Третья жизнь Норы Сартон (гет)

Когда Нора поутру вошла в Даймонд-сити, решимость покинула ее в самый неподходящий момент. Господи, ну придет она в агентство, и что скажет? Привет, Ник, как дела? Хорошая погода сегодня?

Она вздохнула и, стянув со спины рюкзак, пролезла сквозь ограждение на трибуну. Села на покосившееся сиденье, огляделась. Рынок отсюда был, как на ладони. Несмотря на ранний час торговцы уже шуршали в своих магазинчиках, выставляя на обозрение товары. Какая-то парочка завтракала у лапшичной, а возле входа в типографию Нора заметила Нат, сестренку Пайпер. Та, сидя на ящике, сосредоточенно разбирала стопку газет.

Вспомнился Шон, примерно так же раскладывающий по ящикам в директорском кабинете свои сокровища. Только, в отличие от деловой Нат, мальчик выглядел грустным и каким-то потерянным. Нора даже хотела плюнуть на всё и остаться с сыном, но поняла, что так будет только хуже. Шон должен учиться находить поддержку не только в окружающих, но и в себе самом, в первую очередь. Так что, она решительно довела его до отдела высших систем, коротко переговорила с Мэдисон и, пообещав вернуться как можно скорее, возвратилась к телепорту. А вот теперь распоследней дурой таилась на трибунах и, кажется, собиралась позорно сбежать.

— Привет, Нора! Что это ты тут уселась, а?

Громогласный вопль вывел ее из оцепенения. Мысленно застонав, она повернула голову. Вадим Бобров, держа под мышкой здоровущий кусок сырого мяса, неаккуратно завернутого в бумагу, пялился на нее с широкой улыбкой.

— Ногу натерла, — поспешно соврала она, — привет, Вадим.

— А-а, ну, бывает, — понимающе кивнул он. — Ты чего к нам? По делу?

— Ну, вроде того. А… ты Пайпер не видел?

— Да спит еще, наверное, — бармен, кажется, не собирался отлипать от ограждения и настроился на долгий разговор. Нора поднялась. У нее и без помощи Вадима все связные мысли разбежались, как тараканы.

— Извини, но я спешу.

— Ага, чего уж, — он галантно протянул ей лапищу, испачканную свежей кровью, — ты заходи, давай. В баре спокойно, никто тебя не тронет.

— Спасибо, я обязательно забегу, — Нора с извиняющейся улыбкой протиснулась мимо Вадима и быстро зашагала вниз по лестнице. А потом разозлилась. Сначала на Боброва. Потом на себя. Да что она, как маленькая девочка, в конце концов! Ну, положим, встретит ее Ник холодно, так что с того? Хуже уже всё равно не будет. И вообще, сначала она зайдет к Пайпер, переговорит, снова соберется с мыслями, и…

И только когда ноги сами внесли ее в знакомый темный закоулок со светящимся неоновым сердцем на стене, Нора поняла, что визит в редакцию “Общественных событий”, похоже, отменяется.

Остановившись перед дверью агентства, она, точно пловец перед прыжком в воду, набрала полную грудь воздуха и вошла.

Ник стоял в глубине комнаты, задумчиво склонившись над работающим терминалом, и на стук двери даже не повернулся. Показалось, или его лицо слегка осунулось? Господи, и где он снова откопал эту древнюю шляпу?

Зато сидевшая у входа мисс Перкинс тотчас подняла голову, и Нора неожиданно заметила откровенную неприязнь в ее взгляде.

— Миссис Сартон, — секретарша явно подчеркнула ее статус, — вы что-то хотели?

"Неужели она тоже его любит? — дернуло сердце внезапное осознание. — Тоже…"

— Добрый вечер, Элли, — Нора постаралась чтобы голос ее прозвучал как обычно. Кажется, получилось не очень. Она перехватила ошарашенный взгляд Ника и выпалила: — Мне нужно поговорить с детективом Валентайном. Наедине.

— С тем же успехом вы можете говорить со мной, миссис. Полагаю, детектив…

— Элли, уйди, — рявкнул Ник, и та, подскочив, как ужаленная, залилась краской. Растерянно заморгала, а после, подхватив со спинки стула кофту, пулей вылетела за дверь. Кажется, в глазах ее блеснули слезы.

— Привет. — Валентайн медленно подошел к столу. — Ты что-то хотела?

