Тени города (джен)

Было бы крайне глупо оставить спину открытой, особенно в таком месте, как подземные ходы, в которых за каждым углом может таиться монстр.

Выбежавшего из-за угла одержимого моментально сразили двумя автоматными очередями, не оставив ему и шанса. Выстрелы набатом разнеслись по всему подземелью, и скрытности пришел конец.

Хуже всего было то, что Жнец, узнав о гостях, сбежит намного раньше, чем прибудет подмога из организации, а на пути к нему, если верить Майлзу, полно одержимых и других Охотников, способных легко выиграть время.

Оливер вновь оказался запертым под землей с кучей кровожадных врагов. «Наверно, это моя судьба, — подумал он. — Всегда жить во тьме, и неважно, ночные ли это улицы или же подземные ходы». У него не оказалось с собой даже пистолета, потому что на обучение стрельбе попросту не было времени. Его практически сразу оттеснили назад вместе с Мейсоном, держащим наготове свою булаву. Оли тоже достал меч; с оружием в руках не так страшно.

Майлз шел первым, сразу за ним семенили Джон и Грасс, прикрывая его автоматом и пистолетами, которыми пришлось воспользоваться вновь довольно скоро. Приходилось то и дело переступать через лежащие на земле трупы.

Вскоре они дошли до небольшой развилки, через которую уже проходили несколько минут назад.

— Тут необходимо свернуть, — сказал Майлз. — Через несколько поворотов будет тот самый туннель, забитый одержимыми и Охотниками. Дальше я не заходил.

Однако отправиться в путь им помешал швальный огонь. Звуки выстрелов не могли не привлечь внимания, и теперь начнется настоящая бойня. Прорваться к Жнецу так просто не получится, а на перестрелки уйдет слишком много драгоценного времени.

— Есть у кого идеи? Майлз, может, тут есть какой-нибудь другой проход?

— Я не успел тут все изучить, так что не знаю. Думаю, некоторые заблокированные туннели и могут вывести нас, куда нужно, но их так просто не разрушить. Не с нашими силами. И не с нашим запасом времени.

Не оставалось ничего другого, кроме как ответить огнем на огонь. Патроны необходимо было экономить. У Жнеца явно больше человек с оружием, и устраивать затяжной бой означало лишиться сил раньше противника.

Все это жутко напоминало события, развернувшиеся на острове, а точнее, — под ним. Жнец был верен своим привычкам и своей стратегии, которая, надо признать, работала, хоть и выглядела неказисто.

Светошумовых гранат было очень мало, но хранить их до лучших времен не имело смысла, ибо они так и не встретили ни одной Тени, хотя Майлз уверял, что убил больше десятка. Первую гранату как раз использовали на перекрестке, и вполне удачно. Врагов, среди которых, судя по всему, были и простые люди, оглушило не слабо, и Охотникам пришлось приложить все усилия, чтобы успеть вовремя и перебить противников до того, как те придут в себя и попытаются дать отпор.

Однако дальше дела обстояли уже не так хорошо. Джон и остальные оказались у развилки. Мейсон утверждал, что идти нужно в один из двух коридоров, ведущих вперед, однако и там, и там их поджидали новые враги. Повернуться к одним означало открыть спину для других.

— Ведьмак? — обратился к нему Джон.

— Да понял я, понял, — недовольно буркнул тот и закрыл глаза.

Ему пришлось концентрироваться минуты три, что было настоящим достижением, с учетом того, что повсюду звучали выстрелы, а на головы сыпались пыль и песок. Первый вскрик оказался едва ли различим среди выстрелов, но то, что все сработало, сказала секундная тишина сразу же после. Охотники тут же этим воспользовались, выжимая из мгновенья все, что только можно. Однако противники очень быстро пришли в себя, и в итоге один их бойцов дернулся и упал на землю. Его тут же оттащили назад за ноги. Пуля попала прямо в затылок.

— Черт! — выругался другой. — Я не сумел его прикрыть.

— Не кори себя, — попытался успокоить его Грасс. — Мы все знали, на что идем. Будем молиться, что на сегодня это последняя жертва с нашей стороны.

Мало кто воспринял эти слова с воодушевлением. Ведьмак делал все возможное, чтобы привнести в стан врага смуту, но его способности требовали большой концентрации и времени. Ему потребовалось десять минут, чтобы заставить еще троих произвести выстрелы не по углу, за которым прятались Охотники, а по собственным же товарищам. Всякий раз это приводили их в замешательство, и этим грех было не воспользоваться.

Элитные бойцы организации считали, что Охотники куда важнее их самих, а потому вызвались на передовую первыми. За эти десять минут погибло еще двое, в том числе и Аввал, а Саниян оказался ранен в плечо.

Противники все же сообразили, что их случайные выстрелы по своим — далеко не случайны, и после четвертого такого инцидента все же решились броситься в атаку, понимая, что продолжая перестрелку, у них кончатся либо патроны, либо люди.

Будь Джон на их месте, он бы отправил в бой лишь одну группу, а остальных оставил прикрывать, однако эти приспешники Жнеца явно мало что смыслили в тактике, а самого Жнеца, чтобы подсказать, рядом не было, и потому они рванули всем скопом.

Использовать автоматы и пистолеты в ближнем бою без страха задеть своих просто невозможно, а потому бой мгновенно перешел в рукопашный и с использованием ножей, мечей, топоров и всего того, чем пользовались Охотники и их противники. Шансов задеть своего, правда, было все так же много.

Началась настоящая резня, в которой Оливер едва ли хотел принимать участие, а вместе с ним и Бертон, отошедший на относительно безопасное расстояние, и выпускающий пулю каждый раз, когда представлялась возможность.

Из толпы неожиданно выпрыгнуло сразу двое, но Бертон, даже не дрогнув, выпустил в одного сразу две пули, целясь в грудь, а вот на втором у него неожиданно кончились патроны. Успеть поменять обойму он никак не мог.

Оливер убил лишь одного человека, да и то случайно. До сего дня он никогда не использовал оружия для намеренного убийства, но у него попросту не оставалось выбора; на кону стояла как его, так и жизнь Бертона.

Это оказалось проще, чем он думал, сложнее, чем он надеялся. Одно дело — уничтожить Тень, чье существование и жизнью-то назвать трудно, а другое — хладнокровно зарезать человека, пусть и твоего смертельного врага. Хладнокровно и не получилось. Оливер идеально воспользовался одной из техник и одним точным ударом, проскользнув под занесенным над ним кинжалом, нанес одновременно плавный и сильный удар точно горизонтально, прорезая человеку прямо под ребрами косую черту. Это очень кроваво, но действенно.

В висках, затмевая шум сражения, громко стучала кровь, глаза готовы были взорваться. Оливер за все время пребывания в организации не раз видел смерти и трупы, но сейчас почему-то ему не хватало сил взглянуть на еще одного, сотворенного собственными руками. Он не выдержал, и его стошнило. Спустя несколько секунд он услышал за спиной новые выстрелы.

Трудно было предположить, сколько прошло времени с начала боя, но когда все закончилось, на ногах остались далеко не все. Все пятеро элитных бойцов погибли, а вместе с ними и Ирмин. Ведьмак и Викинг оказались сильно ранены и больше не могли продолжать путь. Куртка у Джона на груди была разрезана, Грасс, казалось, почти не пострадал, хотя и был в крови с головы до ног. Афро держалась за руку, и через ее перчатку просачивалась кровь. Мейсон, который тоже решил не оставаться в стороне, получил лишь пару незначительных порезов.

— Проклятие, — на этот раз выругался Джон. — Не надо было вас всех сюда тащить. Нужно было уйти сразу же, как мы встретили Майлза и узнали, что где-то здесь сидит Жнец.

— И как бы ты узнал, где именно находится это место? Ближайший выход наружу отсюда довольно далеко.

Майлз тоже был весь в крови, но пострадал не так сильно, как можно было предположить. Его перчатки с железными вставками и наручи под рукавами довольно сильно ему помогли в этой битве.

— Через него бы и вернулись.

— Нет, нам бы так и так пришлось сражаться с этими ублюдками, а в этих узких коридорах не важно, сколько у тебя человек, так что Жнецу все равно бы хватило времени сбежать.

