Черный цейлонит (джен)

Гарри стремительно пронесся по длинному коридору, в два прыжка преодолел лестницу и, сиганув в открытое окно первого этажа, залег в кустах спиреи.

— Блэк! Блэк! — раздалось откуда-то из недр дома. — Я найду тебя, слышишь?! Найду! — прозвучал приближающийся перестук каблуков, и из того же окна высунулось симпатичное мальчишеское личико. Пристально оглядев цепким взглядом окрестности, оно еще секунду оставалось в проеме, а после исчезло. Вновь послышался стук каблуков, на этот раз удаляющийся, и Гарри позволил себе выдохнуть — белобрысая зараза не догадалась опустить свой аристократический нос достаточно низко, чтобы увидеть вытянувшегося в струнку Гарри, пытающегося слиться с каменной кладкой. Ну и пусть теперь бегает и ищет, раз такой невнимательный, Гарри не собирался в этом ему помогать.

Мальчик отлепился от стены, поднялся на ноги, отряхнулся и поковылял в глубину сада под защиту крон, растирая ляжку. Кажется, белобрысая зараза успела его достать Жалящим… Гарри горестно вздохнул.

Он уже целых два года жил в поместье Малфоев или Малфой-мэноре, если иначе. И… честно говоря, в его воображении это должно было быть совсем иначе. Когда в шесть лет он фантазировал о том, что его заберут от Дурслей, он всегда представлял двух любящих друг друга взрослых, которые будут жить в большом доме, в котором у него будет своя комната, которые будут покупать ему подарки на день рождения и Рождество, и много-много конфет. И конечно, там не было место кому-то четвертому.

Реальность же оказалась куда более сурова. Да, теперь у него была своя собственная комната в огромном доме, как и мечталось, и даже получал на день рождения и Рождество самые настоящие подарки, но временами Гарри казалось, что он просто сменил одних Дурслей на других. Можно даже было провести четкие параллели. Например, свобода. У Дурслей все было предельно четко — никуда не лезь, ничего не трогай; узнаем — будешь наказан. У магов же для этого, очевидно, существовал «поводок», который, в сущности, именно поводком и был: если тебе куда-то нельзя — тебя деликатно потянет за невидимый ошейник назад. Или дернет со всей силы. Зависит от упорства, с которым пытаешься лезть, куда запретили. Так, в поместье для Гарри были закрыты подвалы, некоторые из комнат на втором и третьем этажах и определенные отделы библиотеки. А еще он не мог выходить за пределы территории, прилегающей к мэнору. Конечно, это было гораздо больше, чем он когда-либо получал у Дурслей, но не так, как мечталось.

Еще один крах воздушных замков — леди и лорд Малфои. И если леди Малфой Гарри неподдельно восхищался, пусть это и было восхищение из рода тех, какое испытывают, глядя на что-то недостижимо-прекрасное, то лорда Малфоя Гарри боялся. Гарри редко его видел, в основном только на семейных ужинах, присутствие на которых было обязательно для всех. Но иногда Гарри встречался с ним в коридорах, когда лорд Малфой стремительно шагал куда-то по своим делам. И честно говоря, Гарри предпочел бы никогда не иметь таких встреч… Вообще никогда не иметь встреч с достопочтенным лордом Малфоем. Они с леди Малфой были очень похожи: одинаково высоко поднятый подбородок, идеальная осанка, идеальные манеры. Как брат и сестра. Но когда леди Малфой всегда смотрела на Гарри с холодной снисходительностью, лорд Малфой взгляд имел колючий и недобрый, словно и не на человека вовсе смотрел. Наверное, лорд Малфой так и считал, потому что за все месяцы пребывания в поместье Гарри услышал от него всего одну фразу. Но Гарри думал, что лучше бы лорд Малфой и дальше продолжал молчать.

Потому что когда при очередной их встрече в коридоре мужчина внезапно не прошел мимо с видом, словно Гарри тут вовсе и нет, а схватил его за шкирку и, впихнув в боковой коридор, со словами «Не дергайся, если не хочешь стать трупом», продемонстрировал лезвие кинжала, Гарри вовсе не был безгранично счастлив. Его трясло от страха, когда лорд Малфой, надрезав ему ладонь на правой руке, сцеживал кровь в какой-то медный кубок с крышечкой.

После того случая Гарри месяц высовывался из комнаты только в самых крайних ситуациях, но лорд Малфой снова включил режим игнорирования. Зато появилась белобрысая зараза, с успехом и явным удовольствием заменяющая Дадли и всю его компанию на поприще «охоты на Гарри».

Собственно, если говорить о белобрысой заразе, то сперва, наверное, стоило его представить: белобрысая зараза вслух звалась Драко Малфоем. (Но про себя Гарри не без скрытого удовлетворения называл его белобрысой заразой). Леди Малфой представила Драко как своего сына, но он был настолько не похож ни на одного из своих родителей (хотя с виду — ну точная копия!), что Гарри питал обоснованные подозрения, что Драко тоже приемный.

Официально впервые Гарри и Драко встретились на «семейном» обеде, спустя два месяца после того, как Гарри стал жить в мэноре. Но это было неправдой, потому что на самом деле их первая встреча произошла гораздо раньше.