Нора нервно улыбнулась идентичности вопросов шефа и его секретарши, а потом, почувствовав внезапный озноб, ухватила себя за плечи:

— Я не знаю… я была в Сэнкчуари, включила радио. Услышала песню. Сорвалась сюда. А теперь чувствую себя такой дурой...

Она тяжело сглотнула и раздраженно тряхнула головой:

— Черт тебя побери, Ник, помоги же мне! Я не знаю, как быть. Я… кажется, я больше не могу без тебя.

Валентайн резко выдохнул, обогнул стол и стремительно шагнул к ней. Нора бросилась навстречу. Ухватилась за его плечи, жадно подставляясь под руки, сомкнувшиеся кольцом на ее теле. Губы Ника были горячими, а дыхание рваным. Кажется, он шептал ее имя, но Нора плохо слышала сквозь бурю эмоций, отдающую звоном в голове; сквозь огненный шквал, несущийся по венам.

Сзади что-то загремело — должно быть, всё, что лежало на столешнице, полетело на пол. Ник подхватил ее и усадил на жесткое дерево. Не отрываясь от губ, дернул полы плаща. А Нора поняла, что всё так же, как и в довоенную пору, ненавидит эти гребаные галстуки, с их навороченными узлами.

Она прижалась губами к его шее, ощущая под кожей бешеный пульс, в то время, пока Ник стаскивал с нее остатки белья. С головой погрузилась в его горячий, терпкий, совершенно мужской запах, намешанный на поте и дешевом табаке, и поняла, что от этого совершенно теряет голову. А потом, ощутив Ника внутри себя, отчаянно рванулась навстречу, испытывая странную смесь горечи и желания, быстро впрочем сменившуюся вожделением и намерением прийти к финишу первой.

Ник брал ее жадно, даже грубо, впрочем, Норе сейчас тоже было не до нежности.

Нежность пришла позже — когда они, обнявшись, лежали на старом матрасе под лестницей, точно в кокон завернувшись в какой-то колючий плед. И именно тогда Нора, водя кончиками пальцев по шее и скуле Валентайна, поняла, что отныне примет его любым — злым, усталым, ворчливым. И уж тем более таким, как сейчас — с счастливым и немного растерянным выражением на лице.

— Ты же понимаешь, что я тебя теперь никому не отдам? — сонно спросил Ник.

— Честно говоря, я очень на это надеюсь.

За стеной раздался скрип, потом стукнула дверь, и Нора проснулась. Разлепила глаза и почувствовала, как по лицу расползается дурацкая улыбка. Ник крепко спал, приоткрыв рот; одна рука его по-хозяйски лежала у Норы на талии, а вторую он сунул себе под голову.

Впрочем, видами Нора любовалась недолго, потому что тотчас вспомнила, какой недвусмысленный бардак они оставили в приёмной, и слегка покраснела. Ладно, если это пришел очередной клиент, в конце-концов, любой мужик старше пятнадцати имеет право на личную жизнь. Но вот если это была мисс Перкинс…

— Ого… — донесся до нее веселый голос Пайпер. — Кажется, кое-кто времени зря не терял.

— Вот черт, — Нора прыснула и уткнулась лицом в локоть Валентайну. Тот что-то вопросительно промычал, но не проснулся. Тогда она, осторожно выбравшись из-под его руки, встала, высунула голову из-за угла и зашипела:

— Не шуми! Можешь бросить мне шмотки?

— Легко, — вполголоса согласилась репортерша и, сгребая со стола и пола ворох одежды, уточнила:

— Хочешь сбежать?

— Еще чего, — Нора ухмыльнулась. — Мне… нам просто нужен завтрак.

— О, как. Скорее уж, обед.

Пайпер подошла и сунула в руки Норе сверток. Вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит у той за спиной.

— Иди уже! — Нора хихикнула и легонько оттолкнула подругу: — Подожди меня снаружи, сейчас выйду.

— Ладно.

Пайпер разочарованно вздохнула и пошла к двери.

Нора поспешно оделась и, прежде чем уйти, наклонилась к Нику. Очень захотелось его поцеловать, но она побоялась разбудить и только осторожно поправила съехавший с его плеча плед.

Пайпер поджидала ее на повороте. Стояла, прислонившись к углу дома, скрестив руки на груди, и пялилась во все глаза, пока Нора приближалась.

— Вадим сказал, что ты меня искала, — протянула репортерша, — но что-то мне кажется, что он ошибся.

