Антро львиная проза: Священная Стрела (джен)

— Хозяйка, почему сюда?

— Мне понравились эти руины, когда ехали сюда, то приметила. Помню, вроде слева. Красивое место.

— Да, Хозяйка.

Связанный Арзис осматривал крытую повозку, в которой они очутились средь всякого барахла. Яцына с Бехом смотрели на него. Говорить никто не мог — рты им замотали тряпками.

Их вывели наружу, посреди руин старой мельницы, поснимали тряпки.

— Ëб твою мать, Лапа! Что ты сделал, что ты там наговорил?! Какого хера нас всех повязали?! — это Бех.

— Заткнись.

— Мы приехали забрать золото, только и всего! Мы ничего не делали сияющей старой Ашаи! Какого хуя нас казнят! — орал Бех, стараясь привлечь внимание, хотя куда там — Баш далеко. — Лапа, ты придурок, что ты наделал?!

Поскольку Бех оказался экспрессивным львом, ему снова замотали рот. Яцына молчал, плевался и кряхтел. Их вывели, поставили в рядок у стенки мельницы.

— Сегодня, Сунг с именем Арзис, судьба поставила нас перед выбором, — встала перед ними Мауна. — Твой ещё не сделан: ты можешь умереть сейчас по причинам, которые мне невозможно раскрыть обетами Вестающих, но Ваал видит, что они есть, и друзья разделят твою преждевременную и ненужную смерть. Либо, — сделала она многозначительную паузу, — ты можешь вклясться мне в верности и служении, пока кровь твоя не остынет.

— Отпусти их, они ни при чём, — заотрицал всё Арзис. — Казни меня, не знаю за что там, а их — отпусти. И хорошо кончится денёк.

— Ашаи, эээ… эээ… не казни его. Он много может наговорить, да, смолоду и сгоряча, он любит дурацкие шутки, — пытался вразумить её Яцына.

— Отпуштит наш хаману Ашаи, а? — запросился Бех, пытаясь выжать всё из замотанного рта.

— Арзис, ты отвергаешь моё предложение? — не обращала внимания Мауна.

— Чего тебе надо? Ты не будешь доверять мне, я не буду доверять тебе. Нож в спину при первой возможности. Такое хочешь?

— Если ты не согласишься служить мне, то умрут твои друзья. И ты тоже.

— Это всё какая-то полная хвостня.

— Наш башшкие шдали! — сделал выводы Бех.

— Подготовьтесь их казнить, — сказала Мауна и отошла.

Сир Уруз огласил:

— Казнь по велению хозяйки. Что у нас есть для головы?

— Ничего, — ответил Харг.

— Ничего не брали, — подтвердил Тайназ.

— Та мечом, нормально будет, я снесу, — предложил Тай.

— Больших топоров мы не брали. Короткая поездка, налегке, — задумался Нарзиммай.

— Хм…

Помолчали.

— Фальх должен быть, я его купил недавно, — нашёл решение Нарзиммай. — Им не так, как топором… но сойдёт.

— Где он?

— В повозке должен быть. Сейчас…

— Пусть его простит сиятельная, — пытался донести Мауне Яцына, что уже отошла, просил её спину и хвост, скрытый пласисом. — Их пусть простит. Я уже пожил, они ещё нет.

— Почему ты так претишься служить мне? Это угодно Ваалу и Сунгам, это честное служение, — развернулась Мауна, снова всё — только Арзису, словно остальные не существуют.

— Ваалу не угодно, чтобы Ашаи-Китрах казнила трёх львов, даже не объяснив, за что. И угрозой смерти требовала служить ей, — объяснил очевидное Арзис.

— Обеты воспрещают объяснять причины. Мне вольно или казнить тебя, или взять к себе. Иного выбора нет. Мы не выбираем.

— А я выбираю: мне не пресмыкаться под лапой безгривой. И если причина во мне — отпусти их, казни меня. Делу конец. В чём их вина?

— Их смерть будет на твоей совести, — обвинила Мауна.

— Неужели? — ухмыльнулся Арзис, посмотрел вокруг, на всех. — В чём их вина?

Наступило молчание.

