Зеркальное отражение (гет)

Всю дорогу Багира с замиранием сердца поглядывала в зеркало заднего вида — боялась не обнаружить на следующем повороте бордовый внедорожник. Лишь за закрытой дверью своей ненавистной квартиры в этот раз стало спокойнее — потому что теперь Бизон уже точно никуда не должен был исчезнуть. Со спокойствием вместе пришла мысль про чашку крепкого кофе перед началом долгого и непростого разговора. А еще он ведь, наверняка, голодный… Что ему этот пирожок?! Нужно хоть бутербродов сделать, что ли…

Пока Рита, занятая невеселыми раздумьями на тему правильности построения предстоящего рассказа, резала грудинку, купленную накануне в интуитивном порыве, Боря обнаружил в гостиной петлю. Вопрос про Батю напомнил о завтрашней встрече — по тону было понятно, что тайны для Бизона она не представляет, но беспокоит его до заметного ужаса (а ужас у него вообще заметить непросто!). Однако на пути ее любопытства встала его принципиальность: достаточно было знать, как болезненно несдержанные обещания отражаются на Борькиной совести, чтобы понять, что он дал слово Булатову. Рита давить не стала — во-первых, завтра Батя сам все должен был рассказать, а во-вторых… Батя ее сейчас вообще интересовал мало.

Разговор она начала с наиболее поворотного для себя момента — Кавказской операции. Было тяжело рыться в памяти — особенно на фоне недавней годовщины, а потому перед прикрытием Рита ненадолго замолчала — собиралась с мыслями, чтобы озвучить главное. Получилось кривовато, однако, судя по молчаливому шоку, суть Бизон понял. Просто не поверил. И хуже всего было не ожидаемое недоверие, хуже всего была боль — он то ли за издевательство ее слова принял, то ли за бред. Обнять хотелось ужасно — хоть немного успокоить, унять боль, которую мысли об издевательстве ему причинили! Смотреть и ничего не предпринимать было просто невозможно!..

— Ты сама-то… в это веришь? Рит…

— Я знаю. Впрочем, я и не ожидала, что ты сходу поверишь, Бизончик… после стольких лет. Время нужно…

Через силу продолжила. Теперь уже про блоки, чувство вины и выводы, сделанные в доме отдыха. В планах этого не было — по крайней мере, вот так сразу. Но по плану в их случае не проходило ничего!.. Сейчас ей требовалось убедить Борьку в том, что все это — не спонтанная волна эмоций на фоне его откровенности, а результат тщательных размышлений в течение последних недель. И другой точки отсчета, кроме правды, в голову не пришло. Мысли сбивались — ведь, несмотря на тщательный самоанализ, она еще не задумывалась, как именно эту часть своих выводов преподнести ему. Приходилось импровизировать, что само по себе непросто. Да еще и от его возможной реакции поджилки тряслись!..

Однако со стратегией, похоже, наконец-то удалось угадать — Бизона немного отпустило. Возможно, поверил хотя бы в то, что это не насмешка… Ей поверил… Но надеяться на какую бы то ни было определенность сейчас не приходилось — слишком сильно его новости шокировали. Впрочем, о чем речь-то?! Она же в среду тоже не способна была трезво оценивать ситуацию!.. За два дня просто остыла. А он… Ему гораздо сложнее! Она-то помечтать и пострадать толком не успела — узнала, что ее мечта имеет шанс реализоваться. А для Борьки это была запретная территория, и вдруг… Естественно, за насмешку принял! Нормальная человеческая реакция… После стольких лет, наполненных бесполезными попытками подмены, в резкую вспышку любви немудрено не поверить!.. Рита сама бы не поверила, если б не влюбилась! Время нужно…

На сегодня в любом случае было достаточно. Она сходила за постельным бельем и налила на кухне рюмку водки, чтобы снять другу первый шок. А затем оставила его переваривать то, что сама же на него вывалила.

