Эгинор (джен)

На следующий день в Тронном Зале возобновилось заседание Совета Двенадцати под председательством князя Фингара и принца Эсмара. Удрученный Лауэран присутствовал как Секретарь.

— Итак, господа, король не смог внятно опровергнуть слухи, — заявил Фингар.

— Должен ли он перед нами оправдываться? — возразил Капитан Королевской Стражи. — Для него наши сомнения попросту оскорбительны.

— Чтобы не быть голословным, — продолжил Фингар, — я предлагаю вам послушать помощника Старшего королевского лекаря. Он находится здесь и поведает собравшимся весьма интересную историю из жизни королевской семьи. Пригласите его!

В зал вошел ещё относительно молодой человек и немного неуклюже поклонился.

— Будьте любезны, расскажите членам досточтимого Совета о том, что вам довелось узнать, когда вы служили королю Эрвану.

— Это… Это случилось после плена короля… принца Эгинора. Возможно, вы помните, что принц долго не мог поправиться…

— Продолжайте, — подбодрил его Фингар.

— В один из дней во Дворце появилась на редкость красивая женщина, назвалась целительницей и попросила проводить её к королю. Она утверждала, что может вылечить наследника. Король Эрван позволил. Она пришла в спальню принца и когда обняла его, тот очнулся и назвал её матушкой…

Зал зашумел.

— Простите, — вмешался почетный Главный Советник, — но принц был серьёзно болен и в полубеспамятстве мог просто обознаться!

— Терпение, мой дорогой князь Дэнмаэль, — усмехнулся Фингар, — самое интересное в этом рассказе ещё впереди. Продолжайте, — кивнул он помощнику лекаря.

— Вскоре после ухода этой женщины принц окончательно пришёл в себя и спросил у государя, как такое может быть. И король Эрван ответил, что ему нужен был сын, а королева не могла родить его… И тогда он изменил ей, чтобы та женщина родила ему мальчика.

После этих слов Фингару пришлось призвать собравшихся к тишине и несколько раз ударить в гонг.

— Король Эрван признался, что изменял супруге? — уточнил он у помощника лекаря.

— Он сказал, что это было единожды. Ещё покойный король попросил принца ничего не говорить матери, то есть… не матери, а… государыне Аргите, и тот обещал.

— Какие ещё нужны доказательства? — воззвал к членам Совета Фингар.

— Почему мы должны верить показаниям одного единственного человека?! Его могли просто-напросто подкупить! — возмутился Начальник Королевской Стражи, и несколько человек, включая Лауэрана, горячо поддержали его.

— Есть ещё некоторые любопытные факты. Королева Аргита, моя дочь, всегда рожала детей здесь во Дворце, но накануне четвертых родов, когда якобы и появился на свет долгожданный мальчик, король Эрван увез её далеко в провинцию. Зачем нужно было это делать? Ещё тогда это ужасно удивило меня… Теперь же причина становится очевидной. Младенцев собирались подменить.

— Вы хотите сказать, князь Фингар, что государыня родила очередную дочь, а её подменили мальчиком?!. — спросил один из правящих князей.

— Именно.

— Значит, существует ещё одна принцесса? Законное дитя короля Эрвана и королевы Аргиты? Что с ней сталось?!

— Этого, увы, мы не знаем, — ответил Фингар.

Встал почетный Главный Советник.

— Господа, не всем понравится то, что я сейчас скажу… В своё время королю Эрвану было предсказано, что страну может спасти только его сын… А ещё, что Королева не сможет родить ему наследника. После рождения третьей дочери, принцессы Элуаны, я просил государя отвергнуть супругу и взять в жены другую женщину…

Люди снова заволновались, Фингар с неприязнью смотрел на Советника. Наконец, когда шум немного стих, старый князь Дэнмаэль продолжил.

— Но покойный государь очень любил жену и не хотел разбивать ей сердце. Так что если его сын и не был рожден королевой Аргитой, это было сделано из лучших побуждений. Король Эгинор должен был покончить с угрозой Хойдарского Царства, и он выполнил это.

— Простите, князь Дэнмаэль, но с северянами разобрался Искр, Дракон, — возразил принц Эсмар.

— Да, но кто приручил Дракона?! Король, тогда еще принц Эгинор.

— Как бы то ни было, всё сходится. Эгинор — не сын вдовствующей королевы, а потому — бастард, а следовательно, незаконно занимает трон, — заявил Эсмар.

— Но он сын короля Эрвана! Значит, если бы покойный Король развёлся с супругой и женился вновь, то… — начал Начальник Стражи.

