Расплата Року (The Reckoning of Roku) (джен)

На следующее утро Малайя вернулась и обнаружила Гияцо сидящим в горячих источниках при свете факела, а рядом с ним лежали несколько диких свино-обезьян. Все они весело пускали пузыри в воду, и пар поднимался от поверхности бассейна, наполняя воздух запахом серы. Но, увидев ее, обезьяны с воплями разбежались, а Гияцо смущенно сел глубже.

— Я была права, — сказала Малайя.

— Року жив? — спросил Воздушный кочевник с видимым облегчением.

Малайя кивнула, ее левая рука по привычке легла на рукоять кинжала в ножнах. Но лишь по привычке. За последние несколько дней, что они провели вместе, было достаточно времени, чтобы она поняла, что рядом с ним оружие ей не нужно.

— Вчера Уло показывал твоему другу деревню. Но парень ранен. Ему приходилось опираться на Уло, чтобы идти.

На смену облегчению на Гияцо нахлынуло беспокойство.

— Что-то плохое случилось?

— Я не уверена. Кроме того, я до сих пор не знаю, как он добрался туда, не пройдя мимо меня по тропе. — Малайя задрала юбку толге повыше, оголяя бедра и села на край горячих источников рядом с плавающим Гияцо, опустив ноги в воду, нагретую вулканическими жерлами. — Но, как я и предполагала, он был заперт в хижине Уло.

— Как заключенный? — спросил Гиацо, не сводя́ глаз с ее колен.

— Сначала я так и подумала. Но никто не стоял на страже, а когда они наконец вышли, то их беседа и действия показались мне вполне дружелюбными. Уло повел Року по деревне, а потом они вернулись в хижину.

— О чем они говорили? — лицо Гиацо покрылось румянцем. Наверное от горячих паров источника.

— Я не могла подобраться достаточно близко, чтобы расслышать. Из-за отсутствия тумана.

Малайя наклонилась вперед, обхватила ладонями горячую воду и плеснула ему на лицо.

— Но, похоже, Уло просто показывал Року окрестности.

Гияцо поднялся из воды и встал на один уровень с Малайей. От его обычно бледной кожи, а теперь румяной, поднимался пар, и легко запрыгнув на обрыв, вытянул ноги так, чтобы сидеть скрестив ноги. Его горячее колено теперь упиралось в кожу ее обнаженного бедра, передавая жар между ними. Она не шелохнулась, чтобы отодвинуться. Впрочем как и он. Так продолжалось несколько тихих минут.

Наконец, Гияцо фыркнул:

— Зачем Уло оставил его в живых, если он так хочет убивать чужаков? Уло знает, что он Аватар?

— Вряд ли. Если только Року сам не рассказал ему.

Гияцо погладил свой гладкий подбородок.

— Это похоже на то, что сделал бы Року... Он считает себя парнем-драконом.

— Что ты имеешь в виду?

— Очень трудно объяснить. В любом случае, как ты думаешь, его нужно спасать? Если да, то ему повезло, что я не покинул остров. Так получилось, что отныне это моя специализация — приходить на выручку.

— Наверное. Я не доверяю Уло. Даже если пока он сохраняет жизнь твоему другу, не думаю, что это делает это по веской причине и навсегда. Но мы не можем просто пойти туда. Уло редко оставляет его одного.

— Я сделаю все, что потребуется, чтобы Року был в безопасности. — сказал Гияцо. — Кроме боли, пыток, убийства... всего этого, разумеется.

Малайя с изумлением смотрела на мага Воздуха. Насколько он отличался от Амихан, да и вообще от всех остальных членов ее клана. В первый их совместный вечер он отказался от шампура с курицей комодо, который она зажарила для него. Он объяснил, что, хотя воздушные кочевники иногда могут есть мясо, когда его предлагают как гостеприимное угощение, он предпочитает этого не делать. Малайя впервые за несколько дней рассмеялась. Ее собственная убежденность в том, что ее клан не должен убивать магов Земли, основывалась не на каких-то великих духовных или моральных принципах, а на смутном, но уверенном чувстве, что они не заслуживают смерти. Это касалось людей. Но она не могла понять, как тот, кто отказывается даже обижать животных, еще не умер от недоедания.

Гияцо терпеливо дождался, пока смех Малайи утихнет, а затем продолжил объяснять, что это главный постулат всей нации Воздушных Кочевников многие годы, и это прямо противоположно тому угрожающему портрету, который рисовал Уло, рассказывая истории о мародерствующих бандах Воздушных магов.

Она смахнула слезы, образовавшиеся в уголках глаз, а затем еще час расспрашивала Гияцо о том, как такой народ сумел выжить рядом с другими, более жаждущими войны народами.

