Зеркала и лица: Северный ветер (гет)

— Надо поговорить, — не отрывая взгляда от котла, в котором по заданию Слагхорна они вместе с Лили пыталась приготовить зелье правды, заявила Нарцисса. — Мне нужна твоя помощь.

При этом вид у слизеринки был такой, словно она не с просьбой обращалась, а, как минимум, снисходила до одолжения.

Лили устало теребила кончик волос, заплетённых в унылую косу.

Сдвоенное Зельеварение в последнее время превратилось для неё в пытку. Всё из-за Северуса. Он взял моду садиться на заднюю парту и сверлить оттуда взглядом, тяжелым, как надгробная плита. Как бы Лили не повернулась, как бы не села, она не могла избавиться от ощущения, что за ней следят.

— Ты меня слушаешь? — капризно протянула Нарцисса.

Даже тусклый свет осеннего дня, скучный и невзрачный, прикасаясь к серебряной фее Слизерина, преображался в волшебный фон. Нехорошо магглорожденной безродной птичке-невеличке игнорировать принцессу крови.

— Прости, — вздохнула Лили. — О чем будет разговор?

Нарцисса покосилась на соседствующих с ними Джеймса и Сириуса, работающих в непривычной для этой парочки молчании.

— Нас не должны подслушать.

Один незаметный пас и готово заклинание, защищающее от возможных длинных ушей (сам Джеймс и научил Лили этому нехитрому, но эффективному трюку). Теперь, если бы кто-то всерьёз решил прислушаться к девичьей беседе, услышал бы голоса, но смысл слов разобрать никому бы не удалось.

— Говори, — разрешила Лили.

— Может быть, лучше в другом месте?

— Где? В Запретном Лесу, где полно оборотней? Или в переходах Хогвартса предлагаешь перекинуться парочкой слов, например, во время очередной жаркой схватки между Слизерином и Гриффиндором?

— Ты права, — неожиданно легко согласилась Нарцисса. — Здесь удобнее. — Она распрямила спину, расправила плечи.

Предстоящая беседа явно много для неё значила и приступить к ней младшей из Блэк было не просто.

— Ну? — подбодрила Лили.

— Ты доверяешь мне?

Вопрос не столько удивлял, сколько настораживал.

— Скажи, ты способна доверять мне после всего, что случилось в Блэквуде?

Лили помолчала, одарив подругу пристальным взглядом:

— Ты пыталась предупредить меня, — ответила она наконец, — не твоя вина, что я не послушалась.

— Значит, ты доверяешь мне? — повторила вопрос Нарцисс.

— Конечно, доверяю. К чему ты клонишь?

— В пятницу я собираюсь пойти на собрание «Вальпургиевых рыцарей». Пойдёшь со мной?

— Зачем тебе это? — воскликнула Лили, и тут же поспешила принять непринужденный вид: Джеймс задержал на ней заинтересованный взгляд.

— Ты не волнуйся, мы пойдём в масках и под оборотным. Нас не узнают, — взволнованно затараторила Нарцисса.

— Зачем тебе это? — пришёл черёд Лили проявлять настойчивость.

— Хочу раз и навсегда, избавиться от проклятого Малфоя! — с несвойственной яростной горячностью прошептала Нарцисса.

— И как ты планируешь это сделать?

— Я слышала, сходки этих рыцарей происходят в самых злачных местах с очень плохой репутацией. И я знаю, что Люциус Малфой не видит смысла в том, чтобы в узком кругу скрывать свои порочные страсти.

Лили брезгливо поморщилась:

— Ты же не веришь грязным сплетням?

— Сплетням? — холодно спросила Нарцисса и казалось, все вокруг покрылось мерцающим инеем от звука её голоса, в котором мелодично звенели льдинки. — Мой жених спит не только с Тёмным Лордом и моей старшей сестрой, но даже с этим вонючим Сивым, который при их доме служит чем-то вроде верной сторожевой собаки, и это не сплетни, это — общеизвестный факт. Я хочу доказать это моему отцу.

— Цисса, не бывает всё так грязно, как рисуют досужие сплетники!

Красивые мягкие губы слизеринки, по виду созданные для молитв, а не для изъявления презрения, саркастически изогнулись:

— Пойми, я не в утешении нуждаюсь. Напротив, в данном конкретном случае чем всё хуже, тем лучше. Отец Малфоев любит не больше моего. Абраксас слишком увяз в авантюре с Волдемортом, его женоподобный сынок слишком близок к магическому темному источнику, поэтому моя семья охотно разорвёт все связи с Малфоями, как только найдёт причину. Если мне удастся доказать, что Люциус — гомосексуалист, отец не станет принуждать меня к браку с ним. У меня появится шанс выйти замуж по любви, у моей семьи — шанс оставить за собой Блэквуд, и все будут счастливы и довольно, не исключая самого Малфоя. Ты поможешь мне? Пойдёшь?

