Внезапные мысли до добра не доводят... (гет)

— Кричи, девочка, кричи, и ты докричишься.

— До кого?

— Возможно и до самой себя...

— То есть они вампиры.

— Да.

— И этот громила-фетешист — моя "пара".

— Да.

— И из-за этой связи нам придётся быть вместе, хотя бы, жить, иначе он начнёт сходить с ума и я начну сходить с ума, да?

— Ну, не то что бы... наверное... да... это надо спрашивать Маркуса, как сильно скрепилась ваша связь, потому что если несильно или не скрепилась ещё, то вам ничего не будет, если вы больше не будете пересекаться.

— Ну дело... дело... я не знаю как обозначить мысль?!

— Дрянь?

— Мягко говоря пиздец... если совсем цензурно...

— Зато ты теперь сможешь остаться со мной...

— Лучше бы я действительно не приезжала, а послушала тебя.

— А я говорила!

— Здесь это не к месту, — Катя махнула бутылкой в сторону города, — Ты понимаешь, что у тебя ситуация вообще хуйня? Что у тебя уже подобие стокгомского синдрома?

— В плане?

— В плане, что тебя спиздили и навязали отношения, а ты так спокойно на это реагируешь и принимаешь?!

— Ты в психиаторы заделалась? Ты вроде на филолога училась, а не на медика...

— Не уходи от темы, — на меня смотрели хмурые серьёзные глаза.

— А что я могла сделать, м? Я выбрала меньшее из зол на тот момент. И всё не так уж и плохо!

— Тебя истязают! Мучают и морально, и физически! Это насилие, дурья башка! Давай уйдём, сбежим, пока они там с этим разбираются, а? Сбежим и нас не найдут, я всё устрою. Домой не вернёмся, но ничего...

— Хуйня план, не выйдет, всё равно найдут и мы опять посрёмся из-за непонимания зачем, ведь всё было хорошо. Пойдём спать?

— Я здесь не останусь! Я хочу в отель!

— Уже ночь.

— Деньги всё решают! Одолжишь немного?!

— Всё будет хорошо, клянусь тебе. Никто тебя здесь не тронет. И он тоже. Иди ко мне...

— Я так не хочу этого... — с воем зарыдала Катя мне в плечо.

* * *

Девушка стояла у открытого окна и в полглаза наблюдала за спящей подругой, думая над её словами и расчёсывая волосы. На пьяную голову этого лучше было не делать, но мысли всё равно не дадут спать, а красивое ночное небо было прекрасным слушателем.

— Вы совершенно непохожи. Разве что волосами, — раздался тихий голос в комнате, а холодные руки накинули на озябшие плечи плед и слегка приобняли.

— Будто ты с Марком и Аро похожи, — он хмыкнул в ответ и перевёл взгляд со спящей на небесный океан.

— Ты ей всё рассказала?

— Да

— И как отреагировала?

— Ну... вполне цензурно. Она в сильном шоке от всего. Потом кричала и рыдала. Она не хочет этих отношений, — скрестив руки на груди ответила Алиса. Умиротворённое лицо подруги заставляло думать, а звёзды на небе не давали отвлечься на другие мысли.

— Маркус сказал, что связь совсем несформирована. И мы не тронем её, если ты решишь отпустить её домой, а она не захочет хотя бы попробовать.

— Но если она попробует и не захочет, то отказаться уже не сможет, — она вышла на балкон.

— Почему же? Если они оба не будут тянуться друг другу, то всё будет нормально. Феликс действовал на инстинктах, но желания головы и сердца никто не отменял. У неё есть выбор.

— А она права, — тяжёлый выдох прозвучал на балконе.

— В чём? — Кай осторожно подошёл к девушке, вставая рядом и смотря на звёзды, но боком ловил её эмоции на бледноватом личике.

— Что я слепая дура. Не заметила такой очевидности. Как хорошо, что у неё есть выбор...

— У тебя он тоже был. И сейчас есть. И ты далеко не дура.

— Разве? — Алиса болезненно усмехнулась, смотря куда-то в пустоту, — Если раньше он и был, то сейчас уже точно нет. Мне хватило быть запертой. Больше съезжать с катушек не хочу. Поэтому сейчас выбора точно нет. А раньше? Раньше его тоже не было, потому что вы решили всё за меня ещё два года назад, не так ли?