— То тогда он был бы законным сыном, а так он бастард, — настаивал Эсмар.

— Получается, мы пытаемся наказать короля Эгинора за великодушие его отца?.. — произнес почетный Главный Советник.

— То есть, дорогой князь Дэнмаэль, вы уже не сомневаетесь в том, что король Эгинор незаконнорожденный? — произнес Фингар, сверля старика глазами.

— Я не могу полностью исключать этого! — в отчаянии солгал Старик.

— Итак, господа. Как вы могли убедиться, король Эгинор был рожден неизвестной женщиной. Уже этого достаточно чтобы поставить под сомнение его права на трон… А если учесть, что мы ничего не знаем об этой таинственной незнакомке, то у нас нет никакой уверенности, что и зачат он был именно королем, — подытожил Фингар.

— Но это всё же чересчур дерзкое утверждение, — возразил один из князей. — Король Эрван не сомневался в своем отцовстве.

— Помилуйте, казалось бы, зачем мне пытаться доказать незаконное происхождение короля Эгинора? Мне, который буквально ещё вчера считался дедом государя? Но я ищу справедливости. Если у короля Эрвана нет законных сыновей, то следующим королем должен был стать принц Эсмар, так как во время войны трон Канлура передаётся исключительно по мужской линии. Хотя, как вы все понимаете, для меня было бы куда выгоднее, чтобы всё осталось по-прежнему. Но учитывая, что мы не можем быть уверены даже в том, что нынешний король рожден от Эрвана, мне кажется, Эгинор не должен оставаться у власти. Нам придётся низложить его.

— Это уже слишком!!! Эгинор — достойнейший король! — раздались голоса.

— Как бы он ни нравился кому-либо из вас, господа, в соответствии с законами нашей страны, он не имеет права оставаться нашим государем, — заявил Фингар.

Эгинор по-прежнему в одиночестве сидел у себя. Послышались шаги. “Опять идут…” — усмехнулся он. Раздался звук отпираемого замка, дверь открылась, и появились Эсмар, Фингар, Гилнор и остальные князья, приходившие его арестовывать.

— Итак, принц Эгинор, если вы, конечно, принц… В соответствии с законами нашей Страны, Совет Двенадцати Высших князей и Двенадцати Сановников Королевства принял решение, что вы больше не можете оставаться нашим государем, — объявил Фингар.

Эгинор не ответил.

— Но нам жаль вас, — продолжил Фингар, — и у нас есть к вам предложение. Если вы добровольно умрёте, будет объявлено, что вы скоропостижно скончались. Вы покинете этот мир королём и им останетесь в исторических хрониках и народной памяти. Обещаем, что и похоронены вы будете как король. Со всеми почестями. — Старик положил перед ним старинный кинжал, украшенный драгоценными камнями.

Эгинор взял его в руки и медленно вытащил из ножен, блеснул холодный металл.

— Сейчас мы оставим вас. У вас есть время до завтрашнего полудня.

— Нет. — Эгинор протянул кинжал назад.

— Вы уверены? Советую вам хорошенько подумать.

— Я всё сказал. Я — ваш король, и все вы прекрасно это знаете.

— Что ж… Тогда…

— Я не боюсь. Уйдите, — махнул рукой Эгинор.

Князья оставили королевскую спальню.

— Может быть, он подпишет отречение? — предложил Эсмар. — Он же ещё совсем молод, завтра должен был жениться… Наверное, обрекать его на смерть всё же довольно… жестоко.

— Думаете? — поднял брови Фингар.

— Можно хотя бы попробовать. Пусть подпишет отречение за себя и всех своих потомков.

— И вы после этого отпустите его, принц? — поинтересовался Гилнор.

— Там будет видно. Отречение развяжет нам руки. Он уже будет не королем, а… фактически, простолюдином, и мы не запятнаем себя королевской кровью. Мне бы не хотелось начинать своё царствование с греха цареубийства, — вздохнул Эсмар.

— Почему греха? Грех не на вас, а на нём: ведь он прекрасно знал, что он незаконнорожденный, и знал, что в этом случае не имеет права наследовать трон, но пошёл на это, — возразил Фингар.

— Всё же он сын Эрвана. Я в этом уверен. По крови...

— В любом случае, он — бастард, — напомнил Фингар. — Но если вам удастся уговорить его подписать отречение… Попробуйте.

Вскоре принц Эсмар уже в одиночку пришел к Эгинору.

— Добрый день, дорогой кузен, — начал он.

— Добрый, — сухо отозвался тот.