— Он прав, — нехотя согласился Грасс, потирая шрам на лице, который получил еще при спасении Джона. — Мы не знаем, где именно он сидит, возможно, там есть выход наружу, а может, одни лишь туннели. Даже если мы перекроем десять кварталов, не факт, что он не сможет улизнуть. В любом случае, нам необходимо двигаться дальше, возможно, он все еще надеется, что его люди с нами справятся, а потому сидит на месте.

Джон не был с ним согласен.

— Даже если и так, у него еще есть ренегаты, нам с ними не справиться.

— В последнее время у нас поприбавилось опыта сражения в замкнутых пространствах. У нас есть автоматы и пистолеты, еще и оружие этих ублюдков. Всемером мы точно прорвемся к Жнецу, а если и нет, поубавим его сторонников. Подкрепление пребудет максимум минут через сорок, у нас достаточно времени. А иначе что ты предлагаешь? Сбежать?

— Шесть наших людей уже мертвы, еще двое серьезно ранены, да и остальные не в лучшей форме. Ты хочешь новых жертв? Из нас семерых двое вообще в организации немногим больше месяца.

— Я согласен с Грассом, — забасил Майлз. — Если мы сейчас не попытаемся разобраться со Жнецом, потом жертв будет куда больше, и ты прекрасно это понимаешь, Джон. Все мы прекрасно осознавали последствия, становясь Охотниками.

— А ты осознавал последствия, когда переметнулся к Жнецу? Майлз, вопреки ожиданиям, не отвел глаза.

— Да, осознавал. Но тогда я считал, что он прав...

— Пока из-за него не погибла Машери? — безжалостно перебил его Джон. —А если бы ее не схватил Жнец?

— Хочешь назвать меня эгоистом, так и скажи, нечего ходить вокруг да около. — Здоровяк тоже начал выходить из себя. — Но ты ничем не лучше меня. Сначала затеял весь этот поход, а теперь, когда тебе подпалили пятки, бежишь в кусты. Если мы уйдем, они погибли напрасно. — Он указал на трупы членов организации.

— Тебя это не должно касаться, ты больше не Охотник.

Джон давно хотел высказать все, что думает о Майлзе, но случай все никак не подворачивался, то они дрались, то бегали, однако секундную передышку Джон все же решил потратить именно на споры с Майлзом, хотя первоначально лишь спорил с Грассом об их положении. Он никогда не считал Майлза другом, однако его предательство подкосило его не хуже простуды. Тор не был ему другом, но он его уважал как воина организации, сильнейшего в Бруклине, а может, и во всем Нью-Йорке, но проиграв единожды Жнецу, он потерял всякое представление о чести.

— Все, хватит! — неожиданно вмешалась Афро. — Ведете себя, как малые дети. У нас есть дела поважнее.

— А сама? Весь день цапаешься с Викингом. Что на тебя нашло?

— Вас это не касается, — нахмурилась девушка. — Куда важнее наши дальнейшие действия. Я тоже за то, чтобы продолжить путь, а не тратить время на пустую болтовню.

Джон оставался в меньшинстве. Он пытался думать рационально, а что может быть разумнее, чем отступить перед врагом, превосходящим тебя числом? Больше всего он волновался об Оливере и Мейсоне, все еще являющихся новичками. Оливер в пекло не лез, и правильно делал, но если ему придется сражаться с опытным противником, то маловероятно, что он выйдет из этого поединка живым. С Мейсоном дело обстояло хуже. Он встревал во все драки, что видел перед собой, упиваясь силой, но стоит ему встретить сильного бойца, он тут же теряется. Джон слышал отчет всей пятерки о том, что произошло в день Бруклинской Резни. Когда Мейсона сбили с ног, тот растерялся и едва не лишился жизни, хотя сам он все отрицал.

— Ты бы так не говорила, окажись здесь Сьюзен, — сказал Джон Афро, и, кажется, попал в самую точку.

— Это не правда! — вспылила та. — Она может за себя постоять...

— Когда? До или после рыданий?

Тут вмешался Мейсон, который понял, что их разговор затронул и его тоже.

— Хотите сказать, что мы такие же нытики, как Сьюзен? Черта с два.

— Я не это имел в виду. У вас слишком мало опыта, чтобы участвовать в подобных операциях. Я не ожидал сегодня встретить Жнеца, поэтому вы здесь.

— Ты не прав, Джон, — вновь заговорил Грасс, который был наставником Мейсона. — Во время Бруклинской Резни Мейсон был в самом эпицентре, и смог уложить троих одержимых, считая того, что чуть тебя не убил, хотя с третьим ему помогли. Если он будет осторожен, — Грасс с укоризной посмотрел на парня, — то не принесет никаких хлопот.

Спор продолжался долго, но закончился довольно резко, так как откуда-то из-за коридоров послышались быстрые шаги и голоса. Вероятно, долгое отсутствие противников заставило приспешников Жнеца думать, что все они мертвы. Было ли это на руку? Еще как.

Бежать не представлялось возможным, так как с собой было необходимо тащить еще и Ведьмака с Викингом, для которых переноска может стать смертельной, да и тела погибших бросать никто не желал. И если враги догадаются проверить туннели — а так оно и будет, — то очередная стычка неминуема, и в данном случае лучше начать сражение на собственных условиях.

Джон и Афро затаились у левого прохода в следующий тоннель, а Грасс и Бертон направились в правый (Мейсон уверял, что дальше они соединяются). Ведьмаку и Викингу тоже дали огнестрельное оружие, на случай, если врагу все же удастся прорваться. Ведьмак еще был ничего, а вот Викинга не слабо ранили в руку, вероятно, задев кость, так что ему дали пистолет, который тот держал здоровой рукой.

Оливер и Мейсон остались с ранеными, взяв в руки по автомату, хотя и не умели с ними обращаться, но это всяко лучше, чем переть на вооруженных противников с мечом и булавой. Майлз тоже не остался в стороне, и когда противники подошли достаточно близко, они с Джоном открыли огонь с двух сторон, обстреливая коридор. Оборванные провода висели с потолка, и Джон жалел, что они не под напряжением.

Через несколько секунд после этого выстрелы начали звучать и где-то в отдалении, видимо, Бертон и Грасс тоже нашли, с кем повоевать.

На этот раз никакой рукопашной битвы быть попросту не могло, ибо преимущество оставалось за Охотниками. Через минут пять в рядах противников началась настоящая истерия, потому что Бертон с Грассом неожиданно оказались у них за спиной, и те не знали, куда деваться в пустынном коридоре, идущем чуть под углом в сторону; прятаться больше было негде.

Патроны у автоматов то и дело кончались, и их срочно приходилось менять на другие, снимая с трупов, однако одних автоматов оказалось мало. Среди противников нашлись и одержимые. Большинство было серьезно ранено, а потому не могли достойно сопротивляться, но оставались и те, кто додумался спрятаться за телами товарищей, и с ними пришлось немного повозиться.

— Наконец-то, — с отдышкой произнес Грасс, когда все было кончено. — В этот раз среди них были одержимые, если так продолжится, когда мы доберемся до Жнеца, то все выдохнемся.

— Ты все же решил отступить? — с надеждой спросил Джон.

— Черта с два! Просто нужно немного передохнуть, собрать все оружие и продолжить путь.

Джону некуда было отступать, так что он решил пойти со всеми. Времени на пересчет патронов и заполнение магазинов не было, так что каждый взял по максимуму оружия, неся один автомат в руках, а еще три четыре за спиной, стараясь вместе с этим держать еще и фонарь. Патроны из амбисидиана остались лишь в одном автомате, и его взял Джон.

Ведьмака и Викинга пришлось оставить сидеть у стенки, но они не были против.

С противником пришлось встретиться еще лишь раз, но, судя по всему, это были остатки людей Жнеца, так как особого сопротивления оказать они не смогли.

Один из коридоров отличался от остальных тем, что из-за поворота исходил колышущийся оранжевый свет, как от костра. Было тихо, и в этой тишине действительно можно было расслышать слабое потрескивание и даже голоса людей.

Джон осторожно выглянул из-за угла у самого пола, где его появление наименее очевидно, но короткий коридор оказался пуст, лишь в дальней стене зиял провал, возле которого валялись побитые кирпичи, а за ним действительно горел небольшой костер.

Джон убрал голову и шепотом рассказал остальным, что увидел.