Та беседа была очень долгой. Когда после Гарри вновь и вновь прокручивал тот разговор, блуждая взглядом по потолку, он казался ему все длиннее и длиннее, словно кто-то невидимый постоянно его растягивал. Леди Малфой очень долго говорила о волшебстве, волшебниках и волшебных существах. Очень долго. Но при этом настолько безэмоционально и безразлично, настолько буднично и монотонно, переходя иногда на цитирование и используя сложные термины, словно — Гарри даже смутился от пришедшего на ум сравнения — словно ее вызвали к доске и она рассказывала неинтересный, но заученный до автоматизма урок. И надо признать, на Гарри это оказало поистине волшебный эффект — пусть к концу речи Гарри почти ничего не запомнил, зато это было настолько скучно, что не поверить в существование магии, волшебников и прочего оказалось просто невозможно. Будничное отношение к волшебным вещам, очевидно, передавалось воздушным путем — ну магия и магия, ну что такого. Даже то, что он сам вроде бы является волшебником, не вызвало энтузиазма. Гарри в этот момент просто пытался не зевнуть.

А вот сейчас Гарри лежал, раскинув в стороны руки и пытался вызвать в себе хоть каплю восторга. Но получалось из рук-вон плохо.

А особенно плохо у Гарри получалось идентифицировать себя как волшебника. Настолько плохо, что Гарри даже потихоньку в этом разуверялся в том, что он и в самом деле волшебник, хотя казалось невозможным разувериться в словах леди Малфой.

«Я волшебник». — Вновь повторил про себя Гарри и прислушался, но эта мысль совершенно ничего внутри не перевернула, как и несколько раз до того.

«Я волшебник». — Повторил он снова, но звучало все-равно неубедительно.

Гарри принял сидячее положение и выставил руку вперед. Широко растопырив пальцы, насупившись, он уставился на них и сосредоточился. Просто сосредоточился, что вот если он волшебник, то сейчас что-то обязательно должно произойти. Гарри и сам не знал, чего ждал и что «должно произойти», но что-то было должно.

Но ничего не происходило.

Гарри еще две минуты усердно концентрировался на вытянутой руке, которая даже начала дрожать от напряжения, но ничего так и не произошло. Гарри с обидой откинулся обратно на деревянный пол и уставился в потолок. Лежать и думать на кровати было категорически невозможно — мягкая перина тут же начинала его засасывать, и Гарри ощущал себя как попавшее в желе насекомое. Спать, не ощущая под собой твердой опоры, было еще терпимо, а вот думать — нет. Поэтому Гарри уже давно определился, что выберет ту комнату, где не будет такой кровати и такой перины.

Гарри перевернулся со спины на живот, поднявшись на локтях, обозрел паркет и несколько раз провел по нему руками. Потом еще раз и еще. Оказалось очень классно ощущать скользящую под ладонями поверхность отполированного, но все равно шершавого дерева, это вызывало какой-то умиротворяющий эффект и думать о чем-то совершенно расхотелось. Даже о том, что уже сегодня после полудня леди Малфой обещала повести его выбирать себе комнату. Следующие пятнадцать минут Гарри был занят исключительно тем, что медленно с блаженством елозил руками по полу до тех пор, пока они не устали. Только после этого Гарри вновь перекатился на спину и обозрел потолок. Занять себя ему по прежнему было нечем. Гарри подумал о том, что в таком доме наверно должна быть библиотека, ведь даже у Дурслей под книги было отведено целых три шкафа и несколько полок. Не то чтобы Гарри знал на тот момент, насколько Малфой-мэнор был огромным, но он догадывался, что уж побольше, чем у Дурслей. Гарри даже подумал о том, чтобы попытаться разыскать если не библиотеку, то хоть какую книжку, тем более, что в этот раз дверь леди Малфой оставила незапертой, сказав, что куда не следует он все равно попасть не сможет. И тем не менее Гарри все равно было боязно выходить из более-менее знакомого и обжитого угла ради какой-то книги. Ведь была вероятность наткнуться на кого-нибудь незнакомого. Что произойдет, если наткнуться на кого-то незнакомого, Гарри не додумывал, но инстинктивно не ожидал ничего хорошего. Поэтому Гарри твердо решил дождаться полудня и уже тогда попросить у леди Малфой что-нибудь почитать.

Впрочем уже через полчаса это решение было гораздо менее твердым. И совсем пошатнулось в тот момент, когда Гарри задумался о том, сколько же времени осталось до полудня.

Внутренних часов у Гарри по-прежнему не было, поэтому вопрос встал неразрешимой задачей. Не разрешимой самостоятельно. Гарри поднялся на ноги и подошел к двери. Остановился. Он все еще колебался — выйти или не выйти, но оправдание «я просто хотел узнать время», казалось ему более весомым, чем «я хотел найти книгу». Поэтому весы все же склонились в положительную сторону и Гарри осторожно приоткрыл дверь.