— Конечно.

А что ещё могла ответить Лили?

Нарцисса расцвела такой счастливой, светлой улыбкой, что многие парни обернулись, чтобы только поглядеть на неё.

«В последнее время в твоей жизни стало слишком много Блэков», — с укором вздохнул внутренний голос.

Не исключено, что это был Ангел-Хранитель.

Вечером в четверг, накануне задуманного похода, девушки встретились у сторожки Хагрида, чтобы обсудить все детали задуманного в последний раз.

В сумерках Запретный Лес выглядел более зловещим, чем днём. Облетевшие ветви напоминали костяные остовы, узловатые, старые и сердитые. Листва шуршала под ногами. Задувал студеный ветер, раскачивая ветки елей, отчего вокруг плясали сиреневые тени, наводя на мрачные настроения и вызывая страх.

Расставшись с Нарциссой, Лили побежала напрямик, через высохший чертополох, в изобилии здесь произрастающий, и уже почти у самых ворот наткнулась на Поттера.

— Джеймс?!...

— Эванс?!...

Джеймс раздражённо дёрнул бровью:

— Что ты здесь делаешь? С ума сошла? В «Пророке» то и дело пишут об очередных убийствах, а ты разгуливаешь в темноте одна... — Джеймс насмешливо сощурил ореховые глаза. — Может, у тебя очередное свидание с Блэком?

— Пошёл ты, Поттер!

Джеймс схватил Лили за руку.

— Пусти!

— Не пущу, пока не скажешь, с кем встречалась? С Северусом? Или с Сириусом?

— С Нарциссой! Доволен?

Бровь Джеймса поднялась даже выше обычного, выражая почти крайнюю степень иронии:

— О! Можно, конечно, предположить нечто пикантное, но для этого я слишком хорошо знаю вас. Обеих. Значит, милые сердечные девчоночьи тайны, да? — пальцы Джеймса крепче сжались на предплечье Лили. — Рассказывай, что вы там задумали?

— Ничего, — сделала Лили честные глаза, при этом стараясь выглядеть оскорблённой и обиженной невинностью.

— И для этого «ничего» ты шастаешь по запретному Лесу на кануне Самайна? Лили!

—Что «Лили» ?..

— Я жду правдивого ответа.

— Жди, — надула губы Лили.

— Я терпелив. Но моему терпению есть предел.

— И что ты сделаешь, когда он наступит?

Лили и вправду было интересно.

— Помнишь, как твой нежно любимый в недавнем прошлом Блевотник болтался у озера с кальмарами вверх ногами у всех на виду?

— Ты не посмеешь!

— При всех — нет, наедине — ещё как. Испытай меня и увидишь. Итак, чистая правда, Эванс. Три попытки. Время пошло.

— Я же сказала, мы просто хотели поболтать, а поскольку дружба между слизеринкой и гриффиндоркой в Хогвартсе не приветствуется, мы...

— Две попытки.

— Поттер!

— Эванс?

— Не твое дело! Я не обязана перед тобой отчитываться!

— Ответ, Эванс?

— Я выполняю поручение Грюма, а Нарцисса любезно согласилась мне помочь.

— Последняя попытка.

— Джеймс, не мучай меня!

— Я тебя не мучаю, я за тебя беспокоюсь. Это разные вещи.

— Если тебе не терпится перевернуть меня вверх тормашками, можешь начинать!

— Героиня! — восхитился Джеймс.

— Отвали, Поттер!

— Грубо, Эванс.

Она вновь попыталась ретироваться, но Джеймс снова ей помешал.

Лили попыталась вырваться, но вместо того, чтобы отпустить, Джеймс усилил хватку и она, неожиданно для самой себя, начала отбиваться всерьёз:

— Пусти, пусти меня, пусти! Никчемный, избалованный мальчишка! Что ты себе навоображал? Я вовсе не нуждаюсь в твоей опеке, ясно?!

Джеймс то ли зарычав, то ли выругавшись, с силой прижал девушку к узловатому стволу дерева, быстро намотал огненные пряди её волос на свой кулак и резко дёрнул голову назад так, что она запрокинулась.

— Как ты меня сейчас бесишь, Эванс!

— А ты меня, Поттер!

Рука Джеймса скользнула по её талии, прижимая к себе и заставляя задрожать от охватившей всё тело неги. А потом Джеймс поцеловал Лили. Не то, чтобы внезапно, на самом деле всё к этому шло... уже давно.

Он целовал так, будто умирал от жажды — яростно, отчаянно, с болью, рот в рот, кусая губы.

