В начале пути (джен)

Возвращение флота в Пёрл-Харбор трудно было назвать триумфальным. Победа? Да, но цена этой победы...

Американские корабли приняли на себя первый удар объединенного флота — и, хотя и нанесли ему немалый урон, пострадали не меньше. Ричард, вцепившись в леер, стоял на палубе, смотрел на искалеченные корабли и ждал. Ждал, зная, что не дождётся — и всё же надеялся. «Техас» не вернётся — но, может быть, его друзья всё-таки живы? Может быть, их отозвали в пожарный дивизион, или в трюм — закрывать пробоину, или... Да мало ли может найтись дел для расчётов противоминного калибра в линейном сражении?

Лишённый мачт эсминец уткнулся в причал в нескольких метрах от линкора. Перегруженный корабль занесло и едва не смяло борт, на причал полетели тросы, взвизгнула тормозами санитарная машина... Выбив трубку, Ричард поспешно спустился на берег — у него было только пятнадцать минут, и за это время он должен был найти кого-нибудь из выживших с «Техаса» и узнать о судьбе товарищей.

Ричарду повезло — одним из первых, кого он встретил, оказался боцман «Техаса», тяжело хромавший, опираясь на костыли.

— Ричард? — боцман остановился. — Если ты хочешь спросить о своих, то у меня для тебя плохие новости...

— Кто?

— Все. Четырнадцать дюймов в каземат, прямо в их орудие. А потом по элеваторам в погреба...

Ричард застыл, парализованный известием. Сэм и Дин, Оскар, старый Эйб... Не осталось никого. Восемь сотен человек... И среди них мог быть он, должен был быть!

А теперь это всё неважно — через несколько минут «Невада» отплывает на перехват японского ударного отряда крейсеров во главе с «Киришимой».

Вся операция, на взгляд Ричарда, была изрядной авантюрой — ловить быстроходный отряд, окольными путями пробирающийся к Панаме, на двадцатиузловых линкорах... Не самая лучшая идея, но прорвавшаяся к шлюзам канала эскадра гораздо хуже.

Поднявшись на борт, Ричард постарался выбросить из головы всё, не относящееся к походу — может, так будет легче...

— Не повезло? — хмуро осведомился Шепард. — Вот и мне тоже... Чёртовы японцы!

— Если нам повезёт, мы с ними расквитаемся, — Ричард набил трубку и раскурил её. — Ты не в курсе, как вообще этот отряд нашли?

— Не знаю. По слухам — чисто случайно... Да и мне это безразлично — нашли и нашли, наше дело — потопить.

— Тоже правильно, — согласился Ричард. — Пойду проверю ребят и орудие...

Никакой необходимости в этом не было, но Ричарду сейчас было необходимо заняться хоть чем-то, лишь бы отвлечься от глухой тоски. Что угодно, лишь только не думать о «Техасе» и ребятах...

Четыре линкора, два линейных крейсера и пять эсминцев вышли в море на закате. Где-то посреди океана они встретятся с японскими линейными крейсерами... И ещё сотни душ отправятся во Фиддлерс Грин.

Ричарда это не волновало. Его не волновало даже то, что он сам может оказаться в их числе — к этому он привык ещё в молодости... Но стоило хоть ненадолго остановиться — и память немедленно обращалась к «Техасу». Не будет уже встречи «в шесть вечера после войны», Сэм и Дин не заведут оружейный магазин в родном городе и не повесят вместо вывески пустой снаряд, не напишет книгу старый Эйб, не выйдет на лов на своей шхуне Оскар... А сам он? Ричард ни разу не задумывался, что будет делать после войны — но почему-то именно сейчас не смог отмахнуться от вопроса. Действительно, что? Возвращаться в Штаты ему не с руки — таких отставных будет море, и даже в северных штатах работы ему не найти, а о бизнесе можно даже не заикаться. Зато на Востоке... На Востоке после войны будет знатная неразбериха, и умный человек сможет быстро подняться... особенно если будет разумно относиться к законам. Конечно, для этого надо пережить войну, но если ему удастся — он осядет где-нибудь в Сиаме. Осядет, купит какой-нибудь шустрый кораблик — может, даже списанный боевой катер — и займётся перевозками. Ставка на скорость и скрытность, и пусть катится ко всем чертям Дядюшка Сэм!..

