Сталь и шелк или Гермиона, займемся любовью (гет)

Головы покрывало чёрное небо, белизна под ногами хрустом вторила злому ворчанию северного титана.

Всё самое происходит в тёмное время суток. Половина третьего ночи, и небесная тьма рваными лоскутами цепляется за обветренные стены старой крепости. Знакомые тёмные двери бесшумно впустили нежданных гостей, снова запахнув ночь в переходах хозяйственного крыла обители.

Гермиона, бросив осторожный взгляд через плечо, вновь уставилась на кравшегося вдоль стены друга.

Гарри Поттер в черной мантии с взъерошенными волосами и жутко интеллигентными очками на носу аккуратно двигался по коридору в сторону найденной ими в прошлый раз тайной лестницы. Огромный меч превращал его в неведомого волшебного монстра со стальным лезвием позвоночника (Завулон отдыхает – прим.автора).

На взгляд ведьмы, он был холоден и спокоен, как трансфигурированная в сфинкса кофейная чашка, ну, или маггловский наследник британской короны на собственном бракоразводном процессе. Из темноты, выхваченная тающим светом наручных часов Гарри, появилась ниша с дверью в глубине проёма.

Едва вступив в жерло тёмной лестницы-пещеры, Гарри почувствовал, как в одну секунду похолодела спина, и кожа ощетинила все волоски на хребте, крича об опасности. Меч тут же дал знать о себе ощутимой весомостью. Гермиона замерла, едва дыша, когда скорее почувствовала, чем увидела, как Гарри поднял вверх правую руку. Некстати девушке подумалось, научился ли он колдовать левой рукой или понадеялся на полученную память профессора? Отогнав от себя неуместные размышления, ведьма послала мысленный запрос напарнику и фыркнула почти вслух, получив предупреждение: «Герм, тут целый выводок крыс, и они готовы поднять шум».

Прокравшись поближе к парню, девушка вытянула вперед руку с зажатой в ней палочкой и прошептала заклинание. Тут же раздалось усталое пыхтение, и весь клубок крысиного семейства рассыпался по ступенькам вялыми тушками уснувших грызунов.

Мысленно похвалив девушку, Гарри продолжил подниматься к заветной двери, под которой они с Гермионой в прошлый раз узнали много поучительного. Послав на всякий случай Трампу проверочный сигнал и услышав лишь извиняющееся «нет», Поттер одолел последние ступени, которые, как и в прошлый раз, удивляли своей неестественной для такого древнего сооружения чистотой. Остановившись перед дверью, слишком тонкой, чтобы скрывать шарканье ног и шелест одежды, Гарри повернулся к девушке и стал внимательно вглядываться в едва белеющий овал лица подруги.

Им опять оставалось лишь ждать. Ждать, когда рыскающие по монастырю домовые эльфы найдут спрятанное оружие, и Гермиона отправится к ним, чтобы на какое-то время обрезать связь между хозяином и зачарованными клинками.

Придерживая одной ладонью меч за спиной, Гарри наклонился и прильнул ухом к двери, прислушиваясь к передвижению в комнате. Невнятное бормотание и скрип кресла подсказывали, что настоятель полуночничает, скорее всего, неспроста.

Неожиданно перед Гермионой на ступенях появилась Трикси и, прижав палец к губам, уставилась на ведьму. В голове девушки зазвучал «голос» Трампа: «Мисс, мы нашли… Трикси даст направление для аппарации… Предупредите мистера Поттера, что пора пить зелье…»

Гарри, молча, не моргая, смотрел на подругу, когда она еле кивнула, достал из кармана мантии флакон с бело-молочной жидкостью и опрокинул его содержимое прямо в горло, стараясь освободить язык от мерзкого вкуса.

Действие зелья началось одновременно с хлопком аппарации, и Поттеру пришлось переждать приступ помутнения сознания, когда чужая память находит себе нишу в голове и внедряется в нервные окончания мышечными навыками. Не только мышцы парня откликнулись на призыв чужих рефлексов, казалось, все органы чувств боролись со смешением восприятия окружающего.

Когда в глазах перестало мутиться так, будто он надел чужие очки, и содержимое желудка перестало стремиться выйти тем же путём, каким и попало внутрь, пришло время заняться основной целью.

«Герм, ну как?» — нащупав сознание Гермионы, спросил Гарри.

«Порядок…» — сразу получил он ответ подруги и резкое требование: — «Ты мне нужен живым».

Пожав плечами, Гарри Поттер вытянул вперед палочку и прошептал: «Алохомора». Практически незаметно створка отошла от косяка, и тёмную площадку лестницы разрезала латунная линия падающего тусклого света. В щель, образованную приоткрытой дверью, было видно кресло, повёрнутое к замершему парню высокой спинкой. Антуана в обозримом пространстве не наблюдалось, и Гарри замешкался, представив себе, как он, крадучись, заходит в комнату и получает по голове тяжелым канделябром с распятием у основания, или — еще хуже — тем же кинжалом, что не прикончил его в прошлый раз.

