Эгинор (джен)

В Столице старый князь всё же позволил сыну увезти Лауэрана в Эмральдин. Юноша пока не мог долго держаться в седле, и потому для путешествия приготовили удобную повозку.

— Передай Лауэрану, чтобы перед отъездом он обязательно зашёл ко мне, — велел Аргерану Фингар, и юноше пришлось подчиниться.

Впрочем, Дед встретил его непривычно ласково.

— Надеюсь, Эмральдин вдохнёт в тебя жизнь, мой мальчик, “мой любимый мальчик…” — улыбнулся Старик, — рощи нашего княжества славятся своим целебным воздухом.

— Я тоже на это надеюсь, — вежливо ответил Лауэран.

— Я не хочу, чтобы мы с тобой расстались в ссоре, и потому скажу, что полностью простил тебя и буду очень рад видеть вновь.

— Благодарю, мой князь, — поклонился юноша.

— Ты мой наследник… Мне хотелось бы сделать тебе небольшой подарок. — Фингар вынул из стоявшей рядом с его креслом шкатулки богато украшенный кинжал.

— Это старинная и весьма ценная вещь… — Старик повернул его к свету и смотрел, как на рукояти и ножнах переливаются и сверкают драгоценные камни. — Его история прослеживается с тех пор, как князь Ангард Эмральдинский подарил его на совершеннолетие своему сыну Норварду. В свою очередь, перед смертью Норвард завещал его своему внуку, моему отцу князю Финрэю. Однако существует предание, что этот кинжал намного старше, и нельзя исключать, что он принадлежал ещё царевичу Эридану, основателю нашего рода. — Старик протянул кинжал Лауэрану.

— Спасибо за столь ценный подарок, — снова поклонился тот.

— Что ж… не буду вас задерживать. Давай я благословлю тебя…

Внук покорно опустился на колени, Фингар встал и положил руку на его склоненную голову.

“А всё-таки он очень красив… Даже сейчас, после болезни, с короткими волосами…” — с гордостью подумал Дед. — Ну, прощай. — Он наклонился и поцеловал Лауэрана в лоб.

В ответ юноша коснулся губами его руки, и они с отцом вышли из гостиной старого князя.

Старик проводил их взглядом. Очень по-своему, но он всё же любил Лауэрана.

* * *

Сам он вырос единственным ребёнком князя Финрэя Эмральдинского. Его отец в юности страстно влюбился в знатную красавицу-княжну, чья мать происходила из побочной ветви королевского дома. Родители Финрэя несколько раз просили его подумать и не торопиться свататься, но их наследник совершенно потерял голову.

Они очень любили сына и поэтому в конце концов всё же благословили этот брак. Первые годы своего супружества Финрэй был счастлив, жена подарила ему сына, и он души не чаял в мальчике.

Однако после рождения маленького Фингара княгиня Армэдис всё реже соглашалась принимать мужа у себя в спальне, ссылаясь на то, что лекари советуют ей больше не беременеть. Любящий Финрэй согласился и на это, он по-прежнему обожал жену и старался во всём угождать ей.

Когда Фингару было около десяти лет, он вместе с матерью гостил у её родителей. Князь Финрэй, соскучившись по жене и сыну, решил устроить им сюрприз. Он неожиданно приехал в замок тестя и, примчавшись в покои Армэдис, застал её в постели с любовником.

Князь Финрэй был слишком хорошо воспитан, чтобы устраивать сцены. Он объявил Армэдис и её родителям, что будет просить у Короля расторгнуть их брак, и немедленно уехал в Столицу.

Он был уверен, что из-за измены супруги легко получит развод, но на суде неожиданно встретился с яростным сопротивлением жены и тестя. Они решительно всё отрицали, заявив, что, обвиняя Армэдис в супружеской измене, Финрэй просто пытается от неё избавиться, чтобы жениться на другой. К изумлению не ожидавшего подобного вероломства Финрэя, все слуги, бывшие свидетелями измены Армэдис и накануне обещавшие князю подтвердить это, на суде как один встали на сторону своих хозяев и бессовестно лгали Королю и Совету.

Король Эльдан был двоюродным братом Финрэя, они были погодками и с детства дружили. Наедине Король признался кузену, что вполне верит ему, но по законам Канлура показаний лишь одного супруга было недостаточно для расторжения брака на основании измены. И потому единственной для Финрэя возможностью немедленно расстаться с Армэдис оставался развод по его инициативе, а это означало необходимость пройти через обряд покаяния.