Обозрев в появившуюся щелку все доступное пространство и не обнаружив в нем людей, Гарри рискнул открыть дверь полностью и огляделся уже нормально. Дверь открывалась в широкий коридор из светло-серых камней с очень высоким потолком. С обеих сторон зеркально шли несколько абсолютно идентичных дверей. Справа коридор заканчивался таким же большим окном, какое было в комнате, а слева расходился в стороны. Гарри попеременно заглянул в каждую дверь, но ничего интересного не нашел: везде было почти так же, как и у него, менялся только цвет стен. Гарри с исследовательским интересом двинулся дальше, на пути заглядывая в каждую комнату и на всякий случай осматривая ее на предмет часов. Но пока не находилось ни часов ни библиотеки. Стремясь по скорее найти хоть что-нибудь кроме однообразных комнат, Гарри не глядя свернул в очередной коридор и тут же чуть в кого-то не впечатался. Резко отпрянув, Гарри не удержал равновесия и больно приземлился на копчик. То же самое, кажется, случилось и с той, в кого Гарри врезался, потому что сбоку раздалось пронзительное «ай-и-и!» и тихое шипение. Гарри аккуратно перевернулся на четвереньки и выглянул из-за угла. На полу перед ним сидела симпатичная коротко стриженная девочка в белой рубашке и темно-коричневых бриджах и, морщась, потирала ушибленное место. Заметив высунувшего нос Гарри, она возмущенно воскликнула:

— Ты кто?!

— А ты кто? — на всякий случай проигнорировал Гарри вопрос.

— У тебя глаза для украшения что ли? Или у тебя даже с очками зрение плохое? — Окончательно рассердилась девочка. — И вообще, это я спрашиваю! Ты кто? Papа́ не держит сквибов в качестве прислуги.

— Я не сквиб! — оскорбился Гарри, в это же время упорно пытаясь вспомнить, что такое сквиб. Вроде бы леди Малфой о чем-то таком упоминала. Но сосредоточиться не давал назойливый девчачий голос.

— Не сквиб? А кто? А кто, если не сквиб?

— Отстань! — попытался отмахнуться Гарри. Но девочка продолжала тянуть свое «А кто, если не сквиб? А кто?», и в конце концов Гарри выпалил: — Волшебник я! Понятно? — Впрочем, Гарри успел пожалеть о своих словах еще в тот момент, когда начал их произносить: зачем говорить кому-то что, в чем сам еще совершенно не уверен? А девочка фыркнула:

— Врешь! Волшебники не носят на себе всякое рванье! Что это, кстати, вообще за дрянь на тебе?

Здесь Гарри действительно обиделся — уж руки-то у него откуда надо росли, чтобы не ходить в разодранных вещах. Особенно Гарри обиделся на «дрянь». Даже леди Малфой сегодня, когда Гарри попросил вернуть ему одежду (в пижаме он чувствовал себя уже некомфортно), скривилась и ответила, что ходить в подобном уважающему себя волшебнику стыдно. Но поскольку другой одежды все равно не было (кроме пижамы), то Гарри все же получил на руки свои джинсы и майку. Правда с оговоркой, что завтра же они с леди Малфой посетят ателье и подберут «одежду, соответствующую статусу», а эти «тряпки» она уничтожит. Гарри был категорически не согласен, потому что эти джинсы как раз были единственными, которые он мог спокойно носить, и они не спадали, потому что были куплены на распродаже и подарены Гарри на его последний день рождения. А не как всегда. Впрочем майка, конечно, действительно весит на нем мешком… Но зато удобно! И Гарри привык! И вот теперь опять. Гарри стиснул зубы и надулся, но в драку лезть не стал — еще не хватало девчонку побить.

— Как будто ты волшебница. — Буркнул он, начиная потихоньку высматривать пути к отступлению. Не хотелось ему продолжать этот разговор.

— Да! Я настоящий маг! Папа мне даже палочку в Лютном купил на прошлый день рождения! — Девочка вытащила непонятно откуда длинную тонкую деревяшку — точно такую, какая была у леди Малфой, и сунула ее Гарри под нос. Гарри инстинктивно отшатнулся. Он уже знал, что может такая штука. На всякий случай он даже отступил за поворот, раздумывая даже, а не дать ли деру? Он примерно запомнил, откуда пришел и уже и мог при каком-нибудь удобном случае мгновенно сорваться обратно к «своей» комнате.

— Ку-уда пошел? Тебя никто не отпускал! Живо сюда!

«Вот еще». — подумал Гарри, высовывая из-за поворота одну голову.

— Ты что, боишься? Стру-усил, а? — противно протянула девочка.

— Стандартное проявление элементарной осторожности. — процитировал Гарри Фила.

— Чего-о? А ну иди сюда!

Гарри промолчал и из-за стены не высунулся, но девочка, в непонятном, и тем не менее пылком стремлении непонятно что доказать, сама направилась к Гарри. В конце концов поворот все же не самое надежное препятствие и укрытие. Так что спустя секунду Гарри вновь стоял напротив девочки с волшебной палочкой, только вот поворот был уже за ее спиной. Был, конечно, вариант попятиться от нее, но это было уже совсем не солидно.