— Что будем делать? — спросила Афро.

— Просто пойдем и ворвемся туда, — предложил Майлз. — Вероятно, все сбежали.

— Но я слышал там голоса.

— Это может быть засадой, — предположил Бертон. — У нас же еще остались гранаты?

Сначала стреляй, а потом задавай вопросы. Тактика полезная только в том случае, если враг не нужен тебе живым. А если там сам Жнец? Прежде, чем его убить, необходимо выяснить, что он задумал. Джон был уверен, что Жнец не просто забился в темный угол и дрожит, а лишь взял небольшую передышку, чтобы вернуться в игру с новыми силами.

— Долго вы там будете шептаться? — неожиданно послышался приглушенный голос. — Это очень невежливо.

Элемент неожиданности был утерян, так что таиться более не имело смысла. Джон и остальные на всякий случай проверили свои магазины, и вязли в руки те автоматы, в которых оставалось больше всего патронов.

Мелкими шажками, держась у стен коридора, они направились к проему, готовые в любой момент открыть огонь по противникам, однако в небольшом низком помещении их оказалось куда меньше, чем ожидалось, и там были не только противники.

У стены справа в кресле, закинув ногу на ногу, восседал сам Жнец, словно правитель своего маленького королевства, хотя больше походил на узника. Слева же находилось еще два кресла, на одном сидела Блэкснейк, а на соседнем, что оказалось настоящей неожиданностью, — Везел собственной персоной. Однако счастливыми гостями услужливого хозяина их назвать было трудно, потому что за спинами у них стояло два человека, явно одержимые из разряда сильнейших, которые держали у шей «гостей» острейшие серпы.

Больше в комнате не было ни души.

— Честно говоря, я ожидал, что вас останется меньше, — подал голос Жнец, не подавая виду, что его заботят направленное на него оружие.

— Твоим ожиданиям не суждено было сбыться, — выплюнул Майлз.

— А, Бальдер. Ты очень живуч, может, в этом и заключается твоя способность?

— Не называй меня так! Я Тор!

— Как скажешь, — пожал плечами Жнец. — Синигами, — повернулся он к Джону. — Ты тоже не менее живуч.

— Если бы ты хотел меня убить, я бы давно был мертв.

— Тоже верно, но мои желания не всегда исполняются. Частный детектив Леброн Бертон тому доказательство. Когда он начал копать, я решил от него избавиться, да и его вмешательство, честно говоря, несколько подпортило мои планы. Ты, Джон, в конечно итоге, все же оказался в моих руках, но слишком поздно.

— Я тогда чуть не умер, — заметил Бертон, держа на мушке не Жнеца, а одного из тех, кто приставил острие серпа к горлу пленников, не сомневаясь, что в случае чего успеет убить его раньше, чем тот перережет глотку девушки. Он выбрал спасти именно Блэкснейк, хоть и ни разу до этого ее не видел, потому что Везела ему спасать хотелось куда меньше.

— Тебе повезло, — хмыкнул в ответ Жнец. — Одаренных на стоянке было больше, они должны были убить тебя, а затем избавиться от следов, но когда ты отправился домой пешком, я решил, что ты идешь в какое-то другое место, так что отправил их тебе наперерез. Благо, у меня хватило ума на всякий случай оставить двоих на месте, и представь мое удивление, когда я узнал, что ты вернулся обратно и даже умудрился прикончить одного из одаренных, а другого ранить.

Бертона поразило это признание. Иногда он действительно забывается, не обращая внимания на окружение, даже произносит мысли вслух, не осознавая этого, но обычно подобная отстраненность причиняло ему одни лишь хлопоты и косые взгляды, он даже наблюдался у психолога, когда работал в полиции, но подумать, что это когда-то спасет ему жизнь...

— Почему ты не сбежал? — прервал молчание Джон.

— А смысл? Моим планам вы уже не сможете помещать, а если убьете меня, то все может закончиться крайне плачевно. Я единственный, кто способен с ними договориться.

— С кем?

— С Тенями, конечно же. Точнее, с Высшими Тенями.

— Значит, это правда, — протянул Грасс. — Ты собираешься открыть новые порталы.

— Новые порталы? — тихо рассмеялся Жнец. — Нет, я один на подобное не способен. Я лишь хочу расширить уже существующий, а дальше мне остается только ждать.

— Тот, что в этих катакомбах, — догадался Джон. Лицо Жнеца было перебинтовано, но в глазах Охотник разглядел короткую вспышку опаски.

— Полагаю, вы оставили там внушительную охрану, — медленно проговорил Жнец. Джон и остальные переглянулись, и Жнец сразу все понял. — О, тогда вам повезло, жертв будет меньше. Хотя... Вы знаете, что это за туннели? — Он указал за спину Охотникам, где зиял проем. — Я слышал о них, когда еще служил в этой церкви.

На лице Джона отразилось неподдельное удивление, как и на лицах других. Даже Блэкснейк, казалось, впервые об этом слышит.

— Ты священник? — на всяких случай уточнил Грасс.

— Был когда-то, пока не потерял веру. Но это уже не важно. Я слышал слухи, что где-то под собором проходят туннели, вырытые еще во времена холодной войны с Советским Союзом, и ведущие в бункеры почти со всего Бруклина. Один из входов располагался под собором, однако его давно заделали, и никто не помнил, где он был, и существовал ли вообще. Я, честно говоря, не особо во все это верил, но, как видите, ошибался.

— К чему ты ведешь? — не выдержала Афро.

— Будет несколько иронично, — продолжил Жнец, словно не услышав девушки, — если туннели, которые должны были защищать от ядерной угрозы, станут ее эпицентром.

Слова Жнеца звенящей тишиной повисли в воздухе. Они звучали устрашающе и в то же время безумно, как раз под стать Жнецу.

— О чем ты говоришь? Хочешь сказать, что здесь, под землей, где-то заложена атомная бомба? — усмехнулся Грасс, но Жнец продолжал зловеще молчать, и ухмылка спала с лица Охотника. — Это бред, если бы здесь была бомба, мы бы ее уже обнаружили.

— Дыра, — догадался Джон. Жнец вновь промолчал, но это молчание говорило красноречивей любых слов. — Но это просто невозможно. Где ты мог раздобыть атомную бомбу? И как смог пронести в город, не говоря уже о подземельях? Да и Дыра находится довольно высоко над... землей, без крана ее туда не затащить.

В ответ Жнец лишь рассмеялся, но, вопреки ожиданиям, его смех не очень-то походил на истерическое ржание сумасшедшего, однако и без того заставил покрыться спины мурашками. Он вел себя уверенно и дерзко, когда как Охотникам предстояло сжиматься всем нутром.

— Это оказалось легче, чем вы думаете, — наконец ответил он. — Бомбу мы пронесли еще больше месяца назад. Вы же не думали, что я устроил ту резню после мнимой смерти Майлза забавы ради? После этого вы еще три ночи не высовывали носы, так что улицы были тихи и пустынны.

Ночь резни была ошибкой. Огромной ошибкой, пусть и меркла на фоне того, что произошло позже. Однако теперь она казалась еще более ужасной. Охотники не просто потеряли головы и позабыли и безопасности ради мести, но пошли на поводу у Жнеца, предоставив ему полную свободу действий, и теперь это грозило катастрофой, способной переплюнуть Великую Мировую.

— Что же касается твоего первого вопроса, — продолжил Жнец. — Не так трудно достать что-либо, если твои люди повсюду. Генерал ли на секретной военной базе или простой патологоанатом при полицейском департаменте — Тени могут быть везде.

Джон больше не мог удивляться. Жнец оказался очень умным противником, достаточно умным, чтобы облапошить всю организацию. Оно и неудивительно: Тенеловы привыкли бороться с глупыми и предсказуемыми врагами, имеющими множество слабостей и не привыкшими действовать заодно, однако Жнец совершенно иной. Сильный, умный и непредсказуемый, имеющий куда более глобальные цели, чем найти подходящее тело и пожрать.

— К чему все это? — устало спросил Джон, опуская оружие. Убивать Жнеца не имело смыла, потому что он заранее уже все продумал. Его смерть ничего не изменит, пусть и принесет короткое удовлетворение. — Зачем ты это делаешь?

— Вы все равно не поймете.

— А вдруг?