— Лапа, не ломайшя, соглашайшя, — просился Бех.

— Я думал, что Ашаи-Китрах значит «сёстры понимания». А тут выходит «сёстры хер-знает-чего» или «сёстры порубим-всех-на-куски» или «сёстры заберём-чужие-батоны-и-не-отдадим», — давал определения Арзис, и все внимательно слушали, как он себе наговаривает на смертную казнь, хотя что тут наговаривать — вроде уже приговорён.

Странно, но Ваалу-Мауна улыбнулась, в первый раз за всё время.

— Отпустить этих двоих.

Тем временем принесли фальх.

— Вот, отпустила, — показала Мауна, и таки да, Яцыну с Бехой отпустили, правда, не отдав оружие. — Так что, примешь Вклятву?

— Неа. Надоела! Иди сюда, руби, — сказал Нарзиммаю. — Надеюсь, с первого раза попадёшь.

— Неслыханно, — сказала Ваалу-Мауна, и поглядела вокруг. Кивнула сиру Урузу.

— Зря ты такой упёртый, — кто-то начал говорить ему сбоку, отводя к старой, разрушенной почти до основания стене. — Ваалу-Мауна — превосходная Вестающая. Такая слава Сунгов… Лучшая Вестающая-хозяйка. А ты — баран.

— В поединке решается, кто баран. Хотя толку сражаться со львом, у которого есть хозяйка.

— Толку сражаться со львом, у которого нет мозгов, — дёрнул его глава телоохраны, поставив у стены.

— Давай, руби, затянул тут песни. Наломаем дров, а, лиса!?

Мауна навострилась, оживилась.

— Давай, преклоняйся, — сказал ему Тай, это был он. — Ставь голову на это, на стенку… Хозяйка?

Мауна, резко спрятав зеркальце на поясе, подошла к Арзису, который не преклонился и стоял ровно; из ножен, что все в драгоценных камнях, в руку перекочевал большой такой кинжал-сирна — всевечное оружие сестринства.

— Отойдите. Никто не подходит и не помогает мне, что бы ни случилось. Я сама. Все слышали? Я — сама.

— О, обещали зарубить. А зарежут.

Сирной Мауна начала разрезать верёвки на руках и плечах Арзиса.

— Как ты там говорил? Ты не будешь доверять мне, я не буду доверять тебе… Ножи в спину… Прочие неприятности…

Это давалось трудно: шнуров было много, кинжал не слушался; всё шло медленно. Наконец, получилось, и первым делом Арзис потёр запястья, и покосился на сира Уруза, который — растерянный — занёс фальшион двумя руками для быстрого удара, но больше ни на что не решался. Затем Мауна со всей силой всучила Арзису в ладонь кинжал, и не без труда его же тяжёлую руку приставила к своей шее. Острие оказалось прямо возле инсигнии.

Всеобщее изумление чувствовалось даже хвостом.

— Это ужасная идея. Тебе пиздец, — сказал Арзис.

— Всё так. Не нож в спину потом, а кинжал в шею, сейчас. Заберёшь за собой в Нахейм, Арзис. Ваалу неугодны Вестающие, которым не хотят служить Сунги.

Они смотрели друг другу в глаза.

Арзису пропал мир — трава, ветер в гриву, лучи заката, все остальные — вдруг осталась только она. Мельчайшие детали, асимметрии, несовершенства её мордахи. Он взял в левую, ещё онемевшую от верёвок ладонь, кончик длинной подвески с её уха, потрогал. Потом перешёл на амулет Ваала на её груди, точно как львёнок, погладил красный рубин.

— Неугодны, — медленно согласился он.

Отвёл сирну от шеи Мауны, зажал в ладони клинок, сильно и очень больно. Левой рукой он держал её уже почти безвольную кисть и чувствовал на ней биение крови львицы-Вестающей.

— Согласен. Я буду на тебя работать.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Ахас?

— Да, Хозяйка? — торопливо подошёл тот, опасливо глядя на Арзиса. Тот тем временем отдал Мауне сирну, всю в потёках его крови.

— Этот Сунг имеет волю произнести Вклятву для Ваалу-Мауны и Вестающих, — сказала сама же Мауна.