— И что, хорошо колдуешь? — спросил Гарри первое, что пришло на ум.

— Уж точно лучше тебя, — вздернула нос эта… задавака. Даже если Гарри раньше и не был волшебником, то теперь он точно им станет. Просто потому что очень хотелось стереть это заносчивое выражение лица с симпатичной девчачьей мордочки.

— Тогда скажи, который час. — Гарри аккуратно переместился за плечом девочки. Правда не только потому, что так риск попасть под прицел меньше.

— Пф-ф! Проще простого, — девочка, казалось, и не заметила этого стратегического шага.

«Задавака», — думал Гарри, наблюдая, как девочка резко взмахивает палочкой, произносит какую-то тарабарщину, и перед ней возникает полупрозрачный циферблат с двумя стрелками.

— Сейчас где-то половина двенадцатого. Ну, что я говорю? — девочка так и лучится самодовольством. Но в другой момент уже неожиданно наставляет палочку на Гарри. — А теперь давай я превращу эти тряпки во что-то более приличное…

«Это не тряпки!» — мысленно взвывает Гарри и мгновенно отскакивает в сторону. Кончик волшебной палочки двигается за ним, но Гарри пригибается и прыгает уже в другую сторону. Пятится.

— Да не вертись ты! Для тебя же стараюсь, дурак!

— Я не хочу! — скачок, еще один, другой, и Гарри наконец достигает развилки с на другом конце коридора и кидается за стену. Слышно, что девочка пытается его догнать, но Гарри уже взял разбег и со все дури несся к своей комнате, даже не пытаясь тормозить на поворотах. Синяки сойдут, а вот вернут ли исходный вид после всяческих манипуляций дорогие сердцу джинсы — не известно. Возмущенный и даже какой-то обиженный крик Гарри улавливает уже только самым краем уха. И на секунду ему становится даже чуточку стыдно. Поэтому он клятвенно обещает себе извиниться перед девочкой, если встретит ее еще раз. Но скорости не сбавляет.

* * *

Вернувшись в комнату, Гарри на этот раз терпеливо дождал оставшиеся полчаса, после чего леди Малфой вывела его на экскурсию по дому.

— Я покажу тебе все. В процессе определишься.

И хотя это было совершенно не «я покажу тебе все» (на первый этаж они не спустились вовсе), леди Малфой, пока они шли по коридору, вкратце обрисовала план здания и расположение комнат. По правде говоря Гарри опять все прослушал, потому что это было рассказано в той же манере, в какой леди Малфой повествовала о магии. Запомнил только самое начало о том, что всего в доме, который леди Малфой назвала поместьем, полноценных этажей было четыре, плюс над ними еще возвышались шесть башен. Второй этаж был неравномерно поделен на два крыла, третий — на три. Четвертый состоял из двух равных частей. А еще где-то внизу был подвал.

Они прошли весь второй этаж, который преимущественно состоял из идентичных гостевых, на которые Гарри уже успел насмотреться, и половину третьего, когда Гарри, решив зайти в одну из башен, наткнулся на свой идеал. Комната Гарри решительно понравилась даже в своем изначальном виде, заставленная всяким барахлом. Пусть она была полукруглая, а стены голые, из массивных каменных блоков, зато она была почти в три раза меньше всех предыдущих. Да, Гарри определенно решил, что хочет именно эту замечательную комнату. Именно ее.

Леди Малфой, впрочем, восторга не разделила, но от своих слов не отказалась — обнаруженная Гарри комната, раньше бывшая чем-то вроде чулана (да, чулана, с этим фактом Гарри смирился быстро), за пару часов приобрела вполне жилой вид: стены стали более светлого оттенка, по всему полу прошел ковер с коротким плотным ворсом, появилась мебель и, неожиданно, камин. Гарри даже его облапал, чтобы убедиться, что камин действительно настоящий. После чего задал леди Малфой закономерный вопрос из ряда «как и зачем», но леди Малфой, все еще занятая отделкой, его проигнорировала. И только уходя вскользь заметила, что зимой в башнях бывает… «прохладно».

А на следующий день Гарри ожидал обещанного похода в ателье, но вместо этого леди Малфой обмерила его с помощью волшебного метра, который все сделал самостоятельно, а вечером принесла Гарри несколько стопок новенькой одежды. Оно все выглядело красиво и, наверное, было очень дорогим, но двигаться в такой одежде было гораздо менее удобно, чем в джинсах. И еще Гарри очень смутили шедшие в комплекте с одним из нарядов… чулки. Так что когда леди Малфой ненадолго отвернулась, Гарри незаметно затолкал свои вещи за кровать, надеясь, что она просто забудет их выкинуть, и старательно крутился перед наколдованным зеркалом в каждом костюме, как и просила леди Малфой, придирчиво оглядывая результат. Чего только не сделаешь ради спасения любимых джинсов. Леди Малфой в конце концов осталась довольна, а Гарри после ее ухода долго не давало покоя, что в одном из костюмов он выглядел точь-в-точь как та странная девочка. Которая, видимо, девочкой совсем не являлась.

Но девочка… мальчик куда-то исчез до самой осени.

