Я - Риддл (гет)

Девятнадцатого декабря из Мунго выписывают Крама. Его появление в Большом Зале во время обеда вызывает у всех присутствующих рев восторга. К едва стоящему на ногах парню кидаются сразу больше сотни человек.

Дурмстранговцы реагируют молниеносно и первыми окружают Крама. Хогвартсовцы разочарованно подаются назад, натолкнувшись на ощетинившуюся палочками боевую группу.

Переглядываемся.

— Сели все! — голос Дамблдора, усиленный Сонорусом, раздается под сводами Зала. — Старосты, посадили всех!

— Игорь! — рявкает МакГонагалл, вскочив из-за стола. — Что себе позволяют ваши ребята?!

— Что-то не так? — холодно интересуется Каркаров.

— Они чуть не поубивали других учеников!

— «Чуть» не считается, профессор МакГонагалл.

Заместитель директора Хогвартса давится словами.

— Если вы еще не заметили, уважаемая профессор МакГонагалл, — еще более ледяным тоном говорит Игорь, — то у Виктора спина замурована в корсет, а в руках — трость. Он еле на ногах держится. Что бы было с моим Чемпионом, если бы на него налетели поклонники из числа ваших студентов?

— Но направлять палочки!..

— Хорошо, я понял! — стукает кубком по столу Каркаров. — Вы хотите, чтобы мои студенты показали навыки рукопашного боя! Хорошо... — и он открывает рот, повернувшись к парням.

— Какой рукопашный бой... — на МакГонагалл жалко смотреть.

— А что вы хотите от них, что?! Как защищаться от ваших бешеных учеников?! Чем?! Палочками нельзя, кулаками нельзя... ЧЕМ? Позволить неуправляемой толпе накинуться на Крама? — разворачивается обратно Каркаров.

— Игорь, Минерва! — рявкает Дамблдор. — Сели и заткнулись!

От директорского «сели и заткнулись!» почему-то «садятся и затыкаются» не только Игорь и МакГонагалл, но и все три сотни учеников Хогвартса, семнадцать шармбатонок и четырнадцать дурмстранговцев.

— Турнир Трех Волшебников призван укреплять межшкольную дружбу, а не разжигать вражду, — примирительно говорит старик. — Надеюсь, что вы друг друга поняли.

— Поняли, — бурчит Игорь.

Не выдерживаю, опускаю руку и мягко сжимаю его запястье. Этот простой жест тут же стирает весь гнев. Каркаров вздыхает и отвечает на мое пожатие.

— Чуть не убили, ты видела? — оправдывающимся тоном говорит он мне. — Как в зоопарке!

Фыркаю.

Да, это не Дурмстранг.

* * *

— С выздоровлением, Витя, — говорю медленно ковыляющему в сторону своих комнат Краму в сопровождении троих одноклассников. Ребята соображают. Поняли, что нельзя оставлять чемпиона одного.

— Спасибо, Анна Фоминична, — отвечает Крам и отворачивается, дав понять, что беседовать со мной больше не хочет.

Улыбаюсь его сопровождающим, ободряюще киваю и отправляюсь к себе.

Каркаров уже ждет меня у дверей.

— Аня! Ты знаешь, когда следующее испытание? — интересуется он с порога.

— Точно — нет. Где-то в феврале, а что?

— А то! Ты видишь, в каком состоянии Виктор?! Он едва ходит! Как его выпускать вообще в таком виде?!

— А зачем в таком? — пожимаю плечами. — Игорь, еще два месяца впереди. За эти два месяца Крама не только починят, но еще и отшлифуют. Будет лучше нового.

— Мне не нужен новый Крам, — бурчит Каркаров. — Мне этот нужен. Живой и здоровый.

— Поговори со Снейпом. Он лучший зельевар Европы. Пусть рассчитает зелья с учетом индивидуальных особенностей.

— Твой Снейп меня терпит только в твоем присутствии, — морщится Каркаров.

— Ладно, спрошу сама, — вздыхаю. — Только ты помнишь, что впереди еще Рождественский Бал? И Чемпионы его открывают. Танцами.

Каркаров стонет и обхватывает голову руками.

* * *

После ужина заглядываю к Снейпу.

— Войдите! — говорит зельевар, когда я стучу в дверь его комнат. — А, это вы, Анна.

— Северус, — киваю. — Я хочу попросить вас о зельях для Крама.

— Почему именно вы? — с усмешкой спрашивает Снейп. — У него, вроде бы, есть директор.

— Ну вот, — пожимаю плечами. — А пришла я. Игорь посчитал, что у меня больше шансов уговорить вас.

Зельевар откидывается на спинку кресла, постукивая по ладони карандашом.

— С одной стороны, Крам — соперник хогвартскому Поттеру. С другой — простой пациент. Дилемма. Но я не Целитель. То, что Виктор — пациент, не имеет никакого значения. Значит, остается только один вариант — Виктор — соперник Поттера. Анна?

— Виктору семнадцать, Северус, — прикрываю глаза. — Если он не поправится, то может умереть на следующем испытании. Просто потому, что его подведет плохо залеченная спина. Или не справятся больные легкие. Или...

— На прошлом испытании умер Диггори, — спокойно, словно речь идет о мухе, говорит Снейп. — Почему бы на следующем не умереть Краму?

Сжимаю челюсти до боли в скулах.

— Вы так легко рассуждаете о смерти.

— А вы так переживаете за чужого ученика.

— Я училась в той же школе, что и он. Северус, вы, может быть, не понимаете этого... Но Дурмстранг — это не просто название школа. Это — образ мысли. Дурмстранговец всегда узнает дурмстранговца. Он всегда поможет и всегда поддержит. Это... Блин, Северус. Я даже не знаю, как сказать. Поэтому для меня Виктор — не чужой.

— Удивительно, — фыркает Снейп. — Никогда не думал о подобном. Если у вас нет больше аргументов... То, позвольте, я продолжу проверку домашней работы.

Вдох, выдох. Досчитать до десяти.

— Хорошо, профессор Снейп, я больше вас не побеспокою с этим вопросом, — говорю, выходя за дверь.

Нет, так нет. Буду думать сама. Я, конечно, не такой хороший зельевар. как Снейп, но диплом Мастера имею не за красивые глазки.

— Анна, стойте! — различаю я слова, когда ноги уносят меня до середины пути к моим комнатам. — Стойте же! Профессор Риддл!

Останавливаюсь.

— Профессор Риддл, — в голосе Снейпа — раскаяние. — Простите. Я... Я вас провоцировал.

От подобной наглости теряю дар речи.

— Я все ждал, когда вы вспомните о том, что давали свою кровь для зелья Поттеру, — виновато говорит он. — Я...

— О, Мерлин, — выдыхаю.

— Я сварю зелья для Крама. Простите, пожалуйста.

— Вы идиот, Северус.

— Идиот, — соглашается Снейп.

Как все любят трепать мне нервы!!!