Зеркальное отражение (гет)

Рита не любила сладкое. То есть нет, не так. Она могла иногда в охоточку (и из вредности, естественно!) отобрать у него конфету или съесть кусок торта, принесенного в штаб в честь какого-то события. Однако в целом она даже кофе пила без сахара. И только черный, как та самая Багира, что вышла из-под пера Киплинга. Зато она очень любила сладковатый привкус корицы. И когда варила напиток дома, часто добавляла к нему скол палочки для аромата. Бизон всегда с усмешкой спрашивал, не сломает ли она зуб, а Русалка по-дружески пихалась и бросала очередную щепку себе в чашку…

Вот и сейчас атмосферу гостиной наполнил густой пряный аромат арабики с корицей… Палочка в этот раз была целиковая и в белесых завитках пара выглядывала из-за обода чашки, как солдат — из погруженного в утренний туман окопа. Бизон гипнотизировал ее взглядом, глотая свой кофе (сладкий, без всяких щепок!), и молча слушал рассказ о переводе Игоря Борисова в «Смерч». Отчасти потому, что с набитым ртом говорить было проблематично, а отчасти потому, что и… сказать-то было особо нечего. Что-то он знал и раньше, что-то видел немного под другим углом, во что-то не до конца верил… И Багира теперь подравняла его восприятие, хотя дались ей воспоминания о Кавказской операции нелегко. Но, тем не менее, суть Боря уловил — она действительно остыла к Бате, причем, случилось это еще до его собственного прихода в группу.

Сердце стучало, как после недавних кошмаров. И Бизон прекрасно понимал — почему. Сколько бы он ни старался убедить себя в обратном, остывание ее чувств к командиру все равно было… почти нереальной мечтой. Всегда. Но особенно сейчас, когда стали известны их семейные тайны. Ведь если бы Ритка продолжала любить, сложно было бы даже представить, как она перенесет завтрашний день! А теперь, после ее рассказа появилась какая-то мутная надежда на более мирное разрешение ситуации — на то, что Багира в гневе отлупит новоявленного родственника купленной петлей, и потом просто поплачет у Бизона на плече. Надежда на то, что ей будет хоть чуточку не так больно, как могло бы быть… Впрочем, жизнь потраченную ей все равно никто не вернет, и не особо важно, на кого она потрачена. Или важно? Шок, ужас от осознания вероятности этого романа в прошлом, обида на Батю и на судьбу — за то, что так получилось… Много боли. В первый момент она и сама разницу не заметит, но это в первый момент — полного крушения мира не случится. Всего лишь… его переворот. Значит, пережить все-таки будет легче. Боль пройдет со временем… А он поможет по мере сил. Если Рита, конечно, позволит после всего произошедшего…

Однако собственное беспокойство по поводу завтрашней встречи и его небольшое ослабление в процессе размышлений совершенно не объясняло, зачем она рассказывает о своих угасших чувствах к командиру именно сейчас — перед началом их разговора. Заметила панику Бизона и пытается немного успокоить?.. Возможно, но… тогда Рита должна, как минимум, знать, о чем завтра на встрече речь пойдет. Знать, что он о ее реакции думает, до ослабления ее боли в мыслях доберется и подуспокоится… Однако она же не знает? Не знает. Иначе первым он от нее услышал бы укоряющее «Как давно ты в курсе?»…

Тогда зачем? Ведь разговор сейчас должен вертеться вокруг того, что Бизон ее любит столько лет, а она лю… Так, стоп! Рита пытается убедить его в том, что Батя ей безразличен? Да еще так однозначно, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что в этой истории поставлена жирная точка. Зачем? Надеется, что ему станет легче оттого, что другой вершиной «треугольника» больше не является его друг? Отчасти оно, конечно, верно… Хотя… не Булатов, так какой-нибудь Максим, которому даже доверять нельзя!.. Впрочем, то уже придирки собственной ревности: Ритке о них знать необязательно — ей и без них хватает чувства вины. Эта ее попытка убеждения не бессмысленна в целом, но… не очень уместна именно сейчас, когда он практически… приговора ждет. Если только… это не принципиально? Багире нужно, чтобы он понял, что командир стоит в сторонке? Зачем?..