Еле совладала с собой, чтобы выйти из комнаты, хотя быстрого разрешения ситуации и не ждала. Просто… хотелось-то вовсе не пустой спальни и холодной постели, в которую Рита все-таки улеглась после душа. Сон, естественно, даже не собирался — бессмысленно пытаясь согреться, она представляла, что сейчас творится у Бизона в голове. Ничего хорошего не виделось, а неуверенность и неизвестность изводили. К нему тянуло невыносимо… Особенно сложно стало сопротивляться, когда память подняла чувство потери, испытанное ночью с кошмаром. Рита поняла, что ей жизненно важно Борьку хотя бы обнять. Даже если спящего. Впрочем, он вряд ли смог уснуть после такого рассказа... В надежде, что не сделает еще хуже своим клиническим идиотизмом, она тихо выматерилась и вылезла из-под одеяла.

В темноте гостиной угадывалась знакомая в каждой мелочи фигура сидящего на диване человека. Рита присела рядом и уткнулась ему в плечо. Угаданное желание растревожило совесть, напомнив о поиске утешения и романах, что протекали у него на глазах… И она промолчала, но Бизон как всегда все понял без слов — потянул за собой на диван. От привычного успокаивающего тепла, крепких объятий и родного запаха сердце затрепыхалось где-то в горле. Истома дрожью потекла по телу… Мелькнула шальная мысль предложить перебраться в спальню — там кровать все же пошире. Но ее оборвали частые последовательные вдохи-выдохи — они будто вернули в реальность, к тому, что есть сейчас. Возможно, события действительно торопить не стоило… Они оба теперь знают. Боря ей верит — она это поняла благодаря тому же тактильному восприятию. Просто он немного в шоке. А еще — почему-то очень обеспокоен завтрашней встречей. Не убедил ли действительно он Булатова их отношения пересмотреть?.. Веря в ее любовь к нему, вполне мог. Рита, конечно, подобный расклад предполагала еще там, в коридоре, выслушивая приглашение в ресторан, но испугалась его сразу. И не смогла не спросить — в конце концов, если она угадает, Бизончик же никакого обещания не нарушит! Так ведь?..

— Нет. Во всяком случае, не такое, как… от меня.

Ответ только сильнее все запутал, хотя… все же немного успокоил. «Треугольник» отменился окончательно. Страх отпустил, от облегчения Рита едва не спросила прямо, о чем пойдет разговор. Но совсем перенаправить мысли в другую сторону не удалось — попробовала поугадывать еще. Бизон быстро ее раскусил и предложил попытаться поспать. Она слишком устала за сегодня, чтобы возражать, а потому лишь прижалась покрепче, наслаждаясь близостью любимого мужчины… пусть пока и не совсем такой, как хотелось бы.

Внимание сосредоточилось на ощущении его ладоней, скользящих по спине. Когда шершавые пальцы касались открытой кожи, по всем нервам пробивало разрядами, чего никогда не было раньше. Не было до прикрытия… Теперь же от каждого такого разряда сознание застилало дымкой. И Рита не собиралась пускать на самотек его переосмысление — ведь со своими принципами Бизон самостоятельно мог воевать до следующего Пришествия. А времени они и так потеряли достаточно… Оба. Нужно было хоть немного ускорить процесс — сделать маленькую трещину в стене привычек и страхов. Трещину, из-за которой эта стена впоследствии рухнет…

«Надо же как-то начинать?» — обреченно попытался оправдать ее поцелуй внутренний голос.

То, что Боря не соображает вовсе, а реагирует чисто на рефлексах, она прекрасно поняла. И потому не стала увлекаться. Устроилась поудобнее, чувствуя внезапно накатившую сонливость. И на самой границе сна тихо прошептала:

— Спокойной ночи, Бизончик…

* * *

«Опять этот идиотский мобильник!.. Выкинуть его в окно, что ли?.. Да перестанет он трезвонить или нет?!»

Рита, здорово попихав лежащего рядом мужчину, выпуталась из одеяла, дотянулась до столика и отыскала среди кружек дребезжащий телефон. Злобно потыкала пальцем, краем сознания отмечая, что интерфейс непривычный… и не особо вежливо гаркнула:

— Багира на связи!