— Я не согласен с князем Фингаром… Вы ни в чём не виноваты… Почти ни в чём не виноваты, — поправился он, — и вынуждать вас совершить самоубийство...

Эгинор холодно взглянул на него.

— Но по законам Королевства, к сожалению, вы не можете оставаться нашим государем. Совет уже принял окончательное решение о вашем низложении…

Эгинор усмехнулся.

— Я предлагаю вам подписать отречение. — Эсмар вытащил бумагу с гербом и положил её перед королем. — Как только вы подпишете её, вас немедленно освободят и позволят покинуть Столицу. Вы воссоединитесь со своей невестой, госпожой Ровэйной, и, конечно, вам будет выделено содержание, чтобы вы ни в чем не нуждались, а ваша дальнейшая жизнь была достойной дворянина.

— Благодарю, принц Эсмар, но Королевство было завещано мне моим горячо любимым и уважаемым отцом. Я не могу предать его память.

Эсмар выглядел расстроенным. Это был слегка полноватый молодой человек с довольно благообразным лицом.

— Я не подпишу, — объяснил Эгинор.

— Но тогда…

— Наши судьбы в руках Небес. Только Они знают, что будет завтра.

— Что ж. — Эсмар взял бумагу, вышел и немедленно отправился в Особняк князей Эмральдина. Там его ждали Фингар, Аргеран, Гилнор, Феленор и еще несколько князей и сановников.

— Не согласился? — усмехнулся Фингар.

— Возможно, нужно время… — неуверенно произнес Эсмар.

— Мой дорогой принц Эсмар, время может быть использовано против вас. Наш многоуважаемый князь Дэнмаэль, почетный Главный Советник, Капитан Дворцовой Стражи Вэнмир, Астролог и другие сторонники Эгинора не будут сидеть сложа руки. Да что говорить, мой собственный внук и наследник рвался прийти к нему на помощь.

— Что вы предлагаете?..

— Сейчас в Столице множество народу, они приехали поглазеть на торжество, свадьбу короля… Мы же покажем им целых два впечатляющих зрелища. Низложение одного короля и коронацию другого. Не думаю, что они будут разочарованы.

— Но Эгинора любят в народе… — осторожно напомнил Эсмар.

— Нет ничего более простого для управления, чем народная любовь и ненависть… — усмехнулся Фингар. — Предоставьте это мне и моим людям. Можно объявить Эгинора грешником и клятвопреступником, запугать всех, что если подобный человек останется у власти, это обернется неурожаями и прочими бедствиями для страны…

— Полагаете, это сработает, князь?

— Уверен. Если понадобится, я выступлю перед народом, и мне поверят: ведь меня считали его дедом.

— Когда вы хотите низложить его?..

— Завтра. Мы проведем торжественную церемонию декоронации.

— А потом?..

— Раз он не захотел подписать отречение и упорствует в своем желании остаться королем… То он становится преступником. А значит, отправится в тюрьму.

— Вы считаете?..

Фингар кивнул.

Потрясенный Лауэран, тайком подслушавший этот разговор, был настолько поражен услышанным, что едва не выдал себя. “Пока не поздно, нужно немедленно сообщить об их планах государыне!.. Нельзя допустить низложения Эгинора!!!”

Наконец Эсмар, а следом и его сторонники, разошлись, а спустя, как показалось Лауэрану, вечность, покинули гостиную отец и дед. Выждав ещё какое-то время, юноша неслышно скользнул к выходу из зала. Он очень осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Убедившись, что его не заметили, он бросился вниз по лестнице и поспешил во Дворец.

Несмотря на то, что он всё ещё был секретарем Совета, к королеве его не пропустили.

— Я её племянник, князь Лауэран Эмральдинский! — настаивал он.

— Простите, князь, мы прекрасно помним, кто вы… Но… это приказ вашего деда, князя Фингара, — ответили дежурившие у покоев Аргиты гвардейцы.

— Хотя бы сообщите ей обо мне!!!

— Простите, но это невозможно.

Лауэран попытался протиснуться между стражниками, но они сомкнулись и преградили ему путь. “Их четверо… Мне в одиночку не прорваться”.

— Государыня! Тётушка!!! — изо всех сил закричал он, — Завтра они хотят низложить Эгинора!.. — Умоляю, сделайте что-нибудь!

— Князь Лауэран… — начал было начальник караула.

Однако юноша не стал его слушать. Он срочно оставил покои Королевы и попробовал отыскать Начальника Королевской Стражи, который был всецело предан Эгинору. Однако вместо него Лауэрана встретил уже новый Капитан.