Как ни странно, магии не ощущалось вовсе, и парень пожалел, что не уточнил у Гермионы, числится ли палочка Гольдберга сданной в министерство, как это полагается всем ушедшим в маггловский мир волшебникам. И тут же внутренний голос, отвратительно похожий на саркастическое шипение профессора Снейпа, поинтересовался, как эти сведения могли бы помочь ему, если он сам неоднократно убеждался, что волшебную палочку не обязательно покупать легально. Скривившись от собственных мыслей, Гарри всё же позвал Гермиону и, дотянувшись до абсолютно открытого сознания девушки, поинтересовался, не встречались ли ей в архивных документах сведения насчет волшебной палочки Гольдберга. Снисходительное хмыкание ведьмы буквально взорвалось в его голове, и у Поттера появился еще один повод беспокоиться: Герм явно была согласна с его внутренним голосом. Что ж, откладывать визит к Антуану больше не стоило, и Гарри, аккуратно открыв шире тонкую дверь, вошёл в помещение.

Просторная комната, освещаемая лишь несколькими свечами в старом бронзовом канделябре, оказалась пустой. Удивившись в первую секунду, куда мог деться хозяин апартаментов, Гарри подошёл к столу, главенствующему в этом пространстве одинокого старого колдуна. Покосившись на канделябр, у основания которого, как и предполагал парень, было закреплено пожелтевшее от времени костяное распятие, Поттер впился глазами в потрепанную тетрадь в кожаном переплете. Он уже протянул руку, чтобы открыть первую страницу, когда в его голове буквально взорвались все приобретенные с памятью профессора инстинкты. Отдернув пальцы, Гарри оглянулся в поисках, чем можно обернуть тетрадку, и понял, что высокий шкаф, наполненный книгами, отодвинут одной стороной примерно на фут от стены. Прихватив обрывок газеты, торчавший рваным лоскутом из-под кресла, он схватил тетрадь через газету и мгновение спустя шагнул к шкафу. Шкаф стоял так, чтобы за него мог протиснуться худощавый человек, если бы в стене была ниша или проход, но глухая каменная кладка подтверждала бесполезность такого положения мебели.

«Ага, Антуан двигает этот шкаф, тренируясь, просто, чтобы не терять физическую форму», — тут же прокралась ехидная мысль в голову Гарри.

«Что ж, профессор, — ухмыльнулся разговору с самим собой парень, — будем использовать ваш приобретенный за время шпионской деятельности опыт».

На секунду прикрыв глаза, Гарри произнес заклинание, и растаявшая стена открыла для осмотра потайной ход. «Надеюсь, василиска там нет», — обречённо подумал волшебник и шагнул сквозь стену. Узкая щель лестницы тянулась вниз шершавыми блоками каменных ступенек. Окликнув Гермиону, Гарри сообщил ей о своей находке и получил встревоженное объяснение девушки: «Там должна быть лаборатория… Будь очень осторожен…»

Он преодолел последнюю ступеньку и оказался на пороге весьма просторного зала со сводчатым потолком. Дальний угол занимала алхимическая печь. Огромный медный котел покоился на треножнике. В середине зала стоял широкий, почерневший от времени стол, заваленный всякой всячиной: колбами, ретортами, мортильями, оплетенными бутылями, змеевиками, фарфоровыми и каменными тиглями, ступками…

Такая же бесформенная груда вещей громоздилась на полках: котлы, обломки мерных ёмкостей, камни и части пресса и прочие предметы непонятного назначения. Слева почти всю стену занимал штабель из шести рядов окованных железом и тоже почерневших сундуков. Рядом с сундуками спиной к щербине выхода с лестницы стоял седой мужчина в балахоне, который, при желании, можно было принять как за сутану, так и за мантию.

От движения воздуха, созданного Поттером, всколыхнулись язычки пламени, до этого спокойно лизавшие толстые восковые наросты на старом кованом поставце, и старик, резко отвернувшись от своих сундуков, уставился на Гарри.

«Ну вот, не ко времени вспомнил про василиска», — некстати вынырнула насмешка над собой в голове парня, тогда как старик, казалось, пытался контролировать взглядом каждый вздох нежданного гостя.

Секунды перекатывались песчинками времени, а два волшебника стояли, безмолвно застыв, буквально, в шаге друг от друга. Откуда-то Гарри знал, что нужно молчать и не в коем случае не прерывать зрительного контакта со старым Гольдбергом.

Сознание механически отметило отсутствие в руках у Антуана палочки, но для того, чтобы убедиться в отсутствии другого оружия, необходимо было оглядеться. Тогда Гарри слегка шевельнул палочкой, зажатой в пальцах левой руки, и самый верхний сундук из ближайшего к старику ряда шевельнулся. Парень усилием воли удержал взгляд на морщинистом лице Гольдберга. В тот самый момент, когда тяжелый, окованный тремя полосами металла короб обрушился с высоты его трех поставленных друг на друга собратьев, Антуан с не ожидаемой от его седин скоростью оказался ярдом левее с мечом наизготовку.

С этой секунды весь тщательно разработанный план полетел к Волдемортовой бабушке.