В динамике воцарилась мертвая тишина. Риту это, естественно, разозлило еще сильнее.

— Слушаю!

— А… мне Борю, — неуверенно потянул женский голос.

Только тогда она поняла, что разговор вчера все-таки состоялся, а на диване усаживается разбуженный, но еще не до конца проснувшийся Бизон, которому и принадлежит злополучный мобильник. И даже успела чуть приревновать прежде, чем узнала голос Иришки…

— Тебя, — протянула ему, заспанному и растрепанному, телефон.

Пока Боря получал нагоняй за то, что не удосужился позвонить, Рита сидела погруженная в мысли. Этот звонок и то, что она спросонья за чужой телефон схватилась, вызвали странное чувство нереальности. И… страха? Теперь Иришка ведь, наверняка, не то подумает… Впрочем, почему не то-то? До постели еще не дошло?.. Так это вопрос времени, и ничего больше. Остальное ясно и без постели. Просто… как такие новости воспримет Борькина сестренка? Пересекались они нечасто, но всегда друг другу симпатизировали. Что будет теперь? Как Иришка отнесется к тому, что Рита столько лет была причиной одиночества ее брата и вдруг соизволила созреть?..

А остальные?.. Ведь все их ближайшее окружение, начиная с генерал-майора, привыкло считать Бизона «братишкой», а Булатова — потенциальным «мужем». И тут выяснится, что они… вместе? После стольких лет, после Бати, после Борисова…

Рита попыталась представить, как друзья и воспитанники отреагируют на перемены в их отношениях. Со старым «Тайфуном» проблем возникнуть не должно было — Гном только порадуется за обоих, а Барс вполне способен выслушать объяснения. После того, как от шока отойдет... Потом, возможно, посоветует Борьке быть осторожнее в обращении с ней. И получит за это от нее же по затылку... Со «смерчами» получалось немного хуже. Что Васька воспримет новости положительно, сомнений почти не возникало — Багире хорошо запомнилась фраза подопечного про «влюбились бы»!.. Чего не скажешь о Муре — она Батю практически боготворила. И как ей представляется личное счастье наставницы, можно было догадаться по неудачно проведенной диверсии. В отличие от экспансивных «котят» Физик считал, что личная жизнь — сфера, в которую можно влезать, только если человек дал тебе на то персональное разрешение. Потому он, скорее всего, вмешиваться не станет. Ну, а Пригов просто офигеет окончательно — он и так чуть в обморок не упал тогда, в кабинете. Возможно, Игоря ей припомнит и Устав — тактичность явно не его кредо…

Кого-то забыла? Подожди, а Батя-то, Батя! Слона-то… Вот представить реакцию Ивана Рита откровенно затруднялась. Приходили на ум разные варианты, от которых желание применить к нему купленную петлю возрастало в геометрической прогрессии. Придумать что-то более… правдоподобное и безопасное не дал Бизон — он наконец-то отключил мобильник и коротко рассказал ей, как Иришка на его разноцветное состояние отреагировала.

— Я же не привык отзваниваться после заданий, — закончил Боря слегка виновато. — Ты все узнаешь первая, а больше некому. Не догадался, что она переживает…

Некому… Как, впрочем, и ей — он-то почти все время рядом!.. Тепло так стало на душе. Рита ласково погладила его по скуле. Поцеловала в щеку с намереньем не останавливаться на достигнутом… Но тут снова зазвонил мобильник — теперь уже собственный, откуда-то из коридора. Она же его вчера бросила на тумбочке при входе!.. Это Бизон свой из кармана джинсов вытащил, когда на диване усаживался. Делать нечего — вполне могла быть первая, а потому пришлось идти — отвечать. Когда же на мигающем экране высветился номер Булатова, настроение окончательно упало. Как говорится, вспомнишь…

— Багира, привет, — раздалось в динамике. — Не разбудил?

