Эгинор (джен)

Поздно вечером, около полуночи, Король услышал скрежет замка. Он уже лёг, хотя понимал, что уснуть, скорее всего, не сможет.

— Эгинор, — услышал он знакомый голос.

— Рыжик?! — Он вскочил с постели, бросился к ней, и они обнялись. — Как же тебе удалось проникнуть ко мне?..

— Твоя матушка дала мне свой перстень, и, увидев его, стражники всё же пропустили меня.

— Спасибо ей… Как она?..

— Волнуется за тебя.

Рыжик хотела сказать Эгинору, что Аргиту тоже заперли, но решила не добавлять ему огорчений.

Эгинор зажёг лампу. Девушка с болью отметила, что он очень изменился. Две бессонных ночи и два дня почти без еды сделали своё дело: лицо осунулось, под глазами лежали тени, взгляд казался угасшим.

— Ты хоть что-нибудь ешь? — Рыжик сжала его холодные руки.

— Мне приносят поесть, и пока с королевской кухни, но я не могу. Кусок не идет в горло.

— Тебе нужны силы. Государыня не намерена сдаваться.

— Зная её незлобивый характер… Я бы не стал сильно надеяться. Что ещё тебе известно?

— Задержали капитана Дворцовой Стражи, теперь ей командует один из офицеров. Также, мне кажется, среди гвардейцев много новых лиц.

— По-видимому, это воины из окружения Фингара и Эсмара. После победы над хойдарцами я, по рекомендации князя Фингара, принял в гвардию много эмральдинцев, и часть из них быстро стала офицерами. Похоже, несмотря на данную мне присягу, в душе они остались его людьми. — Эгинор покачал головой. — И теперь они удалили почти всех преданных мне гвардейцев!

— Не отчаивайся прежде времени.

— Не знаю, Рыжик… У меня так тяжело на сердце.

— Ложись и попробуй уснуть.

— Попробую, я не спал две последних ночи. Не смог.

— Я помогу тебе… — Рыжик подвела его к постели. — Ложись.

Он покорно лёг, и она заботливо укрыла его.

— Прости. Прости меня. Мы так ждали дня нашей свадьбы. Завтра ты должна была стать женой, королевой, а вместо этого… — прошептал он.

— Я знаю, что ты любишь меня, и уже это делает меня счастливой. — Она села у изголовья и начала перебирать ему волосы.

Через час измученный Эгинор всё же уснул. Рыжик прижалась к нему и дремала рядом. На рассвете она поднялась.

— Мне пора.

Он крепко обнял и поцеловал её.

— Ночью я постараюсь прийти снова, — улыбнулась она.

Рыжик постучала в дверь. Стражники открыли, и девушка, ещё раз взглянув на любимого, вышла. Она ещё не знала, что видит короля Эгинора в последний раз. Он с тоской проводил её взглядом, сел в кресло и обхватил руками голову.

Ближе к полудню к нему снова пришли.

— Сегодня будет очередное заседание Совета Двенадцати. Прошу вас надеть церемониальную одежду, государь. Вы будете присутствовать на Совете как король, — с поклоном сообщил помощник секретаря Совета.

Эгинор удивился. “Неужели матушкины старания всё же увенчались успехом? Но где же тогда Лауэран? И почему у меня по-прежнему так тяжело на душе?” Тем не менее он поднялся, оделся и отправился в Тронный Зал.

Короля сразу неприятно поразило то, что в зале отсутствовали многие члены Совета. Эгинор кивнул собравшимся, прошёл к трону и сел.

Фингар встал со своего места.

— Сегодня решением Высшего Совета Королевства бастард Эгинор будет низложен! Освободите трон, — глядя в глаза королю, объявил он.

— Нет.

Фингар сделал знак рукой, к Королю подошли два гвардейца и буквально стащили его с трона. “Похоже, я в их полной власти… И если стану сопротивляться, буду выглядеть совсем жалко…” — подумал Эгинор.

Короля отвели в центр Зала.

Феленор и еще один князь сняли с головы Эгинора корону, потом мантию, затем цепь с гербом и старинный меч… Он стоял не шелохнувшись и смотрел перед собой. Потом уже стражники сорвали с него камзол, завели руки за спину и связали, а затем сняли обувь.

— Последний путь низложенного короля, — объявил Фингар.

