, ему приносила. Взамен в их водах никогда не переводилась рыба и рыболюди приносили им золото со дна.

А сам этот бог спит как раз в той впадине, куда ты недавно на батисфере ныряла.

— И ты теперь старательно намекаешь, лодка летела, чтобы в контакт с этим спящим вступить. Которого, вообще-то один строго определённый человек придумал.

— Всех других богов создали точно так же, — пожимает плечами Софи, — был ещё один. Священники потому и летели — контакт с неведомым нужно доверять профессионалам. Кстати, сонар на самолёте точно был. И не один, хотя машина никогда не использовалась в противолодочных целях. Явно, с кем-то на глубине собирались договариваться.

— Для такого надо было подводную лодку посылать... Хотя, «Дракон» сам на дне давно уже.

— У океанских дальности до впадины хватит, и даже дальше.

— Вот только береговое командование может быть сильно против, чтобы всякие с богами разговаривали... Если я ничего не забыла, этот рассказчик сам в итоге полурыбом оказался и намеревался к глубинным уйти.

— Там и другие произведения к этой впадине привязаны. На полном серьёзе утверждалось, таинственный радиосигнал оттуда слышали.

— Софи, сказочки это всё, но выводы из этого совсем не сказочные могут последовать.

— Это какие же?

— Вполне могут решить, рыболюди и гибриды существуют на самом деле. И здесь живут, а значит никакие человеческие законы в их отношении не действуют. Возможно применение любого оружия, и к примеру, вивисекция пленных, раз они всё равно животные.

— Бр-р-р! Сказанёшь ты иногда. Мне всё-таки кажется, миррены чуть более здравомыслящие, чем ты описываешь. Я, кстати, в этом городке бывала недавно. Местные очень довольны, что их теперь во всём мире знают. Любителей этого автора и у нас хватает, много приезжало до войны. Они даже несколько улиц переименовали, чтобы было как в книге. Вывески на магазинах такие же сделали. Повсюду статуй чудищ из книги наставили. Даже на памятник автору расщедрились. Он почти на земле стоит, в человеческий рост. Есть фото со мной в обнимку.

— Кто бы сомневался. Единственный памятник миррену в нашей стране за несколько десятилетий. Ты даже бронзовых симпатичных парней не пропускаешь.

— Сордару скоро должны поставить, как мне кажется.

— У нас не любят ставить памятник живым героям. Смерти его хочешь?

Софи ощерилась.

— Он единственный миррен, чьей смерти я не хочу.

— Я вот думаю — если твоя версия про попытку контакта с древним божеством верна — на экипаж этого самолёта самим мирренам надо было дело заводить. При этом по очень тяжелой статье — поклонение силам зла, это у них до сих пор к государственной измене приравнивается.

— Примитивное южное законодательство. Как же это связывают со статьями о свободе совести?

— А так же, как и у нас, — зевает Марина, — если нельзя, но очень хочется, то можно. Правда, я не помню, судили ли кого-то в недавнем прошлом за поклонение этим самым силам. Этого автора лет двести назад вообще бы сожгли. Он на почитателя всего потустороннего весьма походил.

— Ну, сожгли бы его не двести лет назад, а все триста, если не триста пятьдесят, ты примитивность южан, — выразительно в сторону лодки поглядывает, — сильно переоцениваешь.

— Ничего я не переоцениваю — если священник собирается вступать в контакт с силами изначального зла, то любому должно быть очевидно — занимаемой должности он полностью не соответствует. Кстати, сана за это самое буквально накануне войны лишали. Правда, там всего лишь скотину в жертву приносили, баловались бы человеческими — так бы легко не отделались.

— Это бы уже было банальное убийство, представляешь, даже у них оно наказывается.

— У нас десятки мотивов предусмотрены, с самыми разнообразными наказаниями. Там ситуация аналогичная, у меня «отлично» по правоведению.

— Лучше бы ты его прогуливала.

— Охотно тебе эту честь уступлю.

Марина хмыкает, в шутку показывая кулак.

— Ты, кстати, как всегда, забыла о самом главном.

— Это о чём?

— Никаких сил — ни тех, кому миррены поклоняются официально, ни тех, с кем хотели в контакт войти просто не существует от слова «совсем». Ни за что угробили неплохой самолёт, и, наверное, ни самый говёный экипаж. А этого балласта самоубившегося мне не жалко совершенно.

— Насчёт балласта не скажи — дно океана изучено очень плохо. Что-то они там могли найти.

— Ага. Кальмара гигантского. Или ты на самом деле думаешь, что там древнее божество спит? Знала, у тебя с фантазией хорошо, не знала, что настолько. Хотя, это уже то самое «хорошо», плавно переходящее в состояние «плохо» и заканчивающееся в комнате с мягкими стенками.

— Шутки ты, Марина, перевариваешь, крайне плохо.

— Ага. Особенно в твоём исполнении. Не я же памятники чьим-то фантазиям недавно осматривала. На этом у тебя версии про лодку кончились, глубоководная фантазёрка?

— Ещё одна есть, — вздыхает Софи, — Этой лодки вообще бы могло не быть. Мне сказали, среди кораблей, шедших к месту посадки, был торпедный катер. Они, как стрельбу услыхали, к атаке стали готовиться, но всё раньше кончилось. Иначе было бы дело — торпедная атака на самолёт.

— Ага. Так бы рвануло, да ещё и полыхнуло, вон в нём бензина сколько, даже у нас было бы и видно, и слышно.

— Я вот подумала — откуда у тебя так быстро взялись эти моментальные снимки. Аппараты подобные это же такая редкость! Может, самолёт ждали?

— Может, и ждали, — пожимает плечами Марина, — но фотики эти тут совершенно не причём. Серийно производят уже несколько месяцев.

— Откуда ты знаешь? Я ни в одном каталоге ещё не видела.

— У тебя мозги от жары отключаться стали? Кому в подарок агрегаты из первой партии попали? Она их давно уже освоила. Только вот для её целей они не очень подходят — снимки маленькие и с яркостью сложно. Остальная часть партии попала орлам нелетающим, да Флоту и Армии. Тут уже несколько месяцев их выдают группам берегового командования для оперативного фиксирования результатов различных происшествий.

Местные технику только нахваливают, но исключительно потому, что большая часть кассет используется для съёмок родни и подружек. А начальство их покрывает, потому что само тем же самым страдает.

Вчера был редкий случай, когда технику использовали по прямому назначению. Патрульным группам было приказано выдвигаться в бухту. В том числе и МИДвовцам. У них тоже аппарат был. Они первыми и получили приказ отбой. Дальше ты знаешь.

— Ты с ними не ездила? — Софи выразительно смотрит на кобуру сестры.

— Хотела. Но я воинской дисциплине всё-таки подчиняюсь. Эвакуировать нас в случае чего должны в противоположном от бухты направлении.

Слегка косясь друг на друга, к Эриде сёстры отправляются вместе.