— Нет, — вздохнула Рита. — И тебе привет…

— Не забыла еще про нашу встречу?

— Нет, Бать. Во сколько и где?

— В «Невской жемчужине» давай, в районе четырех? Надеюсь, коньячку со мной выпить не откажешься?

— Батя, ты здоров? — изумленно спросила она.

— Да, Багира, да. Абсолютно!

— Лжешь же!.. Ну, ладно, это дело твое. К четырем в «Жемчужине» буду. Там разберемся.

— Добро! — он настолько явно обрадовался ее скорому согласию, что Рите снова стало не по себе. — До встречи!

Она в задумчивости уставилась на погасший экран. Что приедет Булатов на такси, не обсуждалось — водитель из него сейчас был неважный по причине незажившего ранения. Но почему в «Жемчужине», а не где-нибудь поближе к штабу или его квартире? Ситуация начала напрягать сразу, и чем дальше она разворачивалась, тем хуже смотрелась со стороны. Успокаивало только Борькино «… не такое, как… от меня». Кстати, Борька… Бизон подпирал дверной косяк гостиной и внимательно наблюдал за ее реакцией на разговор.

— Ты можешь мне объяснить, что происходит?! — Рита потрясла телефоном. — Батя в свой выходной едет на другой конец города на такси, чтобы встретится со мной!.. В приватной обстановке, в ресторане… Да еще и под коньяк! И если бы ты мне вчера не сказал, что…

Она резко замолчала. В голове, в облаке ледяного ужаса начала формироваться мысль, о которой почему-то даже не подумалось раньше. Вариант с неожиданным прозрением Ивана все эти дни казался единственным верным, а теперь логика связала приход Гнома в ИВЦ и ресторан весьма изощренным и в то же время очевидным узелком!..

— Боря, — посмотрела ему в глаза, — он меня… списать решил?

— Чего?! — неподдельно удивился Бизон.

— Батя запросил Гнома к нам. То есть ко мне в ИВЦ, — пояснила она. — Сказал, что хочет меня на полигон вывести, только не уточнил — на какой именно!..

— Серегу?! — изумление зашкалило — похоже, о планах контр-адмирала он действительно не знал.

— Завтра первый день выходит, — Рита бросила мобильник на тумбочку и пошла умываться.

Нужно было срочно остыть, чтобы хоть немного трезвее оценивать очередную кадровую ротацию в исполнении товарища Булатова. Холодная вода чуть ослабила мелкую и противную дрожь, вызванную открывающимися перспективами. Рита, не глядя, потянулась за полотенцем, но вместо махровой ткани нащупала тонкую футболку. Вздрогнув, открыла глаза. Бизон стоял между нею и вешалкой.

— Не знаю, что там командир затеял с Гномом, — он протянул ей искомое полотенце, — но ваша встреча… к службе не имеет отношения, Ритуль.

— Что он со мной коньяком отмечать собрался? — уточнила она, на автомате вытирая воду с лица.

— Скорее всего, — Боря устало вздохнул, — Батя просто не хочет, чтобы ты после этого разговора за руль садилась. Я бы тоже... этого не хотел.

— Ты вообще не хочешь, чтобы я туда шла, — констатировала очевидное Рита. — Не хочешь, чтобы я знала то, что он собирается говорить, да?

Бизон опустил голову и помолчал.

— Я думаю, тебе надо… это знать. Просто я... не хочу, чтобы тебе снова было больно.

— Что-то я совсем уже ничего не понимаю, — вынуждено признала она. — Ни его поведение, ни твое. Не относится к службе. Не относится к... нам с тобой. Ты теперь знаешь, что мне до фонаря отсутствие его чувств... Но все равно боишься за меня?

Он поднял на нее взгляд, и Рита вдруг отчетливо вспомнила свое пробуждение в кабинете после срыва. Ведь Батя заходил, пока она спала. Они, похоже, как раз говорили о ней. И Борьке так плохо было после этого, что она его виду ужаснулась. Так хотелось его тогда коснуться... Тогда нельзя было, а теперь? Задуматься о последствиях не успела — обхватила за шею свободной рукой и поцеловала. И сама же испуганно отстранилась, едва только он начал отвечать.