— Возможно...

— Врун. И правда стокгомский синдром. Забавно-то как...

— Поверь, всё не так. Будь это этот синдром, ты бы была зависима от нас, была бы скорее как питомец. Поверь, я наблюдал за подобным, грешен, любил побаловаться. Ты решила попробовать быть с нами сама. Ты захотела. Это главное. Да, возможно связь с нашей стороны частично в этом поспособствовала, но ты не из жалости это сделала, а по желанию.

— Если бы я отказалась, тогда, дома, вы бы увезли меня силой, не так ли?

— Да, — помедлил, но не стал отрицать вампир, — Но лишь для того, чтобы постараться наладить с тобой отношения и чтобы ты попробовала узнать нас. Если бы не вышло, мы бы отпустили тебя... Ты снова улыбаешься, — Кай снова увидел эту располшуюся вежливую тёплую улыбку, но глаза сейчас говорили о другом. Это был не первый раз, но он всё никак не мог спросить. Почему Алиса всегда улыбается.

— Защитная реакция, — пожала та плечами.

— Почему?

— Я не люблю плакать, точнее давно разучилась, когда мне грустно или сложно. Это с вами я стала плаксивой, а раньше я бы скорее рассмеялась, чем заплакала. Слёзы — слабость, а улыбка — сила, потому что за ней можно скрыть многое, а ещё она очень бесит людей. Потому что они хотели сделать больно, а ты, чёрт возьми, лыбишься, вместо того, чтобы плакать. А ещё смех продляет жизнь, я отношу к этому и улыбку.

Ну и... я не люблю, когда меня спрашивают, почему я грущу, поэтому улыбаюсь, — продолжая всё также улыбаться она незающе дёрнула плечом, — И мне так проще, безопаснее. Довольно часто я не хочу говорить, что случилось. А если ты улыбаешься, значит всё хорошо, кроме того, тебя не могут прочитать и ударить по больному, потому что ты же улыбаешься, значит всё чики-пуки.

— И как давно... ты всегда улыбаешься? — осторожно спросил Кай.

— Уже и не помню, когда начала. Лет десять уже? Ещё со средней школы, когда мне сделали очень больно, а я не была готова говорить на эту тему... — вампир плавно подошёл со спины и обнял за талию лишь руками, — Люди — жестокие существа, а дети, тем более подростки, ещё хуже. Они не терпят конкуренции, ими управляет максимализм. Они считывают всё. Злость, печаль, огорчение... Любая слабость и всё повернётся против тебя. Улыбайся. Всегда улыбайся, — казалось, словно девушка говорит с кем-то невидимым. Кай чувствовал, ждал, что она заплачет, хотя бы чуть-чуть, но не сегодня, не сейчас. Этой ночью она не станет слабой. Уже наплакалась, — Будто у тебя всё хорошо, твоя жизнь прекрасна. Они будут тебя ненавидеть за это, но не тронут. Ты понравишься взрослым, потому что ты беспроблемен, и будешь неинтересен своему возрасту, ведь у тебя, в отличае от них, всё хо-ро-шо...

— А Катя? Она... — тихо, также слегка шепча, уточнил Кай.

— Она знает. Катя уже привыкла, что я улыбаюсь, и не обращает внимания на это, впрочем как и я. Она... — горло всё-таки сдавили слёзы, а мраморные руки осторожно погладили желая успокоить, — Она никогда не была такой, как все те, другие. Рядом с ней я могла и могу не скрываться. Могла поплакаться, содрать маску, но, увы или к счастью, не плакала, никогда. Не получалось. У нас всегда находились дела поважнее, чем плакать о каких-то бедах. Это было ни к чему. Старшая сестра не должна грузить младшую, правда? А я всегда была старшей сестрой в дуэте. Как-то так себя чувствовала.

Я слишком привыкла скрывать всё в себе, но с Катей я могла хотя бы поговорить или просто помолчать и становилось легче, уходило это невозможное отчаяние, когда хотелось выть, кричать и плакать... Когда хотелось собственными руками задушить проблему или от страха содрать с себя кожу... Просто на время всё забывалось... — сухой тихий плач рвал душу. Тёплые ладони неуверенно скользнули на ледяные. Они некоторое время молчали, — Я эгоистично хочу, чтобы она осталась... Мне так... одиноко здесь...