Эгинора вывели из Дворца и повели по тем же улицам, по каким он некогда шёл во время коронации, и по каким, в соответствии с традицией, уносили усопших королей.

На улице было пасмурно и для лета холодно. Вдоль улиц толпились люди и сочувственно смотрели на низложенного Короля. Многие роптали, некоторые женщины плакали. “Он грешник и клятвопреступник, — услышал Эгинор чей-то громкий шепот, — только его свержение спасёт наше королевство”.

“Клятвопреступник!” — недоверчиво повторяли люди вокруг. Он старался не слушать. Наконец, медленно ступая босыми ногами по каменной мостовой, он оказался на площади перед Главными Воротами, где его втащили на возвышение. Там уже стояли князь Фингар и принц Эсмар.

— Сегодня решением Совета Двенадцати высших Князей и двенадцати Сановников Канлура бывший король бастард Эгинор был низложен, — возвестил глашатай.

Взволнованные люди смотрели на исхудавшее, белое лицо Эгинора и его обреченный, потухший взгляд.

— Поскольку он не захотел сам вернуть незаконно узурпированную им власть, в наказание и для спокойствия королевства узурпатор Эгинор будет до конца жизни заключен в Столичной Тюрьме в Подземелье для государственных преступников.

Весь вид Эгинора опровергал эти слова, и толпа зароптала сильнее.

Бывшего короля спустили с помоста и повели дальше. Наконец он остановился перед тяжёлыми коваными воротами городской тюрьмы. Они распахнулись, словно пасть адского чудовища. Казалось, за ними был беспросветный мрак. В отчаянии он обернулся и увидел огненные волосы в толпе. Или ему это просто показалось?

Эгинора завели внутрь, где его встретили Начальник тюрьмы и несколько надзирателей.

— Разденьте, — приказал Начальник.

С измученного Эгинора сорвали рубашку и штаны. Начальник окинул глазами нагого короля.

— Украшения снять!

С руки Эгинора сдернули кольцо Рыжика, едва не вывихнув палец.

— И на шее.

“Медальон Отшельника!..” — мелькнуло у Эгинора.

Но, к удивлению тюремщиков, они не смогли расстегнуть цепочку.

— Что вы канителитесь?! Сорвите, и дело с концом!

Но как ни пытались дюжие надзиратели порвать цепочку, у них ничего не вышло.

Начальник не выдержал и попробовал разорвать её сам.

— Тьфу ты… Она что, зачарованная?!

Губы Эгинора едва заметно усмехнулись. “У меня отняли всё, но не благословение Отшельника”.

— Позовите палача с щипцами!

Прошло ещё не менее четверти часа. Шея Эгинора была сплошь в синяках и царапинах, но цепочка и медальон остались на месте.

— В камеру его, — в сердцах бросил Начальник, и Эгинора увели.

В камере на него надели холщовую рубаху и штаны, потом заковали в цепи и заперли.

Эгинору не показалось. Ровэйна видела, как его, раздетого, вывели из Дворца, но поскольку в первые ряды ей было не пробиться, потом ей удалось увидеть его лишь на помосте. В отчаянии она снова устремилась вслед за ним, и, когда всё же протиснулась вперед, он уже стоял в воротах тюрьмы.

Тяжелые створки закрылись, и Эгинора больше не было. Теперь вместо него была пустота. “Я буду любить тебя… Где бы ты ни был... Далеко или близко… Во Дворце ли, в тюрьме — я буду любить тебя…” Она не помня себя брела по улицам, не зная, ни куда она идет, ни который сейчас час...

Наконец, немного опомнившись, она пришла к дому почетного Главного Советника и постучала. Ей открыли и проводили в гостиную. Скоро к ней спустился молодой князь Конмаэль.

— Госпожа Ровэйна? — Он смотрел на совершенно потерянную девушку, которая сегодня должна была стать его королевой.

— Я хотела поговорить с господином Главным Советником… Если это удобно, конечно, — спохватившись, добавила она.

— Боюсь, это невозможно, госпожа… И совсем не потому, что он устал или не хочет вас видеть, поверьте.

— ?

— Во время низложения нашего короля ему стало худо, он слёг и не встает с постели.

— Простите… — прошептала Рыжик.

— Если вам понадобится поддержка или помощь, всегда приходите. Если я смогу, я всегда с готовностью помогу вам.