Ощущения были незнакомыми, острыми, волнующими. Это была словно очередная авантюра на двоих, запретная, опасная и увлекательная. Искушение, которому так трудно сказать нет.

А других Поттер за всю жизнь Лили не предлагал.

С каждым новым его прикосновением к её телу горячий поток всё быстрее устремлялся по венам.

Неожиданно Джеймс отстранился, грубо, до боли сжимая хрупкие девичьи плечи. Сейчас его глаза не были похожи на соты, наполненные теплым тягучим медом — они были почти такими же желтыми и лютыми, как у Люпина.

— Зачем ты осталась с Сириусом наедине во время обхода? — тряхнул её Джеймс. — Что, орка тролю в задницу, между вами происходит?

— Ничего, клянусь. Мы просто говорили...

— Говорили?! — зло засмеялся Джеймс. — Да Блэк за всю свою жизнь ни с одной женщиной не разговаривал. Для него нет никакой разницы, что там у бабы в голове. Его интересует только то, что у вас между ног...

Лили поняла, что сделала, только когда руку обожгло ударом. Звук пощёчины среди полупризрачного шуршания умирающей листвы и горестной панихиды ветра прогремел, точно выстрел снайперской винтовки.

— Ты меня ударила.

Это не было вопросом.

— Я не хотела. Но я об этом не жалею. Ты не имеешь право так говорить о нас. Ни я, ни Сириус этого не заслужили. Я может быть и простодушная дура-маггла, но я не дешёвая шлюха. А Сириус, может быть, и циник, но он твой лучший друг, готовый жизнь за тебя отдать!

— Это почему-то начинаешь меньше ценить с того момента, как закадычный друг кладёт глаз на твою девушку.

— Знаешь, Блэк сволочь, бабник, псих, гад — да что угодно, но он не делал того, в чем ты готов его обвинить. Мы разговаривали потому... да потому, что пытались наладить человеческие отношения. Из-за тебя, Джеймс, в первую очередь.

— Охренеть! Ты хоть себя слышишь? Что ты несёшь, Эванс?! Для меня они общаются, порадовать меня хотят! Вот уж радость-то мне привалила. Ты просто неподражаема в своем эгоистичном простодушии. Я даже не знаю, свернуть тебе шею со злости или просто поржать?

— Мы говорили с Сириусом о его брате и кузинах...

— Мне плевать, о чем вы там говорили, — холодно блеснул глазами Поттер.

— Я...

— Вот что я тебе скажу, Эванс, — если не хочешь посеять между мной и Бродягой непримиримую вражду, не нужно больше уединяться с ним в какой-нибудь потаённый уголок Хогвартса. Порадуй меня чем-нибудь другим. И постарайся, по возможности, чтобы этим «другим» оказались не дружеские поцелуи со Снейпом. Ок?

— Я...

— Ты, Эванс, ты... дурёха ты наивная. И не рассчитывай, пожалуйста, на то, что дружба со мной оградит тебя от Блэка. Он живёт своими страстями и желаниями, слушается только их, и тормозов у него нет. А ты не знаешь ни себя, ни его, ни жизни. Мне сам Блэк сказал однажды, что лучший способ не уступить соблазну — это не сражаться с ним, а спрятаться от него. Правда, я не уверен, что соблазн под грифом «Сириус Блэк» для Лили Эванс не желателен. То, с какой завидной регулярностью ты оказываешься в его компании заставляет меня в этом усомниться...

Эванс, если у тебя не хватит ума правильно выбрать между моей безграничностью преданностью и Блэковской минутной прихотью, ты сделаешь меня его непримиримым врагом, а мне бы этого, мягко говоря, не хотелось бы. Кто из нас кому порвёт глотки, предсказать сложно, но эта драка будет на твой совести. Если совесть у тебя, конечно, есть.

— Есть, — обиженно протянула Лили.

— Вот что мне с тобой делать, а? Вроде как готов вырвать тебя из сердца, но вот беда — похоже из сердца не получится, получится только вместе с ним. Ты не представляешь, как я сыт тобой, Эванс. По горло. Сыт твоими капризами, слезами, улыбками. Твоим простодушным вероломством. Парадокс в том, что сама-то себя ты, отчего-то, считаешь правильной, честной и доброй. Чистенькая, святая Эванс, я открою тебе правду — ты не такая. Ты — злокачественная опухоль на моей душе. Иногда подаришь крохи внимания, кажется, вот же оно, стоит протянуть руку и поймаешь, как золотой снитч, трепещущий легкими крыльями!.. Но нет. Ты — солнечный зайчик на ладони, горячо до боли, и удержать невозможно. Ты отталкиваешь меня, отстраняешься, отодвигаешься. То ради Снейпа, то ради Нарциссы, то ради какого-нибудь общественно-полезного дела. Теперь даже Блэк тебе интереснее меня. Не смей отводить глаза! Смотри на меня, Эванс!