На новых костюмах события недели не остановились. Через два дня леди Малфой принесла две баночки и толстую пушистую кисть. В одной из баночек была пудра светлого телесного цвета, от которой невообразимо хотелось чихать, а во второй — какая-то густая прозрачная мазь, которая ничем не пахла.

— Надо затонировать твой шрам. — сказала леди Малфой, окуная кисточку в пудру и набирая на нее порошок.

— Зачем? — спросил Гарри, трогая свой шрам на лбу в виде молнии.

— Его никто не должен видеть.

— Почему?

— Могут возникнуть… неприятности. — леди Малфой достала из складок мантии небольшую заколку и проведя рукой Гарри по лбу, убрала назад его челку.

— Почему? — снова спросил Гарри, не сопротивляясь чужим действиям и замечая, как леди Малфой недовольно поджала губы.

— Это след от… одного проклятия, — неохотно произнесла она. — Просто прячь его, если не хочешь неприятностей. И челку отрасти побольше. — леди Малфой зачерпнула мазь из второй баночки и растерла по лбу круговыми движениями. Подождав, она такими же четкими движениями нанесла пудру, отколола заколку и оглядела результат. — Подойдет. Дальше сам будешь это делать. Сначала растирай мазь, потом наноси пудру. Эффект будет держаться месяц. Пойдем.

— Куда? — с интересом спросил Гарри, вставая с кровати, но стушевался под недовольным женским взглядом.

— Увидишь.

Гарри тогда в первый и единственный раз побывал в подвале. Наверное, вблизи от… эм, хозяина? поводок не работал, потому что больше чары в подвал его не пускали. Леди Малфой привела его в сравнительно небольшое помещение, полностью выложенное черно-серыми каменными блоками и совершенно непохожее на любые другие комнаты, которые он видел ранее.

— Стой здесь, ничего не трогай. Я сейчас вернусь.

Гарри огляделся, но кроме огромного камня странной формы, стоящего по середине комнаты и изрезанного какими-то рисунками, трогать было и нечего. Гарри подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть вырезанные закорючки. Камень был действительно большим — если бы Гарри подошел к нему вплотную, верхний край камня упирался бы ему прямо в живот, — и форма у камня в самом деле была престранная — верхняя площадка его была прямоугольная, по форме даже ближе к квадрату, а с боков все стороны тоже были прямоугольные, но шли под углом к полу так, что если бы камень внутри был полным, то получалась бы каменная чаша или каменная ванна. По верхней грани камня шла врезанная квадратная спираль, изредка прерывающаяся неглубокими круглыми выемками и какими-то закорючками. Сбоку камень тоже был украшен, но немного — только ближе к верху его окольцовывали три неглубокие борозды, каждая шириной в два пальца.

Сзади раздался звук открываемой двери и Гарри поспешил отойти от камня подальше.

— Держи. — Леди Малфой вложила в руки Гарри предмет шириной в ладонь с большим красным камнем в центре, похожий на медальон, и подошла к камню. — Встань напротив меня. Положи это здесь, над этим углублением. Да, так. Дай руку. Нет, левую. Нет, не так, ладонью вверх. — Когда Гарри нерешительно протянул свою руку, в чужую, леди Малфой с крепко сжала его ладонь в своей и другой рукой решительно рассекла кинжалом его указательный палец. Гарри дернулся, от неожиданности попытавшись вырвать руку, но ее уже никто не держал. Гарри с обидой попытался засунуть палец в рот.

 — Не смей. — Коротко пересекла попытку леди Малфой, делая такой же надрез у себя и проводя указательным пальцем по ободу медальона. — Дай руку. Дай, резать больше не буду. Вторую сюда, на артефакт.

Крепко ухватив Гарри за руку, на этот раз в подобии рукопожатия, леди Малфой прикрыла глаза и что-то забормотала. А Гарри просто стоял и не понимал, что происходит. Наконец, медальон, который артефакт, мигнул красным камнем, и леди Малфой расцепила рукопожатие.

Залечив порезы, леди Малфой унесла кинжал и медальон, снова оставив Гарри снова разглядывать закорючки на камне. Вернувшись, она остановилась перед ним и некоторое стояла неподвижно, разглядывая. Гарри, на всякий случай тоже решивший не двигаться, тоже разглядывал леди Малфой. В сумеречном свете единственного факела она казалась старше.

Наконец, леди Малфой вновь заговорила.

— Теперь тебя зовут Гарри Блэк. Добро пожаловать. — Леди Малфой неловко потрепала его по волосам и, тут же отдернув руку, резко развернулась к двери. — Можешь идти в свою комнату. — И вышла, оставив Гарри размышлять, что же только что произошло. И это размышление касалось не только странного ритуала.

Гарри наконец забрался в самую глубину сада, все думая о том, как же мало у него воспоминаний, которые действительно можно назвать счастливыми. Разве что вот о Филе…

Первое время Гарри действительно по нему тосковал, ведь с Филом было так хорошо. Он даже пытался выспрашивать о нем у леди Малфой, и даже набрался храбрости и попросил с ним встретиться. Всего один раз. Но в этой своей просьбе Гарри наткнулся на категоричный отказ.