— Не ошибся, — Нора почувствовала, как потеплели щеки. Пайпер удивленно вытаращилась:

— Первый раз вижу, что Комбез краснеет. Мир сошел с ума.

— Пошли к Вадиму, — раздраженно буркнула Нора, — Я, кажется, готова слопать целого брамина. Там и поболтаем.

— Ну, ага, — репортерша поправила кепку и, схватив подругу за руку, повлекла через рынок.

В "Скамье запасных" народу было немного, и они без труда нашли свободный столик. И, расставляя на нем тарелки, Нора еще раз уточнила:

— Можешь не верить, но я и вправду искала тебя. Помнишь, мы говорили о том, чтобы привлечь институтских синтов к ремонтным работам?

— Помню, — Пайпер удивленно проследила, как Нора усаживается рядом. — Но я, честно говоря, думала тогда, что ты прикалываешься.

— Ничуть, — Нора пожала плечами и с аппетитом принялась за овощное рагу. — Единственное, что меня смущает, это как бы здешнее население не разобрало их на детальки еще на входе.

— Ты о тех железках, которые болтаются по поверхности?

— Ну да, о втором поколении.

— Знаешь, — Пайпер с задумчивым видом откинулась к спинке стула, — думаю вот с ними как раз проблем быть не должно. По ним же сразу можно определить, что они роботы. В отличие от тех, кто притворяется людьми.

Нора вздохнула, расстроенно отложила вилку и нахмурилась.

— Эй, я же не про Никки!

— Я понимаю. Но всё равно переживаю. Расскажи, как его приняли, а?

Пайпер смешливо фыркнула:

— Честно говоря, это было шоу. Сначала Дэнни Саливан не хотел пускать Никки в город, предъявляя обвинения, что его, дескать, заменили синтом. На что тот в своей непередаваемой манере добрых четверть часа терпеливо внушал, что заменить его не могли, потому что он и есть синт.

— А ты откуда знаешь? — Нора рассмеялась.

— Из первых рук, конечно. Неужели думаешь, что "События" могли обойти стороной подобную сенсацию? А потом к нему в агентство заявился аж сам мэр, чтобы, так сказать, лично удостовериться. И тут Валентайн, наконец, озверел и высказал ему в лицо всё, что думает насчет вмешательства в частную жизнь. Не забыв упомянуть, между прочим, про распоясавшуюся охрану на инаугурации.

В общем, старик быстренько поджал хвост и ретировался. А после, как я поняла, дал охране указания Никки не беспокоить и вообще, делать вид, будто ничего не произошло. И, как по мне, поступил мудро. Потому что независимость, конечно, вещь хорошая, но открыто ссориться сейчас с Институтом будет только полный идиот.

— А горожане?

— Сохраняют холодный нейтралитет. Всяко, внешне. Впрочем, Никки здесь много кому помог в свое время и, мне кажется, это ненадолго. Еще пара душещипательных статеек в моей газете, и… — она подмигнула. — Кстати, может, дашь интервью? А то ты прям светишься, а я умираю от любопытства!

— С ума сошла? — Нора вскинула брови.

— Ловлю волну! — Пайпер с довольным видом кинула в рот кусочек чипсов. — Думаю, некая доля романтики вполне может смягчить сердца прекрасной половины нашего городка. Тем более, что Ник теперь весьма симпатичный. Смотри, не упусти.

И Пайпер весело подмигнула.

— Угу, я заметила… — Нора вытерла губы салфеткой и снова вздохнула.

— Элли?

— Элли. И мне ее, если честно, жаль. И даже не по себе как-то...

— Твою мать, Нора! А тебе не кажется, что вы с Никки, как никто другой, заслужили немного счастья? Мне, конечно, тоже жалко, что у вас так вышло с Эр-Джеем, но…

— Погоди, а ты откуда знаешь?

Пайпер ухмыльнулась: — Заходила недавно в Добрососедство.

— Джон. Чертов сплетник.

— Да, ладно, мы могила. И — никому. Так, как насчет интервью?

— Полагаю, это не лучшая идея. Пайпер, я серьезно! А теперь прости, мне нужно бежать.

Нора поднялась, завернула в газету пару стейков на пластиковой тарелке и, сунув под мышку бутылку пива и Ядер-колу, повернулась к репортерше:

— Как только доберусь до Института, пришлю тебе помощников. А ты поговори с мэром, чтобы вдруг не случилось неожиданностей.

— Спасибо, Комбез! Но всё равно ты вредина. Ладно, бывай. Никки привет.

