Когда зацветает гибискус (гет)

Когда на севере зацвели первые цветы гибискуса, я наконец то осознал, что война закончена. Манджурия была покорена, а их вождь на коленях умолял о пощаде, вверяя в мои руки свои ханские регалии в знак вечной дружбы. К Чосону отошли их южные границы, а все завоеванные ими наши города были возвращены в родной край.

Города и деревни разоренные войной словно восставали из пепла. Жизнь на окраинах Чосона возрождалась.

Мы двигались медленно, совершая переход через северные горы, наш путь лежал в столицу — Ханян.

Мы возвращались домой через год, и я был безумно счастлив. Теплый летний ветер Ханяна заставлял меня снова жить. А грудь и мысли грело осознание, что скоро я увижу Ёнхи. Кулон, подаренный ей перед отъездом почти год назад, заметно истрепался, но не потерял для меня ценности, он все еще украшал эфес моего меча. Как память и осознание того, к чему я стремился. Я хотел исправить свое будущее, изменить его, не дать погибнуть моей семье и Чосону. И я был в шаге от этого.

— Ханян очень красив. — Произнес Бан Чан, и улыбнулся своей манджурке. — Особенно сейчас, когда вовсю распускаются и благоухают цветы.

Они ехали вместе, на одной лошади, и она все время крутила головой по сторонам. Я все еще не свыкся с мыслью, что у Бана была супруга. Он будто и не сводил с нее глаз, нежно поглаживая по чуть округлившемуся животу.

У него была семья, жена и ребенок, появление которого они ждали. Меня же ждала лишь неизвестность.

Я тяжело сглотнул, когда манджурка в очередной раз перебив наш с Чаном разговор что-то спросила у него.

Он рассмеялся, и дернув уздечку чуть на себя притормозил лошадь.

— Так странно, да? — Бан покосился на меня и взмахнул рукой, словно обводя улицу. — Год назад, когда мы в спешке покидали Ханян, он не казался таким прекрасным.

— Год назад, мы покидали Ханян стражами кронпринцессы. — Усмехнулся я. — А возвращаемся уже к королеве.

— Даже представить не могу, как изменилась Ёнхи. — Тише добавил Бан, кончики его ушей чуть покраснели, а на глаза словно опустились воспоминания.

Манджурка дернула Бана за лацкан ханбока заставляя посмотреть на себя. Она что-то протараторила и скривила губы. Бан рассмеялся. Она ревновала. Каждое упоминание Ёнхи, из уст мужа вызывало в ней кучу эмоций. Она куксилась, обижалась и даже могла не разговаривать с Баном какое-то время, пока пыл обиды не спадал сам собой.

Бан Чан же относился к этому слишком философски, делая вид что не понимает обиды жены, ведь Ёнхи в его жизни была чем то личным и неприкасаемым. И не только потому, что они выросли вместе, как поначалу думал и я сам, но больше, потому что он видел в ней свою госпожу, ради которой бы отдал бы даже жизнь.

Город был украшен по случаю нашего возвращения, люди выбегали из своих домов, чтобы встретить своих героев. Они выкрикивали слова благодарности, и кидали под ноги наших лошадей букеты с полевыми цветами.

— Мы войдем в Кёнбоккун через главные ворота, нужно будет передать, солдатам. — Произнес я, но снова был перебит глупой манджуркой, которая отвлекла Бана указывая на одно из зданий расположенных на центральной площади.

Я тяжело вздохнул и закатил глаза. Джисон, ехавший по правую руку от меня, увидев это рассмеялся и даже пожал плечами. Девчонку он недолюбливал. У них троих, у Джисона, Бана и Манджурки, вообще установились достаточно напряженные отношения. Кажется, девка успела напеть Бану про наш не очень теплый прием в палатке, и как Хан пытался ее лапать, и с тех пор Чан очень яростно оберегал женушку от похотливого взгляда офицера Джисона.

Оставляя их позади, я пришпорил лошадь и направился вперед. Жена Бана раздражала не только Хана, но и меня. Одним своим существованием, то ли от того что была манджуркой не желавшей учить наш язык, то ли от того, что отбирала у меня друга.

Высокие ворота Кёнбоккуна были открыты, со стороны дворца из них лилась музыка, и запах тушеного мяса разливался по округе, негой наслаждения.

Как только мой отряд въехал во дворец, а моя лошадь ступила на мощеную площадь, первым делом я начал искать взглядом Ёнхи.

Король и королева возвышались над нами стоя на самой высокой ступени каменной лестницы возле дворца. Они были одеты в праздничные наряды, украшенные и вышитые золотом.

Я дождался, когда рядом со мной остановится лошадь Бана, и скользнул вниз.