— Ты для него чужой человек, как и он для тебя. Не стоит больше обременять мистера Фила своими проблемами.

Гарри тогда очень обиделся.

«Как же чужой? — думал Гарри. — Как же чужой? Ведь это Фил. Мы же с ним сорняки дергали, и он мне книжки читал и улыбался, и всегда радовался, когда я прихожу. Разве чужие люди так делают?..»

Но поколебать решение леди Малфой не смогло бы даже самое убедительное убеждение. Леди Малфой в любых вопросах была категорична.

Хорошо, что сегодня ее не было в поместье. В последнее время она все чаще куда-то уходила, не возвращаясь до самого вечера, и в такие дни Гарри мог позволить себе немного больше. Например — надеть свои старые джинсы и майку, в которых даже дышалось свободнее, и понастольгировать. А уж как в них удобно было бегать!.. Никакие Малфои не догонят и не поймают.

К тому же лазанье по лесу в красивых дорогих костюмах леди Малфой ему бы не простила. А так — надел и поскакал по буеракам, ощущая себя чуть ли не Тарзаном и Маугли в одном флаконе. И даже если посадишь где-нибудь пятно или порвешься, всегда можно было отстирать своими руками. Или, на самый крайний случай, сбегать в крыло домовиков на четвертом этаже и попросить починить порванную вещь. Правда подобным Гарри старался не злоупотреблять — эти существа все принимали очень близко к сердцу. Кстати, именно благодаря домовикам старая майка и джинсы все еще сидели на Гарри так же, как и два года назад, пусть Гарри до сих пор не мог понять, как у них это получилось.

Крыло домовиков Гарри обнаружил случайно полтора года назад. Тогда Гарри еще терялся во всех этих переходах, крыльях и лестницах — аристократы были очень мнительными, поэтому отовсюду вело как минимум два выхода, если исключать гостевые комнаты и башни, а главные коридоры на этажах были расположены так, что если всегда идти прямо и поворачивать только уперевшись в стенку, можно было прийти туда же, откуда ты ушел. И на каждом этаже обязательно были две главные лестницы и еще одна-две запасных. В общем, Гарри постоянно ходил кругами. И тогда ему пришла гениальная идея нарисовать карту, чем он с энтузиазмом занялся. Это казалось очень интересно и захватывающе. (Хотя не то чтобы Гарри приходилось много скучать, — леди Малфой позаботилась о том, чтобы два-три часа в день с ним занимались учителя по танцам, этикету, счету, истории и другим предметам. Обычно один учитель вел сразу несколько дисциплин, например один сухонький старичок давал Гарри занятия и по истории, и по этикету, и по традициям).

И вот, загоревшись этой идеей, Гарри раздобыл пергамент подлиннее и принялся претворять ее в жизнь. Правда первые попытки вышли откровенно неудачными, поскольку Гарри понятия не имел, как рисуются планы зданий, а спросить у кого-то ему даже не приходило в голову, так что науку он постигал методом проб и ошибок. Сносно вышло только на восьмой раз, когда Гарри догадался изображать комнаты и коридоры так, как они бы выглядели сверху, перестал пытаться схематично изображать в комнатах мебель и разделил весь пергамент на пять частей — четыре части для четырех этажей и еще одну часть для башен.

Через пару недель у него уже была готова почти полная карта поместья, исключая, конечно, подвалы (и закрытые комнаты, но их Гарри просто изобразил схематично). Но кроме подвалов пустой оставалась еще целая половина четвертого этажа и это не давало Гарри покоя. Ведь снаружи ясно было видно, что там что-то должно быть, но там, где у других этажей продолжались коридоры, на четвертом Гарри упирался в тупик с огромной картиной.

Гарри и так и этак пытался подступиться к неприступной части дома, не чувствуя предупреждающего давления поводка, но как это сделать, когда перед тобой — стена? Гарри не был экспертом по вскрытию потайные ходов, так что откровенно примитивные попытки Гарри просто наугад шарить руками по стене и по картине с натюрмортом не принесли плодов. В общем, Гарри уже готов был махнуть на это рукой и просто оставить в своей импровизированной карте пустое место. В последний раз проведя руками по стене, Гарри в разочаровании с чувством приложился лбом к стенке. Но стоило ему это сделать, и тут же спустя секунду за его спиной раздался глухой хлопок, а по барабанным перепонкам ударил оглушительный фальцет.

— Гарри Блэк, сэр, не делать так!

Гарри подпрыгнул от неожиданности — насколько возможно подпрыгнуть, опираясь лбом на стенку, — и повернулся на источник звука — небольшое лупоглазое существо с растопыренными ушами, одетое в простынку, которое продолжало надрываться:

— Гарри Блэк, сэр, не делать так! Гарри Блэк, сэр, не эльф! Хозяева быть ругаться-а! — существо выкрутило свои огромные уши и, подвывая, бухнулось Гарри в ноги. Гарри, тоже издав непонятный и совершенно не солидный звук, отпрыгнул. Он, наверное, пустился бы наутек, но для этого надо было обогнуть уткнувшееся лбом в пол существо, продолжавшее бормотать: — Гарри Блэк, сэр, не делать так! Донки все сделать, Гарри Блэк, сэр, не делать так!