— Это такой... — Бизон запнулся, — новый способ добычи информации?

— А работает? — слабо улыбнулась шутке.

— Так... не честно, Ритуль.

— Прости... — осторожно поскребла пальцами небритую щетину на щеке. — Ладно, умывайся, и пошли — позавтракаем, пока ты с голоду не умер!..

— Эм… вообще-то я… ночью перекусывал.

Рита, до того спешившая поскорее отойти от него во избежание, обернулась. Бизон виновато пожал плечами. Многолетнее знакомство позволило на основе его поведения предположить, что бутерброды на завтрак делать уже не из чего... Но на это ей было как-то наплевать, ведь до нее только сейчас дошло, что он в одной футболке, а телефон хватать она спросонья вылезала из-под одеяла. То есть Боря не спал всю ночь беспробудно — он, как минимум, вставал за этим одеялом. И свитер снять, и грудинку съесть... А после вернулся к ней обратно. Не ушел никуда, не сел в кресло, сохраняя дистанцию... А улегся к ней!.. Даже если он еще не принял новое положение дел, то, похоже, уже на пути к этому! Интересно, он понимает, что они УЖЕ вместе?.. Все остальное — важные и чертовски приятные, но все-таки мелочи!.. А вместе они уже СЕЙЧАС. Собственный испуг вдруг показался смешным... В два шага вернулась обратно и поцеловала снова. Теперь по-настоящему…

Бизон, никак не ожидавший, что за ночное шастание к холодильнику его целовать будут, тем не менее, сориентировался быстро — наверное, тоже устал скрываться. Но привычки и принципы сдавать позиции вот так сразу не пожелали — начавший жадно, он резко сбавил темп и немного отстранился.

— Рит, у тебя встреча... с Батей.

— Спасибо, что напомнил! — фыркнула чуть разочарованно Рита и не придумала ничего другого, кроме как зарыться в объятия — настолько скованно себя чувствовала. — Как школьница, честно слово!.. Странно, да?.. Столько лет, родные почти... и вдруг такое...

— В этой жизни все странно, Русалка, — Боря улыбнулся той самой солнечной улыбкой, которую так хотелось поцелуем вызвать. — Но мы ж спецназ! Ко всему быстро приспосабливаемся!..

И она заметно расслабилась — эти слова окончательно убеждали в том, что движутся они в одном направлении, и вдвоем обязательно со всем справятся. Ведь Бизон и Багира всегда были идеальной боевой связкой!.. Вызывали всеобщую зависть и понимали друг друга с полуслова…

— Ты же не собираешься домой, — она не спрашивала, потому что знала, что не собирается. — Будешь у ресторана караулить? Может, тогда просто со мной пойдешь?

— Не думаю, что это хорошая идея, — Боря опустил взгляд. — Батя при мне вряд ли нормально расскажет.

— Он знает? Ну, про тебя…

— Знает, но дело не в этом, Рит. Вам надо... объясниться вдвоем. За меня не волнуйся — я вдоль Невы пройдусь, воздухом подышу!..

— Ладно, — согласилась, наконец, она. — Пройдемся с тобой вместе... до «Жемчужины». А пока давай все-таки позавтракаем, что ли!.. Десяток яиц у меня был. И даже помидоры, чтоб яичницу пожарить! Или ты всем этим тоже ночью «перекусил»?

Вместо ответа Бизон только довольно расхохотался.

* * *

В ресторанном комплексе «Невской жемчужины» Рите доводилось бывать неоднократно — как с друзьями, так и со своими ухажерами. А потому многое здесь было ей знакомо. Паренек-хостес, встретивший у дверей, поискал в списках бронь на фамилию Булатова и сообщил, что ее ожидают на втором этаже музыкального зала, расположенного в другом здании. Если она правильно помнила, то оттуда был абсолютно неподражаемый вид на Неву и железнодорожный мост. Особенно летними вечерами… Командира на романтику потянуло?.. И почему ее это не радует, а слова Бизона «не такое... как от меня» звучат, как индийская мантра?.. Хотя... если вдуматься, то ситуация вполне в Батином эгоистичном стиле — извиняться за отсутствие чувств перед женщиной, что его вроде как любит, в такой чудной романтичной атмосфере!..