— Спасибо. — Она поклонилась и ушла.

В конце концов, когда окончательно стемнело и Рыжик совсем замёрзла, она отправилась к тётке Таннвэнне. Та была приглашена на свадьбу и сейчас пребывала в горестном недоумении. Увидев Рыжика, а вернее, её тень, она ахнула, втащила её дом, велела служанке согреть воды для ног, напоила вином и уложила спать.

* * *

Уставший, но удовлетворенный Фингар вместе с сыном вернулся в свой особняк.

— Отец, пожалуйста… — напомнил Аргеран.

— Можешь его навестить.

Аргеран поспешил вниз. Стражник с поклоном отпер дверь.

— Сынок?! — Аргеран склонился над лежащим на скамье юношей, но тот ничего не ответил.

Хлеб на подносе остался нетронутым. Отец пощупал Лауэрану лоб. “У него сильнейший жар!” — испугался он.

Аргеран позвал стражника, и они вместе перенесли юношу в его спальню.

— Приведи лекаря, — велел он воину.

Отец сел возле ложа и осторожно гладил Лауэрана по “разоренной” голове.

Появившийся врач осмотрел юношу.

— Боюсь, если он и поправится, то не скоро — возможно, дней через десять… Но, надеюсь, опасности для жизни нет, — попробовал он немного успокоить Аргерана.

Тот кивнул. Врач обмыл Лауэрана, обтер водой с уксусом, укрыл и попробовал напоить, а потом взглянул на неровно обрезанные растрепавшиеся волосы.

— Учитывая его состояние и… состояние его волос, мне кажется, лучше князя Лауэрана коротко постричь. Всё равно после такой лихорадки они начнут выпадать, а так голове всё же будет чуть полегче.

Отец снова кивнул и вызвал цирюльника. Тот удивился, но, не задавая лишних вопросов, коротко остриг Лауэрана.

Аргеран взял в руки одну из срезанных светло-каштановых вьющихся прядей. “Жаль… У него такие красивые волосы… — про себя вздохнул он. — Но после того, что сделал отец, особого выбора и нет, местами осталось не больше дюйма”.

Появился слуга старого князя и сообщил Аргерану, что его хочет видеть Фингар.

— Ты всё-таки забрал его. Я лишь разрешил проверить, всё ли с ним в порядке, — напомнил Старик.

— Отец, простите, что не испросил вашего позволения, но нельзя было терять ни минуты: у Лауэрана сильнейшая лихорадка. Он бредит и никого не узнает.

Фингар заметно огорчился.

— Что сказал врач?..

— Что всё очень серьезно, но он надеется, что дней через десять Лауэран, возможно, поправится.

Старый князь кивнул.

— Тогда вернись к нему. Я скажу, чтобы тебя никто не беспокоил. Если мальчику станет лучше и он придёт в себя, немедленно сообщите мне.

Аргеран ушёл, а Старик вспомнил, как он всегда подчеркивал своё особое отношение к Эгинору и порой откровенно пренебрегал Лауэраном и его чувствами. “Тогда на глазах у всей знати приказал проиграть этому бастарду… — Фингар в сердцах помянул Эгинора недобрым словом. — Да, пожалуй, всё же не нужно было пороть мальчика, а просто запереть в подвале. Надеюсь, он поправится… Он сможет стать настоящим князем Эмральдина. Князем, достойным своих великих предков. Дэйэрану до него далеко”.

Аргеран вернулся к сыну. Ночь Лауэран провёл в бреду, но на следующий день, незадолго до полудня, юноша открыл глаза.

— Отец… — прошептал он.

— Да, сынок… — Аргеран провел рукой по его влажным, непривычно коротким волосам.

— Эгинор… что… с ним?

— Он жив и здоров, большего я не знаю, — попытался уйти от ответа Аргеран.

— Но его… его…

— Мой князь, вам необходим покой, — вмешался лекарь.

— Эгинор… он… король?.. — с усилием спросил юноша.

“Сказать?.. Или пока он очень слаб… Нет, не нужно его огорчать”.

— Вы молчите… Значит, низложили… — понял Лауэран. По его щёкам потекли слёзы.

“Когда Дед безжалостно сёк его, он не уронил ни слезинки, а теперь плачет из-за какого-то бастарда”.

— Лауэран, пожалуйста… — Отец начал гладить ему руки.