Эр, несмотря на позднее время из постели ещё не вылезла. Завтрак догадалась затребовать. Столик по ширине соответствует кровати, где поперёк поместишься с лёгкостью. На ней и установлен. Понаставлено — на трёх голодных Сордаров хватит и ещё останется. Чего там только нет! Моллюски нескольких видов, раки, крабы, креветки. Несколько крупных клешней вскрыты, куски тут и там валяются. Кто-то там говорил о недопустимости убийства животных... Но что поделать, если мясо такое вкусное, да ещё к нему пять видов соусов!

Что-то в кляре на деревянные палочки насаженное присутствует. Множество пирожных и свежих фруктов. Понадкусанного и лежащего мимо тарелок что-то многовато. Стакан сока пролит на столик, но внимания на это — ноль. Марина почему-то ожидала ёмкостей со льдом с торчащими горлышками бутылок игристого, словно в чёрной шуточке про аристократов и умственно отсталых, благо Эрида в глазах многих является и тем, и другим одновременно. Но чего нет, того нет. Тем более, делая заказ трубку Эр на место положить забыла, так на столике и валяется.

С чего это ей взбрело в голову такой свинюшник устроить? Обжорством Эр никогда не страдала, хотя после болезни и стала есть куда больше, чем раньше. Да и пищу принимала очень изящно, вызывая в школе своими манерами искреннюю зависть даже у некоторых принцесс. Правда, одну из них зовут Динка. Но тут даже для Кошмара слишком уж на хлев смахивает, тем более Динка никогда не берёт больше, чем может съесть. Солнышко голову напекло разноглазой? Да нет, наружу Эрида сегодня похоже, не выходила.

В качестве пищи для мозга разноглазая обложилась свеженькими журналами мирренскими. Лежит, читая, протянув руку можно взять что-нибудь со столика.

Журналы иллюстрированные, и словно по чьей-то шутке, по фотоделу. Чтение- одно из занятий, чем разноглазая способна заниматься без оглядки на время.

Моряки всегда с лёгкостью разживались самыми запрещёнными или подцензурными вещами.

Вокруг Эр запрещённого полным-полно, по самым разным причинам от общеполитических до откровенно для взрослых. Никогда не догадаешься, чем разноглазая заинтересовалась на этот раз.

— Как съездили? Трупов много было, — обижается, что с ней никто не остался.

— Сама бы поехала, да глянула.

— Я тоже к особо охраняемым объектам отношусь. Определённые вопросы охране могу знать. Так что, сколько там погибших — и так знаю, — степень обиды слишком уж наигранной становится, плавно перерастая в откровенный каприз.

— Там только уничтоженные противники были. Сунуть бы тебя под бомбёжку, чтобы поменьше дурацких вопросов было.

— Я никому никогда не желаю ничего плохого. Почему даже ты временами хочешь мне подобного?

Марина хмурится. Умеет разноглазая в неудобные вопросы.

— Ладно, проехали. Съездить тебе стоило бы, Эр. Там хватает неизвестной тебе фототехники.

— Наверняка, кровью да мозгами забрызганной.

— Разноглазая, тебя что, сестрёнка покусала?

— Прибью! — Марина бросается к Софи.

Эр с неожиданной ловкостью оказывается между ними. Ей точно отдых на море крепко полезным оказался. Болезненно-воздушной изнеженности становится всё меньше, обычных человеческих сил — всё больше. Взрослые люди часто почти не имеют общего с собственными портретами в детстве и ранней юности. По девушкам это особенно заметно.

Как раз случай Эр в недалёком будущем. Но пока привычного куда больше, чем нового.

— Заразилась привычкой школьных свинюшек спать до обеда.

— Сейчас каникулы. Имею полное право.

— У тебя их черты почему-то стали проявляться.

— Ты сперва на себя посмотри! У самой всё больше становится совершено не нужного, — надо же, зубки прорезались. Для будущего самой Эр, конечно, неплохо. Но вот для отношений здесь и сейчас может оказаться и совсем не очень.

— Это ты о чём? — Марина упирает руки в бока словно перед дракой. Не с Эридой же, хотя у той Сонькино телосложение. И всё на земле когда-то бывает впервые.

— А о том! Сейчас никакая не игра, опасности тоже никакой нет. Я беру в руки оружие только если собираюсь им пользоваться. А ты. Когда туда ехали, опасности не было уже, а ты с оружием.

— Ты об этом? — Марина нарочито медленно достаёт пистолет, вертит им словно впервые видит, ни в чью сторону впрочем, не направляя, — Ну да, обычный армейский. Что в нём такого? У самой же наверняка где-то такой же лежит. Оружейные шкафы в «Сказке» точно есть.

— Марина, не размахивай им! — Софи, слегка напоказ, загораживает Эриду собой. Заодно некстати вспоминается, этот тип патрона в свое время разрабатывался с мощностью, достаточной, чтобы остановить лошадь. Боеприпасы пошли в войска. Конница осталась в основном для парадов. Но пули, способные коня свалить, миллиардами исчисляются.

Насчёт умения сестры обращаться с оружием, Софи полностью уверена, вот что Марина с мозгами управляется столь же уверенно, как и с оружием, уверенность уже не столь стопроцентная.

Скорчив рожу, Марина убирает оружие.

— По-моему, у нас у всех уже от жары мозги перегреваться начали, — Эрида снова стоит между сёстрами, опять неповторимая интонация прежней Эр, — освежиться надо бы. Я в бассейн, давайте со мной.

Скинув полупрозрачную рубашку со множеством завязочек и кружев, так и убегает.

Сёстры переглядываются.

Эр-р-рида, ты нечто!

Марина усаживается на край кровати подхватив с тарелочки самое отвратно выглядящее существо и макнув в самый острый соус, отправляет в рот. Хотя существо всего-навсего иглокожее или же моллюск, Софи бы к нему не прикоснулась.

— Я с утра пожрать не успела, — до конца не прожевав, сообщает Марина, — Присоединяйся.

Софи присаживается с другой стороны столика. Нацеливается на миниатюрные пирожные.

— Она хотя бы видела, что заказывает? А то названия тут красивые, а на деле — гадость всевозможная.

Марина выразительно косится в сторону распахнутых дверок книжного шкафа. Как по заказу — на полках причудливая смесь из книг по морской биологии окрестных вод, кулинарных книг по приморской кухне, ну и обязательных в любом месте, где разноглазое чудо пребывает огромных альбомов по живописи.

— Она рыбу-завещание попробовать так и не рискнула. А вот новорождёнными мышатами в пряном соусе недавно перекусила. Знаешь, есть такое известное местное блюдо, вроде бы ещё с Империи Островов происходящее.

— Марин, — вкрадчивый голосок Софи кого другого легко бы ввёл в заблуждение. Но нет тут этих самых других, — У меня ни с нервами, ни с пищеварением никаких проблем нет. Так что, если рассчитывала вызвать у меня приступ тошноты — то как-нибудь в другой раз.