На фоне темнеющего за панорамным окном неба и снега, что почти превратился в дождь, Батя в парадке заставил заволноваться еще сильнее. Особого колорита ситуации добавлял его чуть посветлевший синяк и неестественно прижатая рука: бандаж неугомонный контр-адмирал конечно же снял, но рекомендации Виктора совсем мимо ушей не пропустил — старался не делать резких движений, дабы не тревожить рану от катаны.

— Я взял немного на свое усмотрение, — сообщил он после приветственных объятий. — Надеюсь, ты не возражаешь?

Рита, присевшая за стол, окинула взглядом тарелки с холодными закусками и графинчик коньяка. Комплект вполне ожидаемый, учитывая утреннее предисловие… Есть она не хотела по причине недавнего завтрака от «шеф-повара Тарасова» и на нервах, естественно. А Батя, несмотря на все свои попытки хорохориться, выглядел бледновато — должно быть, держался на уколах. В таком состоянии аппетит сохраняется только у Борьки!.. У Риты, скептически оценивший лицо старого друга, даже мелькнула мысль, что зря они сегодня эту встречу затеяли. Но менять что-то было уже поздно.

— Нет, не возражаю.

— В таком случае, — Батя подал ей коньячный бокал, — нам с тобой надо кое-что обсудить, Багира. А перед этим я хотел бы… нормально перед тобой извиниться.

Что начнет он с повторных извинений за свое поведение, можно было ожидать после оговорок Бизона, но отдельное упоминание о переводе Игоря удивило. И очень сильно!.. Было странно услышать от Ивана взвешенное «я не должен был использовать в своих целях твою личную жизнь»…

— Зачем ты мне это говоришь? — она глотнула коньяк, стремясь унять нервную дрожь. — Совесть собственная покоя не дает?

— Я знаю, что поступил… — он поморщился, пытаясь подобрать слово.

— По-свински, — подсказала Рита и, дождавшись согласного кивка, продолжила: — Хорошо, допустим, я принимаю извинения, Бать. Но мне, пожалуй, нужно это обдумать. Что ты там решил с полигоном?

— А что с полигоном?

— Вань.

Он помолчал, признавая справедливость упрека.

— Я… согласен с тем, что перестарался с опекой, — наконец произнес он. — И мне бы не хотелось, чтобы твой уровень мастерства загнулся в штабе. А Гном… Что его хотят снова перебросить в Питер, я случайно узнал от Пригова. Он — из тех немногих людей, которым я доверяю, и моему предложению обрадовался несказанно! Кстати, вам с Бизоном привет передавал!.. Будет твоим заместителем, время освободит. Молодежью займешься и…

Он не договорил, но Рита все прекрасно поняла: так, как много лет понимала в боевых условиях, — с одного только взгляда.

— То есть… полигоном твои мысли на мой счет не ограничиваются?

— Ну, я подумал, что ты… могла бы меня подменять, когда я… — он поморщился, поглаживая скрытую рубашкой повязку. — Осуществлять руководство группой на месте.

— Бать, скажи мне правду, а? — она стащила с сырной тарелки пару кусочков камамбера. — На тебе так мой хреновый левый сказался? Или это все — заслуга Бизона?

— За левый могла бы и извиниться! — хмыкнул он.

— Не переводи тему — со мной не проходит.

— Знаю, Багира, знаю!.. Бизон заставил меня вспомнить, что ты — боец. Потому — да, его заслуга тут определенно есть. А почему я это забыл… Собственно, ради этих объяснений я тебя сюда и пригласил, — обреченно вздохнул Иван. — Ты же помнишь, что отец мой умер еще до нашего знакомства, а мать — в две тысячи девятом?