Преданный любимой женой несчастный муж согласился и на это. Финрэя обрили на глазах Совета Двенадцати и присутствовавшей при этом супруги, после чего Король подписал акт о расторжении брака, и надломленный вероломством супруги и пережитым унижением князь вернулся в свои владения.

В соответствии с обычаями Королевства, сын всегда оставался с отцом, и вскоре слуги бывшего тестя привезли Фингара в Эмральдин.

Все эти дни мальчик не мог понять, что происходит, и был рад оказаться дома. Он ужасно скучал по отцу и по приезде немедленно бросился к нему.

Даже сейчас, спустя восемьдесят лет, он помнил ту встречу. Он собирался кинуться отцу на шею, но поначалу с трудом узнал его: коротко стриженый, уставший человек с потухшими глазами был мало похож на его жизнерадостного ласкового отца. Вместо приветствия Финрэй взял его за подбородок и долго и пристально рассматривал. “Ничего… совсем ничего”, — в конце концов тихо произнес он. Растерянный Фингар попробовал обнять его. Отец не оттолкнул мальчика, но и не обнял в ответ.

С тех пор жизнь Фингара изменилась. Финрэй, немного придя в себя, снова уехал в Столицу, где вскоре, подобно своему выдающемуся деду Норварду, возглавил казначейство. Мальчик отчаянно скучал по прежнему отцу и нуждался в нём, но когда они встречались, Финрэй был печален и отстранён. Он расспрашивал Фингара об учебе, выслушивал, хвалил, если считал нужным, а потом отсылал.

Единственным человеком, кто был по-прежнему ласков с Фингаром, оставалась княгиня Фэрис, его бабушка. Дочь князя Норварда и принцессы Элемис Прекрасной, она в полной мере унаследовала изумительную красоту своей матери. Даже тогда, на склоне лет, она была все ещё очень хороша собой. К тому времени её золотисто-каштановые косы поседели, но на лице по-прежнему сияли светло-серые, словно прозрачный ручей, глаза, казавшиеся внуку необычайно красивыми.

— Ты ни в чем не виноват, — сказала она Фингару при первой же встрече, обняла его и погладила по черным волосам.

“О чём это она?..” — не понял мальчик. Впрочем, вскоре он снова услышал эти слова, когда Фэрис разговаривала с мужем и сыном.

— Даже если Фингар не твой ребёнок, он ни в чем не виноват, Финрэй.

— Армэдис, скорее всего, знает, чей он, но нам она никогда этого не скажет, — проворчал дед Линрэй.

“Я могу быть не сыном своего отца?.. А вовсе того мужчины…” — понял и ужаснулся Фингар. Теперь ему стало понятно, почему все шепчутся у него за спиной, от челяди в замке деда до князей в Столице.

Теперь он постоянно слышал слово “бастард” и постепенно возненавидел всех, кроме бабки Фэрис и, пожалуй, отца.

Он старательно учился, пытаясь лишний раз заслужить его похвалу и во всём угодить.

Линрэй и Фэрис надеялись, что постепенно их единственный сын придёт в себя и женится вновь, но боль Финрэя оказалась слишком велика. Ожидалось также, что со временем он, подобно своему великому деду, станет Главным Советником Королевства, но Финрэю не было суждено войти в историю Канлура. Вскоре после своего сорокалетия он скоропостижно скончался на руках своего отца, князя Линрэя, во время очередного заседания Совета Двенадцати.

После его смерти Фингар стал наследником Эмральдина, однако он и сам не знал, имеет ли на это право. Как бы то ни было, он продолжал считаться сыном покойного Финрэя. Спустя ещё десять лет умер и дед, и Фингар стал едва ли не самым молодым Эмральдинским князем в истории.

Бабушка подыскала ему красивую и знатную невесту, и вскоре Фингар женился. Первым у княжеской четы родился мальчик, которого назвали Аргемиром. Когда младенческие голубые глаза малыша изменили цвет, Фингар узнал глаза своего отца и любимой бабки. “Значит, я сын своего отца, значит, я настоящий Эмральдинский князь!” — торжествовал он.

— Ты всё-таки наше дитя, — обнимая Фингара, сказала Фэрис. — Извини, что порой сомневалась.

Фингар легко простил Фэрис, но с остальными было иначе. Насмешники притихли, но гордый князь ничего не забыл. “Нужно сделать так, чтобы больше никто и никогда не посмел обсуждать князей Эмральдина”.

После сына-первенца в семье родились ещё две дочери-красавицы, Аргита и Арсиноя, а потом и младший сын Аргеран.