Впрочем, юноша действительно был еще ужасно слаб и скоро вновь провалился в забытье. Аргеран осторожно промокнул ему глаза. “Бедняга…” — Отец живо вспомнил его спину, превратившуюся в один огромный кровоподтёк.

* * *

Через день после своего свержения Эгинор услышал звук фейерверков. “Значит, короновали Эсмара… Знать бы, что сейчас происходит с матушкой и бедным Рыжиком…”

Он волновался не напрасно, хотя и не знал, что заговорщики, понимая, что Аргита будет до последнего бороться за сына, накануне низложения поместили Королеву под домашний арест. В бессильном гневе и отчаянии она поняла, что не сумела ему помочь.

Запертая в своих покоях, она провела и день коронации нового Короля, чтобы “не испортить праздник”, как заявил князь Фингар.

Вечером, когда всё уже свершилось, князь пришел к дочери.

— Вы всё же сделали это… — В её обычно добрых, ласковых глазах была ненависть.

— Я восстановил справедливость.

— Не лгите хотя бы мне. Я прекрасно знаю, что вы совершили это из-за того, что было уязвлено ваше самолюбие. Лучший юноша и лучший король в истории Канлура оказался не вашим внуком. И вы хладнокровно уничтожили его!!!

— Я пришел по делу, Аргита, — отмахнулся Фингар. — Новый король Эсмар хочет оставить тебе все привилегии.

— Мне не нужны его привилегии. Мне он не король. В нашем Королевстве есть только один король — Эгинор!

— Аргита, ты, конечно, можешь упорствовать… Но тогда ты будешь изгнана из Дворца и выслана из Столицы. Тебе придется вернуться ко мне.

— Где мой сын? Что вы с ним сделали?!

— Бастард жив, если тебя это утешит… Но поскольку он отказался подписать отречение, мы были вынуждены отправить его в столичную Тюрьму.

— Вынуждены… — горько усмехнулась королева.

— Аргита, всё равно уже ничего не изменить. Эгинор низложен, и свидетелями этому стали все жители Канлуриана. Эсмар коронован, и отныне он наш законный государь. Если ты хочешь оставаться свободной и видеться с дочерьми и внуками… Кстати, новый король по моей просьбе отдал приказ о поисках твоей младшей дочери! Твоего настоящего ребенка. И, надеюсь, в недалеком будущем вы встретитесь! — бодро закончил Фингар.

— Вы умеете бить в самое больное место…

— Аргита… Ты моя любимая дочь, — примирительно продолжил старый князь. — Пойми, что в твоих же интересах перестать упрямиться и...

— Замолчите! Я поняла цену вашей любви и вашему сердцу… — с горечью произнесла Королева. — Будьте же вы прокляты, вы и все ваши потомки, которые унаследуют вашу гордость и спесь… — внезапно возгласила она. — Прокляты!!!

Князь пошатнулся.

— Что ты посмела сказать своему отцу? — шагнул он к ней.

— То, что вы услышали. Вы мне больше не отец. Будьте прокляты!

Фингар в ярости ударил её по лицу.

— Спасибо!.. — воскликнула она. — Если во мне ещё и оставалась капля если не любви, то дочерней почтительности к вам, вы её сейчас убили!

— Замолчи!

— Вы никогда не любили меня... Вы никогда и никого не любили. Вы любите только себя, свою власть, свое могущество и свое богатство! Убирайтесь! Даже если вы будете умирать на моих глазах, я не прощу вас!

Фингар спешно оставил покои дочери.

На следующий день после коронации Эсмара Эгинора вывели из камеры. Будучи в остальное время прикованным к стене, он был даже рад неожиданной возможности пройтись. Но его привели в другую камеру и приковали к свисающим с потолка цепям. “Что они собираются со мной делать? Пытать? Но зачем?.. Они получили всё, что хотели. Или, по их мнению, я ещё недостаточно унижен?..”

Дверь в камеру скрипнула, и перед ним появился молодой человек лет двадцати с небольшим. “Он слишком хорошо одет… Это не тюремщик. Что ему нужно?”

— Ты узнаешь меня? — спросил “посетитель”.

— Нет, — честно ответил Эгинор.

— А теперь? — Человек подошел и бесцеремонно взял узника за подбородок.

— Нет, не помню.