— Это вряд ли. Я успел вас всех хорошенько изучить. Те, кто мне подходит, уже на моей стороне. Они, как и я, не боятся замарать руки, да и вообще покрыться кровью с ног до головы. Те, в ком я ошибся, — он посмотрел на Майлза, потом перевел взгляд на Джона, — давно ушли от меня. Но так уж и быть, — вздохнул он после долгого молчания, — я расскажу вас о своем замысле, — а затем почему-то кивнул Везелу.

Это было похоже на сгущающийся воздух, словно он неожиданно стал осязаемым. В глазах слегка помутнело, но ненадолго; спустя три-четыре секунды все прекратилось. И все изменилось.

Везел, последний раз трепыхнувшись, словно выброшенная на берег рыба, замер, двое одержимых за его спиной и спиной Блэкснейк будто пережили инсульт; они больше не держали у их горла серпы, уронив оружие на землю, и стояли, слегка пошатываясь, с открытыми ртами, из которых текли слюни, смотря в никуда рыбьими глазами.

Жнец тоже выглядел неважно, согнувшись и держась за грудь. Теперь он больше не выглядел грозным врагом, способным легко одолеть таких сильных Охотников, как Джон и Майлз. Сейчас он больше походил на немощного старика с изуродованным лицом, перевязанным бинтами.

— Чего вы стоите? — выдавил он из себя. — Убейте их. Джон даже не сразу понял, к кому обращается Жнец, но когда все же осознал, сильно удивился, однако выполнил его... волю и пристрелил двоих одержимых, благо в его автомате все еще оставались патроны из амбисидиана.

Он подумывал, не отправить ли вслед за ним и Жнеца, явно ослабленного. Однако его интересовали ответы на давнишние вопросы, один из которых возник прямо сейчас: почему Жнец, в отличие от своих людей, не превратился в такой же не соображающий кусок мяса? Да, он явно находился не в лучшей форме, но продолжал соображать и мог говорить, отдавать указания, пусть и звучащие как нечто совершенно противоестественное.

Джон боялся, что внутри Жнеца сидит Высшая Тень, на это многое указывало, и вот сейчас появилось еще одно доказательство. Прежде, чем все закончить, необходимо во всем разобраться.

Потребовалось еще минуты две, прежде чем Жнец все же более-менее пришел в себя.

— И что это было? — поинтересовалась Афро, выразив общую мысль.

Жнец лишь усмехнулся в ответ, а затем выложил им весь свой план, точнее, не сам план, а скорее, цель, пусть и начал издалека, однако именно там и скрывались мучающие многих ответы. Она была далеко от того, на что рассчитывали Тени, и знание о ней могло быстро перевести их из разряда союзников во врагов, которые не будут церемониться и убьют его, а лишь потом наиболее разумные из одержимых задумаются о своем будущем.

Что будет, когда ядерный взрыв создаст столько энергии, чтобы на короткое время открыть портал достаточно широко, дабы в него могла пролезть Высшая Тень?

Жнец выдвинул теорию, довольно логичную, потому что даже Тени, давно прожившие в телах одних и тех же людей, а значит, ставшие очень сильными и умными, считали, что она небезосновательна. А теория заключалась в том, что Великая Мировая Катастрофа была вызвана по вине самих людей.

Человеческие мысли и чувства несут в себе заряд энергии — положительной или отрицательной, и чем сильнее они, тем больше энергии высвобождается. Но куда она девается? Одни злятся на кого-то, другие за кого-то рады, а многие испытывают чувства по отношению к себе: гордость за проделанную работу, радость из-за неожиданного известия, злость на себя за ошибки, и даже попытка настроить себя на нужный лад для предстоящих свершений. «Я сделаю!», «Я смогу!», «У меня получится! », «Я лучше всех!»; «Я ничтожество!», «Я неудачник!», «Ненавижу себя!

Эта энергия налипает на человека, словно невидимые слои эмоциональных сгустков. Жнец полагал, что это и есть то, что многие называют аурой.

Но что происходит с энергией, направленной на то, чего не существует?

Что происходит с энергией молитв, обращенных к Богу?

Дойдя до этого момента, Жнец рассмеялся, и теперь его смех уже больше походил на сумасшедший. Когда-то он был священником и неистово молился, но те времена прошли, однако энергия этих молитв продолжала витать в воздухе и, вероятно, стала одной из капель в океане, подмывшем стену бытия.

Он считал, что она накапливается в атмосфере, и это одна из причин глобального потепления, о котором так рьяно рассуждали еще до Катастрофы, обвиняя то вредные автомобили, то фабрики и заводы, даже животных и тучных людей, потеющих слишком интенсивно.

Когда энергии стало слишком много, и ей некуда стало деваться, она высвободилась вся разом. Мир потряс величайший катаклизм, а в некоторых местах, где консистенция оказалась слишком большой, появились прорехи в пространстве, через которые тончайший лучик энергии проник в другой мир, где соединился с тамошней энергией и создал Дыру.

Частично это подтверждалось и самими Тенями. Злобные и голодные твари, эмоции которых зациклены лишь на желании жрать и ненавидеть все вокруг, но, помимо этого, еще и желании жить, выживать любым путем.

— Но ведь считается, что Дыры появлялись задолго до появления человека, — резонно заметил Джон. — Как-то это не сходится.

— Я не закончил, — терпеливо ответил Жнец и продолжил.

Чтобы собрать достаточное количество энергии и открыть портал в иной мир, простых чувств и эмоций недостаточно, хотя, в большом количестве, они могут оказать действительно огромное подспорье.

Согласно закону сохранения энергии, ничто не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Однако это верно лишь наполовину. Энергию и правда невозможно уничтожить, кроме как переместить ее в иной мир, однако сама она может возникнуть из вещи, являющейся величайшим чудом во всех мирах, — из разума.

Разум — бесконечный источник энергии. Человеческая фантазия, фантазия вообще всех разумных существ, безгранична. Примером может служить хотя бы то, что человек изобретает вещи, которые невозможно встретить в неразумной Вселенной, и придумывает фигуры, не встречающиеся в природе.

Когда в прошлом на Землю упал метеорит, уничтоживший многих динозавров, высвободившаяся энергия открыла порталы, через которые и пришли Тени. Приходили они и позже, в период различных катаклизмов, хотя в те времена у них не было резона задерживаться в этом мире надолго.

Пока не появились люди. Разумные существа.

Благодаря энергии, выделяемой людьми, порталы можно было открыть намного проще. Не нужны были колоссальные катастрофы, лишь относительно небольшое высвобождение энергии, как, например, при извержении Везувия, Хиросиме и Нагасаки или аварии на Чернобыльской АЭС, и еще эпидемии чумы в средние века, когда огромное количество людей изнутри гризли страх и отчаяние, высвобождая колоссальное количество энергии. Все эти события стали причиной открытия порталов.

Однако не все так просто. Для открытия портала всплеск энергии требуется не только на одной стороне, но и на другой, а иначе возникший тонкий луч энергии канет в небытие. Благо мир Дыры сам по себе является миром-катастрофой.

Та Вселенная почти мертва, звезды гаснут одна за другой, а планеты превращаются в мертвые куски камня, где даже ядро покрылось толстой коркой льда. Тени не знают, из-за чего это происходит, да уже и не задумываются об этом, их мышление давно превратилось в примитивные, пусть и очень ярые желания.

Планета Теней, судя по всему, одна из немногих, что еще жива, но их местное Солнце едва ли светит, не пройдет и десяти тысяч лет, как оно окончательно погаснет, а планета уйдет вслед за ней, если не раньше. Там постоянно происходят землетрясения и другие катаклизмы, некоторые из которых не слабее той, что произошла на Земле десять лет назад.

— К счастью для них, но к сожалению для нас, наш мир оказался достаточно близким, чтобы с ним можно было контактировать, — подытожил Жнец. — Так или иначе, но им удалось открыть Дыры в очень подходящий для них момент. Человеческая злоба, постоянные воины, страх перед грядущим, религиозная истерия, все это выплеснуло в атмосферу огромное количество энергии, а если учесть количество людей на момент Катастрофы, и положение дел, думаю, это оказался самым большим всплеском энергии за всю историю человечества, что привело к тем последствиям, о которых вы прекрасно осведомлены.