Мы были с дороги, уставшие, изголодавшиеся и грязные, но такие счастливые, какими небыли никогда до этого. Я ступил на каменную ступеньку следом за Чаном, не на секунду не отрывая взгляда от своей королевы. Ёнхи казалось не поменялась, на ее лице расцветала все та же легка улыбка, а в глазах плясали эти озорные огоньки, как и в тот день когда, соврав она всучила мне свой подарок.

Когда Бан Чан опустился перед Минхо на колени, я обернувшись ждал, когда нас нагонит Джисон. Вы должны быть рады, Ваше Величество, ваши генералы принесли Вам победу, подумалось мне.

Нам с Его Величеством не нужно было быть друзьями, чтобы понимать, мы сражаемся на одной стороне и за одно дело. Наверное, именно поэтому мне было так легко думать о том, что победу отдадут королю, а не армии и солдатам.

— Мы с гордостью и смирением вверяем в ваши руки символ самодержавия Манджурии. Ваше Величество. — Произнес я.

Джисон стоящий за моей спиной, открыл небольшой сундучок и протянул его королю.

Корона, украшенная драгоценными камнями, сверкнула на солнце и солнечные зайчики от нее скользнули по мраморно белым щекам Ёнхи.

Минхо улыбнулся оглядев нас с головы до ног, и махнув Хану в сторону, чтобы тот отнес корону во дворец протянул мне руку.

— Генерал Хван. — Рассмеялся он, когда я собрался опуститься на колени вслед за Чаном. — Не вам опускаться на колени, генерал Хван. Это нам нужно благодарить Вас, великие воины Чосона.

Он крепко сжал мою ладонь и легко ударил по плечу.

— Сегодня великий день. — Обратился он к народу, стоящему внизу на площади, здесь были все. И множество солдат наслаждающихся палящим солнцем Ханяна, и местный люд, чиновники и королевская семья. Великую армию Чосона встречал весь город. — Мы будем чтить воинов, и плакать над усопшими, но траур завтра, сегодня — праздник.

Откуда-то справа громыхнул гонг, и воины гулко крикнули троекратное ура восславляя своего короля, словно по команде опустились в поклоне.

Ёнхи стояла рядом с Его Величеством и ее взгляд то и дело скользил с народа, к своему мужу и почему-то каждый раз касался нас с Бан Чаном.

Я скорее почувствовал, как Ёнхи словно прожигает меня глазами, и улыбнулся ей быстрее, чем смог осознать, что вокруг нас слишком много людей.

Минхо нежно коснулся ладони жены, и от этого легкого действия мои внутренности будто вывернули на изнанку.

Она же будто и не отреагировав на его действие тут же обернулась к нам с Баном, и улыбнулась.

— Я так рада Вас видеть. — Кажется, выражение ее лица не поменялось, она продолжала смотреть на нас как бы сверху, но ее взгляд выдавал ее полностью. Я видел эту печаль и радость одновременно в ее глазах.- Но люди вокруг, и эта тиара не позволят мне даже обнять вас.

Она скорчила лицо так по детски и наивно беспечно, как и раньше. Но статус, вот что отличало ее прежнюю.

— Ваше Величество. — Бан покраснел. — Так непривычно произносить это.

И Ёнхи рассмеялась, а Чан чуть развернулся и махнул своей манджурке подойти ближе.

— Я бы хотел, чтобы вы были первой, с кем я поделюсь подобной новостью, но война и расстояние почти разлучили нас.

Ёнхи недоуменно оглядела подошедшую девушку, ее цепкий взгляд тут же выцепил и замужнюю прическу, и округлый животик и ладонь Чана, так по-свойски лежащую у той на плече.

Ёнхи всегда была проницательной и умной девушкой и не разу еще я в этом не усомнился, ни когда она помогала пробраться в дом принцессы Ли, ни когда прислала военному отряду помощь.

— Это моя жена. — Бан улыбнулся и перевел взгляд на королеву.

Я видел как Ёнхи резко скривила губы и сузила глаза, как ее красивая улыбка стала больше похожа на усмешку, а в глазах появилось что-то похожее на презрение. Ревность. Боги. Я готов был рассмеяться, кажется именно так же выглядел я, когда узнал, что моя старшая сестра выходит замуж.

— Жена? — Переспросила Ёнхи, и я хмыкнул рядом с ней, попытавшись, отвернутся. Манджурка услышала это, и покосилась на нас, расширив глаза, словно в немом вопросе.

— Что ж, поздравляю. — Ёнхи кажется даже не удостоила ее взгляда, но продолжала мягко улыбаться Бану. Она подошла к нему чуть ближе и добавила. — В моем дворце много придворных дам, благородного происхождения. Они красивы и умны, я бы могла найти тебе хорошую жену, которая бы приглянулась и твоим родителям и сестрам. Но не знала, что тебе нравятся манджурки, Чан.

Из уст Ёнхи презрение к молодой жене Бана, звучало подобно раскату грома среди ясного неба. Нельзя конечно было ожидать, что она примет ее с распростертыми объятиями, и тут же начнет набиваться ей в подруги. Определенно нет. Но то с какой неприязнью и насмешкой говорила молодая королева, про жену Бана, выглядело пугающе.