Когда старшие дети выросли, Фингар удачно женил Аргемира на знатной княжне, а Аргита стала супругой наследника престола и со временем Королевой.

Однако не обошли стороной семью князя и новые беды. Вскоре после рождения единственной дочери любимец Фингара, молодой князь Аргемир, погиб на охоте, и наследником стал его младший брат Аргеран. Тихий и скромный, он не соответствовал представлениям Фингара о том, каким должен быть настоящий князь Эмральдина, чем порой раздражал отца, которого смерть первенца ожесточила ещё больше, так что Фингара стали бояться все домочадцы, начиная от гвардейцев и челяди и заканчивая собственным сыном и наследником. Князь не был суров лишь с женщинами. С дочерьми и внучками он был ласков и особенно выделял ставшую королевой Аргиту.

Когда после долгих и безуспешных попыток подарить мужу наследника Аргита родила мальчика, Князь с приятным удивлением обнаружил, что внук унаследовал от него тёмные, почти черные глаза и волосы. Когда-то Фингар ненавидел свою внешность из-за того, что в нём не было ничего от светловолосых и светлоглазых отца, деда и бабки, но теперь старик очень гордился тем, что наследный принц похож в том числе и на него.

Шли годы, внучки Фингара выходили замуж за князей и монархов, любимый внук стал Королём… Теперь все в Канлуре, включая высшую знать, были рады удостоиться улыбки или хотя бы милостивого взгляда могущественного старика, а и без того знатный и влиятельный Эмральдинский дом прочно занял второе место в стране после королевского.

Не забывал Фингар и о своём младшем наследнике, Лауэране. Когда тот был ещё маленьким, он с удовлетворением отметил, что у внука сияющие светло-серые “эмральдинские” глаза и чудесные волосы прабабушки Фэрис.

Хрупкий, деликатный мальчик рос умным, послушным, если не сказать безответным ребёнком, и для старика стало неожиданностью, когда подросший Лауэран начал показывать характер. С одной стороны, Фингару хотелось, чтобы тот со временем вырос сильным властителем, а с другой, он совершенно не терпел неповиновения, и каждый, кто дерзал бросать вызов безграничной власти старика, бывал жестоко наказан, так что даже Лауэран не был исключением.

* * *

Оставив Старика с его думами, Лауэран и Аргеран сели в ожидавшую их повозку, и та немедленно тронулась. Скоро юношу начало укачивать, отец это заметил и обнял его. Лауэран помедлил, опустил голову ему на плечо и закрыл глаза.

“Мы приедем в Эмральдин… Там ты окончательно поправишься… Я бы даже пригласил генерала Дэноэля погостить… и всё постепенно наладится”. — Аргеран бережно придерживал дремавшего сына.

Они покинули Столицу, и обогнув её, поехали на запад. В Канлуре следили за дорогами, и обычно они были довольно удобными, но всё же спустя примерно час колесо повозки угодило в яму, и её заметно тряхнуло. Лауэран вздрогнул и проснулся.

— Не можешь поаккуратней?! — рассердился на возницу Аргеран.

— Отец, пожалуйста…

— Хорошо, сынок.

Лауэрану по-прежнему нездоровилось, и Аргеран велел сопровождавшим их слугам остановиться, чтобы уложить сына поудобнее. Теперь Лауэран, в основном, дремал, а отец, сидя рядом, погрузился в воспоминания.

* * *

Будучи младшим сыном, он никогда не рассчитывал на то, что унаследует Эмральдин, а майорат в Канлуре был довольно жёстким. В неполных восемнадцать лет Фингар отправил его в армию, где юноша попал под начало генерала Дэноэля.

Аргеран оказался хорошим воином, быстро стал офицером, а затем и капитаном, храбро сражавшимся под знаменами короля Эрвана.

Тогда же он впервые увидел дочь генерала Дэноэля Лауэрис и влюбился в неё. Его чувство к ней оказалось взаимным, однако, пока он ждал совершеннолетия девушки, погиб его старший брат, не оставив наследника.

Аргерана немедленно вызвали в родовое княжество, где отец объявил его новым наследником Эмральдина, и на этом его военная карьера закончилась.

Фингар начал подыскивать младшему сыну жену, он и слышать не желал о Лауэрис. Однако, к радости Аргерана, за брата и его невесту вступилась Аргита, и свадьба всё же состоялась.

Аргеран и Лауэрис были очень счастливы. Через полтора года она забеременела, и они с нетерпением ждали дитя.

Однако роды у хрупкой княгини были тяжелыми, и хотя она благополучно родила мальчика, радость молодого отца оказалась недолгой.