— Я все еще не понимаю, — покачал головой Грасс после долго молчания и осознания слов Жнеца; лично Джон мало верил его словам, хотя звучало все логично — похоже, Жнец искренне верил в то, о чем говорил, пусть, очевидно, и получил эти знания от Теней, которым доверять полностью просто глупо. — Ты в самом начале сказал, что если мы убьем тебя, то все закончится плачевно. Почему? Куда уж плачевней ядерного взрыва посреди города?

— Вы знаете, почему Тени не способны вселиться в Охотников? — задал он вопрос заместо ответа.

— Потому что в нас есть активный ген, доставшийся от Теней, когда те посещали Землю тысячи лет назад, вселялись в людей и зачинали детей.

— Технически, это верно, — согласился Жнец. — Вот только ген Охотника, как вы его называете, присутствует во всех людях без исключения. Охотникам повезло, а может, наоборот, в том, что он пробудился. Однако, — назидательно поднял он палец, — в том, что Тени не способны вселиться в тело Охотника, вы заблуждаетесь. Это похоже на то, как они не могут, а точнее, не хотят входить в церковь или любое другое религиозное место, — продолжил Жнец после короткой паузы. — Все это подсознательное. Им может причинить вред золото и серебро, а в церквях обычно полно утвари из этих металлов. Тени глупы, в них играют лишь инстинкты, поэтому они так слабы.

— И как это относится к Охотникам? — спросил Грасс. — Ты все дальше отходишь от темы с каждым новым предложением.

— А вы куда-то торопитесь?

— Не ты ли говорил, что здесь неподалеку атомная бомба лежит?

— О, не волнуйтесь, она не взорвется раньше времени, я же не так глуп, чтобы убивать себя, тем более таким изощренным способом. Да даже если она и взорвется... Так, на чем я закончил?

Жнец продолжил свой рассказ о взаимосвязи Охотников и Теней, и каждый новый факт казался не менее сомнительным и фантастическим, чем все предыдущие. Трудно было представить, что десятки, и даже сотни ученых бьются над проблемой Теней уже много лет, но мало чего достигли, а Жнец знает ответы чуть ли не на все вопросы.

Охотникам тоже было выгодно потянуть время, ибо Жнец явно никуда не спешил уходить, а подкрепление должно было прибыть примерно минут через десять, хотя потом им еще придется искать спуск вниз и расставлять кордоны. Неплохо было бы сообщить им о заложенной ядерной бомбе, даже если это ложь.

Возможно, Жнец и не догадывается о подмоге со стороны организации, будучи уверенным, что сеть здесь не ловит, а может, и это было бы очень плохо, вообще не считает это проблемой, заранее продумав пути отхода.

Тени, по словам Жнеца, не способы вселяться в себе подобных, это абсолютно противоестественно, однако любые другие живые существа представляют для них прекрасный сосуд, особенно люди. А все благодаря разуму.

Однако Охотники, Хомо Эребус, имея пробужденный ген, можно сказать, обладают несколько иной структурой ауры, близкой к самим Теням, из-за чего ночные твари подсознательно не желают вселяться в их тела, а учитывая, что люди с аберрациями, несмотря ни на что, остаются людьми и имеют соответствующую энергетику, Тени, будучи не особо сообразительными, теряются от такого парадокса и, не находя иных вариантов, вместо вселения в тело такого человека, пытаются от него избавиться.

— Как говорится: «Нет человека — нет проблем», — усмехнулся Жнец.

— Даже если это правда, — с сомнением протянул Грасс, — доказать это все равно невозможно. Если Тени не желают вселяться в тела Охотников, то заставить их не получится.

— Если, конечно, Охотник не обладает подходящей для этого аберрацией, — продолжил за него Жнец. — Разве вам не показалось странным, что мне поплохело, когда Везел воспользовался своими способностями, а Тени в одержимых и вовсе, можно, сказать, потеряли связь с телом?

— Тогда почему ты сам не отключился, как они? — неожиданно подал голос Бертон. Он мало что понимал из услышанного, но кое-что до него все же доходило.

Жнец посмотрел на него, как на идиота.

— Потому что Тень не контролирует мой разум, — ответил он, словно разъясняя очевидные факты малому ребенку. — Я тоже, как вы себя называете, Хомо Эребус, и тоже являюсь для Теней парадоксом, однако Тени, по неизвестным даже мне причинам, могут почти беспрепятственно проникать в мое тело, но взять его под контроль для них почти невозможно. Это, можно сказать, защитный механизм, и пока я этого не позволяю, Тень сидит во мне тише воды, даруя мне все те же способности, что и одержимому. Моя регенерация превосходит регенерацию любого Охотника, на меня не действуют яды, а самое главное — я сильнее любого из людей, что легко подтвердят Майлз и Джон.

Жнец в прямом столкновении смог победить Майлза, а тот, в отличие от Жнеца, фигура не маленькая, и нет никакого объяснения его превосходства, кроме как одержимостью Тенью. Джон думал так с самого начала, однако и помыслить не мог, что Мрачный Жнец окажется не простым одержимым, а таким же Охотником, как и он, пусть и уверял, что это так при их первой встрече.

— Я тебе не верю, — выплюнул он. — Охотник? Ты? Можешь водить за нос своих шестерок, но не нас.

— Тогда как ты объяснишь то, что я остался в сознании после использования способности Везела?

— Кто знает, на что способны Высшие Тени.

Лицо Жнеца было перебинтовано, но Джону показалось, что он удивленно поднял брови. Это можно было бы принять за удивление догадливостью Охотника, если бы секунду спустя Жнец не залился раскатистым глухим смехом.

— Высшая Тень? Во мне?! — глумливо переспросил он. — Да вселись в мое гниющее изнутри и снаружи тело Высшая Тень, я бы рассыпался в тот же миг, или самовоспламенился, превратившись в угли. Даже будь я здоров и достаточно силен, чтобы выдержать подобное существо, я не смог бы контролировать Высшую Тень и не говорил бы сейчас с вами, потому что от вас самих остались бы одни лишь головешки.

Он снова рассмеялся, но уже не так залихватски. Джон лишь поджал губы. Он ни с кем не делился своими опасениями, боясь произнести это вслух, хотя и полагал, что не один об этом задумывается. Однако сейчас он чувствовал себя глупцом, ляпнувшим, как это полагается, несусветную глупость. Он не подумал о том, что Высшая Тень намного сильнее обычной, а значит и тело ей нужно соответствующее. Даже если бы она и вселилась в Жнеца, то как только у того начало разрушаться тело, оно бы нашло себе новое.

— Вот мы и подошли к самому главному, — вновь заговорил Грасс. — Даже будь ты в лучшей своей форме, а это явно не так, то не смог бы одолеть нас всех, а значит, оставил бы при себе пару десятков одержимых и Охотников. Судя по тому, что это не так, ты не собирался нас убивать. Почему? Только чтобы показать собственное величие на волне триумфа?

— Вы все еще не поняли, зачем я это делаю, — констатировал он, качая головой. — Вы не поняли, на чьей я стороне.

— Так просвети нас.

— Вы проигрываете, — изрек он бесцветным голосом. — Уже проиграли. Катастрофа случится вновь, но вот когда — никому не суждено узнать. Поэтому я и решил создать свою собственную, контролируя и направляя ее в нужное русло. Чтобы лавина не накрыла людей в горах, опасную территорию огораживают, на опасном участке устанавливают взрывчатку, а затем искусственно обрушивают поток снега, точно рассчитав его путь. В моем случае все несколько иначе. Жертв не избежать. Не потому, что не желаю этого, а потому, что это попросту невозможно.

— Выпустить в мир сотни, а то и тысячи Теней, среди которых будут и Высшие, — это во благо самого мира?

— Это во благо будущего. Когда откроется портал, и в наш мир войдут Высшие Тени, на пороге их буду ждать я. Хомо Сапиенс — это изживший себя вид, будущее за Хомо Эребус. Мы сильнее людей, у нас есть аберрации, и нам практически не страшны Тени. Однако сами Тени не считают нас серьезной угрозой, а Высшие Тени и подавно, они желают новый мир, и плевать, если бо́льшая его часть погибнет. Они считают, что смогут использовать людей: одних как сосуды и для размножения, других же ради пропитания, однако им нужны еще и рабы, чтобы строить заводы, стены, дома, рыть подземные туннели, где они смогут прятаться от пагубных солнечных лучей. Они хотят затянут все небо непроницаемым слоем дыма, устроить настоящий ледниковый период. На это уйдут сотни лет, но им некуда спешить, потому что обычные люди ничего не смогут им противопоставить.