— Мой князь? Вам что-нибудь угодно? — вежливо спросил он.

“Получается, уже вся гвардия на их стороне!” — ужаснулся Лауэран.

— Простите… — поклонился он и поспешил прочь из Дворца.

“Что же делать?.. Что же делать?! Попробовать привести военные отряды?.. Но они далеко, до завтра не успеть… Но как же так получилось, что Эгинора предала его гвардия?!.”

В отчаянии юноша решил пойти в резиденцию князя Дэнмаэля и посоветоваться с ним, однако, когда дом почетного Главного Советника был уже совсем близко, его встретил капитан личной гвардии деда и велел немедленно отправляться домой.

— У меня ещё есть дела, — холодно заметил молодой князь.

— У нас есть право применить к вам силу, если вы не подчинитесь, — ответил капитан.

Понимая, что ему их не одолеть, Лауэран нехотя последовал за гвардейцами Эмральдина. В холле его ждали отец и Фингар, а также почти вся челядь.

— Итак, князь Лауэран, ты всё же посмел против меня выступить… — В голосе Деда звучала сталь. — Думал, никто не узнает, что ты дерзнул подслушать наш разговор?! И помчался докладывать во Дворец?..

Лауэран не ответил. “Кто же заметил и выдал меня?!” — пронеслось у него.

— Жаль, мы слишком мягко тебя воспитывали. Твой отец вечно находил тебе оправдания, и ты вырос предателем своей семьи… Придется мне это исправить. — Глаза деда стали безжалостными.

Аргеран молчал и смотрел на бледного сына.

— Вы воспитали меня в любви к нашей стране и преданности королевскому роду, — заговорил Лауэран. — В Канлуре много поколений не было короля лучше Эгинора. Я не могу спокойно смотреть, как родные мне люди, отказываясь от своих принципов, хотят совершить беззаконие.

— Не тебе судить и учить нас, мальчишка. На колени!

— Нет.

— Стража!

К Лауэрану шагнуло двое рослых воинов и силой поставили его на колени. Неожиданно среди слуг он заметил младшего брата.

— Ножницы, — велел Фингар.

Кто-то из челяди выполнил и этот приказ.

— Ты недостоин носить венец наследника нашего великого рода, — сказал Дед, и принялся грубо срезать вплетенный в волосы юноши изящный княжеский обруч.

Лауэран невольно зажмурился. Несколько прядей упало на пол. Наконец Фингар отдал сыну выстриженный венец.

— В подвал его! — приказал Старик. — На хлеб и воду. И не выпускать без моих дальнейших распоряжений.

Гвардейцы Эмральдина рывком поставили юношу на ноги.

— Вы обвинили меня в том, что я предал свою семью… Но моя совесть абсолютно чиста… Это вы изменник и предатель. — Лауэран взглянул Деду в глаза.

Гвардейцы, притихшая челядь да и Аргеран испуганно замерли.

— Что ты сказал?.. — переспросил Фингар.

— Вы изменник и предатель, — отчетливо повторил Лауэран.

— Ведите его за мной, — кивнул Старик стражникам.

Они спустились в небольшой зал в подвале Особняка.

— Раздевайся, — бросил внуку Фингар.

— Нет. И вы уже не имеете права подвергать меня подобному наказанию. Я совершеннолетний, я знатный дворянин, и пороть меня возможно лишь в исключительных случаях, и только по решению суда под председательством короля.

— Мне не нужно ничьё разрешение. Раздевайся, снимай штаны и ложись. Я согласен, что поздновато уже тебя так воспитывать… Придется наверстывать упущенное.

— Прошу вас, отец… Не надо так унижать его!.. Да ещё и на глазах наших воинов, — не выдержал Аргеран. — Он уже совсем взрослый, более того, он Секретарь Совета Двенадцати!

— Больше он не будет Секретарём. Я позабочусь об этом. Он обманул и тебя, Аргеран. Сделал вид, что смирился и примет моё суждение, чтобы усыпить нашу бдительность. Лицемерный щенок. — Фингар бросил испепеляющий взгляд на внука. — Он будет наказан, Аргеран. Если тебе тяжело на это смотреть, выйди. — Старик снова повернулся к Лауэрану. — Раздевайся.

— Нет. — Лицо юноши покрылось пятнами.

Фингар сделал гвардейцам знак, и спустя пару минут совершенно нагой Лауэран стоял перед Дедом.

— На лавку его.