Назад, к агентству, Нора летела, точно на крыльях, и лишь надеялась, что лицо ее сейчас выглядит не до такой степени идиотским, чтобы у встречных могли возникнуть вопросы. Впрочем, по большому счету ей было наплевать, как воспримут их с Ником связь друзья и знакомые. Ну, а в Институт она его тащить в ближайшее время точно не станет. Придется что-то врать Мэдисон…

В узком переулке было сумрачно и, свернув туда с залитого солнцем рынка, Нора едва успела отшатнуться. Кто-то, не разбирая дороги, промчался мимо, и она, обернувшись, узнала стройную фигурку Элли Перкинс.

— Черт, — Нора покрепче прижала к боку сползающие бутылки, — кажется, я вовремя смылась. Надеюсь, она его там не придушила.

А потом почувствовала, как к горлу подкатывает истерический смех. Ну Валентайн дает. Не успел возвратиться в город, а уже целых две бабы носятся вокруг агентства, как оглашенные, и, благо, что не рвут друг другу волосы.

Безуспешно пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, она толкнула коленом входную дверь.

Валентайн с озадаченным видом сидел за столом и вертел в руках отколовшуюся лопасть от вентилятора. Нора не выдержала и расхохоталась.

— Не смешно, — буркнул Ник.

— Я знаю, — повинилась она сквозь слезы, — считай, что нервное. Надеюсь, это было сломано не о твою голову?

— Нет, — Валентайн вздохнул, — в стену запустила. Черт, а я и не догадывался… В общем, дал Элли на сегодня выходной. Надеюсь, она образумится.

— Влюбленная женщина? И не надейся! Кстати, мне уже можно тебя ревновать?

— Конечно. Не всё же мне мучиться.

Ник отложил осколок и, поднявшись, подошел к Норе. Взял ее лицо в ладони и нежно чмокнул в кончик носа.

— Не пугай меня так больше. Я думал, ты ушла.

— Ни за что.

Она сунула ему покупки, а потом, обезоруженного, обвила руками за шею и с чувством поцеловала.

— Я была с Пайпер у Бобровых. Принесла тебе поесть.

— М-м, — Ник положил на стол сверток и принюхался. — Ты ангел, тебе говорили?

— Нет, но я с интересом тебя выслушаю.

Нора открыла бутылку колы и, сделав глоток, уселась за стол с тихо гудящим терминалом:

— Над чем работаешь?

— Да так, скукотища сплошная. Просматривал архивы.

— Ну, а… в целом, как идут дела? — она протерла пальцем запылившуюся меж кнопок клавиатуру.

— Было плохо, — Ник сбил пивную крышку о край стола. — Думал, сдохну без тебя.

— И поэтому попросил поставить "Странника"?

— М-м? — Валентайн удивленно оторвался от бутылки.

— Вот черт, — Нора почувствовала, что щеки снова запылали. — Неважно, проехали.

— Ничего не проехали. Давай, колись, что случилось.

Нора вздохнула.

— Глупо вышло. Помнишь, мы договаривались, что когда я тебе понадоблюсь, ты попросишь Трэвиса включить по радио мою любимую песню?

— Ну. Помню.

— Вчера вечером она играла.

— И ты, что, сорвалась, и?..

— Ну да, говорю же, глупо вышло.

— Да ничего не глупо! — возмутился Ник. Задумался и вдруг широко ухмыльнулся. — А-а, ясно. Похоже, у меня теперь должок к нашему диджею.

Нора удивленно подняла брови.

— Тут вот как получилось, — Валентайн смущенно пожал плечами. — Как-то на днях совсем хреново стало. Ну я и поперся к Бобровым. Оказалось, что новый организм дает прекрасные бонусы: можно нажраться, как свинья, и тогда всё окажется куда проще.

— Ох, Ник… — Нора прикусила губу. Валентайн кивнул.

— Ну так вот. Там как раз Трэвис сидел, так я после бутылки Бобровской, похоже, и понёс ему какую-то сопливую муть. Как мне плохо без тебя, как… ну, в общем, знаешь, как это бывает. Когда развязывается язык, а наутро ты уже не можешь ничего вспомнить и только мечтаешь, чтобы кто-нибудь пришел и откусил твою гудящую башку.

— И он решил сделать для тебя доброе дело? — догадалась Нора. — Да я сама ему три бутылки бобровки поставлю!

— А мне?

— А тебе нет. И вообще, столько пить вредно.

