Орнейские хроники -2 (гет)

Беласко и Йахаб, сопровождаемые десятком воинов Аратс, прибыли в Морьяк пятого дня месяца Летних костров. Амарра мимоходом отметил у эскорта мушкеты последнего образца: что бы король не говорил, он определенно возлагал на пирров надежды, раз велел снабжать их оружием. Преисполненный торжественности Беласко держался надменно. Йахаб, напротив, выглядел легкомысленным и непосредственным юнцом, однако встретившись с ним взглядом, Амарра вздоргнул и отчего-то подумал, что охрана тому без надобности.

Король, хотя и был извещен заранее о прибытии одаренного, растерялся, пусть и не подавая виду. И Амарра хорошо понимал — почему. Он тоже не сказать, чтобы чувствовал себя уверенно. Метаморфоза, произошедшая с жалким пленником, поражала, а неприятные ощущения, впервые испытанные в храме Змея, усилились: будто поток холодного воздуха проникал под одежду, вздыбливая волоски по всему телу.

Лодо провел получасие, беседуя с гостями, а после повелел собрать высших офицеров и знать в главном зале резиденции. Посланник Сугаара должен был показать могущество своего бога прилюдно.

Насколько Амарра чуял настроение сюзерена — тот был впечатлен. И по его мнению — пожалуй, слишком. Шаманство шаманством, но Лодо сам говорил, что ни один одаренный в одиночку армию не остановит, а у Альби есть своя Искра. Опять возникла тянущая боль под ложечкой, а в голову полезли вовсе несуразные мысли. Если бы он восемь лет назад не заикнулся о родстве с Аратс...

«Все пришло бы к тому же исходу, Гидо. Неуж полагаешь, что мошка может лететь против бури?».

Амарра вздрогнул и огляделся. Голос прозвучал так явственно, как если кто-то подкрался со спины. Разумеется, позади никого не было. Он мотнул головой, прогоняя морок, и вошел в главный зал.

На него обрушился гул; духоту летнего вечера не в силах были развеять распахнутые настежь окна. Среди собравшихся преобладали офицеры в черных и серых мундирах, в толпе мелькали дворяне в непривычно строгих камзолах; немногие дамы выделялись на общем фоне яркими одеяниями, и взгляды мужчин невольно задерживались на них. Однако какие-либо проявления флирта, обычные для королевских приемов, не наблюдались. А вот количество приверженцев новой веры прибавилось, и значительно.

Тронное кресло под бордовым балдахином пустовало: король задерживался. Перед троном установили длинный стол, накрытый лиловым бархатом, под тканью угадывались несколько предметов. Возле стола переминался с ноги на ногу недавно назначенный магистр ордена Пастыря — мальчишка не в состоянии был побороть растерянность. Амарра занял место слева и немного позади трона и то поглядывал на магистра, то цепко шарил глазами по лицами толпящихся в зале дворян. В первом ряду стояла роскошная Этель Соланж в изумрудном, расшитым золотыми нитями платье. Бронзовый восьмиугольник на полуобнаженной груди подрагивал в такт бурному дыханию. Рядом застыл невысокий худощавый мужчина средних лет в черном мундире полковника кирасир. Светлые холодные глаза, русые волнистые волосы с пробивающейся в них сединой, остроконечная бородка — как то было модно во времена короля Гаспара. Жерар Соланж. В отличии от жены и большей части придворных он не спешил обращаться в пиррейскую веру. Амарра медленно поклонился, полковник ответил едва приметным кивком. Прежде им не довелось встречался, однако портрет придворного живописца вполне достоверно передавал черты лица. Узнав о связи Этель с королем, Амарра навел справки: старинный род, один из немногих, кои никак не запятнали себя связями с заговорщиками Вермадуа, годы безупречной службы. По мнению Амарры, не стоило рисковать преданностью такого человека, как граф Соланж, ради любовных утех, какой бы горячей не была в постели баба. Но он прекрасно понимал, что своим мнением может подтереться.