Все подошли, живо, в том числе и освобождённые друзья Арзиса, и совершили вокруг них нетесный, нестройный круг.

— Я думал кровоклятвы и «буду работать» достаточно, — отметил Арзис, показав на сирну Мауны, которую она продолжала бездумно держать в ладони. Он потряхивал ладонью, забрызгивая кровью траву.

— Нет, надо произнести Вклятву, если ты идёшь на служение к Вестающей, — буднично ответила, покачала головой, и спрятала кинжал в ножнах. — Это — на всю жизнь.

— Эх, — почесал гриву Арзис.

Ахас продиктовал ему, как в школе:

— Ты должен встать на одно колено перед Хозяйкой. Эм… львам, если они своим главным делом считают битву, можно брать в руки оружие. Например, меч.

— Или ложку, да, толстячок? — засмеялся Арзис. — Ладно, ладно, какой лев не считает битву своим делом, — оглянулся он. И обратился к главному телоохраны: — Я, понял, выберу у твоих копьё.

— Хозяйка?

— Что такое? — спросила Ваалу-Мауна, как всегда — спокойно.

— Дать ему копьё?

— Иди бери, Арзис, — разрешила она Арзису напрямую.

Первым делом Арзис потянулся, потом медленно прошёлся по кругу. Копья были у четырёх.

— Хорошие у вас шмотки, — одобрил он.

Взял одно, посмотрел на размер, отдал. Взял второе, побольше. Побил древком о землю, постучал. Встал в стойку и с рычанием направил его к заходящему солнцу. Потом вернулся обратно, воткнул копьё в землю, встал на колено.

Кашлянув, Ахас указал:

— Говори: «Я буду вам служить, Хозяйки».

— Я буду вам служить, хозяйки, — громко и монотонно повторил Арзис, и тут же выстрелил: — Всё?

— Мы слушаем, Ваал видит, Сунги свидетельствуют, — «всё» Арзиса смешалось с ответом Мауны.

Ахас вздохнул, почесал нос, посмотрел на Ваалу-Мауну, которая застыла с протянутой рукой над его гривой, потом на него.

— Нет. Я уведомлю Арзиса, когда всё, — терпеливо сказал Ахас.

— А почему «хозяйки»? — видимо задумался Арзис, глядя Мауне прямо в живот, на её тёмно-тёмно-синий пояс, очень широкий.

Кто-то выдохнул, хмыкнул в охране Вестающей.

— Ты клянёшься не только мне, но и всем Вестающим, — мягко объясняла Мауна, и Арзис вдруг заметил, как у неё слегка дрожит ладонь, и вообще всю её вроде как била мелкая дрожь. — Но мне — в первую очередь. Если меня не станет — будешь служить иной из сестёр.

— Понял, — Арзис потёр кулаком нос. — Что теперь?

— Тебе подскажут, — снова выставила она ладонь к его гриве.

Да. Есть чуть мелкая дрожь в её руке.

— Смотри на превосходную Хозяйку, — продолжил Ахас. — Сейчас ты произнесёшь Вклятву личной верности нашей сияющей Вестающей Ваалу-Мауне и всем сёстрам-Вестающим, согласно Всевечному Согласию. Повторяй за мной, смотри на неё.

— Я смотрю, — что уже Арзис и делал, глядя на львицу снизу вверх.

— Я, Арзис из рода…

— Я, Арзис из рода Галлен-Мвашских, истинный Сунг прайда Яамри… — творчествовал Арзис.

— …клянусь быть во всём верным сияющей Ваалу-Мауне, лучшей из лучших дочерей Сунгов…

— …клянусь быть во всём верным безупречной Ваалу-Мауне, лучшей из лучших дочерей Сунгов…

— …которая служит, как Ашаи-Китрах, даром Вестающей…

— …которая служит, как львица Ваала, даром Вестающей…

Ахас чуть дёрнул головой в сторону.

— …и, затем, всем её сёстрам по дару.

— …и, затем, всем её сёстрам по дару.

— Я буду хранить тайны.

— Я буду хранить. Тайны.

— Моё копьё будет хранить её жизнь и проводить её волю.