— А что, я ничего, — хлопает глазами Херктерент. Всё-таки, бывших главных кошмаров не бывает.

Софи нарочито медленно берёт то же, что и сестра. Макает в местный рыбный соус, не отличающийся изящными методами приготовления.

Марина хмыкает.

— Давай ещё на кухню позвоним? Тут повара настолько опытные, что какую хочешь гадость приготовят. Хоть печень того же иглобрюха. Позвоним и закажем всё самое отвратное из известного им. Когда принесут — пробовать, пока одну не вытошнит. Из местной кухни хватает всякого, кого едят живыми. Победительница что-нибудь ценное у другой заберёт.

Софи показывает кулак.

— Ты же прекрасно знаешь, ни у одной из нас нет вещи, что другая не могла бы себе купить.

— Глаз Змеи, Золотая Змея, моё ожерелье, — хмыкает Марина.

— Ожерелье — ворованное, национальными сокровищами не торгуют. Сама прекрасно всё знаешь.

— Марина, Софи, где вы? Я уже соскучилась, — доносится переполненный напускнным капризом голос разноглазой. Что-то в последнее время стала она злоупотреблять всем, уместным лишь в слащавых книжках да фильмах. Хотя, у кого в творчестве откровенный перебор чуть ли не самого сладенького мотива с купающимися девушкам?

Софи встаёт. Спустив с плеч как по закону подлости, полупрозрачный балахон, надетный поверх довольно смелого купальника, направляется к двери.

Марина продолжает сидеть. Поглощает что-то, почти не ощущая вкуса.

— Ты не пойдёшь?

— Сами там размокайте до всего, не слишком приличного розового оттенка.

— Тебе про ловлю чёрной кошки в тёмной комнате напомнить?

— Особенно, если учесть, мы обе в темноте видим. И эта кошка в комнате всё-таки есть!

— Мне как-то всё равно, смотрит ли кто на меня.

— Особенно, разноцветными глазами.

— Марина, Софи, ну где вы там?

— Сейчас буду! — откровенно играя, расстёгивает лифчик и кидает в Марину. Та только глаза закатывает.

— Не пойдёшь?

— Нет.

Не то, чтобы с голенькой Эр в воде лежать так уж неприятно. Тем более, она только за руку держит. Когда ещё кто-то рядом — совершенно не нравится. Как-то по-другому касаться Эр тоже совершенно не хочется. Марина не любит целоваться с подругами, как многие другие девочки.

У местных привычка целовать друг друга при встрече распространена куда сильнее, чем в школе. И эта привычка разноглазой с каждым днём нравится всё больше и больше. Тем более, местные её плохо знает. А со старыми знакомыми ведёт себя по-прежнему.

Пойти, взглянуть, что там в водичке с пузыриками происходит? Пусть, её тоже звали. Но в таких делах самое интересное вдвоём происходит. Да и что такого Марина может увидеть, уже ей неизвестного?

Живописи много всякой есть, читает ещё больше, «секретный» отдел по-настоящему никогда не прятали, да и в укромных уголках «Дворца Грёз» и других мест случалось видеть всякое. Определённый интерес был, на здоровье в какой-либо сфере, Херктерент не жалуется.

Мнение о них двоих, измени степень близости их отношения не изменится. Про всех сколько-нибудь известных женщин Еггтов за последние несколько сотен слухи бродили про излишне нежную дружбу с кем-либо. Степень достоверности крайне различалась. Фотографии тогда ещё не изобрели, а с фонарём да ещё и со свидетелями кто-либо заслуживающий доверия, действительно, не стоял.

До сих пор болтают, что Дина II каким-то неизвестным способом смогла породить ребёнка от женщины. Или даже породила сразу от нескольких, умерших в процессе.

Смысл в этом Марина видела только один — намёк, являются ли ли при таких обстоятельствах Чёрные Еггты людьми подобными всем остальным и могут ли по человеческим вообще владеть своими богатствами.

Теперь эту тему активно обсасывают миррены, хотя им-то от Еггтов ничего особо взрывоопасного не прилетало.

Ну, увидит она голых Эр и Софи в объятиях друг друга. Что изменится-то? Подобные картинки с девочками и в музеях висят, и из под полы продаются. Марине и те, и другие не особенно нужны. Хотя, кой-кого в самых недвусмысленных объятиях она застукивала.

Могла бы жизнь некоторым попортить. Только зачем это ей самой? Из застигнутых врасплох никто ей особо не мешал.

Эр чудная по жизни, а Софи могло на подобное потянуть. Художники все с мозгами набекрень. Тем боле, если пробовать с кем-то что-то необычное, то сложно найти человека, более близкого, чем лучшая подруга, известная всю жизнь. Да и никогда не осуждалось подобное никакими законами, по крайней мере, в этом полушарии.

Может, зря Марина что-то такое придумывает? У самой тоже фантазия богатая. Причём, сплошь и рядом направленная на всякое разное. Ежедневное обилие в пределах видимости почти не прикрытых одеждой тел любого возраста и самого разного физического состояния как-то почти не оставляет возможности о соприкосновении этих тел не думать.

Тем более, та же Эр признавалась, с каждым днём ласкает себя всё чаще и чаще, думая совершенно о разных людях. Марина абсолютно уверенна, ей тоже находилось место в фантазиях подруги. Вот только воплощать их в реальность нет ни малейшего желания. Сонька же слишком хитра, чтобы обсуждать со злоязыкой сестрой и временами излишне болтливой подругой, подобные вопросы.

Может и не происходит сейчас ничего? С чего бы разноглазой позволять себе с Софи большее, чем она позволяет с Мариной? Доверяла Эр всегда значительно большей ей, а не старшей. А без высочайшей степени доверия в подобные игры Эр играть не будет. Во всяком случае, хочется надеяться.

Хотя, в таких делах эти самые степени доверия способны меняться за несколько часов в любую сторону.

Происшествие с лодкой Софи настораживает весьма сильно. Одно дело перед Мариной, не говоря уж про Эр, храбрится. Совсем другое — делать тоже самое пред самой собой. Дыры от пуль смотрелись впечатляюще, да и кровь убрали далёко не везде.

Холодок уж больно неприятный ощущался. Опять та поездка в ожоговый центр стала вспоминаться. Там ведь в основном лётчики лежат. В том числе и пострадавшие в сверхдальних рейдах.

Изъявила желание встретится с пилотами, подбившими машину. Неожиданно это оказался экипаж тяжелого истребителя ПВО. Их оказывается трое — пилот, оператор РЛС и, как ни странно, стрелок.

Машина внешне больше напоминала бомбардировщик. Только в носу вместо кабины с остеклением батарея из шести тридцати эм эм пушек. Ещё спарка из двух такого же калибра, установленных вертикально в фюзеляже мог полоснуть вражескую машину снизу. Торчат ажурные усы радаров. У стрелка — два пятнадцати эмэм пулемёта дистанционно управляемые по бортам фюзеляжа почти у хвоста самолёта.