Он покосился на округлившийся живот Этель и вновь задумался о том, кем мог быть отец ребенка. Других бастардов у короля, славящегося подвигами на любовном ложе, пока что не было. Впрочем, раздумья были прерваны тяжелой поступью: в зал вошли королевские гвардейцы, в их кольце шествовал Лодо, на шаг за ним — Беласко и Йахаб. За гвардейцами шел пиррейский воин, неся железную клетку, в которой металась крупная рыжая крыса.

Голоса мгновенно стихли, мужчины склонили головы, а дамы — присели в глубоком реверансе. Процессия пересекла зал, гвардейцы выстроились по сторонам трона. Лодо обернулся и взмахнул рукой, позволяя подданным выпрямиться. Теперь взоры всех устремились на диковинных гостей.

Беласко выпятил вперед подбородок, одаренный же с любопытством осматривался.

— Я созвал вас сегодня, дабы вы могли убедиться в могуществе Великого Змея! — возвестил король, затем уселся в кресло и обратился к магистру:

— Светлый Лориан, — в голосе его величества звучала неприкрытая издевка, — поведайте нам, как происходило испытание одаренных.

Магистр, запинаясь, забормотал:

— Поскольку дар Искр пр...проявлялся в четырех... четырех стихиях, кои есть...

— Знаем, — нетерпеливо прервал его Лодо, — дальше

Лориан втянул голову в плечи и сдернул ткань со стола. Под ней оказались свирель, горка земли на дощечке, свеча и чаша с водой.

— Эти предметы издвревле использовались... чтобы стихия Искры откликнулась...

— Что мне стихии Искр? Нет. Я выбираю иной способ явить силу Сугаара!

Йахаб сделал знак приблизится пиррейскому воину и взял у него клетку. Крыса заверещала и бросилась на прутья, грызя их длинными зубами. Одаренный дунул в оскаленную морду и животное мгновенно успокоилось. Поставив клетку на стол, он открыл дверцу и взял крысу в руки. Та сидела на ладони, не пытаясь сбежать или укусить.

Йахаб усмехнулся и щелкнул пальцами другой руки. Дернувшись, крыса скатилась с ладони и замерла на полу. В толпе послышались удивленные восклицания.

— Я забрал ее жизнь во славу господина, — прокатился по залу голос одаренного. — Но это еще не все.

Он направил раскрытую ладонь на горку земли. На дощечке закрутился крошечный вихрь, обнажая зерно пшеницы, еще миг — и зерно рассыпалось пеплом, а в воздухе завис сгусток пламени. Резким движением кисти руки Йахаб бросил сгусток в чашу с водой. С шипением взвились клубы пара, шарахнулся в сторону и, запнувшись, упал юный магистр Лориан.

— Славьте Сугаара!

Амарра стиснул зубы: слова отозвались вибрацией в костях, по спине пробежал озноб. На лицах собравшихся проступил благоговейный ужас, особо впечатлительные даже рухнули на колени.

Лодо вскочил на ноги:

— Славьте Великого Змея! — он обернулся к скорчившемуся Лориану и запальчиво крикнул: — Где твой Странник? Почему не поразит нас своими молниями? Значит, все, что болтали жрецы — ложь!

Единственный глаз короля горел фанатичным огнем. Пересиливая страх, юный жрец поднял голову и что-то пролепетал, но Лодо не слушал.

— Отныне повелеваю: распустить ордена Пастыря и Воителя. По милости своей, я не буду преследовать жрецов — если только они не продолжат проповедовать ложь.

Амарра мысленно охнул: решение короля, явно спонтанное, грозило обернуться большими бедами в самом ближайшем будущем. Однако экзальтированная толпа ответила ревом.

Графиня Соланж и вовсе пала ниц, простирая руки к посланцу Сугаара. Ее супруг остался стоять, лишь сдвинул брови. Йахаб повернул голову в их сторону и неожиданно обратился к графу:

— Жару этого костра не согреть вас, ваше сиятельство.

Соланж дернул уголком губ и плотно сжал их, будто сдерживая рвущиеся слова. Но одаренный больше не смотрел на него. Он кивнул Беласко, и тот бережно извлек из складок хламиды кулон. В закатном свете сапфир, зажатый клыками волка, налился темно-фиолетовым.