— Представь себе ситуацию, Борь, — ее голос ворвался в мысли, возвращая к реальности. — Мы с… одним человеком знакомы давно… через многое прошли вместе. До определенного момента я воспринимаю его исключительно как близкого друга. И люблю так же… Потом случается событие, которое заставляет меня пересмотреть свое отношение. Я понимаю, что дружеским оно уже не является. Мне страшно — боюсь, что он поймет, что это повлечет за собой отчуждение, и я потеряю его совсем. Уверена, что он во мне видит исключительно друга. Не хочу будить в нем чувство вины на всю оставшуюся жизнь… Не хочу его жалости взамен обычного для нашей дружбы обожания!.. Да и сама я в отношениях… не подарок! Я пытаюсь держать дистанцию, пытаюсь отвлечься, даже о рапорте задумываюсь!.. И тут вдруг узнаю, что этот человек… молча меня любит. Почти все годы нашей дружбы…

От каждого слова ее монолога внутри натягивались и начинали все сильнее дрожать… какие-то струнки. Нервы, что ли?.. Ведь Рита практически пересказывала его переживания восьмилетней давности… Шок, переоценка, принятие, решение просто быть рядом… Бизон бы, может, еще подумал, что она по очередной психологической разметке проанализировала ситуацию, чтобы лучше понять его поступки. Почему не говорил никогда, что от нее ожидал после своих признаний и чего боится теперь… Может, подумал бы… если бы не последние две фразы.

«… этот человек… молча меня любит. Почти все годы нашей дружбы…»

Вывод из них следовал настолько нереальный, что потянуло попросту расхохотаться. Обидел бы Риту здорово… Однако остановило его не это — оценивать вероятные последствия в тот момент было практически невозможно. Тогда почти вырвавшийся смешок приглушил поток воспоминаний о странностях ее поведения… Этот нереальный, но единственно верный вывод дополнил общую картину последнего месяца так, что сразу сталось ясно, какой проводок запутанной схемы куда тянется и как объединяет все происходящее. Ее испуганные взгляды, нервозность, срыв… Дрожь от его прикосновений, этот панический ужас при виде рапорта… Отсутствие дистанции после признания, обещание вместе поискать решение проблемы… Полное понимание ситуации… Ревность к бухгалтерше… Мать твою, так это она его, что ли, ревновала?! А рассказ про Борисова и Батю?! Неужели попытка объяснить, что для него… еще не все потеряно?.. Предположение выглядело не меньшим абсурдом, чем сам вывод. Это не могло быть правдой. Просто не могло!.. Это не более чем дурацкая шутка… Ритка же шутит?.. Елки, больно-то как!.. Будто ребра опять переломали… и дышать тяжело.

— Боря?

Оказывается, все время этого непростого мыслительного процесса Рита смотрела на него в ожидании. Бизон с трудом поднял на нее взгляд, не обнаружив в серых глазах никаких признаков веселья. Лишь страх непонимания и ее собственную боль… Совесть, заплясавшая было от восторга (такой жестокий юмор в исполнении любимой женщины вполне отвечал ее представлениям о достойной каре за прокол с рапортом!), мигом прекратила свои танцы и включилась в рабочий режим. Да как он вообще посмел такое о ней подумать?! Ритка бы никогда с ним так не поступила! Никогда. И это не обсуждается.

— Не сумела, да? — переспросила она, придвигаясь поближе. — Рассказ построить, чтобы ты хоть немного поверил?..

Сжала в ладонях его лицо. Поцеловала… сначала в замазанный зеленкой висок, потом в щеку. Вроде и губ-то не касалась, а память, будто издеваясь, подкинула тот не менее нереальный момент в полумраке спальни… Сейчас казалось, что он тогда ему вовсе и не приснился!.. Рефлекторно вздохнул, чувствуя, как боль в груди понемногу отступает, и хрипло выдавил:

— Ты сама-то… в это веришь? Рит…

— Я знаю, — прижалась лбом к его лбу. — Впрочем, я и не ожидала, что ты сходу поверишь, Бизончик… после стольких лет. Время нужно…

Дальше она заговорила о психологических блоках старой дружбы, жалости, вине и выводах своего недавнего внепланового отпуска. Затем перекинулась на Борины страховочные тросы так… ловко, что было понятно — обдумала она все, ну, очень основательно!.. Рассказывала долго и подробно. Бизон добросовестно пытался уследить за ходом ее рассуждений, но вскоре, окончательно шокированный, вывалился в прострацию.

— Бизончик?

Не сразу дошло, что Рита молчит уже несколько минут. Увидел только рюмку водки перед собой. Проглотил ее, хотя доза была гомеопатическая — чтобы почувствовать, ему бы сейчас литра не хватило!.. А ведь тогда, в ее кабинете, слушая откровения Булатова, Бизон наивно полагал, что большего потрясения ему уже испытать не суждено! Багира своего новоприобретенного родственника оставила, ну, не далеко позади, но в хвосте колонны точно!..