Считается, и такие случаи бывали, удачной очередью носовой батареи можно перерубить фюзеляж или отстрелить крыло любой вражеской машине. Хотя сам самолёт проектировался под одну специфическую задачу — атаки чудовищного строя мирренсских «коробочек» в десятки и сотни машин, сам по себе самолёт был тяжёл и неповоротлив, несмотря на наличие стрелка воздушный бой вести был неспособен.

К счастью для него, «коробочки» шли в бой без сопровождения, что-то не ладилось у мирренов с производством дальних истребителей сопровождения. Правда, в строю шли машины почти не несущие бомб, зато имевшие усиленное вооружение. Но помогало это плоховато.

Софи вообще не знала, что такие машины есть в ПВО Архипелага. «Коробочкам» до них не хватало дальности, а с одиночками справлялись и машины полегче.

По рассказам экипажа, две дежурные машины подняли по тревоге после доклада РЛС дальнего обнаружения. Но одна почти сразу вернулась на аэродром из-за неисправности. Гиганта заметили сперва на радаре. Уже светало, потом его стало видно и так. Первый заход миррены прохлопали. Лётчик признался, раздел с уязвимыми местами перспективных мирренских машин в «Определителе» он пропустил — там всё равно на девяносто процентов домыслы составителей.

Элементарная логика подсказала, с горящими моторами упадёт что угодно. Только тут этих моторов было слишком уж много. Да и славятся прочностью конструкции мирренские лодки, это Софи и сама уже рассмотреть успела.

С первого захода удалось зажечь только один мотор. Второй оказался удачнее, загорелась два, хотя и огрызалось чудовище огнём из всех стволов. Броня спасла от попаданий в кабину, пробоины в крыльях оказались неопасными.

Лодка резко пошла со снижением вниз, показалось даже, что она разобьётся. Но экипаж самолёта заметил, всё-таки вывернулась почти у самой воды совсем недалеко от побережья. Патрульные катера и корабли уже неслись в район боя.

Лётчики, как и Софи, тоже недоумевали, зачем такое погнали к Архипелагу. Предполагали, что миррены опять затевают что-то большое, будто «Битва в Заливе» их ничему не научила. Ну, если второй раз хотят на те же грабли — тогда вперёд!

Крабы уже проголодались наверное.

Софи слегка раздражена. Младшую поколотить стоит из-за умения обнаруживаться в самых неподходящих местах. Вот и сейчас проход загораживает, словно так и надо.

— Что-то ты принарядилась.

— А, — равнодушно машет рукой Софи, — опять приглашение из тех, где ответ требуется. Мне писать лень. Сама приеду.

— Кой-какие правила этикета помню ещё. Да и избранные места из знаменитой переписки Кэрдин с Императрицей, читала.

— Со мной не хочешь?

— Думаю, нет. Я вполне уважаю береговое командование, чтобы не заявляться к их детям в совсем уж непотребном виде.

— Могу и подождать, пока ты себя в... — умеет, язва паузы выдерживать, по причине жары на обеих почти одинаково мало надето, только у Софи причёска и украшения лучше подобраны, — потребный вид приведёшь. Мы тут самые важные и можем себе позволить куда угодно опаздывать.

— Не сегодня. К тому же, сама говорила. Будет похоже на императорский приём.

Софи хмыкает.

— Притом, мирренский.

Мода сейчас, в связи с военным временем, самим водить машины. Софи прекрасно знает, ещё по столице, некоторым, наоборот, лучше ездить с водителем для собственной и окружающих безопасности.

Себя принцесса относит к другой категории. По земле ездит аккуратно, это в воздухе считается безрассудной. На деле, знает возможности машин, да и свои собственные куда лучше, чем многие думают.

Всё-таки любопытно, куда это Соньку понесло. Одну, да ещё на ночь глядя. Как Марине кажется, появись у сестры кто, она бы заметила. В общем-то, интересующий вопрос можно выяснить простейшим способом, поинтересовавшись, куда сестрёнка поехала у охраняющей смены, тем более, одна машина должна её сопровождать.

Довольно банальная вечеринка. Ничего интересного, по мнению Марины если одну видел, видел все.

Только хотела уйти — зажёгся сигнал опасности. Вроде, ничего особенного, такое всегда загорается при любом вызове полиции в район особняков.

Взгляд на карту тут же прогоняет всякую скуку и лень. Вызов — как раз оттуда, куда Софи собиралась.

Марина усаживается в свободное кресло. Если правда назревает что-то серьёзное — меньше времени потратят на её поиски, а она вот так сразу в курсе происходящих событий.

Обычно при приезде полиции на вызов степень опасности тут же снижается. Здесь этого не происходит. Следует резкое повышение степени опасности сразу на несколько пунктов. На карте кто-то помечает местоположение машины Софи.

До объекта вызова она не доехала несколько километров.

Подняты боевые группы частей обороны острова. Судя по звонкам, установлено внешнее оцепление. Сонька, как раз к ним попала. Подозрительные участки окружаются.

Несколько минут всё дрожит в томительном напряжении.

Знаменитые красные лампы общей тревоги так и не загораются, к некоторому разочарованию Марины. В обозримом прошлом, общую тревогу на Архипелаге объявляли только дважды. Первый раз — за пару лет до войны, во время больших маневров флота, когда по сценарию ожидался стратегический морской десант.

Второй раз был непосредственно в день объявления войны.

Пока всё протекает довольно скучно. Телефонные и радио переговоры. Что-то вокруг этого особняка происходит. Напряжённое, но пока относительно мирное. Медики там есть, но сведений об убитых и раненых не поступает.

Нападение было, но не диверсантов и даже не преступных элементов. Сонькина машина чуть дёргается за внешнее оцепление. Меньше чем через полчаса возвращается на прежнее место.

Даже скучно становится. Кого-то задерживают, но раз нет пострадавших так, и даже применения оружия, то не особо интересно. Марина откровенно начинает скучать. Но, раз уж что-то произошло, то стоит до конца досмотреть.

Машина Софи отправляется назад нескоро. Стрелки пару кругов успели на циферблате сделать. Степень опасности снижена, но новые группы всё прибывают.

Марина никуда не уходит, краем глаза следя за перестановкой квадратика Сонькиной машины по карте. Вот она и на внешнем периметре. Дальше можно не волноваться. Квадратик с карты снят.

Звонок телефона. Старший смены охраны поворачивается к Марине.

— Отбой экстренных мер. Уровень понижен до первого.

— Где Софи?

— Прибыла пятнадцать минут назад.

Только сейчас замечает, начальник охраны недавно тут был, но куда-то успел испариться.

— Где начальник охраны?

-Докладывает Её Высочеству в Большом кабинете.

Значит, особо можно не спешить. Инцидент каким-то образом исчерпан. Вот только интересно, что по этому поводу сама Сонька скажет?