— Кто бы говорил, — Ник фыркнул и принялся уплетать стейк.

Нора вспомнила, как сама страдала от похмелья, проснувшись на том самом матрасе, на котором они утром занимались любовью, и не смогла удержать полной нежности улыбки. Кажется, это было совсем недавно, а сегодня Нора чувствует себя абсолютно, бессовестно счастливой. Кто бы мог предположить, что так всё обернется…

— А чего это ты улыбаешься? — подозрительно поинтересовался Ник.

— А я тебя люблю, вот и всё…

— Э-э… — Валентайн застыл с полным ртом, потом принялся поспешно вытирать губы, а Нора рассмеялась:

— Ешь, не отвлекайся.

Она поднялась из-за стола и пошла к лестнице — инспектировать тумбочки на импровизированной кухне, появившейся в агентстве за время Нориного отсутствия. Детективы как-то умудрились затащить на второй этаж жилого помещения плиту, шкафчик и даже небольшой стол. Кровать, раньше принадлежавшая Элли, отсюда исчезла, и Нора совершенно по-бабьи порадовалась этому. Она понимала, что дело было вовсе не в ней — просто, очевидно, молодой женщине ночевать в доме одинокого мужчины теперь казалось предосудительным, но всё равно не смогла сдержать какого-то нехорошего, низкого удовлетворения.

— Ты куда пропала? — голова Валентайна показалась над ступенями.

— Скажи честно, — Нора обличающе ткнула пальцем в единственную коробку растворимого пюре, — дела у агентства снова идут плохо?

— Скорее уж, совсем не идут, — Ник пожал плечами. — Подозреваю, что люди должны несколько привыкнуть к моему новому имиджу.

— Так какого хрена ты сидишь в Даймонд-сити?! — Нора возмущенно на него посмотрела. — Отправился бы в тот же Сэнкчуари, неужели думаешь, что минитмены тебя бы бросили?

— Это сложно… — он взъерошил волосы на макушке и растерянно улыбнулся:

— Я уже давно считаю Даймонд-сити домом, к тому же у меня есть здесь кое-какие обязательства. Ну, и… мне не хотелось мозолить тебе глаза… наверное.

— Тьфу, идиот. — Нора сделала шаг вперед и, обняв Валентайна, прислонилась щекой к его щеке. Теплой и колючей. — Я бы с удовольствием тебя еще и "железным болваном" приложила, но, боюсь, это уже неактуально.

— Ну, вполне возможно, что доктор Ли, копаясь в моих мозгах, намеренно совершила диверсию и не доложила каких-то деталек, — пробормотал ей в ухо Ник, понизив голос, а Нора почувствовала, как от этого по коже пробежали мурашки.

А потом он тихо рассмеялся и его руки скользнули вниз по Нориной спине.

— Ах ты, зараза… — беспомощно пробормотала она, чувствуя, что тает, словно масло на сковородке, и жадно потянулась к его губам.

— Давай руку, — заговорщицки произнёс Валентайн и буквально вытянул Нору из люка на латанную шифером крышу агентства.

— Ого, — она с любопытством огляделась. Во все стороны тянулись разноцветные кровли нижнего квартала. В основном пустые, если не считать галок, выклевывающих что-то между досками. Только на одной из крыш, почти на другой стороне стадиона, Нора углядела тканевый навес, кресло, ванну и, кажется, даже собачью будку. Интересно, что за извращенец станет мыться на виду у верхних трибун?

— Иди ко мне, — Ник протянул руку и усадил ее на старый перекошенный диванчик. Собственно, диванчиком этим, да еще ржавой кастрюлей, выполнявшей роль пепельницы, обстановка и ограничивалась.

Нора прильнула к теплому боку Валентайна и, положив голову ему на плечо, тоже обняла за талию. Прикрыла глаза. Господи, ну как можно было быть такой слепой и не понимать, что родная тебе душа уже давным-давно рядом? Стоит только руку протянуть. И теперь, когда пришло осознание, отчаянно жалко стало потерянного для них времени. Впрочем, сейчас ведь Нора может дать Нику больше. Куда больше, чем тогда, когда тот был заперт в механическом теле.

Щелкнула зажигалка, потянуло табаком, и она подняла голову:

— Ага. Ты всё-таки не удержался и начал курить.

— Точно. — Ник выпустил в розовеющее небо струйку дыма. — Но мне так привычнее. И помогает сосредотачиваться.