У Лауэрис не заканчивалось кровотечение, а скоро к нему добавилась и горячка. Юная мать угасала на глазах, и терзаемый страхом Аргеран не отходил от жены.

— Принеси малыша… — как-то вечером попросила она.

— Тебе слишком плохо.

— Мне кажется, в её состоянии княгиня может не дожить до утра… — осторожно признался лекарь.

Аргеран кивнул, кормилица принесла Лауэрана, и положила матери на грудь. Лауэрис поцеловала крошечного сына и благословила его.

— Береги его… — попросила она.

— Конечно… — прошептал он.

Она помолчала, собираясь с силами.

— Ты ещё совсем молод… Я понимаю, что со временем ты женишься вновь…

— Мне никто не нужен, кроме тебя!.. — едва сдерживая душившие его слёзы, ответил он.

— Ты женишься, — повторила Лауэрис, — я хочу, чтобы ты был счастлив… Попрошу лишь об одном… выбери добрую девушку, которая станет нашему мальчику матерью и будет его любить.

Тогда он пообещал жене, что сделает всё, чтобы Лауэран вырос любимым и счастливым ребенком… Ночью Лауэрис умерла, и семидневный Лауэран осиротел.

Овдовевший Аргеран очень любил малыша и поначалу даже думать не хотел о новом супружестве.

Однако спустя два года Фингар объявил сыну, что нашел ему жену. Княжна Адэйра Орменодонская оказалась довольно хороша собой, была обаятельна, остроумна, и Аргеран не решился спорить.

Через год после пышной свадьбы молодой князь стал отцом уже двух сыновей, но увы, как ни старался Аргеран, в сердце новой жены Лауэрану места не нашлось. Трёхлетний малыш пытался называть Адэйру матушкой, интересовался братиком, но постепенно её равнодушие оттолкнуло ребенка.

После новой женитьбы отца Лауэран оказался на попечении бабушки, супруги Фингара. Она любила его и заботилась о нём, и поэтому мальчик не так остро ощущал своё сиротство, однако прежде чем ему исполнилось девять лет, она умерла, и тогда ребёнок в полной мере узнал, что такое одиночество… Отец по-прежнему любил его, но умевшая нравиться свёкру Адэйра искусно делала всё, чтобы отдалить Аргерана от его старшего сына.

* * *

Пока повозка Эмральдинских князей ехала на запад, Эгинор и Рыжик продолжали свой путь на восток.

Была середина сентября, и после обеда становилось по-летнему тепло. Ехали они не спеша, часто останавливались в живописных местах и отдыхали, а ночевали в постоялых дворах. Так прошла неделя.

— Завтра к вечеру должны приехать… — сказал Эгинор, когда они в очередной раз перекусили в тени одиноко стоящего большого дерева.

— Ага, — отозвалась Рыжик, — отдохни.

Эгинор ещё не до конца поправился, сильно уставал и потому не стал возражать. Он прислонился к стволу и смотрел на пронизывающие густую зеленую крону солнечные лучи. Рыжик наблюдала за ним. В его глазах снова появился погасший было свет, и он начал улыбаться.

К радости девушки, раны на лице Эгинора почти бесследно зажили: остались шрамы лишь на губе и брови, но они его совершенно не портили — скорее, наоборот. Теперь это был не молодой король из волшебной сказки, в любовь которого она боялась поверить, а её родной Эгинор.

Он не заметил, как задремал, пригревшись на солнце, и ей ужасно не хотелось его будить. Рыжик укрыла его плащом и села рядом, наслаждаясь погожим днём и наблюдая, как высоко в небе пролетали на юг стаи птиц. Внезапно ей послышался вдали топот копыт. Приближались Предгорья, и людей в этих краях было мало.

Встревоженная девушка всё же разбудила Эгинора.

— Я заснул? Прости.

— Сюда кто-то едет!

— Едет?

— Да.

Он немедленно поднялся и прислушался.

— Да. Похоже, небольшой отряд.

— Ты думаешь, это за нами? — испугалась она.

— Мне кажется, Эсмар не стал бы настолько бесцеремонно меня обманывать, но мне это очень не нравится! Скорее, на лошадь!

Они, бросив все вещи, вскочили на лошадей и, насколько быстро это было возможно, помчались на восток. Эгинор обернулся: далеко позади показался отряд из шести-семи воинов. Поравнявшись с одиноким деревом, они на мгновение остановились, высматривая двух всадников, и, заметив вдали Эгинора и Рыжика, бросились за ними. Беглецы уже почти достигли рощи, когда за спиной просвистела стрела, и кобыла Эгинора рухнула на землю. Рыжик заметила это и в ужасе придержала свою лошадь.