К ней можно не спешить, лучше пройтись посмотреть, сколько народа при опасности подняли. Тут ведь охрана из представителей сразу нескольких ведомств.

Дверь в кабинет привычно открыта пинком ноги. Софи, ожидаемо, за столом сидит. Словно ничего и не произошло, какие-то побрякушки перебирает. Марина плюхается в кресло.

— Не сомневалась, это ты. Видела такое? — протягивает золотой браслет.

— Нет, а что это? — «Я с ума начинаю сходить? Или это она на солнышке перегрелась?»

— Купила сегодня. Местные ювелиры делают такое. Под старину. По найденным в раскопках образцам. Представляешь, сколько ещё таких вещичек будет открыто?

«Серьёзно думаешь, будто я ни о чём не знаю? Ладно, поиграем в твою игру». На браслет Марина лишь глянула.

— Много золота не может быть по определению.

— Какому?

— Тут всё-таки было не бегство, а эвакуация. Даже организованная. Надписи на стенах сохранились жители какого квартала когда грузятся и с какого причала. И даже, сколько вещей по весу с собой можно брать.

Столько золота мало у кого бывает, а бронзовые статуи много больше весят.

Тут самое главное ― это единственный наш город, построенный до всего вот этого. Знаешь, у археологов даже шутка есть: «самое лучшее ― извержение вулкана. Всё накрывает, и жители ничего не успевают унести».

— Справедливости ради, тут был не вполне город, а разросшееся поселение при военном лагере.

— Все наши старые города так родились.

— Какая ты умная! — с напускной капризностью заявляет Софи, — Аж противно.

— Должен же быть среди нынешних Еггтов хоть один с мозгами.

— И это явно одна из нас. Что смеёшься?

— Смеюсь, потому что совсем не весело.

— Это, кажется, называется «Смех Ганнибала» . Не плакали, когда армии гибли и флот горел, заныли, когда их за кошели взяли. Знаю, читала.

В зелёном взгляде что-то мелькает.

— Не знала, что ты читаешь такие книги.

— Сама любишь говорить, как история повторяется.

— Мы не разбиты, скорее, наоборот. До ситуации карфагенского полководца нам далеко.

— Ты сама про важное забываешь. Даже Рим признавал. Ганнибала не столько их армии разбили, сколько сенат собственный, не присылавший подкреплений в решающий момент из-за страха перед его амбициями.

— Правда, знакомая ситуация? Просто начало истории Чёрных Еггтов. Вот только они сначала Великие Дома к ногтю прижали, а только потом на местный Рим пошли.

— Это из программы начальной школы. Да и рылом все эти храаты на Рим не вышли. Те после Канн оправиться сумели, а этих сама знаешь с какой скоростью снесли.

— У Ганнибала огнестрельного не было.

— Тут не в наличии оружия дело.

— Ты снова про большую опасность внутренних врагов?

— Их у нас по любой линии несколько вагонов. Вспомни, куда в прошлый раз залезли.

— И это без учёта того, о чём нам не сообщили.

Марина встав над столом склоняется. «Что-то мы заигрались. Пора о деле поговорить».

— Во что ты опять недавно чуть не вляпалась?

— Я позже приехала... — на мгновение замирает, и с плохо скрываемым бешенством, — Кто тебе сказал?

— Софи, ты так часто дуру из себя разыгрываешь, что уже на автомате стала её из себя строить. Тут слишком лакомое место службы. Никто не хочет терять, поэтому все должностные инструкции выполняются самым неукоснительным образом.

Начальник охраны сразу доложил, как уровень опасности подняли на единицу. Сразу усилил меры безопасности, подняв отдыхающие смены, включая резерв. Я даже флотские усиленные патрули у ворот заметила. Потом доложили, ты в безопасности. Во что вляпалась?

Софи сверкает глазами. Привыкла вопросы задавать, а не отвечать. Но в этот раз, младшая права.

— Было нападение на закрытую вечеринку. Серьёзно пострадавших нет.

— Слишком спокойно говоришь. Нападение на кого-либо здесь ― ЧП очень серьёзного масштаба.

Софи машет рукой.

— Человек двадцать придурков решили, будет очень смешно, если имитировать нападение со стрельбой и страшными рожами.

— У нас на руках полно оружия. Ответки получить не боялись?

— Это вообще-то, была девчачья вечеринка. Оружие, знаешь ли, любят не все. Там даже прислуга была только из женщин. Из мужчин были только танцоры сама знаешь, каких танцев. Внешне все ничего, но как началось, так визжали похуже самых трусливых девочек.

Марина хмыкает.

— Так они, скорее всего, из тех мальчиков, что не по девочкам.

Софи невозмутимо продолжает.

— Кое-кто в бассейн попадал, когда они ворвались и стрельба началась.

— Что, совсем никто не пытался сопротивление оказать? — негодует Марина, — И где охрана была?

— Все говорили, было очень страшно. На внутренней охране многие владельцы вилл экономят. Считают, хватает внешней.

— Кто не хочет кормить свою армию...

— Охрана вилл ― не армия, тебе ли не знать различий?

— Все так лапки и поподнимали?

— Некоторые догадались в боковом корпусе закрыться. У недоумков хватило ума перерезать телефонные провода. Но как отключаются кнопки тревоги, они не знали. В боковом кнопки были. Кто-то про них вспомнил.

Спец. части морпехов и военной полиции приехали быстро. Сперва потребовали выпустить всех удерживаемых, и только потом с поднятыми руками выходить.

Эти идиоты сперва потребовали полчаса на размышление. Получили десять минут. По истечении, стали выходить с поднятыми руками. Оружие у всех было с холостыми патронами. И петарды вместо гранат.

— Ты когда там объявилась?

— Как раз перед ультиматумом, меня остановило оцепление. Сразу в штаб операции провели. У командира на столе были планы зданий. Когда узнали, что я их хорошо знаю, попросили посмотреть, и сказать были ли в последнее время какие-либо изменения планировки. Пока рассматривала, они сдались.

— Их не побили?

— Задержали. Я попросила сообщать о ходе расследования.

— Это конечно, чудесно, что никто не пострадал... — театральные паузы Марина умеет выдерживать не хуже многих актрис, — А теперь главное мне скажи: Это не ты?

Знай Марина сестру похуже, решила бы, неподдельное удивление в светло-карем взгляде искреннее. Но не надо забывать, Софи ― это Софи.

— Что «не я»?

— Не тебе взбрело в голову проучить кого-то из местных дур, напугав их до полусмерти?

— Тебе, что их жалко?

— Знаешь ли, я очень не люблю, когда стреляют в безоружных. Паника очень страшная вещь. Мне бы очень не хотелось, что бы кто-то вроде Динки или Рэды утонул в бассейне из-за пьяной шутки какого-то недоноска. Меня крайне настораживает, ты была одна не взяв с собой ни Эр, ни Хейс или Эор, их ведь наверняка приглашали. Да и за рулём была сама.