— Моё копьё будет хранить её жизнь, — весьма оживился Арзис, и стукнул им о землю. — И проводить её волю.

— Я вошёл в эту Вклятву, и не выйду, пока моя кровь не остынет, — молвил Ахас, и потёр переносицу ажурным платочком, который так-то обычно львицы носят.

— Я вошёл в эту клятву… Вклятву. И не выйду. Пока кровь моя не остынет, — тем временем Арзис вгонял слова в уши Мауны, глядя в глаза.

Она спокойно принимала вгонения и взгляд, отвечая ровностью, покоем. Дрожать вроде как перестала.

— Твоя Вклятва услышана Ваалом и мною, Арзис, — так ответила. — Я буду беречь твою жизнь, направлять тебя против врага и вести верные намерения. Во славу Сунгов, Волей Ваала.

Сир Уруз переглянулся со своей телоохраной. Ахас замешкался, но продолжил:

— Теперь… теперь режь руку… а, ты уже. Вставай, дотронься к щеке Хозяйки.

Что Арзис и сделал. Неожиданность: Мауна снова вынула сирну, тоже рассекла себе руку и дотронулась к его подбородку.

— Хозяйка… «против врага»… Ему Вклятва для телоохраны? — неуверенно спросил Ахас.

— Да.

— Нет вина, — нашёл причину Ахас, чтобы не брать Вклятву для Арзиса, как для телоохраны. Хоть поздно-то уже.

— Ничего. Вино — символ крови, — Мауна облизала себе ладонь.

Нет эрзаца, значит, будет настоящее.

— Теперь, Арзис, тебе надо поцеловать Хозяйку, — трагично огласил Ахас.

Дальше предполагались его объяснения и предосторожности, как наилучше провернуть такую ответственную операцию. Но тщетно, потому что Арзис:

— Опасное дело. Люблю такие.

Оглянулся кругом, даже назад. Задумчиво осмотрел Мауну, от ушей до лап, и та не удержалась, и тоже погляделась вниз — чтой он там усмотрел? Но быстро остепенилась, кажется, даже слишком быстро.

Взял её за руку, неслабо потянул к разрушенной стенке у мельницы; ну, в одиночестве не остались — телоохрана заспешила за украденной Хозяйкой.

— Куда мы идём? — в голосе Мауны смесь любопытства, удивления, встревоженности, требования, патрицианского холода, упрямства воли Вестающей, каприз львицы, и что-то ещё.

— Делаем, что можем, — определил всё Арзис, как есть.

И вот перед ними кусочек стены, поросший травой. Опасный! Узкий, и крошится.

— Надо сюда встать, Хозяйка, — показал Арзис.

— Зачем? — немедленно потребовала Мауна.

Да, болтовня с львицами никогда не приводит к добру. Он взял Мауну за талию, за пояс (вот что хорошо с Ашаи-Китрах, так что это их можно брать за пояса и переставлять как вздумается, бояться не нужно, ничего никому нигде не порвётся) и водрузил, куда надо.

— Ты не можешь так делать! — переставал терпеть эти издевательства сир Уруз; кажется, издевательства переставал терпеть и сир Нарзиммай; Тай, кажется, издевательства терпел, и ухмылялся.

— Почему? Вот, — снова показал Арзис, что может. При этом львицы любят биться или дёргать лапами, если их поднять; но Мауне, будучи Вестающей, видимо, не пристало такое вытворять. — Эй, это ж моя Вклятва. Вы уже поимели своё веселье.

— Мда, не очень идейка от Хозяйки, — тихо заметил Хагал, рядом с Таем.

— Чё? — переспросил Тай, не глядя на него.

— Идея у Хозяйки не очень, говорю.

Тай не ответил.

Итак. Теперь она вровень с ним, даже чуть выше. Перестарались, ца! Закинул её руки себе на плечи, взял мордашку в ладони, и просто поцеловал; чтоб не случилось недопониманий, неуклюжих встреч, — наклонил ей голову чуть набок; ещё пригладил, примял пальцами за ушами — они такое любят. Он давно это обнаружил, ещё на первой своей львёне, Майси, простые вещи работают, не надо усложнять. Ничего, вкусная (не самая вкусная из всех, что целовал), нравится (сойдёт), хорошо пахнет, вся зажата и вполне стеснительна; много можно о львице узнать, если поцеловать. Потом, при разлуке, его кольцо на правой руке зацепилось за длинные струи ушных подвесок Вестающей.