К концу беседы Малайя была далеко не убеждена в правильности их принципов. Однако, когда они легли спать той ночью — после того как она завалила Гияцо вопросами о Воздушных кочевниках, пока его веки не опустились от сна, — она подумала о жареном мясе, которое наполнило ее желудок с зарождающимся чувством вины.

Она почти заснула с этой мыслью. Но почувствовала как Гияцо вдруг потянулся к голове Малайи, улыбнулся и что-то взял в руки.

Малайя улыбнулась в ответ и вынула из своих коротких волос цветок сампагиты. Откуда он там? Застрял как мусор?

Она хотела отбросить цветок. Но не теряя времени, Гияцо с помощью воздушной магии заставил пар завихриться так, что маленький цветок поплыл и заплясал вокруг ее головы.

— Ты что-нибудь узнала о магах Земли? — спросил он портя милый момент, но продолжая направлять воздух изящными движениями рук.

Малайя наблюдала за гипнотическими движениями сампагиты. Хотя он и говорил, что ему трудно использовать свое воздушную магию, за исключением случаев, когда жизнь Року была в опасности, казалось, его магия всегда срабатывала. По крайней мере все эти дни, что она его знала.

— Никаких следов Юмин, Цеси или других магов Земли, — сказала она. — И я до сих пор не видела Амихан ни в деревне, ни в окрестностях.

— А Килат?

Малайя покачала головой, стараясь не задумываться о том, что это может означать.

Мгновение спустя одна из свино-обезьян подпрыгнула, схватила из воздуха парящий цветок, сунула его в пасть и убежала. Малайя рассмеялась. Гияцо оперся на руки и вздохнул.

— Я не должен был оставлять Року одного, — сказал он. — Если с ним что-нибудь случится, это будет моя вина.

— Давай спасем его. Потом мы найдем магов Земли и прогоним их. Тогда мы не дадим Уло и Амихан больше забирать невинные жизни.

— Нам понадобится хороший план.

Малайя улыбнулась, глядя на свино-обезьян, собравшихся в другом конце горячих источников.

— Думаешь, у меня еще нет такого плана?

Он проследил за ее взглядом.

— Не могу дождаться, чтобы услышать это.

Затем он повернулся к ней, озабоченно вскинув брови. Объяснений не потребовалось.

— Но ты действительно думаешь, что это сработает?

Малайя взяла руку Гияцо, что лежала совсем рядом с ней, и переплела свои пальцы с его. Не поднимая взгляда, добавила:

— Давай обеспечим безопасность твоего друга.

Гияцо сжал ее руку и улыбнулся. Она сжала его руку в ответ. Они смотрели друг на друга.

— Когда ты впервые рассказал мне о философии гармонии твоего народа, ты сказал... что вы с Року потеряли кого-то важного...

— Ее звали Яма, — сказал Гияцо И прежде. чем она успела задать следующий вопрос, пояснил: — Мою старшую сестру.

Она в облегчении вздохнула.

— Какой она была?

Гияцо опустил взгляд и отдернул руку.

Малайя выругалась про себя. Они были знакомы всего несколько дней. За это короткое время она успела почувствовать себя ближе к нему, чем к кому-либо в клане.

Она рассказала ему все об острове и его жителях. Она рассказала, как научилась никогда не задавать вопросов о некоторых вещах, чтобы выжить. Она рассказала, как сожалеет об этом своевольном невежестве и твердо намерена никогда к нему не возвращаться, даже если это означает изгнание из деревни и необходимость прожить остаток жизни в одиночестве на другом конце острова. Она даже рассказала ему о причинах разрыва отношений с родителями, которые она никогда не открывала ни одной душе.

Но кто сказал, что он чувствовал себя хоть сколько-нибудь близким к ней? Малайя гораздо лучше умела выслеживать животных в джунглях, чем воспринимать социальные сигналы. Она поступила глупо, предложив ему так скоро поделиться своей глубочайшей болью.

— Все в порядке, — добавила она, — тебе не обязательно рассказывать мне.

Неожиданно воздушный кочевник разразился веселым смехом.

— Что? — растерянно спросила Малайя.

Гияцо поднял голову и широко улыбнулся, проведя рукой по бархатистой коже головы.

— Прости, просто мне кажется, что я понимаю кое-что из того, что мне однажды сказал Року.

— Правда? И что же?

— Он сказал, что теперь, когда ее больше нет со мной, мне, возможно, придется научиться любить Яму по-новому. И теперь, кажется, я понимаю, что он имел в виду.

Малайя улыбнулась ему в ответ, радуясь, что не оттолкнула Воздушного кочевника.

А потом Гияцо начал рассказывать ей о своей сестре.