— А Джон-то, — Нора тихо фыркнула, — пел вдохновленную оду твоей силе воли.

— Значит, они всё же пошли в Сэнкчуари?

— И он, и Вёрджил. Мы мило пообщались. И, честно говоря, в нашей компании очень не хватало тебя.

— Прости. Кстати, а что ты сказала Маккриди, когда рванула сюда?

Ник спросил словно между прочим, но Нора почувствовала, как напряглось его плечо. И она ласково потерлась об него щекой.

— А ничего. Он к тому времени уже уехал. В Столичную пустошь. К Дункану. Мы расстались, Ник.

Валентайн присвистнул:

— И когда?

— В тот же день, как мы с Шоном вернулись в Сэнкчуари.

— Черт побери, Нора, но тогда, какого хрена ты сидела там? Почему сразу не вернулась? Да я, если б знал, сам бы к тебе рванул!

Она вздохнула:

— Сложно объяснить. Сначала я думала, что вы с Джоном зайдете в Сэнкчуари по пути в Сто тринадцатое. Потом ждала, что завернете на обратном пути. Ну, а когда Джон пришел один… наверное, я просто испугалась. Подумала, что никакой нормальный свободный мужик не станет ждать женщину, беременную от другого. Потом боялась, что даже если я приеду, ты не поверишь, что мною движут чувства, а не корыстный расчет…

— Ну ты даешь, — Ник повернулся и поцеловал ее в макушку. — Хорошего же ты обо мне мнения. Знаешь…

Он выбросил окурок, метко попав в кастрюлю, и сплел пальцы правой, теперь совершенно живой и теплой, руки с Нориными.

— Я ведь заметил, что ты ко мне тоже стала неравнодушна. И это меня радовало и одновременно пугало. Тем, что между нами в принципе ничего хорошего быть не может... Но когда я в последний раз увидел тебя в Сэнкчуари — простоволосую, раскрасневшуюся, в этом трогательном розовом платье, — то вдруг отчетливо понял, что счастлив. Ты бежала ко мне, тоненькая и хрупкая, словно фарфоровая куколка, вся залитая утренним солнцем. А лицо у тебя было… — он коротко улыбнулся, — пожалуй, именно с таким лицом встречают человека, которого любят.

Нора уткнулась ему в плечо.

— Я тоже счастлива, Ник. И, наверное, впервые в своей новой жизни.

Они еще долго сидели на крыше, наблюдая, как на Даймонд-сити наползают вечерние сумерки, как постепенно загораются уличные фонари, точно рампой освещая сцену-лапшичную. А потом, финальным аккордом, вспыхивают мощные прожектора стадиона, заливая трибуны ярким светом.

— Пойдем, спустимся? — тихо спросил Валентайн. — Кажется, ты уже носом клюешь. Да и прохладно стало.

— Угу, — сонным голосом отозвалась Нора. — Жалко, что хорошие моменты не могут длиться вечно.

— Ерунда, — Ник поднялся, — это просто глупые предрассудки. А у нас теперь всегда всё будет хорошо.

— Точно, — Нора тепло улыбнулась. И когда Валентайн первым собрался спускаться в люк, окликнула:

— Эй, Ник.

— М? — он обернулся.

— Знаешь, я никогда не говорила Эр-Джею, что люблю.

Грохот в дверь случился среди ночи. Тревожный, настойчивый. Нора вздрогнула, разлепила глаза и села на постели.

— Кого там черти принесли? — Валентайн уже натянул джинсы и босиком прошлепал в приемную. Нора, завернувшись в плед, бросилась следом.

— Стой тут, — приказал Ник и, достав из ящика стола бейсбольную биту, подошел к двери.

— Кто? — спросил он отрывисто.

— Директор, вы здесь? — послышался знакомый голос, — откройте, чрезвычайные обстоятельства.

— Это Эйтони! — охнула Нора. — Ник, открывай!

Стукнул засов, и через мгновение на пороге показался охотник. Лицо его было хмурым и непривычно взволнованным.

— Что случилось?

— Доктор Айо, — бросил Эйтони. — С несколькими синтами забаррикадировался в директорском кабинете и требует, чтобы вы срочно вернулись в Институт.

— Господи, он с ума сошел?! Что ему нужно?

— Пока не знаю. Но, директор, они взяли нескольких заложников. И среди них ваш сын.

Нора почувствовала, как ослабели ноги и, чтобы не упасть, с силой вцепилась в руку Валентайна.