— И им могут противостоять лишь Охотники, — задумчиво покачал головой Грасс. — Но зная это, в первую очередь они избавятся именно от нас.

— Вот именно, — кивнул Мрачный Жнец. — И я единственный, кто может с ними договориться.

Джон аж крякнул от такого заявления. Остальные тоже не смогли совладать со своими эмоциями, особенно Афро, которая насмешливо фыркнула.

— С чего ты взял? — спросила она.

— Я Охотник, но при этом во мне Тень. Я очень силен, и Высшие Тени это увидят. Они будут надеяться, что появятся еще такие же, как я, только без подобных болезней, — он указал на свое забинтованное лицо. — Превосходнейший сосуд. Я хочу уговорить их, чтобы они не убивали людей, рожденных с геном Охотника, потому что он может передаваться через поколения, и когда-нибудь могут появиться такие же, как я. Самих Охотников можно использовать в качестве рабов. Но это лишь до поры до времени. Будучи рожденным напрямую от одержимого, шанс обрести данный ген крайне велик. Пройдет поколение или два, прежде чем Тени поймут, что вокруг огромное количество Хомо Эребус, в которых они не могут вселиться, и тогда Охотники начнут действовать. Хомо Сапиенс почти не останется, и все они будут одержимы. Когда Тени будут уничтожены, на Земле останутся лишь Эребусы, и, продолжая размножаться лишь с себе подобными, ген не впадет в спячку, как это произошло с нами, а всегда будет активен у всех последующих поколений. Это эволюция.

— Это безумие, — ответил Джон. — Ты собираешься убить миллионы, миллиарды людей, чтобы спасти кучку, которая, по твоей теории, должна превратиться в новую расу?

— Кучку? Охотников тысячи по всему миру. Десятки тысяч. И это только лишь те, у кого пробудились силы. Когда Землю заселят Тени, они, сами того не подозревая, активируют все еще спящий ген у всех остальных людей. Оставив их в живых, Тени сделают огромную ошибку, которая приведет их к уничтожению.

Вы разве не понимаете? Тени рано или поздно, но прорвутся в наш мир, в тот самый момент, когда мы будет ждать этого меньше всего, и тогда они перебьют всех. Во мне есть Тень, и я почти десять лет готовился к этому дню. Тени знают и доверяют мне. Когда явятся Высшие Тени, я расскажу им о проделанной работе и заключу договор. Даже если Теней в их мире не восемь миллиардов, как нас, а в тысячи раз меньше, не каждый человек подходит быть сосудом, и если они всех перебьют, то так и останутся в своей форме тьмы. Высшие намного умнее обычных даже без сосуда, так что они поймут и послушают меня.

— Если они действительно такие умные, то они без труда разгадают твой план. Либо вообще не будут слушать.

— Вряд ли. Именно они направили сюда Теней, но даже не подозревали об Охотниках, боясь лишь золото, серебро и яркий свет. Они не знают, как именно появляются Охотники, что именно они тому причина. Пребыв на Землю, им будет не до подобных мелочей, они будут заняты другим, и не успеют оглянуться, как у них за спиной появится армия Охотников. Даже без амбисидиана мы можем их победить, разве вот они не доказательство? — Жнец указал на Оливера, Майлза и Везела.

— Их всего пятеро.

— Их уже пятеро, — поправил Грасса Вольфганг. — Они появились тогда, когда больше всего были нужны. Я верю, что способности Охотников тоже зависят от энергии, которая появляется, когда человек думает о самом себе, о своем будущем, пусть даже и неосознанно. Я перестал верить в Бога и хотел заполнить образовавшуюся пустоту внутри себя, и что произошло? Теперь внутри меня Тень. Ты, Джон, не можешь спать. Почему? Возможно, потому, что просто боишься этого. Насколько я знаю, Катастрофа застала тебя, когда ты мирно спал в своей постельке. Мы обладаем тем, о чем желали подсознательно, а может, и в открытую.

Джону не понравились слова Жнеца, да и не верил он в подобное. Возможно, он и правда боялся спать с того дня, как на него рухнула крыша, но ему все же удалось выжить, в отличие от его матери. Однако как можно объяснить Мефистофеля в его голове? Джон явно не нуждался в вымышленных друзьях. Возможно, Мефисто вообще не имеет отношения к аберрациям, а является самым что ни на есть плодом больного сознания. Джон даже не знал, что из этого хуже: нужда в призрачных друзьях (хотя Мефисто трудно назвать другом) или сумасшествие.

Но, с другой стороны, слова Жнеца имеют смысл. Оливер увидел, как Тени вселяются в его друзей и подсознательно желал избавить их от ночных созданий; Мейсон просто любитель подраться, поэтому и может наносить урон одержимым даже голыми руками; Везел не желал вообще знать о существовании Теней, хотя явно повстречался с ними когда-то в прошлом, вот и уничтожает, будто их никогда и не было; Миранда хрупкая и слабая девочка, боящиеся подпускать к себе все, что ее пугает, а нет ничего страшнее Теней. Но вот со Сьюзен дела обстоят несколько иначе. Она до сих пор потрясена смертью родителей, но ее касание убивает одержимого и Тень в нем. Совсем не вяжется с теорией Жнеца. Да и существует куча Охотников, которые не обладают способностями, кроме как стандартных аберраций, например, те же Майлз и Грасс, если не считать у второго амбидекстрию.

Спорить Джон не собирался, тем более что переубедить Жнеца все равно не получится, а времени на это уйдет много.

— Если ты собираешься расширить портал с помощью ядерного взрыва, то как ты потом сюда попадешь? Здесь все будет разрушено, а радиация убьет тебя быстрее, чем мы.

— Тут вы не правы. Я ведь говорил уже, что Тени живут в мире, где почти нет атмосферы. Космическое излучение практически безостановочно пронзает их умирающую планету, так что у них к ней, можно сказать, иммунитет. Радиация от взрыва ядерной бомбы, конечно, нечто иное, но и она для них не должны быть большой проблемой. Я, как вы можете видеть, болен болезнью Гюнтера, от которой нет лечения. Иронично, не правда ли. Я, как и Тени, в том числе и та, что внутри меня, должен по возможности избегать солнечных лучей, а иначе вскорости умру. Да и жив я до сих пор лишь благодаря Тени внутри меня. Не беспокойтесь, я успею договориться с Высшими Тенями раньше, чем покину этот мир.

— Ты так в этом уверен? — едко поинтересовался Майлз, до этого мрачно молчавший. — Что нам мешает убить тебя прямо сейчас? Всем вместе нам удастся не допустить взрыва. Сюда направляется подмога в лице всех членов организации. — Джон тяжело вздохнул и выругался про себя. — Тебе не выбраться отсюда живым. Если произойдет взрыв, то ты тоже покойник.

— Вам же хуже, — пожал плечами Жнец. — Как, вы думаете, отреагирует мир на взрыв ядерной боеголовки в центре Нью-Йорка? Они всеми силами будут пытаться узнать, кто в этом повинен. И не беспокойтесь, ответ я им предоставлю. Меня удивляет ваша беспечная глупость. Вам уже до́лжно понять, что я предусмотрел все нюансы. Сразу после взрыва мой человек — пусть он будет называться человеком — разошлет во все новостные агентства анонимные сообщения, что во взрыве виновата организация «Тенелов». Подробностей раскрывать не буду, но народ, как это говорится, схавает. Начнутся бунты, а затем и война. Представьте себе — гражданская война в масштабе всего мира. Простой люд против мирового правительства, использующего комендантский час, как прикрытие для уличных боев без правил. В атмосферу выделится столько энергии, что через несколько лет случится вторая Великая Катастрофа. В Первую мировую войну в мире было менее двух миллиардов человек, во Вторую — менее двух с половиной, когда случилась Катастрофа — около восьми, однако с сороковых годов все было относительно тихо. Сколько потребуется времени, чтобы набрать новую энергию, если в войне будет задействовано все население Земли? Год? Три?