— Мы рядом с тобой, — прислонившись лбом к спине проговорил Кай, — Всегда будем.

— Я знаю, Кай, но...

— Тебе так пусто...

— Я... — хриплый выдох, — Я... — Алиса тяжело выдохнула и как следует вздохнула, — Я просто не хочу разбираться со всем этим одна! — в голосе была паника. Кайус ничего не ответил, лишь слегка сжал, даря поддержку, — Это трудно! И я не хочу быть одна! — вышло испуганно и коряво, но наконец-то скрывающиейся эмоции от всей ситуации нашли выход. Каждый боится кардинальных перемен, — Мне страшно!

— Ты не одна, слышишь? — на повторе зашептал блондин, — Не одна. Никогда не будешь одна. Даже если она не захочет остаться здесь, ты всё равно никогда не будешь одна. Она будет рядом. Мы будем рядом. Всё будет хорошо и ты со всем справишься, — Кай осторожно обнимал Алису за пояс, позволяя прижаться лбом к плечу. Девушка прижимала руки к груди, невольно желая защитить свою душу и сердце, не желая, чтобы было страшно и больно.

— Я боюсь... Мне страшно...

Так они и стояли, смотря на тёмное небо, даря и принимая такую нужную поддержку.

* * *

В Италии наступило утро.

С кровати поднялась одна из спящих русоволосых девушек, потянулась, потёрла глаза и пошлёпала на выход из спальни в поисках ванной комнаты. Стоило ей открыть дверь, как она пронзительно завизжала.

— Блин, Кать, ты чё орёшь, как банши? Это я обычно ору при виде наглого лысого кота твоего братца, что иногда здесь шляется среди ночи, а не ты. Не отбирай у меня занятие и дай поспать, — недовольно бурчала девушка, лёжа на кровати с закрытыми глазами и натягивая повыше одеяло. Когда она хотела спать, а ей не давали, включалась ворчащая бабулька.

— Али-и-и-ис, — жалобно протянула девушка у двери.

— Пф-ф-ф-ф-ф-ф... Да, блять, встаю я, встаю, — резко принимая упор лёжа на кровати и вставая недовольно говорила Алиса, — Чё случилось? Кот сдох? А... — она запнулась на полуслове и встала с открытым ртом, смотря на выход из спальни, — Феликс, блин, у вас, чё, это семейное так в первые дни людей пугать?! Вали давай... — подходя к подруге и потирая после сна лицо недовольно говорила Алиса, ей то показалось сначала, что она у Катьки дома на ночёвке, а не в Вольтерре. Она сейчас прекрасно понимала, почему Катя заорала. Открываешь дверь, а там трёхметровый парень с красными глазами и жуткой хищной улыбкой. Складывалось ощущение, словно тебя сейчас сожрут, и это никак не компенсировать наличием огромного букета роз в его руках.

Вампир никак не реагировал, а всё смотрел на сжимающуюся от страха Катю, что буквально примёрзла к месту.

— Тц, идём, — беря за руку подругу и протискивая её между мужчиной и дверью, сказала Алиса.

За это время, услышав крик, в комнату влетели Владыки и Джейн с Алеком, последние двое так и застыли на пороге, им весь обзор заграждали короли.

— А это... — в испуге отпрыгивая от вампирских правителей попыталась задать вопрос Катя, когда встретилась взглядом с Аро и увидела его счастливую улыбку, но наступила Алисе на ногу.

— Хщ-щ-щ, — прошипела девушка, подталкивая подругу к ванной, — Слоняра! А это мои коты. Видишь какие чеширские улыбки? Сколько ты выпила, если ничего не помнишь?! — задала риторический вопрос она, — Давай, иди умывайся...

— А ты... — попыталась задать вопрос Катя, перебивая.

— Я сказала вали мыться! Пока не приведёшь себя в порядок, на вопросы я отвечать не стану! — запихивая в ванную комнату, а потом швыряя в подругу полотенцем из гардеробной скомандовала Алиса и захлопнула дверь за Катей.