— Отойди от меня! — крикнул Гарри, уловив последнее предложение. Существо затихло и покорно отползло к стенке, и Гарри по дуге обошел его, чтобы оказаться спиной к открытому коридору. Сразу стало гораздо спокойнее. — Ты кто?

— Донки домовой эльф, Гарри Блэк, сэр! — существо приложилось огромной головой об пол так, что Гарри стало больно от одного этого вида. Он уже без прежней опаски пригляделся к… эльфу. Домовику. Гарри еще ни разу не видел живых домовых эльфов. Хотя кое-что ему о них рассказывали. Вроде как домовые эльфы — это человекообразные магические существа, основным смыслом существования которых является служение хозяину. Причем в самом прямом смысле — если домовой эльф достаточно долгое время не имеет возможности служить волшебнику — он погибает. Были вроде бы какие-то исключения, связанные с привязкой домового эльфа к магическому зданию, но Гарри их не запомнил. Домовиков они прошли только вскользь, по случаю.

«Так вот они какие», — подумал Гарри, еще раз оглядев эльфа. Правда обзор спины давал немного, и Гарри, подойдя к домовику, опустился на корточки и с опаской ткнул в его спину пальцем.

— Встань, пожалуйста.

Как выяснилось, опасался Гарри совершенно справедливо: домовик, только что распластанный на полу, тут же принял вертикальное положение, чинно сложив лапки. Будь Гарри чуть ближе, он бы не удержал равновесия и приземлился с корточек на мягкое место. Зато теперь нешевелящегося домовика можно было спокойно разглядеть. Он действительно был некрупным, и сидя на корточках Гарри находился с ним на одном уровне глаз. У него были тонкие руки с паучиными пальцами, сморщенная кожа, огромная голова с лысым черепом, такие же огромные глаза на выкате, опушенные короткими ресницами, и уши, как два лопуха.

 «Страшненький, если честно». — Дал наконец Гарри домовику эстетическую оценку. Впрочем, не то чтобы внешность домовика была такой уж отталкивающей.

— Тебя как зовут?

— Донки, Гарри Блэк, сэр! — Домовик, казалось, даже горделиво выпятил грудь. Но, может быть, Гарри показалось.

— Донки, а ты меня слушаешься?

— Донки слушается хозяев, Гарри Блэк, сэр!

«Хозяева — это, наверное, лорд и леди Малфой, да?» — догадался Гарри, даже не спрашивая домовика.

— А… — Гарри почесал кончик носа, пытаясь сформулировать другой вопрос. — А мне… А я могу просить тебя о чем-нибудь?

— Гарри Блэк, сэр, может просить что угодно, если оно не противоречить приказам хозяев. — Ответил домовик и Гарри, не задумываясь, тут же задал следующий вопрос:

— А какие приказы давали хозяева?

Домовик же после этого вопроса неожиданно схватил себя за уши и со всех сил замотал лобастой головой.

— Донки нельзя это говорить! Хозяин не велеть! — Эльф перестал мотать головой и уставился на Гарри выпученными глазами. — Донки плохой эльф, если сказать! Нельзя!

— Ладно, ладно! — тут же пошел на попятную ошарашенный Гарри, размером глаз не уступая домовику. — А что я могу у тебя спросить?

— Гарри Блэк, сэр, может спросить что угодно, если оно не противоречить приказам хозяев. — Послушно повторил домовой эльф, мгновенно успокоившись.

— Ладно, хорошо. А я могу… узнать у тебя, что за этой стенкой? — Гарри ткнул пальцем в тупик с натюрмортом.

— Гарри Блэк, сэр, может! — Усиленно закивал домовик. — Там жить домовые эльфы, Гарри Блэк, сэр!

— Донки, а я могу попасть в ваше крыло? — Гарри на всякий случай зажмурился, если домовику опять чего-то не велели, но он совсем не ожидал, что домовик после этой фразы вытаращит глаза еще больше, снова выкрутив себе уши, радостно взвизгнет:

— Это большая честь, Гарри Блэк, сэр! Гарри Блэк, сэр, конечно может! Донки показать! — и, схватив Гарри за руку, утянет в воронку аппарации.

— Блэ-эк!.. — раздалось далеко позади и Гарри на всякий случай увеличил скорость передвижения.

Малфой-младший, зараза такая белобрысая, не давал Гарри никакого житья все то время, которое не проводил в гостях «у друзей», а это всего лишь три-четыре месяца в год. Причем Гарри даже не знал, чем заслужил такое отношение: на все подобные вопросы (которые следовало задавать, разумеется, ни в коем случае не стоя на одном месте), Малфой отвечал «Потому что!»

Это началось после самого первого «семейного обеда», на котором Гарри имел право присутствовать. Леди Малфой привела его в столовую, и, перед этим дав четкий инструктаж: молчать как рыба, если никто не спрашивает, обращаясь к старшим, говорить с почтением, и прочее — придерживая за плечи, представила его своей семье — мужу и сыну.