Джеймс наклонился так низко, что лбы их соприкоснулись.

Глядя в ореховые близорукие глаза, Лили вспоминала, словно кадры из фильма выхватывала — вспышки ярких, всегда согревающих улыбок, совместные занятие в библиотеке, вылазки в поисках приключений; его рука, готовая поддержать в любой момент, подхватить, подстраховать. Рука, ни разу не дававшая ей оступиться.

Подавшись вперёд, она в приступе нежности внезапно обняла Джеймса за плечи, но он резко оттолкнул её.

— Хватит, Эванс! Я не твой коала, в которого тыкаются носом, чтобы сны слаще были! Я не дружбы твоей добиваюсь. И ты это отлично знаешь. Так что всё это — объятия, взгляды, поцелуи, — нечестно. Будь честна — пусть не со мной, так хотя бы сама с собой. Ответь себе честно — с кем ты хочешь быть? Со мной? Со Снейпом? С Сириусом? Прими решение и поставим точку. Мы все это заслужили. Люди — это не твои игрушки, это не зеркала, глядя в которые можно любоваться собой до бесконечности. Люди живые, и им — больно.

Лили хотелось провести пальцами по потрескавшимся губам Джеймса, по его лепным скулам, таким острым, что, казалось, кожа на них вот-вот прорвётся. Его глаза словно очертили тёмными кругами.

— У тебя болезненный вид, Джеймс. Мне так жаль...

Ухмыльнувшись, он поймал её ладонь и поднёс к своим губам:

— Исцели меня, моя богиня. Пошли уже на свидание, а? Помнишь мою вечную мантру — пойдёшь со мной в пятницу в Хосмед, Эванс?

— Конечно же — нет! — засмеялась она. — В пятницу я иду с Нарциссой.

Лицо Джеймса вновь затянуло облаком сумрака.

— Ах, да. А я почти забыл... так что вы задумали?

— Ничего.

— Эванс!

— Что?

— Рассказывай, вот «что». Выкладывай уже.

— Не могу, — то Лили мог бы показаться капризным, на самом деле ей хотелось плакать.

Твердые мозолистые пальцы юноши сомкнулись на подбородке девушки, заставляя поднять лицо.

Светящиеся ореховые глаза Джеймса заглянули в душу:

— Эванс! Посмотри на меня... Ты мне доверяешь?

Ну вот, опять. Где-то это она уже слышала.

Она молча кивнула в ответ.

— Вы ведь собираетесь лезть в змеиное логово без страховки. Я прав? Подумай, если «провалитесь», Нарциссе, дочери Сигнуса и невесте Малфоя, в этом гадюшнике ничего не угрожает. В то время как ты — чужая, и тебя не пощадят. Позволь мне быть рядом на случай если что-то пойдёт не так.

— Нарцисса, она...

— Переживёт твоя Нарцисса! — рыкнул Джеймс, но в следующий момент взял себя в руки. — В отличии от тебя, дурёха. Если всё пройдёт по вашему плану, она вообще ни о чём не узнает, а если нет... тебе будет, на кого рассчитывать.

Некоторое время Лили в раздумье глядела в глаза Джеймсу, с каждым новым вздохом ближе подходя к выводу, что он прав.

— Обещаешь, что ничего и никому не скажешь? Даже Блэку?

Джеймс обещал.

Лили вкратце поведала об их с Нарциссой замыслах, планах и чаяниях:

— Нарцисса не хочет выходить замуж за Люциуса, она надеется, что на закрытой вечеринке Вальпургиевых Рыцарей сумеет накопать на него достаточно компромата, чтобы убедить отца отменить помолвку. А кому, кроме меня, она ещё может об этом рассказать? — закончила свой рассказ Лили.

— Отделаться от Малфоя, чтобы с чистой совестью выйти за Реджи? Мне нравится эта идея! — с энтузиазмом поддержал Джеймс. Улыбка его снова была полна искрометного живого огня и лукавства. — Можете рассчитывать на нас, девочки. Мы с вами.

— О, нет! Ты обещал!

— Да не полезем мы в Змеиное Логово. По крайней мере до тех пор, пока не убедимся, что без этого — никак. Будем ждать в засаде, как настоящие Львы. Давай, Эванс, действуй. Шпионь и развлекайся. — Глаза Джеймса заблестели в предвкушении очередной авантюры. Он склонился ещё ниже, шепча, как заговорщик. — Там ты увидишь много неприличностей и, возможно, услышишь много скабрёзности. Девственницы и старые девы такое любят...

Лили пихнула его локтём в рёбра:

— Поттер!

— Что?

— Да пошёл ты! — весело засмеялась Лили.