— Не жди меня! Скачи дальше! — закричал он, но оцепеневшая девушка не шелохнулась.

В отчаянии он вскочил на её лошадь, и они въехали в рощу. Там в зарослях они спешились, и Эгинор ударил кобылу по крупу, чтобы та помчалась вперёд, а сами они бросились на землю и притаились в кустарнике.

Преследователи пронеслись было мимо, но довольно скоро вернулись.

— Они где-то здесь, они не могли далеко уйти! Обыщите всё! — Рыжик в ужасе узнала голос Гальдура и едва не вскрикнула. Эгинор зажал ей рукой рот и поцеловал в макушку.

Рыжик дрожала, прижимаясь к Эгинору. “Хоть бы не заметили, хоть бы не заметили!” Сердца их бились так, что, казалось, преследователи услышат их.

— Есть тут кто-нибудь?! — Один из мужчин ткнул в заросли копьем и попал в Эгинора, который закрыл Рыжика собой. Эгинор стиснул зубы, из глаз невольно брызнули слёзы, но не выдал их. Казалось, опасность отступила, когда их всё же заметили.

— Вон они!!!

Беглецов грубо вытащили из кустов. Эгинор по-прежнему прижимал к себе Рыжика. Ухмыляясь, к ним подошел Гальдур.

— Думали сбежать от меня?

— По какому праву вы преследуете нас?! Король Эсмар отпустил меня.

— Чихал я на твоего короля, ублюдок. Опомнись, ты не во Дворце. Думала сбежать от меня, моя милая? От меня не скроешься. Ты будешь моей — и сегодня же.

— Никогда, — ответил Эгинор.

— Что, Дракон за пазухой? — издевательски поинтересовался Гальдур. — Или считаешь, что один одолеешь шестерых воинов? Без Дракона ты ничто!

Рыжик дрожащими руками вцепилась в любимого.

— Что смотрите? Разъедините их!!! — приказал Гальдур.

Эгинора и Рыжика окружили. Он продолжал держать её левой рукой, а правой вытащил меч.

— Хочешь сражаться? Пожалуйста. — Гальдур тоже обнажил меч. — Но я не собираюсь играть в благородные игры. Убейте его! Девчонка должна остаться цела.

Четыре человека одновременно бросились на бывшего короля. Он сходу отразил выпад одного и, пронзив его мечом, ударил ногой другого, сбив с ног и оглушив; успел защититься от удара Гальдура… Никогда ещё Эгинор не был в такой ярости. Он не сражался так даже в последней битве с хойдарцами. Но на место выбывших подоспели ещё воины, и Эгинор был повержен. Залитый кровью, он лежал на земле, в отчаянии глядя на Рыжика.

— Сейчас бывший король, похититель чужих невест, бастард Эгинор будет казнён, — объявил Гальдур.

Он подошел, взял Эгинора за волосы, слегка запрокинул ему голову и прижал к горлу меч. Под лезвием выступила кровь.

— Или мне сначала оскопить его?.. — Он резко повернулся к Рыжику. — Снимите-ка с него штаны, ребята.

— Нет! Не смей!!! — дернулась Рыжик, и державшие девушку воины невольно отпустили её. — Он не похищал меня! Я сама навязалась ему! Да, сама! Я сама преследовала его! Я скрыла от него, что ты считаешь меня своей невестой! Меня и казни!!!

— Вот как?.. — Гальдур изменился в лице.

— Убей меня! — тяжело дышала Рыжик.

— Значит, ты променяла меня на короля, низкая, бесстыжая, тщеславная девица!

— Я никогда не любила тебя! И даже останься ты последним мужчиной в Канлуре — да на всем белом свете! — я бы лучше покончила с собой, чем стала твоей!

— Что ж… Если это правда, я пощажу его. — Гальдур отвел клинок и отпустил Эгинора, и тот, задыхаясь, упал на землю. — Он дорого заплатил за твою любовь… Пусть Небеса решают, жить ему или умереть. — Он подошел к Рыжику и стиснул её запястья.

Затем, резко развернув её, заломил ей руки за спину и связал их.

— Идём… — Он подволок девушку к своей лошади и перекинул через седло. — Едем! — бросил он остальным.

— Эгинор… Он умрёт без помощи… Эгинор!

— Заткнись, сучка. — Гальдур ударил её и вскочил на коня. — Поехали, — приказал он.

(C) 2025 murzwin