— Я вообще-то, прекрасно вожу.

— Угу. После прошлой поездки машина только в металлолом годилась. Но ты не ответила, почему была одна, и очень сильно опоздала. Я же помню поговорку «принцесса всегда прибывает вовремя». Тут не все знают, «вовремя» на твоём языке ― значит то время, какое ты сама себе назначишь для прибытия.

Вот ты вовремя и прибыла, когда всё веселье закончилось, а все, кто надо обделались со страха. Или ты кому из шутников хотела устроить общение с кулаками и ботинками морпехов? Ты же всех нападавших знаешь.

— Они в масках были. И очках чёрных.

— Если ты видела, как их в «скотовозки» грузили, то лица должна была запомнить.

— Видела. Многих узнала. Сразу могу сказать они из тех, кто со мной или Эор всегда были вежливы. Хейс, правда, парочку отшивала. Кстати, даже если у них был список гостей, я только сегодня, точнее уже вчера, позвонила хозяйке и сказала, приду.

— Что говорит против тебя.

Звонок телефона.

— Да! — Софи нажимает на кнопку ответа не поднимая трубки.

— Пост охраны один. Старший следователь прокуратуры просит принять.

Сёстры переглядываются.

— Мы бы хотели услышать ваши претензии, и, если потребуется, оказать помощь в составлении заявления.

— На вилле серьёзно пострадавшие есть? Неважно, кто.

— Зафиксированы только лёгкие телесные повреждения. Материальный ущерб подсчитывается.

— Сколько уже подано заявлений?

— Пока ни одного. Юристы стараются уладить дела частным порядком. Вот список задержанных.

Софи берёт и читает, потом ненадолго задумывается.

— Это я могу оставить себе? — получив кивок, продолжает, — В таком случае, я тоже от претензий отказываюсь, тем более, я даже опасности не подвергалась.

— Если это ваше окончательное решение, то разрешите идти.

Марина хотела что-то сказать, но Софи опережает, с чарующей улыбкой, обращённой к сестре поднимает трубку вызывая начальника охраны.

— Все вопросы ― после его ухода. Лады?

— Лады, — выцеживает сквозь зубы Младшая Херктерент.

— В свете недавних событий я желаю немедленно получить полный отчёт о происходящем в городе. В первую очередь меня интересуют происшествия и преступления, в силу каких-либо причин не попадающие в сводки, а так же сами эти причины. Во вторую ― все незаконные развлечения и нелегальная торговля. Сразу могу сказать ― наркоторговля меня не интересует.

— Самое распространённое происшествие из тех, что не в сводках. Про «верхних» и «нижних» знаете?

Получив кивок, продолжает.

— Драки «верха» и «низа». По одному, двое, но чаще всего, группами. Самая крупная из зафиксированных в этом году ― около пятисот участников.

— Это практически массовые беспорядки.

— Я бы так не сказал. Почти у всех есть оружие ― но никогда не применяют. Молодёжь пар выпускает. Кулаками да ногами машут. Пусть. Многие скоро на фронт уйдут, а там смерть разбирать не будет, верхний или нижний. Происходит в строго определённых местах. Иногда бывает девушки друг с другом сходятся. Тут драчливых всегда хватало.

— И кто чаще побеждает?

— Примерно поровну.

— Хм. Странно. Если я всё правильно поняла, «низ» должен побеждать всегда хотя бы из-за количества бойцов.

— Верно, да не совсем. Тут ещё «полуверхние» есть. По происхождению ― «снизу», но дерутся за «верх».

— Наёмники?

— Вроде того. Их презирают. При случае толпой бьют.

— Есть ещё и бои без правил. И простые, и на разном оружии, и даже в полной броне. Тоже верх и низ, но больше от разных клубов. Женщины тоже участвуют. Даже несовершеннолетние.

— Даже так?

— Ничего по-настоящему серьёзного. Ужесточенные варианты и так практикующегося.

— Если я захочу посетить подобный бой, что надо будет сделать?

— Лично вам практически ничего. Любой устроитель только рад будет подобной гостье. Договориться совсем не сложно. Хотя, лично я бы не рекомендовал.

— Причины?

— Там слишком грязные вещи иногда происходят. Вроде крайне неоднозначных призов. Совсем недавно сошлись два самых сильных бойца-юниора. Они, наверное, в стране сильнейшие. Как по заказу, один ― сверху, второй ― снизу. Второй за победу, кроме денег, потребовал, что одна из верхних девиц будет на несколько дней его. Причём, он сам её выберет. Если нет ― боя не будет.

На его условия согласились.

— Девиц не спросили?

— Кто не хотела быть выбранной, в тот день просто не пришли.

— Логично. Вы женские бои упоминали. Там в качестве призов красавчиков не было?

— Мне о таких случаях неизвестно. Хотя, популярность таких боёв сейчас растёт.

Как же о самом очевидном не подумала? Кто в школе чуть ли не главный по дракам? И пусть она рядом сидит. Всё-таки, Младшей напомнить не мешает, кто тут главный.

— Скажите, а моя сестра ничем подобным не интересовалась?

Начальник охраны в сторону Марины даже не покосился. Сама же Марина делает вид, будто росписи на потолке изучает.

— Никак нет. Её запросы касались только библиотеки, стрельбища, возможности посещения военных объектов и содержимого винных подвалов. Довольно умеренного.

— Препараты ограниченного распространения?

— Никаких запросов не было.

— Денег она много тратит?

Называет сумму. В общем-то, умеренно. Софи на ювелирное изделие способна потратить значительно больше.

— Ещё она разрешила всем гостям тратить определённые суммы. Но к дворцовому казначею никто не обращался.

К некоторому удивлению, Марина сияет так, что противно.

— Так я и знала, это твои проделки.

— Я разве говорила, что оставлю их безнаказанными?

Младшая Херктерент пожимает плечами.

— Лучший способ их проучить только что ушёл. Если что, я круглосуточный телефон прокуратуры помню. Могу подсказать.

— Способ, конечно, замечательный, но для первого раза уж больно жестокий.

— Знаешь, убивают обычно один раз. Да и быть изнасилованной не всем нравится, хотя есть любительницы, когда грубо, как я слышала, — мурлыкает Марина, выразительно разглядывая сестру.

Софи, только хмыкнув в ответ, невозмутимо продолжает.

— Я обещала их проучить, и я их проучу.

— Слова, слова...

Софи берёт трубку, щёлкнув по кнопке.

— Завтра, то есть, уже сегодня, приобретите восемнадцать экземпляров уголовного кодекса, отметьте статьи, — Софи начинает называть номера статей. Брови Марины забираются под чёлку. Ну, сестрёнка даёт! Уголовный кодекс к любимым книгам не относится, но содержание известно неплохо. Номеров всех статей не помнит, хотя Сонька их наизусть шпарит. Ага. Вот и знакомый номер мелькает. «Насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних». Следующий пункт — «то же совершенное группой лиц». Опять статья знакомая «незаконное владение оружием и боеприпасами». Что там ещё весёленького? Марина напрягает память. Незаконное проникновение, вооружённое нападение, угроза жизни и здоровью, порча частного имущества, банальное хулиганство, что просто смешно на фоне статьи о разбойном нападении.