— Конечно, ведь я был червяком у тебя под ногами… Зачем королю помнить какого-то несчастного провинциала, у которого он отнял невесту.

Эгинор молчал и спокойно смотрел на Гальдура.

— А ты знаешь, почему ты здесь? Нет? Это я нашел помощника Лекаря! Это я отвёл его к твоему деду!!! Из-за меня ты теперь никакой не король, а жалкий узник!!!

— Испортил жизнь целой стране и радуешься… Умение пакостить — не самое трудное занятие.

Гальдур взвыл и ударил Эгинора по лицу.

— А бить человека, который не может дать сдачи, — ещё легче.

— Заткнись!!! — Гальдур снова ударил его. — Это ты думал, что я не сумею дать тебе сдачи! Высокомерно выставил меня, когда я пытался вразумить Рыжика!.. Теперь же ты в моей власти…

— Я защитил бы любую девушку в королевстве от ухаживаний такого негодяя, как ты… И, как я погляжу, я не ошибся.

Гальдур начал хлестать его лицу и остановился, лишь когда его ладони загорелись от боли. Лицо Эгинора было совершенно разбито, из носа, губ, рассеченной брови текла кровь.

— Это за то, что ты отнял у меня Рыжика!!!

— Рыжик никогда не была твоей и не будет… Сложно любить примитивное, убогое чудовище.

Гальдур заревел и пнул Эгинора в пах.

— Я убью тебя!!!

В камеру сунулся тюремщик.

— Господин Гальдур, пожалуйста, прекратите. Его нельзя убивать... Ох-х, — выдохнул он. — Давайте-ка всё. — Он подошел и освободил Эгинора.

— Я еще вернусь!.. — сквозь зубы процедил Гальдур.

У Эгинора кружилась голова, по лицу, застилая глаза, текла кровь, и он с трудом дошёл до своей камеры. “Вот ведь бешеный”, — пробормотал тюремщик, когда заново приковывал Эгинора.

Он принес таз с водой и кое-как умыл узника. Эгинор сполз по стене на тюфяк и потерял сознание.

Шли дни. Иногда Эгинору казалось, что он сойдет с ума. Кормили его скудно, гулять не выводили. День за днём он сидел в углу камеры на старом тюфяке и вспоминал прошлое. Неужели ещё совсем недавно он был королем Эгинором Милостивым, государем этой страны и женихом самой чудесной девушки на свете? Теперь же он навек живым погребен в этом подземелье. И даже если прилетит Искр, отсюда он не сможет его выцарапать…

“Где ты сейчас, мой Дракон? Мой огненный Дракон”. — Эгинор закрывал глаза и вспоминал, как летал верхом на Искре, и свежий ветер трепал ему волосы. “Нужно ценить каждый день и каждый час… Уметь радоваться солнцу и облакам... Зеленой листве на деревьях, цветам в садах и на полянах… У людей есть целый огромный и прекрасный мир, они же гоняются за властью и богатством и ничего этого не замечают. Что бы я сейчас отдал, чтобы пройтись по лесу, или оказаться на берегу моря…”

Новоиспеченный король Эсмар привыкал к своей роли. Меньше чем за неделю он превратился из запасного наследника, о котором и не вспоминали, считая, что у короля Эгинора непременно родятся дети, в государя Канлура. Он неплохо относился к Эгинору, но возможность выйти из тени оказалась слишком заманчивой. Новый король искренне стремился стать добрым властителем и меньше всего ему хотелось портить отношения с кем-либо.

На следующий день после коронации он нанес визит вдовствующей королеве, но не был принят, и тем не менее издал указ о сохранении её высокого положения. Он подтвердил статус принцессы Элуаны и её дочери. Оставаясь один, он часто вспоминал об Эгиноре и размышлял о том, что если бы бывший король все же согласился подписать отречение и поклялся не злоумышлять против него, он бы его отпустил и, возможно, даже выделил бы какие-нибудь владения вдали от Столицы.

В один из дней его размышления были прерваны сообщением, что пришёл князь Фингар, и Эсмару ничего не оставалось, кроме как пригласить его.

— Приветствую вас, государь, — добродушно поздоровался старик.

— Рад видеть вас, мой дорогой князь Фингар.

— Надеюсь, вы уже немного освоились и привыкли к своему новому положению.

Эсмар улыбнулся.

— Думаю, что теперь, когда трон занял законный король, самое время подумать об укреплении династии, — продолжил Фингар.