— Камень Победы не принадлежал тому, кого вы зовете Странником, — глухо проговорил шаман. — Ваши жрецы лгали во многом. Смертные, принимавшие силу богов, были задолго до Странника. Он лишь склонил часть их на свою сторону. Придумал нелепые ритуалы. Но Камень извечно служит одаренным.

Он с поклоном передал кулон Йахабу, и Амарре вновь почудилось, что реликвия доставляет страдание приверженцам Сугаара.

В руках Йахаба разлилось синие сияние. Где-то у дальней стены истошно закричала женщина, но крик тут же оборвался, как если кричавшей заткнули рот.

— А теперь ступайте, — сказал Лодо, опускаясь в кресло. — И отныне несите истинную веру в ваших сердцах

Амарра видел, что король на пределе: бледность и выступивший на висках пот, вялые движения говорили сами за себя.

— Гидо, останься, — тихо сказал Лодо и прикрыл ладонью лицо.

Зал опустел довольно быстро. Одной из последних, то и дело оглядываясь, ушла Этель. Никто не препятствовал уходу магистра Лориана, и тот, прихрамывая, также покинул зал. Затем, печатая шаг, ушли гвардейцы, и двери закрылись.

— Нам надо обсудить... несколько вопросов, — негромко начал Лодо. — Ровно через седмицу наши войска перейдут границу Альби. Одновременно Аратс должны будут атаковать Квилиан, открывающий путь в долину Венаско и ударить по Карде.

Амарра позволил себе задать вопрос:

— Как быть с кланами, что заключили союз с Монтего?

— Как сообщили наши лазутчики, таких кланов два. Остальные выжидают, — вместо короля ответил Беласко. — С Фальго не возникнет никаких затруднений, Господин Йахаб позаботился об этом. А вождь Мендико еще подумает, следовать ли уговору, когда узнает о... неприятностях Фальго.

Боль под ложечкой становилась все сильнее. Амарра осторожно выдохнул. Заверения шамана казались бредом, несмотря на эффектное представление, устроенное одаренным. Но более всего удручал Лодо, кивавший каждому слову Беласко.

— Уверен, что в Альби уже прознали о наших приготовлениях, но Монтего это не поможет. — утомленно проговорил король. — Гидо, пока не началась война, скачи в Талассу. Доставишь Моруа последние указания, а он посвятит тебя... в прочие детали. Полагаю, что после у него возникнут сложности, — он сухо рассмеялся. — Маршал Люмаж на нашей стороне. Если с Моруа вдруг случится досадная неприятность, обратишься к нему.

— Одаренная? — снова спросил Амарра.

— Я держу завесу, чтобы помешать ей увидеть происходящее здесь. И да, она представляет определенную проблему, — лениво растягивая гласные, отозвался Йахаб.

С отсутствующим видом он крутил в пальцах невесть откуда взявшийся белый цветок с остроконечными лепестками, который выглядел как если его только что сорвали в росистом саду.

— Ваши безуспешные попытки пленить Искру обернулись тем, что ее дар усилился. Она уже достигла Талассы и находится под защитой ордена Воителя. А в нем вовсе не смиренные овечки...

— А как же реликвия? — удивился король. — Разве она не дарует нам победу?

Йахаб повел плечом:

— Ваше величество, все несколько... иначе и, пожалуй, циничнее. Камень лишь приятное дополнение к способностям и символ для толпы.

У губ Лодо залегла скептическая складка, однако Йахаб продолжил говорить, не дожидаясь реакции короля.

— Но у любой проблемы есть решение. Силы Искры не беспредельны, их можно истощить. Раймон Оденар. Его надо захватить, и обязательно — живым.

— Живым? — недовольно переспросил Лодо.

— Искра связана с ним узами, более тесными, чем полагает, и чем это определено вашими глупыми обрядами, — ответил Йахаб и потянулся. — Не мне вас учить, смертные. В коварстве вы намного превосходите богов. Гидо, я на тебя рассчитываю.