«Букетик» ещё тот набирается.

И в качестве «вишенки» на тортик персонально от Софи — «порча государственного имущества» — и эту статью вредина приплести решила. Вопрос только, к чему? Провода перерезанные прилепить решила? Ага, снова к делу перешла.

— Напечатайте и вложите в каждый экземпляр следующий текст.

«Ещё раз такое повторится... Или просто в поле зрения полиции попадёте. В нагрузку пойдёте ещё по всем этим статьям. Это моё первое и последнее предупреждение». Потом мой полный титул. Принесёте на подпись. Упакуете в парадные конверты и отвезёте этим, — протягивает листок, — лицам. Вручать только лично под роспись. На ответ в письменном виде ― пятнадцать минут. В случае отказа отвечать ― немедленно извещать меня. Свободны!

Нажимает другую кнопку.

— Усиленную охрану не снимать до особого распоряжения.

Марина резко хватает со стола и залпом опустошает бокал сестры. Софи язвительно интересуется.

— Довольна?

— Вино, да хорошее.

— Это не ответ.

— Если бы я не была той, кто я есть, была бы счастлива на двести процентов, визжала от восторга, и может, даже обниматься бы полезла.

Софи отодвигается в кресле.

— Но я ― это я, и поэтому, только укрепилась в мысли, ты хотела не девочек попугать, а этих придурков за что-то проучить. У них и правда хватило наглости или глупости тебя обидеть?

— Пока наглее тебя, я тут никого не видела.

— Неприятно признавать, но тут не школа, и главный источник местных легенд этим летом ― не я, и даже не ты.

— Хейс быть легендой не привыкать.

— Ты в этот кабинет совсем переселилась. Решила в заместителя отца, шестого соправителя на этом острове поиграть?

Софи наклоняется вперёд. В глазах что-то страшноватое.

— Запомни раз и навсегда. Я никогда и ни при каких обстоятельствах не буду играть чью-то роль. Я всегда и во всём буду собой и только собой. Мне не нужно чьё-то место. Найду и займу своё.

Надув и схлопнув шарик жвачки, Марина изрекает.

— Снижу пафос момента. Через несколько лет какой-нибудь мирренский пилот может свою роль лучше сыграть. И от тебя только пепел останется.

— Мы все умрём, — обворожительно улыбается Софи, — и ты как хочешь, а я спать пойду. Провела ночку не так, как планировала, но всё равно весьма насыщено.

Софи сидит там же, где и несколько часов назад. Словно и не ложилась. Только не в легкомысленном платье, а в ещё большей степени, легкомысленном купальнике.

Сияет, словно позолоченная, да ещё отполированная. Перебирает стопку конвертов.

— Привет! Головка после вчерашнего не болит?

Марина отвечает непристойным жестом.

— И тебе не болеть. Все ответили?

— От двух ещё не привезли. Вот, сижу и жду.

Марина, как и вчера усаживается на стол. Возле Софи стоит бокал на тонкой ножке с чем-то зелёным, дольками фруктов украшен, ягодки плавают и соломка торчит. Сестрёнка явно пила, иначе бы Марина из вредности отхлебнула.

— Представляешь, тебя ждала. Веришь?

— Разумеется, нет.

Разложив конверты веером, Софи любуется.

— Я много раз говорила, как не люблю ждать, но тут больше подходит «хочу всё и сразу».

— Редчайший случай, когда с тобой согласна.

Ждать приходится недолго.

— Ну, что, поглядим, настолько ли мы страшные, какими сами себе кажемся?

— Открывай уже, страхолюдина.

— А с кого начать? — саму себя Софи спрашивает, — Эти двое самые богатые и знатные, дома первого разряда, шестеро ― дома второго и третьего. Остальные ― мелкота, подозреваю наняты. Все в том возрасте, когда думают исключительно половым органом.

— Вариант с планировавшимся массовым изнасилованием, или групповым кого-то конкретной не рассматривается?

— Ты тоже сейчас не головой думаешь. Они придурки, но не до такой же степени. Групповое изнасилование ― это чпок, — выразительно щёлкает языком Софи, подняв руку пистолетиком.

— А если их после хотели, — Марина рукой по горлу проводит, — Того. Чтобы свидетелей не оставлять. Да и под наркотой мозги напрочь отключаются.

— Ты совсем больная!

— Как уже сказала, на всех этих ваших вечеринках любую дурь достать можно. А под дурью человек бывает страшным.

— Или бывает мёртвым.

Марина вскидывает глаза к потолку.

— И такое тоже бывает. Ладно, давай вернёмся к тому, что они понаписали. Подружкам скажи, что бы на охране не экономили. Да и в связях разборчивее были.

— Вернёмся к письмам. Предлагаю начать с самых незначительных участников истории.

— Можно подумать, ты станешь слушать чьи-то возражения.

— У тебя они есть?

— Не в данном случае. Читай уж давай. Вслух.

— Я для этого ленивая слишком. Сама прочтёшь.

Та же самая лень не позволяет Марине перелезть через стол и читать из-за спины Софи. Хотя и так ясно ― Сонька будет время намеренно тянуть.

Вскрывает первое.

— М-да. Хотела бы я знать, что у него по родному языку в школе было. Полная безграмотность.

— Что пишет?

— Просто относительно честный дурак. Признаёт свою вину. Просит прощения. Готов искупить вину любым способом. На, читай.

Марина прочла. Потом ещё восемь. Почти как под копирку, только степень грамотности различается.

— Интересно, если я, как представитель Высшего дома, велю им за бесчестие с собой покончить, выполнят?

— Теперь я тебя могу спросит: совсем больная?

— А что? Все эти кодексы формально действуют и изредка применяются. Раз их начитались ― пусть по ним и отвечают. Я полностью в своём праве для отдачи подобного приказа. Полезных членов общества из них всё равно не выйдет. Так что, можно оказать обществу услугу, грохнув их заранее. Например затем, чтобы они девочек больше не обижали.

— Хм. Мне вот что странным показалось. Пишут безграмотно, а представления о кодексах имеют. В школе их так натаскать не могли. Они в какой-то организации состоят? И, кстати, почему их всех так быстро отпустили?

— Сама же слышала, заявлений не было, сопротивления при задержании не оказали. А всё остальное решается штрафами. Да и думаю кой-чьи родственники постарались замять неприятности. Плюс самое простое ― вспомни, на сколько часов у нас можно задерживать не предъявляя обвинения.

— Всё, как всегда, — кривится Марина, — А кодексы?