Джону даже думать об этом не хотелось. Он не до конца верил словам Жнеца, но должен был признать, что тот говорит вполне логичные вещи. Чтобы произошла Великая Мировая Катастрофа, понадобилось очень много времени и энергии, но для новой понадобится не меньше. Вряд ли Жнец знал точное количество, и, возможно, война, если она действительно случится, не приведет ни к чему, кроме бессмысленных жертв.

Как часто происходят планетарные катастрофы? Раз в десятки и сотни миллионов лет? Последнее было, когда вымерли динозавры? Но для этого понадобился огромный метеорит, на полной скорости влетевший в Землю. Для Великой Мировой Катастрофы, возможно, понадобилось энергии, которая возрастала еще с того времени!

Жнец сам уверял, что небольшие порталы открывались в разные эпохи, в том числе и в истории человечества. Дыры открывались, Тени проникали в наш мир, но их было откровенно мало и они не могли сделать что-то значительное и, возможно, давно погибли. А еще Жнец говорил, что энергия способна уходить через эти самые порталы и даже не открыть портал в другой мир, если там нет ответной реакции. Получается, что мелкие катастрофы, катаклизмы и бедствия защищают нас от полномасштабной Катастрофы. Защищали.

Крупных войн не было уже относительно давно. Хиросима с Нагасаки и Чернобыльская АЭС вряд ли могли открыть порталы достаточно широко и надолго, чтобы через них прошло много энергии, а с учетом того, что там, если верить Жнецу, открылись Дыры, то, получается, и с другой стороны энергии пришло не меньше, а значит, ничего не изменилось.

Так или иначе, но энергия, если она причина открытия Дыр, в том числе и мысли людей, накапливалась очень долго, явно больше двух-трех лет. Если Жнец взорвет бомбу и устроит мировую войну, то это обернется катастрофой, но совсем не той, на которую он рассчитывает.

— Если ты возлагаешь на эту пятерку такие надежды, то почему пытался убить их? — неожиданно спросила Афро. Жнец как-то недовольно на нее зыркнул.

— Потому что вот этот нюанс он не учел, верно? — хмыкнул Грасс, и, судя по мрачному молчанию Жнеца, это было правдой. — Ты не знал о подобных способностях, которые могли возникнуть у Охотников, а потому даже не посчитал, что кто-то сможет тебе помешать больше, чем те Охотники, о которых ты знал.

— Все верно, — спокойно ответил Жнец. — Они стали для меня угрозой, и не только из-за предсказания. Их способности особенные, отличные от большинства других. Они, можно сказать, Охотники нового поколения, даже этот, — он указал на Везела, который все еще не пришел в себя. — Вначале я испугался и решил, что проще от них избавиться, но потом передумал. В будущем таких, как они, будет намного больше, все Охотники смогут напрямую противостоять Теням, уничтожать их и сдерживать без всякого амбисидиана и ультрафиолетовых фонарей, но сейчас их пока лишь пятеро. А что, если именно их потомки станут спасителями человечества? Я в этом не уверен, но зато знаю, что они сильно могут мне помочь. Особенно Везел.

— Это каким же образом?

— Пусть Высшие и разумны, но они могут решить, что справятся со всем и без меня. Вот тут-то мне и поможет способность Везела уничтожать всех Теней вокруг. Запасной вариант, можно так сказать, если все пойдет не по плану.

— А сейчас, значит, все идет по плану? — с сомнением спросил Грасс.

— А как же.

— Даже наше появление? Ты, если не заметил, находишься под прицелом пяти человек. Хватит одного выстрела, чтобы вынести тебе мозги.

— Я в этом не сомневаюсь, но в этом случае тут же погибните и вы, а в скором времени и большая часть человечества, и если я не договорюсь с Тенями, то они и Охотников не пощадят.

— Думаю, мы сможем этого избежать.

Внезапно Жнец громко хлопнул в ладоши, а спустя несколько секунд с лестницы, ведущей куда-то наверх, спустилось двенадцать человек, и все с автоматами в руках, словно их начали массово продавать во всех ларьках города пригоршню за доллар.

Судя по лицу Блэкснейк, она тоже не знала, что здесь кто-то остался, кроме нее с Везелом да Жнеца. Как и она, все двенадцать человек оказались Охотниками, предавшими организацию и перешедшими на сторону сумасшедшего Жнеца. Был среди них и Крис Аквилани, от вида которого Афро едва себя сдержала, чтобы не всадить в него всю обойму, наплевав на последствия. Свой привычный кинжал он тоже сменил на автомат.

— Это мои люди, которым я доверяю больше всего, — пояснил Жнец. — Последним стал Крис, который прошел испытание, пусть и не совсем идеально.

Оливер поежился. Если бы не его неусидчивость, лицо этого предателя стало бы последним, что он увидел в жизни. Этот человек без колебаний пырнул Афро ножом, а затем собирался перерезать ему глотку, пока тот беспомощно лежал в кровати (по крайней мере, Оли именно так это себе представлял), и остальные одиннадцать человек являлись не менее безжалостными.

— Среди них мог быть и ты, Майлз, — продолжил Жнец. — Я давал тебе больше всего шансов, ибо надеялся на твою силу, но, увы... Они все знали о моем плане, правда, без подробностей. Теперь о нем знаете и вы. Вижу по лицам, что он вам не по нраву, но это уже не имеет значения.

Жнец поднялся с кресла легче, чем по нему можно было бы предположить. Тень внутри давала ему много сил. Кажется, он полностью пришел в себя после воздействия Везела.

— Куда это ты собрался? — угрожающе насупился Майлз. — Не думаешь же ты, что мы просто так тебя отпустим.

— Именно так и думаю. Нас больше, и даже если вы перестреляете большинство из нас, вы тоже погибнете. Погибнут эти двое, — Жнец указал на Оливера и Мейсона, — да и Везела может задеть, а вы, насколько я знаю, возлагаете на них большие надежды. Как я уже сказал, моя смерть принесет вам больше проблем, чем облегчит жизнь.

Жнец приказал одному из его Охотников забрать Везела с собой, и компании Джона пришлось посторониться, чтобы всех их пропустить. Напоследок Жнец обернулся:

— Я вам тоже не советую мешкать, если не хотите оказаться в радиусе поражения. Вы живы лишь потому, что можете стать первым поколением Охотников, чьи потомки в будущем спасут мир от Теней. Ведь чем больше Охотников, тем больше шансов перебить всю дичь, пока та не оскалила клыки.

С этими словами он скрылся в темных туннелях подземных ходов, даже не взглянув на продолжающую сидеть в кресле Блэкснейк. Возможно, он давал ей выбор: остаться с организацией или последовать за ним, чтобы вершить будущее, его будущее. А может, он просто давал ей понять, что ему она больше не нужна. Так или иначе, Фолла даже не дернулась, чтобы последовать за своим предводителем, тупо смотря в прогорающий костер.

Жнец отправился не налево, откуда пришли Джон и остальные, а в противоположную сторону, где, очевидно, был ближайший выход на поверхность. Либо наоборот, самый дальний, достаточно, чтобы они сумели проскользнуть мимо кордона Охотников организации, которые должны находиться где-то над головой.

— И что, мы не пойдем за ним? — гневно спросил Майлз.

— А смысл? Их больше, и у них у всех полные патронов автоматы. И Везел в заложниках.

— Буквально десять минут назад мы разобрались с целой толпой этих ублюдков, их было еще больше. А на Везела плевать.

— Эти ублюдки, как ты выразился, — пояснил ему Грасс, — были необученными сопляками, обычными людьми и новоявленными одержимыми, а эти двенадцать — профессиональные Охотники. Один из них, Леон, обладает феноменальной меткостью, даже Бертон не годится ему в подметки, ты уж извини, детектив. Его одного хватит, чтобы нас всех уложить по выстрелу на каждого, а некоторых я вообще вижу впервые.

— Да знаю я, — прошипел Майлз и сплюнул в огонь. — И что будем дальше делать?

— Выбираемся наверх. Нужно все рассказать Ками... Бобби. Если, конечно, он будет нас слушать.

Назад пробирались быстрее, хотя все же на всякий случай проверяли каждый поворот на случай засады. Жнецу верить было нельзя, этот соловей сладко поет, но уста его яда полны, а иначе у него не набралось бы столько сторонников. Возможно, и весь этот рассказ был лишь последней попыткой переманить на свою сторону кого-нибудь из оставшихся в живых. Однако в последнее время он их лишь терял.