Старик взял ремень, мгновение помедлил и начал наказание. Лауэран закусил губу и, как и прежде во время подобных экзекуций, сжал побелевшими пальцами скамью. “Откуда в таком… — он стиснул зубы и зажмурился от боли, — старике столько… сил…”

Наконец Фингар устал.

— Князь Лауэран остаётся в заключении до моих дальнейших распоряжений, — объявил он.

Рядом с лежащим юношей оставили кувшин с водой и небольшой хлебец.

— Идём, — велел сыну Фингар.

— Отец, прошу вас, позвольте Лауэрану вернуться в его покои и находиться под арестом там…

— Нет.

— Он уже довольно унижен и наказан.

— Он предал нас, оскорбил меня и ни в чем не раскаивается. Это самое мягкое наказание из возможных.

— Отец…

— Ты сам показываешь ему дурной пример, Аргеран. Тем, что без конца заступаешься за него и мне перечишь.

Когда шаги за дверью стихли, Лауэран не без труда встал со скамьи, подобрал валявшуюся на полу одежду, кое-как натянул её и медленно снова лёг ничком. “Прости, Эгинор… Я бесполезен…”

Фингар пришел в одну из своих любимых гостиных и тяжело опустился в кресло.

“Подлец Эрван… Это он во всём виноват. Небо, считая Эгинора своим внуком, я просто обожал его. И воспитал своего младшего наследника в любви и восхищении этим бастардом. Конечно, мальчишке непросто взять и отказаться от своего “кузена” и друга детства… — Ему даже стало немного жаль Лауэрана. — Но он посмел пойти против меня, главы рода”.

— Мой господин, — услышал он голос Дэйэрана, — вам нехорошо? Как можно забывать о ваших годах и так сердить вас... — Дэйэран покачал головой. — Может быть, послать за лекарем?

В этот раз младшему брату не удалось увидеть расправу над старшим, но он знал, что Лауэран снова жестоко наказан.

Фингар хмуро взглянул на него.

— Не нужно, ступай, — бросил он.

Тот поклонился и, едва не столкнувшись с отцом, вышел.

Аргеран проводил младшего сына взглядом. “А не ты ли донёс на брата?..”

— Отец…

— Я сказал, нет, — ответил Фингар, но в его голосе уже было больше усталости, чем гнева.

— Я сейчас не об этом.

— ?

— Вы… вы же не собираетесь объявить нашим наследником Дэйэрана? — негромко спросил он.

— Думаешь, я выжил из ума? Лауэран превосходит своего брата во всём. Он умнее, отважнее, талантливее… красивее, в конце концов. Да, его нужно было сурово наказать, чтобы он пока знал своё место, но когда-нибудь из него получится выдающийся правитель Эмральдина.

Аргеран с облегчением выдохнул и кивнул.

— Представляю, как ему сейчас плохо… — осторожно произнес он.

— Мне тоже жаль его. Он очень незаурядный мальчик…

Аргеран с надеждой взглянул на отца.

— …Но он должен осознать своё преступление.

Сын опустил голову, но возразить не посмел.

Поначалу у Лауэрана ещё теплилась призрачная надежда, что если его до ночи и не заберут из подвала, то хотя бы пришлют лекаря, но скоро она погасла.

“Да, похоже, он не знает ни любви, ни жалости…” Лауэрану было плохо, но он был слишком горд, чтобы позвать на помощь, хотя прекрасно знал, что у его дверей дежурят.

Узнику оставили всего одну довольно тусклую масляную лампу, она давала мало света, по углам зала царил полный мрак, и порой Лауэрану становилось не по себе. Время от времени её огонек начинал трепетать, и юноша, словно заворожённый, наблюдал за причудливым танцем теней на стенах.

Он услышал, как колокол на главной башне начал отмерять очередной час. Лауэран попробовал сосчитать удары, но сбился. “Десять… или уже одиннадцать?..” Он с усилием поднялся, дрожащими руками налил воды, жадно выпил и снова лёг. Спина по-прежнему нестерпимо горела огнём, но теперь юношу начал бить озноб.

“Чем бы укрыться?..” Но увы, в подвале ничего не было. Лежа ничком на узкой, жесткой скамье, он вспомнил о судьбе своего прапрадеда Норварда, неоднократного побывавшего в заключении и в конце концов умершего на эшафоте.

“Я всегда поражался, как король Эдэльвард мог подписать смертный приговор родному отцу… И сам сегодня подписал и скрепил печатью акт о признании Эгинора незаконнорожденным”, — подумал он, закрывая глаза.

(C) 2025 murzwin