Удивительно, но Мауна не пискнула, и не рыкнула, и не ойкнула. Она просто молча потянулась вслед за болью, и свалилась с постамента разрушенной стенки на Арзиса; он, само собой, поймал её, это было неизбежно. Извинений, выводов и прочих излишеств не последовало, и он просто, взяв ещё раз за руку, провёл её пару-тройку шагов и отпустил в мир.

Она развернулась. Она, наверное, возмущена, ну или непонятно там.

— Теперь ты, Арзис, лично предан нашей Хозяйке, сияющей Ваалу-Мауне, — обречённо заключил Ахас.

— Ну дела, — подытожил всё Арзис. — Во славу Сунгов.

— Слава навсегда, — сказала Мауна, как ни в чём ни бывало, поправляя себе что-то подле уха. — Уезжаем. Арзис, зачем ты с друзьями приходил к Ваалу-Хиране?

— Мы из Стая. Там я работал на делового с прозвищем Бык. Он дал нам задание забрать у неё два золотых слитка, которые ей сдал на хранение этот… как его… забыл. Ваалу-Хирана слитков дома не имела. А потом вот пришл… Ахас, как правильно?

— Говори ему «сир Ахас», Арзис, — поправила Мауна.

— Сир Ахас, как правильно говорить? «Хозяйка»?

— «Хозяйка», да. И можешь использовать любые предобращения, если знаешь достойные.

— А потом пришла огнесмелая хозяйка. И случилось то, что случилось.

Ваалу-Мауна жестом подозвала Яцыну и Беха, их подвели.

— Ахас, выдай четыре подобных слитка этим добрым Сунгам. Сестринство творит реальность выше ожиданий.

— Да, Хозяйка, — чуть поклонился тот. — Пройдите со мной.

Мауна обернулась и заметила, что Арзис очень даже успел отойти.

— Ну что, зверюги, разбавлю вашу пресную банду? — весело говорил он, подходя к владельцу копья. Тот стоял подле командира телоохраны с фальшионом, который не пригодился. Все они смотрели на Арзиса, скажем так, со скептической осторожностью. С чем-то таким, да.

— Арзис, — негромко позвала Мауна.

— Что? Эм… хозяйка, — обернулся он, бросив копьё владельцу (тот — не ожидая — еле поймал).

— Попрощайся с друзьями. Они удалятся с тем, за чем пришли, не беспокойся. А потом обратись к сиру Ахасу.

— Да. Хозяйка.

— Сир Ахас внесёт первую ясность в твои ближайшие действия и наш уклад. Соблюдай его наставления.

— Да. Хозяйка, — сказал Арзис, и вернулся к своим подельникам.

— Быстро освоился, Лапа, — похвалил Бех, радостный, что живой.

— Всё так. Не знаю, что о всей это херне думать, — почесал Арзис загривок.

— Ты, Арзис, осторожней. Хвост поймёшь чё ей надо и чё делается, — предупредил Яцына.

Арзис подумал об этом, глядя на разрушенную мельницу, дорогу и прочие сумеречные вещи вокруг.

— Скажешь Быку, как было. Передай ему уважение.

— Мы ещё нормально так прибарахлились, — нравился денёк Беху.

— Надо тебе один батон отдать, — решил Яцына. — Два — Быку. И один поделим межд…

— Оставьте себе. Похоже, я тут ещё смогу батонов настрогать, — отмахнулся Арзис.

— Ну ты Арзис, ну ты бэ-даёшь. Захомячим по батону, — не унимался Бех, простое счастье.

— Короче, слушайте: один батон поделите, два — Быку, а последний отдайте нашим на дела, — дал последние советы Арзис. — Позакрывать можно многое, особо вон то с Фараем, его хвосткой и его вонючим флисом. Ну, удачи, львины. Ровных дел.

— Давай, Арзис, Ваал в силу.