— Время нужно, — повторила Рита. — Ночь сегодня была тяжелая, Борь… Давай-ка, ложись тут — на диване. Отдохнуть нам обоим не помешает.

Когда она успела принести белье, он не заметил. Но и особо не удивился. Это же Рита — она все успевает!.. Ласково потрепала его по волосам и оставила наедине с мыслями. Рефлексов хватило лишь на то, чтобы разобрать диван, почти не отдавая отчета своим действиям. Стелить постель он не стал — просто улегся и уставился в окно напротив, где только-только начинал затухать блеклый зимний день…

На улице кружили вчерашние снежинки — такие же вычурные и искрящиеся… Часть из них, повинуясь порывам древнего, как мир, северного ветра, ударялась о стекло и рассыпалась ворохом звездочек, позолоченных светом городских огней в сгущающихся декабрьских сумерках. Бизон смотрел на них и постепенно осознавал, что реальность собралась переворачиваться не только в отношениях подруги с командиром. У них завтра встреча и разговор о родственных связях… Он же с ума сойдет, думая, как она там!.. А ее саму эта встреча волнует мало, потому что думает она сейчас вовсе не о Бате. Думает она сейчас о… нем. Потому что…

Слова, заставляющие сердце бешено стучать, никак не желали произноситься. Даже про себя… В наличии своего здравого смысла Бизон в последнее время сомневался особенно сильно. Но то, что его заменяло, все-таки попыталось отстоять привычную картину мира. То есть попыталось опровергнуть сказанное Риткой. И начало с самой жизненной, самой вероятной причины — просто страсти. Одна она давно, на темперамент не жалуется, а он — знакомый и в какой-то степени любимый… Прикрытие раззадорило, и вот результат. Все живые, и такое было вполне возможно, но… не с Ритой. Слишком много личного горького опыта, слишком мало близких людей, слишком дороги эти люди, чтобы жертвовать дружбой из-за банального, чисто физического желания. Да и вообще, это не обсуждается. Багира никогда с ним так не поступит. Она никогда не будет мучить его осознанно. Самый вероятный вариант быстро отправило в нокаут испытанное временем доверие женщине, которая, не задумываясь, закроет его собой…

Бизон перевернулся на бок. От неудачного движения заныли еще не зажившие синяки, но боль слегка отрезвила. Теперь ему было понятно и зачем Ритка рассказывала о Бате. Не столько, чтобы обозначить его шансы, сколько для того, чтобы не допустить мыслей о попытке с ним забыться!.. Она не знала о родстве, но хотела наверняка исключить подозрения, естественные для свидетеля ее многолетней безответной любви… Елки-палки, а ведь он, вполне вероятно, так и подумал бы! И если бы она не объяснила все заранее, и, тем более, если б этот разговор состоялся завтра — после встречи с командиром!.. То есть он мог бы так подумать… где-то в иной реальности. Но не здесь. Здесь все случилось иначе.

И она действительно все взвесила. Ни о какой спонтанной реакции на фоне его неуместного признания даже речи не шло… А удивляла сейчас не основательность ее подхода, и не детализация проведенного анализа — удивляла быстрота, с которой Рита сориентировалась в ситуации. Свое состояние она разобрала за три недели, его — и вовсе за два дня. Сколько Бизон сам-то приводил мысли в равновесие? Больше года… Но ему пришлось принимать ее выбор — Батю. Хотя… Батя Батей, а он и без этого долго делал выводы — сначала не понимал, с чем столкнулся, потом боялся самому себе признаться. Он, конечно, был моложе и, в отличие от Риты, не имел тогда ни личного опыта, ни психологической специализации. Да и до равновесия, если уж на то пошло, подруге еще далеко — вся на нервах!..

Бизон резко сел и схватился за голову. Рассчитывать на сон не приходилось совсем. Какой, к черту, сон, когда сознание трясет?! Вот он — недостающий проводок запутанной цепи, тот самый, что ведет к детонатору. Принятый, по факту, за обманку… Но, справедливости ради, нужно заметить — допустить, что Рита после стольких лет увидит в нем мужчину, Боря не догадался бы по определению! Он бы просто не позволил себе это подумать!.. А значит, несмотря на совместное времяпрепровождение, появление в ее жизни нового (или старого?) мужика он все-таки проворонил!.. Потому что он этого мужика видит каждое утро… в зеркале? Выходит, Русалка его…

Закончить мысль снова не получилось. Рядом тихо опустилась Рита. Как она вошла, он не слышал — больше почувствовал по привычке. Присмотрелся к знакомым чертам лица во мраке темной теперь гостиной.