— О чем вы, князь? — осторожно спросил Король.

— Конечно, о продолжении рода, мой дорогой государь! А о чём вы подумали?

— Д-да, вы правы. Стране нужна королева и, разумеется, наследники, — кивнул Эсмар.

— Я рад, что мы с полуслова понимаем друг друга. — Казалось, Фингар пребывал в приподнятом настроении. — Но, мой король Эсмар, вы не можете не понимать, насколько это важный и ответственный шаг!

— О, я прекрасно это знаю и уверен, моя будущая супруга станет достойной королевой нашей страны и подлинной матерью своим подданным.

— И, конечно, она должна принадлежать весьма знатному и могущественному семейству.

Эсмар напрягся и не ответил.

— Простите, мой дорогой государь, но вы же не собираетесь повторить ошибку Эгинора, который хотел за хорошенькую мордашку и бойкий нрав взять в жены безродную провинциалку?..

— Что вы, князь, моя невеста, госпожа Рафэла, девушка из благородной и… влиятельной семьи.

— Простите, государь, я уже совсем стар и запамятовал, — сокрушенно произнес Фингар, — это дочь или внучка которого из правящих князей?

— Госпожа Рафэла принадлежит очень древнему и славному роду, но она не княжна.

Фингар покачал головой.

— Но её семья уважаема и влиятельна, а сама госпожа Рафэла обладает всеми достоинствами, которыми должна быть наделена будущая королева, — заверил его Эсмар.

— Не сомневаюсь, мой король. Но…

Эсмар засопел.

— Поймите, вы стали королём в соответствии с законом, и никто не посмеет вас в этом упрекнуть, но все же в королевском роду сменилась ветвь… Кто знает, не найдутся ли недовольные — а как вы понимаете, всем не угодишь, — которые захотят немного… подпортить вам ваше царствование.

— Что вы хотите сказать, князь Фингар? — осторожно спросил Эсмар.

— Вам необходимы союзники внутри королевства. Несколько влиятельных владетельных князей, лучше из числа Двенадцати, которые всегда придут вам на помощь.

— Но разве вы, мой дорогой князь Фингар, не…

— Конечно, государь! Но я уже очень стар. На сколько меня ещё хватит? — покачал головой Старик. — Прошу вас, прислушайтесь к моему совету… Возьмите в жены дочь князя, внучку князя, сестру князя. Тогда, благодаря одному супружеству, у вас появится много союзников.

— Простите, князь, но госпожа Рафэла…

— Я не сомневаюсь, что она прекрасная девушка. Но что хорошо для запасного наследника без особых надежд на трон, не всегда есть хорошо для короля, который основывает новую династию.

— Я люблю госпожу Рафэлу, князь, и не хотел бы отказываться от брака с ней. — Король начал нервничать.

— Воля ваша, государь! — эмоционально воскликнул Старик. — Жаль, конечно, что ваше сердце занято… Иначе княжна Фенэлла, моя любимая правнучка, дочь князя Феленора могла бы стать вам чудесной супругой и разделить с вами нелегкое бремя власти, — закончил Фингар.

— Простите, князь, у меня сегодня ещё есть дела.

— Простите, государь, не смею вас больше задерживать! — Фингар поклонился и вышел.

“Что же делать?! Он явно намекнул мне, кого видит моей женой… Конечно, я не обязан его слушать, но не найдет ли он тогда причину, по которой попробует свергнуть и меня? Если он за несколько дней буквально уничтожил Эгинора... Эгинора, который считался его любимым внуком. Короля, которого своим сыном считала его дочь, и которая боготворила его. Правителя, которого люди прозвали Милостивым, и который, казалось, был так популярен у подданных…”

Эсмар отблагодарил людей, которые помогли ему получить власть. Например, Гальдур получил должность помощника начальника сыскного ведомства Столицы, причем Король обещал ему скорое повышение. Фингару он предложил должность Главного Советника Канлура, но тот “скромно” отказался, сославшись на весьма преклонный возраст.

“Да, следовало ожидать, что он захочет получить плату за свою помощь, и она окажется высокой. Страшный человек… Скорее бы он уже отбросил копыта. Я не смогу спать спокойно, пока он жив”, — Эсмар нервно провел рукой по волосам и поправил малую корону.

(C) 2025 murzwin