Рита, уже собравшаяся возмущаться по поводу «вспомнить», растерянно закрыла рот: что-то направление его мыслей не соответствовало вообще никаким предположениям.

— После ее смерти начались терки со здоровьем возвращенного к нам Гнома, — Батя выложил на стол папку с какими-то документами и вытащил из нее две фотографии, но ей сразу их не показал. — Пришлось принимать стажера… Потом прислали приказ на Бизона. Риф, Физик… Нужно было делать из новичков боевой отряд и пытаться спасти этот отряд от расформирования. Затем Пашка… В общем, руки до родительской квартиры у меня дошли только к лету две тысячи двенадцатого. Возможно… потянуло к родственным связям, ведь «Тайфун»…

— Был семьей, — закончила за него Рита. — Для всех нас.

— Что-то вроде того.

Батя второй раз за полчаса умудрился удивить. И не столько тем, что он, оказывается, чувствовал связи в группе — это она и так знала, как знала про его привязанность к старому составу, сколько тем, что он свои чувства озвучил. Сказал вслух… Булатов эмоциональностью никогда не отличался — откровенничать не любил, а потому, в отличие от более открытого Бизона, случались разговоры по душам у них редко. В особых ситуациях. Борька в них замыкался и требовал нажима, чтобы вывалить все сразу, а Иван, напротив, молчал до последнего и потом, по каплям, начинал цедить информацию. Сам, когда нуждался в слушателе… Как тогда, с Пашкой… Значит, сейчас ему для чего-то нужно, чтобы Рита услышала про отряд?.. Или про семью?

— Не помню, говорил ли я тебе когда-нибудь, но у моего отца был младший брат, который тоже служил на флоте. Он погиб в восемьдесят шестом у полуострова Рыбачий. Помнишь, наверное, ту историю?

Рита кивнула. Про неожиданно нарисовавшегося дядю она не знала, но и не понимала, зачем нужно говорить это сейчас. Ведь даже в «Тайфуне» семейные истории рассказывались лишь при случае. И если они не касались прочих родственников Булатова за годы службы, то ничего предосудительного в этом не было. И причем тут вообще этот дядя?! Почему-то мелькнула мысль, что Бизон себя вчера также глупо чувствовал, пока она к сути подбиралась… Не понимал и никак не мог собрать все в общую картинку.

— В семьдесят четвертом году он четыре месяца провел на учениях в Севастополе, где у него случился короткий роман с местной девушкой.

Багира едва удержалась от ехидного комментария по поводу семейного темперамента, но все-таки промолчала.

— По окончанию командировки дядька вернулся в Питер. И почти сразу отбыл на Тихоокеанский флот, а впоследствии оказался на Северном. В городе он появлялся настолько редко, что я его почти не помню. Семьей так и не обзавелся. А когда уже погиб, отец рассказал мне эту историю. Я тогда не придал ей значения… Ну, подумаешь, роман из прошлого умершего родственника!.. Честно говоря, забыл о нем сразу же. Но летом двенадцатого, разбирая бумаги отца, я нашел вот это, — Батя протянул ей первый снимок. — И теперь уже всерьез задумался над его рассказом про дядькин роман…

Черно-белая фотография была блеклой и сильно потрескавшейся, но, тем не менее, позволяла увидеть на фоне памятника затопленным кораблям молоденькую девушку, внешне очень похожую на привычное отражение в зеркале. Ничего не понимая, Рита перевернула снимок и прочитала на обороте — «Ноябрь 1974, Севастополь». А поскольку в то время сама она еще на свет не появилась, можно было предположить, что эта девушка — ее мать, Лариса.

— Откуда она у тебя? — перевела взгляд на Батю.

— Говорю же — нашел в родительской квартире, — чуть раздраженно повторил он. — И, кстати, дядьку моего звали Степаном. А это он… то есть они вдвоем.