Так Гарри перестал быть Гарри Поттером и стал Гарри Блэком, далеким четвероюродным племянником леди Малфой, прапраправнуком кого-то из прапрадедов леди Малфой.

Об этом леди Малфой его тоже предупредила и сказала заучить свое происхождение наизусть. А когда он спросил, зачем, просто ответила: «Так надо». И еще раз проинструктировала по поводу поведения. Правда Гарри тогда все равно почти ничего не съел, потому что из всех вилок, ложек и ножей запомнил только вилку для рыбы.

А после обеда Гарри нагнал хмурый Малфой-младший и заявил, что не потерпит в своем доме чужаков. И пообещал, что если Гарри не уйдет добровольно, то он постарается максимально испортить ему жизнь. Где этому Малфою было знать, что даже при желании уйти из поместья Гарри не мог.

Гарри раздвинул огромные, совершенно ничем не примечательные кусты с широкими плоскими листьями и гибкими мягкими ветками — он так и не смог определить, что же это за растение — и свернул на еле заметную тропинку, протоптанную им самим, чтобы выйти на небольшую полянку. Он наткнулся на нее полгода назад совершенно случайно, когда опять прятался от змеюки-Малфоя, который и двух дней не мог прожить, чтобы не подкараулить Гарри в каком-нибудь коридоре с палочкой наизготовку.

Поначалу Гарри по старой привычке пытался спрятаться там же, где прятался всегда — в своей собственной комнате. И тогда же с удивлением обнаружил, что у его двери нет ни замка, ни хоть какого запора. Потому что если маги хотели что-то запереть — они колдовали.

Поэтому когда Гарри обнаружил, что белобрысая зараза, так замечательно знавшая каждый камень в поместье, до дрожи боялась это поместье покидать, Гарри ликовал. А особенно Драко боялся сада.

Хотя если признаться честно, там действительно было, чего опасаться. Сад у Малфоев был большой, такой же большой, как окна в комнатах и коридорах, и с первого взгляда казался идеально ухоженным, с прилизанными розовыми клумбами, фонтанами, дорожками и зеленой изгородью. Но стоило сойти с мощеных дорожек, пройтись по газону и уйти вглубь под кроны деревьев хотя бы на тридцать метров, как оказывалось, что это вовсе не сад, а непроходимая чаща. Хотя нет, Гарри, конечно, привирал, это скорее было похоже на филово кладбище: широкие утоптанные дороги, ветвящиеся на тропы и тропинки поменьше, высокие деревья и густые кусты. А меж ветвей местами даже проглядывало солнце. Хотя если забраться совсем глубоко, то лес действительно становился непроходимым. Гарри подозревал, что раньше здесь проходили конные прогулки или что-то вроде, судя по тому, что у поместья была пристройка, очень напоминающая конюшню. Сейчас пустая.

В общем, в лес мелкий Малфой не ходил, поэтому Гарри там на какое-то время почти поселился, с интересом исследуя все, до чего мог добраться. Тогда же пришла и идея второй карты.

Но, к сожалению, в один из дней белобрысая зараза все же себя пересилила и Гарри в срочном поиске убежища нырнул в тот самый куст, показавшийся ему не слишком колючим для того, чтобы переждать вспышку внезапной малфоевской храбрости. Кто же знал, что прямо за кустом будет неглубокая осыпь, и сделав очередной шаг среди густой зеленой листвы Гарри ухнет прямиком в неглубокий овраг, пересчитав мягким местом все камни, содрав локоть и угодив носом прямо в пышные заросли лебеды? Вот и Гарри не ожидал.

Но отдышавшись и придя в себя от шока, осмотревшись по сторонам, Гарри решил, что нашел наконец свое «убежище». Пусть оно и сплошь поросло лебедой, в иных случаях достававшей Гарри до груди. Пришлось вспоминать былые навыки. Зато после прополки Гарри получил в свое безраздельное распоряжение пятачок земли диаметром в пять шагов, со всех сторон скрытый от чужих глаз. Гарри принес сюда небольшой потрепанный коврик, милостиво пожертвованный домовиками, и это стало идеальной летней лежкой, куда можно было притащить книгу или даже набор юного зельевара, подаренный ему леди Малфой в прошлое Рождество.

— Увлечения должны приносить пользу. — сказала она тогда, безразлично пожав плечами, поймав его удивленный взгляд. А Гарри отвернулся, смутившись.

Так получилось, что в процессе создания второй карты Гарри открыл в себе жгучую любовь к коллекционированию и с упоением первооткрывателя тащил к себе в комнату все, что плохо росло или лежало. А леди Малфой однажды заглянула в его комнату как раз тогда, когда он только вернулся из сада. Как он тогда испугался, представляя, как сейчас леди Малфой начнет на него ругаться, как соберет все травки, выбросит их, как… как… А она, со спокойным безразличием оглядев самого Гарри, «Азбуку магических и немагических растений», разбросанные по всей комнате цветочки и травки разной степени засушливости, сказала:

— Понятно. — И ушла. А потом подарила этот набор.

* * *

— Блэ-эк!.. — вновь доносится вдалеке, и Гарри невольно улыбается.