— Не спится, Ритуль?

— Знаешь же прекрасно, что после такого уснуть невозможно, — привалилась к его плечу.

— Рит, я…

— Не надо. Не говори ничего, — попросила она, повторяя его собственные слова того утра. — Пока, по крайней мере. Просто…

— Побыть с тобой?

Самая обычная просьба в тяжелой ситуации… Впрочем, и не только в тяжелой — и сходить куда-нибудь, и порадоваться друг за друга… и поддержать его, когда ему необходимо. Получается, что он ей нужен?.. Но Рита на вопрос не ответила — возможно, посчитала свою потребность в его близости слишком эгоистичной на фоне раскрытых тайн. Бизон обнял ее и потянул на себя, заваливаясь обратно на диван. Благо, места на нем, разобранном, на двоих вполне хватало.

— Бизончик… — она ощутимо вздрогнула и прижалась покрепче, провоцируя расходящийся по телу жар.

Думать сейчас не хотелось — мандраж сменила шоковая пустота, в которой медленно разрасталась мысль о том, что дрожит подруга в его руках от… желания. И желание это вызывает у нее он сам!.. Типичная мужская реакция — заныло все до откровенной ломки — по прочно въевшейся за годы молчания привычке его порядком напугала. И была — по той же привычке — придушена на корню. Естественно, размеренные вдохи-выдохи без внимания не остались, но Рита ничего не сказала — видимо, вновь подумала про время. И он был ей за понимание благодарен. Не осознал даже толком — не то, чтобы принять. Еще и эта чертова встреча с Батей!..

— У тебя завтра такой день… непростой, — тихо заметил он. — Разговор… серьезный.

— Неужели, такой же, как сегодня? — устало хмыкнула Рита.

— Почти.

— Не расскажешь?

— Русалка…

— Ладно, я понимаю. Ванька расскажет все сам. Петельку-то брать?

— Пожалеешь же потом, когда остынешь, — усмехнулся Бизон, поглаживая ее по волосам.

Багира помолчала.

— Борь, скажи мне… я от него завтра признания в любви не услышу? Ты же не убеждал его на мне жениться?

Вопрос заставил вздрогнуть. С одной стороны, он в некотором смысле добавлял достоверности ее словам. За иронией скрывался самый настоящий испуг: Рита предполагала неожиданное прозрение командира и была ему вовсе не рада. Но с ним, с Борей, все равно решилась поговорить сегодня. Значит, независимо от исхода завтрашней встречи, в своих чувствах к нему она уверена… С другой, учитывая всю ситуацию, звучал этот вопрос странно. Для Бизона странно — ведь он знал суть, а Ритка теперь переживала без повода.

— Нет, — захотелось ее хоть немного успокоить. — Во всяком случае, не такое, как… от меня.

— Нас… с тобой затронет? — похоже, сначала она собралась спросить не это, но передумала.

— Слегка. Больше, конечно, тебя… и Батю. Ваши отношения.

— То есть он, не зная, что мне все равно, собрался извиняться за отсутствие чувств?

— Возможно. Рит, ну, хватит, а?..

— Извини, — вздохнула Багира. — Просто пытаюсь понять, почему ты так обеспокоен этой встречей.

— Лучше попытайся уснуть! Сама сказала — отдохнуть надо.

— Думаешь, получится?

— А ты попробуй! Не Котенок ж — методикой владеешь!..

— Ты на Тихий не сбежишь, пока я спать буду?

— Да куда уж теперь?! Упустил свой шанс еще позавчера…

Рита заворочалась и, перебравшись повыше, облокотилась ему на грудь. Все еще шокированный новостями Бизон не сразу понял, что она его целует… Багира. Его. Целует. Вовсе не в щеку. И вовсе не по-дружески… Как тогда, под прикрытием… но теперь уже без всякого приказа. Он же о таком ее поцелуе — настоящем, искреннем и, самое главное, желанном ею самой — даже думать себе запрещал!.. То есть пытался запрещать, потому как мысли все равно лезли. И не только о поцелуях…

Однако увлечься Рита не позволила ни себе, ни ему. Боря, успевший почувствовать лишь слабый кофейный привкус на ее губах, едва не застонал от разочарования, когда она отстранилась. Должно быть, на фоне потрясений прошедшей недели и всех имеющих место выводов у него неважно стало с выдержкой. Слишком сильно влияла ее близость… Зато сама Рита после этого короткого (и, чего греха таить, дразнящего!) поцелуя резко успокоилась — устроила голову у него на груди с явным намерением поспать и тихо прошептала свое привычное:

— Спокойной ночи, Бизончик…

* * *