Бан словно пытаясь скрасить неловкое молчание вдруг повисшее между ними и рассмеялся. Может ему и стало неприятно и неловко от слов подруги, но вида он определенно не подал.

— Боги, Ёнхи. — Произнес он улыбаясь. — Моего довольствия определенно не хватит, чтобы содержать двух жен.

— Разве генералам платят недостаточно? — Она тоже улыбнулась, и покосилась в мою сторону, как раз в тот момент, когда из толпы придворных евнухов топтавшихся позади королевы выскочил Ёнбок.

Он кажется, еще больше вытянулся, проскочив мимо Ёнхи он чуть не сбил ее с ног, и кинулся мне на шею, повиснув на мне как и в детстве.

— Дядя. — Его руки обняли меня за плечи, и он почти плача произнес. — Мы с ее величеством так скучали по вам.

Нельзя было точно сказать имеет он в виду свою мать, благородную супругу Хван, или новую королеву Ёнхи, что по его же словам так отчаянно скучала по мне.

Я обнял его в ответ и покосился на королеву, ее уши и щеки запылали румянцем, она отвела глаза, и снова что-то сказала Бану, от чего тот улыбнулся и коснулся живота своей жены.

— Я рад, видеть Вас, Ваше Высочество. — Я ухватил его за плечи и пару рас повернул, осмотрев его со всех сторон. Он вырос и это было весьма заметно.

— Как у Вас дела, дядя? — Его цепкий взгляд пробежался по моему снаряжению, выхватил пару новых шрамов на лице и руках и остановился на одном из мечей висящих на поясе. — Это что меч Мэйгу? — Вдруг резко спросил он.

И я отвлекшись от созерцания длины ресниц королевы вдруг посерьезнел и кивнул.

Ёнхи кажется тоже услышала наш разговор и развернулась в мою сторону.

— Простите, что приношу такую скорбную новость, в такой великий день. — Произнес я и опустился на колени.

Я снял меч с пояса и протянул его Ёнхи. Она осторожно коснулась его пальчиками, пробежав по его ножнам и как бы случайно задев мою руку держащую столь грозное оружие.

— Ваше Величество, это и вправду меч вашего деда? — Ёнбок выглядывал из-за ее плеча королевы, стараясь лучше рассмотреть меч у меня в руках. — Мэйгу?

Ёнхи обернулась на его вопрос и кивнула, нежно улыбнувшись.

— Это он, Ёнбок. — Ласково произнесла она. — Меч, о котором я вам рассказывала. Убийца врагов, крушитель империй. Сокровище семьи Пак.

— Из вашего письма, мне известно, что мой дед погиб во время битвы. — Обеспокоено сглотнула она.

— Это так. — Подтвердил я. — Он спас меня, закрыв собой. И теперь мой долг служить вам Вечно моя королева.

Я все еще протягивал ей оружие, стоя перед ней на коленях.

— Раз он отдал его Вам, то теперь он Ваш, генерал Хван. Я не забираю даров своего деда.

Я крепче перехватил оружие и поднял глаза на королеву.

— Слышал, генерал Хван. — Бан, хлопнул меня по плечу и засмеялся. — Теперь это твоя семейная реликвия, передашь ее своим детям.

— Я клялся верно служить своей королеве, и за это получил награду. — Я поднялся на ноги, и как бы в шутку вытащив меч из ножен, направил его в сторону Чана, будто желая показать мастерство владение и остроту теперь уже моего меча. — А вы клянетесь верно, служить своему королю, великий генерал, Бан?

Мы оба рассмеялись, оценив шутку, все кроме Ёнхи. На ее лице застыл неимоверный ужас и страх. Она сделала шаг назад продолжая прожигать меня глазами, переводя взгляд с моего лица на руку держащую меч.

Блеск его стали сверкнул на солнце, и Ёнхи еще больше поменялась в лице, она помотала головой, словно отгоняя наваждение, и я вдруг осознал какую ошибку совершил.

Ее взгляд не прекращал смотреть на острие меча в шутку направленного прямо в грудь Бан Чана.

Картина ночного леса, засевшая в моей памяти вдруг снова всплыла. Она вырисовывалась яркими красками крови на моем мече, принадлежащей генералу Бану, и яростными криками мольбы и проклятий королевы Ёнхи.

Она подняла глаза и посмотрела прямо на меня. Меч в моей руке дрогнул, словно почувствовал взгляд королевы.

Я услышат это тонкое и почти неслышное «Ты» из уст Ёнхи и опустил руку. Притворяться больше не было смысла, я сдал себя полностью. Ёнхи увидела во мне того, чье лицо было забыто в ее снах, скрытое под сотней сомнений правды и вымысла, и теперь мне оставалось только ждать, ее следующего шага.