На втором снимке дорогая мамочка уже узнавалась стопроцентно, и компанию ей составлял молодой стар-лей, во внешности которого угадывались знакомые черты… Вывод напрашивался один. Логичный и прямой. Но он... был абсурден. О своем отце Рита действительно знала немногое, а если быть честной, то и вовсе только имя. В детстве, как заведено, верила в сказки. Когда подросла и начала разбираться во взаимоотношениях взрослых, поняла, что папа их с мамой, скорее всего, просто бросил. И впоследствии, во время какого-то семейного скандала, эти подозрения подтвердились несколькими неосторожными фразами. Больше вопросов она не задавала. Близостью с матерью похвастать они не могли, особенно после того, как Рита все-таки сменила работу в дельфинарии на ненавистный ей морской спецназ.

А если допустить… короткий роман, который закончился беременностью и одиночеством по жизни, потому что больше ее мать замуж так и не вышла… многое становится понятно! Например, реакция матери на моряков и перспективы службы. И особенно — на сослуживцев. Увидев однажды Булатова на общей фотографии отряда, она долго его рассматривала, задавая вопросы про имя и семью. Казалось, что отсутствие у Ивана родственников (а про дядьку в личном деле командира не сообщалось) ее немного успокоило. Но такая же бестактная, как Пригов, мама тогда прямо сказала, чтобы с «этим гулякой» дочь не вздумала связываться. Еще пребывающую в эйфории от зачисления в «Тайфун» Риту это ужасно взбесило!.. Командир отряда, в который она столько пробивалась, еще не разведенный, но уже имеющий новые отношения, вдобавок, невероятно похожий внешне на мужчину, что ей реально нравится — на Гришку Волкова! В общем, без скандала в тот приезд к родительнице обошлось только благодаря уже выработанной привычке держать себя в руках.

Но по прошествии определенного времени ситуация начала меняться. «Квадрат» с Волковым развалился, Батя остался один и развелся окончательно, оказался, как и предположила в тот день дорогая мамочка, кобелем. А потом… Рита неожиданно поняла, что в этого кобеля, так похожего на Гришку Волкова, она умудрилась влюбиться! И теперь, если то, что он сказал сейчас — правда, то этот кобель…

— Бать, ты издеваешься? — смотрела попеременно то на снимки, то на него.

Паника разрасталась, дышать становилось тяжело. Окружающий шум и музыка — в зале как раз начался танцевальный вечер — вдруг резко утихли, перебитые гулким стуком собственного сердца. Бум… бум…

— Нет, я не издеваюсь, — вздохнул он, с тревогой ожидая реакции, и похлопал по папке. — Здесь результаты экспертизы. Если потом захочешь — можем еще раз повторить… с нормально отобранными образцами. Но я и так их дважды переделывал.

Багира в бумаги не полезла — она почему-то не сомневалась, что в кои-то веке Булатов говорит правду.

— То есть ты… мой… — не смогла произнести, но он в подтверждение недосказанного кивнул.

С минуту они молча таращились друг на друга — Батя не знал, что еще сказать в такой ситуации, а Рита не понимала, что чувствует. Даже не по поводу новости, а вообще… И чувствует ли? Саму новость никак не могла осознать — пустота заполонила. После всего, что она за последние три недели пережила, на реакцию не хватало сил. Или эмоций?..

— Багира? — переспросил Иван так же, как она накануне переспрашивала ошарашенного Бизона. Оказывается, это семейное… и не только это…

Рита трясущимися руками налила из графинчика почти полный бокал коньяка. Под гробовое молчание новообретенного кузена выпила его, толком не отдавая себе отчета. А потом резко поднялась из-за стола. Батя рефлекторно вскочил следом, готовый, похоже, и к обмороку, и к удару в другую бровь. Но совершенно не готовый к тому, что случилось дальше… Как впрочем и сама Рита. Никто же не мог предположить, что сбежавшего от всех врачей контр-адмирала неожиданно скрутит от боли, и он сам сползет на диванчик в полубессознательном состоянии!..

* * *