День за днём не происходило ничего. Тихий океан был тих и пустынен, никаких следов японской эскадры не было, и экипажи медленно впадали в уныние. В каземате противоминной артиллерии Ричард пытался бороться с ним, каждый вечер читая артиллеристам по несколько глав из «Жизни двенадцати Цезарей», но помогало это слабо. Светоний оттягивал неизбежное, но всем было ясно — ещё неделя, максимум дней десять — и люди окончательно падут духом... А потому ночную тревогу встретили даже с радостью.

Пронзительная трель горна сорвала Ричарда с койки и швырнула к орудию раньше, чем он проснулся — во всяком случае, окончательно он пришёл в себя уже на посту. Остальной расчёт от него не отстал, да и все прочие артиллеристы — тоже. На всё ушло от силы секунд пятнадцать — и потянулось напряженное ожидание. Метались лучи прожекторов, мелькали вспышки выстрелов, один раз прямо на «Неваду» вылетел эсминец — его чуть было не обстреляли, но Ричард вовремя заметил номер на борту... Время тянулось, словно резина, и когда по отсекам пронеслась трель отбоя, Ричард с лёгким удивлением обнаружил, что прошло только полчаса.

— Отбой, джентльмены, — Шепард выглянул в амбразуру, — но орудия по-походному не раскреплять. Не знаю, кто это был, но что он вернётся — уверен.

Впрочем, остаток ночи прошёл спокойно, а утром поднялся сильный ветер, так что нападения миноносцев можно было не опасаться. Шепард, вернувшийся из кают-компании, сообщил, что ночью отряд наткнулся на эсминцы из японского отряда, так что крейсера где-то поблизости. Капитан одного из эсминцев предложил отправить их на поиски японцев, а найдя, постоянными атаками заставлять терять скорость и оттеснять к остальному отряду. Ну а дальше — обычный линейный бой, где линкоры в явном выигрыше за счёт лучшего бронирования. Идея, по словам Шепарда, была принята...

— Мне одному эта идея кажется безумной?.. — спросил Ричард, обращаясь к пушке.

Пятидюймовка, разумеется, ничего не ответила...

Во всяком случае, команде больше не приходилось скучать. Крейсера по-прежнему остались вне досягаемости, но эсминцы постоянно мелькали на горизонте с разных сторон. Американцы их не преследовали — не хватало топлива — но и выйти на дистанцию атаки не позволяли. Время от времени артиллеристам удавалось выпустить по ним несколько снарядов и даже добиться одного попадания, но этим все успехи и ограничились.

Так прошёл день, а затем ночь — а на рассвете на южном горизонте показались дымы.

— Так или иначе, но сегодня это кончится, — заметил Ричард, разглядывая горизонт. — А эсминцы-то свалили...

— Само собой, — Шепард пожал плечами. — Так, ребята, здесь сейчас будет жарко...

Жарко стало семь минут спустя — Ричард засёк время — когда рядом с «Невадой» вырос столб воды от разрыва.

Расчетам противоминных орудий оставалось только наблюдать за боем и ждать — наверняка им придётся или тушить пожары и заделывать пробоины, или заменять раненых и убитых в башнях, но всё это будет позже... А пока Ричард стоял у амбразуры, смотрел на маневрирующие корабли и пытался понять рисунок боя. Получалось так себе — обзор из амбразуры был посредственным, а сам бой мало походил на правильное линейное сражение...

Это была какая-то невразумительная свалка, где каждый корабль обстреливал первого попавшегося противника, а управления не было и в помине. Эсминцы, обнаружив, что за ними никто не следит, начали подкрадываться к сцепившимся крейсерам, а один — видимо, сумасшедший даже по японским меркам — подкрадывался к «Неваде»...

— Тревога! — заорал Ричард, осознав увиденное. — Торпедная атака!