Блэкснейк бежала наравне со всеми, если не считать, что ей не дали оружия, а находилась она в самом центре группы, и за ее спиной маячило направленное на нее оружие. Одно неверное движение, и сестра Хелин окажется изрешечена свинцом.

Когда они очередной раз свернули за угол, то сами чуть не оказались продырявлены. Ведьмак обессилено опустил руку с пистолетом. Викинг же и вовсе оказался без сознания, но все еще жив. Видимо, его ранение было серьезней, чем предполагалось.

Вытащить их все еще не представлялось возможным из-за угрозы повредить что-нибудь, что и так держится на силе воли.

— Долго вы, — выдохнул Ведьмак. — Что со Жнецом?

— Он... ушел. Долго объяснять. Нам нужно убираться отсюда.

— Сам я не смогу...

— Это понятно. Нам нужны носилки.

Было решено, что Афро и Бертон останутся с ранеными и потуже перевяжут впопыхах затянутые импровизированные повязки, а остальные направятся наверх и приведут подмогу.

Идти предстояло не около часа. Бомба могла взорваться в любой момент, но если Жнец собирается улизнуть из города до начала светопреставления, то до минуты икс остается не менее пяти часов. Нужно было не просто найти бомбу, но и обезвредить ее, а перед этим пробиться через полчища одержимых и Теней, готовых пожертвовать собой, чтобы впустить в мир своих истинных хозяев — Высших.

Некогда было раздумывать над тем, почему Жнец сразу не смылся из города. У этого странного человека свои мотивы и способы достигать желаемого, зачастую противоречащие друг другу.

Как оказалось, путь назад занял почти в два раза меньше времени. Не нужно было взламывать замки и открывать двери, плутать по коридорам в поисках следующего прохода и утыкаться в тупики, а общий темп явно увеличился, словно ноги стали длиннее, чем были час назад.

Когда пестрая компания выбралась из подвала дома, на улице все еще главенствовала тьма. До рассвета оставалось около двух часов.

Все то время, что они провели в туннелях, Грасс запоминал каждый поворот и высчитывал примерное расстояние.

— Нам лучше поторопиться, — сказал он и бегом направился в ту сторону, где уже должен был обосноваться кордон. Во время этого бега впервые за все время их встречи заговорила Блэкснейк:

— Что с моей сестрой? — Вопрос был направлен в воздух, но Джон не сомневался, что ответа она ждет именно от него. И что можно ответить? В последний раз он видел ее, когда они расставались перед дверьми здания организации после спасения Джона. Ее не пустили внутрь, что он считал крайне несправедливым, ведь она помогла в той операции не меньше, чем профессиональные Охотники, и заслужила хотя бы того, чтобы проникнуть за стены штаба и побыть с тем, ради кого рисковала жизнью.

Лишь позже, проведя много времени в раздумьях, Джон все же осознал, что так и вправду было лучше для всех. Окажись она вместе со всеми на базе, то уже не смогла бы так просто из всего этого выпутаться. Жнецу не было до нее дела, но стань она помехой, он бы вписал ее в свой черный список наравне с остальными Охотниками. Ей пришлось бы некоторое время пожить на жилом этаже вместе со всеми, и когда началась бойня, она могла бы оказаться в самой ее гуще, а будучи неспособной себя защитить, попросту погибла бы.

Джон бы себе этого не простил.

— Думаю, с ней все в порядке, — ответил он.

— Думаешь? — пророкотала она.

— Жнецу до нее нет никакого дела, а больше опасаться ей некого.

Девушка ничего не ответила. Джону было не до любезностей с той, благодаря кому его похитили и почти две недели пытали и держали на строгой диете. Блэкснейк мучила его со стервозным удовольствием, так что не было никакого желания теперь удовлетворять или щадить ее чувства. Джон и сам не знал о Хелин и волновался, но признаваться в этом ее сестре не стремился.

Через несколько минут, когда невозможно уже было дышать носом, и приходилось прикрывать рот рукой, вдыхая морозный зимний воздух, обжигающий легкие, они увидели впереди первых Охотников. Они почти сразу узнали бегущих к ним людей, и потому, когда Грасс поравнялся с ними, не стали рассусоливать и сразу показали, где искать Бобби, в спину добавив, что тот сильно рассержен.

Он стоял недалеко от полуразвалившегося собора, который когда-то был поразительно красив, но нынче от его былого величия остались лишь жалкие крупицы, да и те закрыты от взора строительными лесами.

— Черт бы вас побрал с вашей самодеятельностью! — вместо приветствия разразился Бобби. — Я ведь приказал ничего не предпринимать.

Рядом с ним находились Сьюзен, Миранда и Эвила.

— Потом поорешь, — прервал его тираду Грасс, тяжело дыша. — Там Ведьмак и Викинг, им нужен доктор.

Бобби быстро вник в ситуацию и распорядился о враче, благо, он заранее подумал о том, что кому-то из «самодеятелей» может понадобиться медицинская помощь. Дорогу вызвался показать Джон, однако Грасс его остановил.

— Это же собор, где находился Жнец. Там должен быть спуск вниз.

— Мы проверили здание, но там все еще валяются обломки и прохода мы не находили, — сообщил Бобби. — Но я прикажу проверить все тщательнее. Где Жнец?

— Смылся. Но не это главное.

Грасс как можно более емко рассказал о том, что сообщил им Жнец. Конечно, чушь об ауре, энергии и липучих мыслях людей он умолчал, поведав лишь о бомбе и планах устроить катастрофу глобального масштаба, где людей может погибнуть намного больше, чем от Великой Катастрофы, при этом не из-за землетрясений, цунами и извержений вулканов, а от таких же людей.

Конечно, о его примерных планах они уже знали, однако понятия не имели, как он решил их осуществить. Узнали. Вот только предрекаемого удовлетворения это знание не принесло, скорее, наоборот.

— Ну и дела, — лишь протянул Бобби, почесывая затылок, и только тут он заметил Блэкснейк и Майлза, удивившись живучести последнего.

— Вы захватили этих двоих?

— Можно и так сказать. Майлз сам вызвался нам помочь; когда мы спустились в туннели, он уже был там. А Блэкснейк Жнец бросил сам.

— Как вы могли? — полушепотом спросил Бобби, поочередно глядя в глаза предателям. Фолла не выдержала и отвела взгляд, поджав губы. Тор же смотрел твердо.

— Сейчас не время об этом говорить, — сказал он.

— Это верно. Времени у нас будет предостаточно. Том! Шива! — крикнул он куда-то за спину. К нему почти сразу подбежали двое.

Том, молодой Охотник с короткими волосами и маленьким носом, часто бегал на побегушках у остальных. Его миловидное лицо и большие искренние глаза не позволяли относиться к нему серьезно, а зря. Его способность была в том, что он мог чувствует то, что ощущают другие люди рядом, и даже подменять эти чувства, слегка дезориентируя противника, что давало шанс его прикончить.

У Шивы способность была еще более необычной, хотя в бою она являлась бесполезной.

— Том, передай всем, кто свободен, чтобы они обязательно отыскали вход в подвал собора. Живее! Том убежал выполнять приказ.

У Шивы задание оказалось куда важнее.

— Фолла, — обратился Бобби к Блэкснейк. — Насколько близка ты была со Жнецом?

Фолла не один год работала на организацию и прекрасно знала о способностях Шивы.

— Достаточно, — сухо ответила та.

Бобби кивнул Шиве, и та подошла к Блэкснейк вплотную. Последняя не сопротивлялась.

Шива взяла ее голову в руки и приложила свой смуглый лоб к голове бледной Фоллы, закрыв глаза. Все затаили дыхание и старались не шуметь, давая девушке сосредоточиться, лишь Мейсон попытался что-то сказать, но Афро тут же приложила к его губам ладонь, сверкнув глазами.

Минуты тянулись одна за другой, а они все стаяли, соприкасаясь лбами. Пошел легкий снег, и Джон недовольно поежился. Он вдруг вспомнил, что сегодня последний день года. Каким будет следующий? Джон лишь надеялся, что не последним.

Наконец, Шива открыла глаза и отпрянула от Блэкснейк:

— Я знаю, где он.