Девушка вздохнула и посмотрела на здоровяка, гипнотезирующего теперь дверь ванной:

— Феликс, хорош лыбиться. Я к вам уже привыкла, да и узнавала о вас на трезвую голову. А Катя девушка хорошая, впечатлительная и творческая натура, а ты на неё смотришь, словно хочешь съесть. Ты б ещё крови добавил и она б сейчас в обмороке лежала. Короче, катись давай из моей комнаты, — ища Катин чемодан ворчала девушка. Не услышав изменений посмотрела на вампира — он так и был статуей.

— Э-э-эй, очнись. Есть кто дома? — щёлкая перед глазами Феликса говорила Алиса, — Милый, что с ним делать? — хмурясь спросила девушка, обращаясь сразу ко всем своим парам.

— О, любимая, это любовь. С добрым утром, — подходя человеческим шагом и целуя руку девушки с улыбкой проговорил Аро.

— Смотря для кого, — хмыкнула Алиса, но смотрела добрыми глазами и счастливой улыбкой, проводя по щеке мужчины тыльной стороной ладони. Всё-таки он был очень красивым, а галантность была приятным бонусом.

— Согласен, дорогая, под такой вополь просыпаться малоприятно, но я надеюсь, что мы скрасим твоё утро, — с улыбкой подходя сзади и целуя в макушку подтвердил Маркус, чем вызвал смешок и ещё большую улыбку у девушки, которая погладила мужчину по обнимающим её рукам и откинула голову паре на плечо. Её начал окутывать покой и душевное тепло, что казалось непривычным, но невероятно правильным.

— Ну, никто не ожидал такой подставы. И всё-таки, это у вас традиция такая — поначалу пугать приобретённые пары? — протягивая руку в сторону Кая и хитро смотря на него, спросила Алиса.

— Ну что ты, дорогая, нам и сейчас нравится так делать. Не всё же тебе нас удивлять! — игриво ответил Кайус, подходя и нежно целуя в открытую шейку девушку.

— Вот сейчас мне утро начало нравиться, — прикрывая глаза из-за нежных прикосновений мужчин прокомментировала Алиса, — А если серьёзно? Что делать с Феликсом? Катя точно не выйдет из ванной, если он продолжит тут стоять и пялиться, — всё также с закрытыми глазами спросила она, нежно проводя по плечам кого-то из партнёров.

— Наша дорогая Джейн быстро отвлечёт его от мыслей о твоей сестре и усмирит его зверя, а Алек или Деметрий заберут его, — тихо ответил Аро.

— Да, мастер, — вместе ответили близнецы и принялись за дело. Феликс быстро попал под влияние дара блондинки и на время пришёл в себя. Этого хватило, чтобы Алек молча увёл друга из покоев королевы в тренировочный зал — подальше от столько дурманящего запаха истинной пары.

А три вампира со своей человеческой парой так и остались стоять, наслаждаясь невинными ласками и аккуратными поцелуями. Конечно мужчинам было мало, им хотелось большего, особенно Каю и Аро, но они запирали своих зверей в клетке, давая шанс своей любимой самой принять решение и понимая, что до её обращения могут не сдержаться и навредить.

Алиса слышала, как вода перестала течь, а потом раздался щелчок замка и осторожный скрип ручки. Катя увидела занятых друг другом людей и решила пока не выходить, чтобы не нарушать планы и идилию своей подруги, только она забыла, что и без сверхспособностей у Алисы прекрасный слух.

— Катя, я знаю, что ты закончила, выходи, не бойся, Феликс ушёл, — не открывая глаза сказала Алиса, — А мы встретимся снова немного позже и поговорим, — выскальзывая из рук вампиров, которые поняли, что пока это всё. Алиса оставила у каждого на щеке по лёгкому поцелую и выпроводила мужчин за дверь, добавив напоследок:

— И нужно найти её чемодан. Пожалуйста, — и закрыла дверь.

* * *

— Не думал, что скажу это, но я, кажется, начинаю ревновать свою женщину к другой, — подумал вслух Аро, смотря на закрывшуюмя дверь.

— Аналогично, — вздохнули братья