Артиллеристы, успевшие расслабиться, рванулись к орудиям, запоздало прокатилась трель горна, залязгали затворы...

Грохот выстрела.

Запах сгоревшего кордита.

Ричард не отрывается от стрелки секундомера, вслушиваясь в тугие удары разрывов. Эсминец мечется под огнём, наугад выпуская торпеды.

Семьдесят пять секунд — всего лишь...

Ричард опустил секундомер, открыл рот — и в этот момент в «Неваду» попали. Палуба вылетела из-под ног, по ушам ударил дикий грохот и визг осколков, свет погас, а с потолка посыпалось битое стекло.

— Похоже, опять в ту же плиту, — заметил кто-то.

— Надеюсь, на сей раз её не сорвало, — отозвавшимся Ричард, включив фонарь и выкручивая остатки лампочки из светильника. — Все живы?

Живы оказались все, и даже серьезно пострадавших не было — порезы и ушибы не в счёт. Были, правда, некоторые сомнения насчёт Кейса — матроса чувствительно приложило головой о переборку — но Шепард заявил, что для сотрясения мозга необходим собственно мозг... А его наличие у заряжающего Кейса вызывало сомнение у всей команды.

— Лейтенант Шепард, сэр! — доложил Ричард, как только командир появился в поле зрения. — Потерь нет, пострадавшим оказана...

Его перебил второй взрыв — где-то на корме.

— Повреждения?! — рыкнул Шепард.

Новых повреждений не оказалось, разбитые прицелы спешно заменили, отогнали эсминцы, снова решившие попытать счастья — и бой закончился. Столь же неожиданно, как и начался...

«Невада» получила два попадания — в борт и в четвертую башню. Разбитая оптика и приборы управления, ушибы, несколько переломов и сотрясение мозга — вот и весь ущерб. «Киришиме» снесло переднюю трубу, других повреждений заметно не было, но японцы отвернули на юг.

Прогноз Ричарда не оправдался — ничего не решилось. Японцы всё ещё могли добраться до Панамского канала...

Два отряда кораблей шли параллельными курсами, держась за пределами дальности главного калибра. Между отрядами шныряли эсминцы, без особого энтузиазма обстреливая друг друга и время от времени заходя в торпедные атаки. Тоже без энтузиазма — дневная атака на строй, да еще и прикрытый собственными эсминцами, была всего лишь очень неудобным способом самоубийства...

К вечеру Ричард пришёл к выводу, что скука — это не так уж и плохо. Во всяком случае, непрерывные атаки эсминцев — это отнюдь не весело... И снаряды расходуются в непотребном темпе — так что кончатся они в самый неподходящий момент.

И конца-края всему этому не видно...

Ночью дела стали ещё хуже — эсминцы обнаглели и набросились на отряд. Двадцать минут суматошной перестрелки, подбитый японский эсминец и потерявший руль «Миннеаполис» — скверный размен...

— Я напьюсь, — хмуро сообщил Ричард в пустоту. — Вернёмся — и я надерусь в хлам. До поросячьего визга. Сил моих больше нет с этими идиотами возиться...

Высказывание было встречено сочувственным молчанием — напиться хотелось всем.

Пару часов сна Ричарду выкроить всё же удалось — уже под утро, когда для торпедных атак стало слишком светло. Немного, конечно, но достаточно, чтобы не выглядеть жертвой гаитянского колдуна...

За ночь ничего не изменилось — японцы всё так же шли к Панаме, американцы всё так же гнались за ними, а капитаны, по словам встреченного на палубе радиста, вели бурные переговоры. О чём — естественно, не сказал, но догадаться было несложно, особенно после того, как отряд последовательно повернул на юг. Естественное решение — обойти противника за кормой, зайти с юга и оттеснить на север, если уж не получится уничтожить... Ричард выбил трубку и поспешил вернуться в каземат — эсминцы наверняка нападут на сбивший строй отряд.

Так и случилось — но несколько залпов заставили японцев отвернуть, так и не выпустив торпеды, но, к сожалению, и не пострадав. Второй поворот вывел корабли на параллельный курс, и через несколько минут главный калибр открыл огонь.