— Тут полно всяких стрелковых клубов. Они наверняка в каких-то состоят. Да всякие «общества изучения древностей». Занимающиеся чем угодно, кроме местных руин.

— У нас же тут тоже стрельбище есть. Или, как всегда, законы одинаковы для всех, но для некоторых есть исключения?

— На территории дворца всё, что есть и чего нет находится в полном соответствии с действующим законодательством.

— Ладно, вернёмся к нашим баранам. Следующий кто?

— Не баран. Я серьёзно. Скорее, рыба-прилипало. Друг детства вот этого, — показывает не открытый конверт.

Марина присвистнула.

— Далеко пойдёт. При таком Доме устроиться.

— Некоторые считают, будто при нас тоже много кто устроился, — от тона Софи изморосью веет.

— Я друзей от прилипал отличать умею, — Марина тоже голосом вымораживать умеет.

— Не допускаешь, они тоже самое сказать могут?

— Из тех, кто бывал во «Дворце грёз» я ни про кого такого сказать не могу. Они там были. Оба. И почему они здесь? У них призывной возраст подошёл уже. На них бронь?

— Нет. Но у нас умеючи даже в военное время можно получить отсрочку на срок до семи лет.

— Ага, если умеючи, — Марина словно купюры жестом считает.

— Так тоже бывает, — не стала спорить Софи, — Он тоже пишет, осознал и готов понести наказание. Кстати, почерк у него красивее моего...

— Точно, заднеприводной, — хмыкает Марина.

— Ещё написал, готов понести заслуженную кару по древнему кодексу, дабы не нанести бесчестия Дому.

— Что-то много знатоков кодексов развелось. Точно, какое-то общество есть, куда надо с проверкой заглянуть. Не доверяю я почитателям старины всякой.

Софи отбрасывает письмо в сторону.

— Теперь к рыбкам пожирнее перейдём, — вскрывает очередной конверт, — та-а-ак. Дом третьего разряда, притом, древний... А правильных форм обращения ко мне самой не знают.

— У него отсрочка столько же?

— Ещё возраста не достиг.

— Так дальше пойдёт, может не достигнуть вовсе. Я тоже могу представителям младших домов... Приказы всякие разные отдавать.

— А говорила, я больная...

— В таких делах, с тех кто выше ― спрос больше. Нанять и других можно было, а этот уже сознательно шёл.

Софи смехом просто заливается.

— Ты, что, правда, заболела.

— Да нет, отцовская поговорка вспомнилась: «Рыба всегда с головы гниёт». Тут дальше причитания почти в стиле наёмных плакальщиц. И это наследник древнего дома! Да у наёмников куда больше достоинства. У них хотя бы смелости хватило признать, что напакостили. А этот... Через две фразы на третью. «Они меня заставили с ними идти!» Хотя, такого заставишь, пожалуй. Его самого, пожалуй, только Сордар и сможет что-нибудь заставить.

Компенсацию денежную предлагал. Мне! Похоже, насчёт вырождения некоторых Древних домов ― правда. Я бы ещё поняла, предложи он деньги жертвам, там некоторые совсем небогаты. Но мне! Самой мне!

— А давай возьмём и поржём. Половину, нет, ещё лучше, две трети его денежных средств отберём. Отошлёшь хозяйке той виллы с подписью: «От тайного поклонника».

— Дарить девушке деньги считается плохим тоном.

— Ага. Только это самый лучший подарок. Ходят же слухи, главы Великих домов хотели за заслуги поставить Дине II памятник из золота. Она ладонь протянула: «Ставьте немедленно, вот постамент».

— История повторяется. Хотя, миры и разные.

— С ним самим что делать собираешься?

— Оно мне не нравится. Перешлю-ка я это письмецо Кэрдин. Пусть у неё посмотрят, чтобы ничтожество это ни на какую должность не попало.

— Не забудь добавить, что он уже начал сильно девочек обижать.

— Кто про что...

— Не забудь, раз уж вшивость вспомнила, за это из нашего флота выгоняли со «свинским пергаментом», с которым больше ни на что, способное на воде держаться, никогда не возьмут.

— Знаю!

— Приступай к следующему.

— Яволь!

Софи очередной конверт потрошит. Начинает читать с полуусмешкой, и почти сразу становится серьёзной.

— Ну, что там?

— Подумать дай.

— Сразу прокурору или в безопасность?

Старшая Херктерент поднимает кулак. Младшая, пересилив лень, перебравшись через стол, устраивается за креслом сестры. Демонстративно суёт нос в текст, ожидая реакции сестры, но та только чуть повыше письмо приподнимает. Сёстры переглядываются.

— Он издевается? — Софи взбешена.

— Идейный или мудак?

— Сама как думаешь?

— Его во «Дворце грёз» не видела.

Софи плечами пожимает.

— Дом мелковат, молодой слишком.

— Тоже верно.

— Я вот не пойму, он на самом деле не понял, что попал под удар Еггта?

— Люди этого обычно понять не успевают, ибо от нашего удара сразу умирают. Не те сейчас Еггты пошли.

— Он, похоже, из тех, кто не верит во все эти байки про славу Древних Домов.

— Прям, как я. На его месте не верить в статус и возможности дочерей Императора очень глупо.

— Привык верить в то, что сам видел. И не знает, на сколько я взрослее и умнее своего возраста. И он настолько эгоистичен, что не понял, в насколько мерзких действиях принимал участие. Почему-то принято считать, девочки моего возраста обожают всех из себя таких мужественных обаятельных мерзавцев. Не понял, кретин, я прямо сейчас могу ему и жизнь, и карьеру навсегда испортить. Достаточно несколько звонков сделать.

— Ну, обаятельные мерзавцы бывают и вроде Херенокта. Только вот ему над девочками издеваться не нравится. И никогда не нравилось, через Кэрдин проверено.

— И знаешь ли, он совсем не в моём вкусе.

Марина хмыкает.

— Хотела бы я знать, кто в твоём. А то на моей памяти ты посылала далеко и надолго парней всех возможных разновидностей. И даже Ярика своего пошлёшь рано или поздно.

— Не лезь ни в своё дело, мелкая!

— Ещё скажи, он тебе дорог или как ты его любишь. Просто загарпунила на время самого перспективного жениха страны, что бы кому-нибудь другому не достался.

— Знаешь, сколько раз в жизни мне тебя хотелось убить?

— По-настоящему? — Марина задумчиво смотрит в потолок, — Только что был первый раз.

Софи обхватывает голову руками.

— Знаешь, Маришка, от тебя в больших количествах очень сильно устаёшь. Особенно, от твоей любви правду говорить. И от придурков этих устала тоже. От всего вместе, да ещё от жары мозги просто закипают. Пойду поплаваю. Не хочешь со мной?

— Топить не будешь?

— Нет. Слово Еггта.

— Смотри, в рыбу не превратись. И так из воды почти не вылезаешь.

— За этим люди вообще-то, сюда и ездят.