— Ага... — протянул Шепард. — «Киришима» вывалилась из строя...

— Неужто котлы сдохли?

— Да нет, похоже, мы им руль снесли... Кейс, я тебя вижу, так что стой на месте!

Наводчик третьего орудия, собравшийся было перебежать на другой борт и посмотреть на бой, замер на месте.

— Так-то лучше, — лейтенант вернулся к наблюдениям, — но только нам... Ну куда ты вылез, дебил?!

— Что случилось, сэр? — спросил Ричард.

— «Мемфис» под огонь полез, — буркнул Шепард. — Ему же одного чемодана хватит! А, нет, убрался...

Выглядывая в амбразуру, Шепард комментировал бой, линкор время от времени вздрагивал от близких разрывов, но попаданий на сей раз не было, и бой обещал затянуться...

И он действительно затянулся больше, чем на два часа и основательно опустошил погреба главного калибра. Пожалуй, ещё одна такая стычка — и придётся идти в Панаму за снарядами. Правда, и японцы расстреляют весь боезапас, так что им тоже придётся уходить... Коммодора Перри такой расклад, видимо, устраивал, хотя и поговаривали, что он мечтал по примеру своего прадеда надрать японцам задницу.

Ричарда такой расклад тоже устраивал — всё равно он ни на что повлиять не мог. Собственно, его устраивало любое развитие событий, при котором лично он остался жив и здоров, желательно — на корабле... Как, собственно, и всех остальных матросов и младших офицеров. Более того, командование желало того же самого, и потому японцев продолжали теснить на север. Два отряда медленно сближались, все ожидали повторения артиллерийской дуэли... Но японский командир решил соригинальничать и бросил все крейсера против головы американского строя. То есть — против «Невады».

И это оказалось на редкость неприятно.

Даже бронепалубный крейсер гораздо крепче эсминца, и потопить его пятидюймовыми снарядами куда сложнее, попасть же главным калибром по быстрой и относительном небольшой цели было проблематично — и потому атака имела шансы на успех...

Такой бешеной стрельбы Ричард припомнить не мог — хотя потом, после боя, изрядно постарался. Безуспешно — раньше такого не бывало... Хотя Оскар сейчас бы им гордился — такой бой...

Сразу же навалилась глухая тоска — поход всего лишь оттеснил её на задворки памяти, позволив снова вернуться, когда он будет меньше всего к этому готов.

Оскар, Сэм, Дин, Эйб... Ричард плохо сходился с людьми, но эта четвёрка как-то легко и непринуждённо стала его друзьями — а теперь их нет. И принять это было чудовищно тяжело.

А японцы тем временем продолжали уходить на север. То ли крейсера пострадали серьёзнее, чем показалось в горячке боя, то ли у отряда не хватало топлива, то ли опустели погреба... В каземате такие подробности не интересовали никого. Японцы уходят — и этого достаточно...

Японцы действительно уходили — к вечеру отряд под прикрытием дымовой завесы развернулся на северо-запад. Американские крейсера следили за ним ещё несколько часов, а затем вернулись к своим.

— Идём в Панаму, — сообщил Шепард своим подчинённым. — Там, естественно, аврал, а вот сразу назад пойдём или нам отдохнуть дадут — кэп молчит...

— А разница? — Ричард потянулся за трубкой.

— Дик, я знаю, что тебе паршиво, поэтому советую — оттянись на берегу как следует. Чёрт знает, что будет в Панаме, но как вернёмся в Пёрл-Харбор — уйди в запой. Поможет.

— Я знаю, лей, — Ричард затянулся. — Я — знаю... Только от этого не легче...

Палуба под ногами едва заметно дрогнула, чуть изменился вечный шум механизмов — «Невада» ложилась на новый курс. Ричард, затянувшись в очередной раз, выбил трубку, проводил взглядом исчезающий на ветру пепел и тихо произнёс:

— Вот и вся наша жизнь — пепел на ветру и ничего больше, прах есть и в прах вернёмся... Прощайте, ребята, рано или поздно у Дейви Джонса встретимся...

Пришло время самому ложиться на новый курс.