Дни закрытых дверей (гет)

«Наша газета наконец-то увидела свет. Мне нравился результат. И я, конечно, сделала в ней колонки. Первый раз я напечатала десять номеров у тети на рабочем принтере. Не сказать, что она была сильно этому рада, но даже почти не ворчала. К моему удивлению, в первые же пять минут в классе разошлась половина тиража. Еще одну газету купила учительница русского языка. Остальные я решила отдать Максу».

На перемене Аня незаметно ускользнула от Оли и направилась прямиком к одиннадцатому-б. Она заглянула в кабинет математики и тихонько махнула рукой, подзывая Макса, чем вызвала любопытные взгляды.

— Вот! Осталось только четыре… Если и эти разойдутся, попытаюсь напечатать еще, — сияя от счастья объявила Аня, когда он вышел.

— Погоди, погоди, не торопись. Я оставлю один и сделаю копии, — с улыбкой сказал Макс.

— Но ксерокс же не работает?

— Есть еще один в кабинете директора. Он будет не сильно этому рад, но я его уговорю.

Из кабинета выскочила маленькая полноватая девушка с желтыми пережженными волосами. Она бегло зыркнула на них и томно изрекла:

— Макси-и-им, поцелуй меня! — а затем с хохотом скрылась.

— Ты слышала, что она сказала? — с удивленной ухмылкой спросил Макс.

Ане стало неловко, и она попыталась как можно скорее закончить разговор.

— Да… Ну… В общем, я побежала, расскажи потом, как все пройдет, — промямлила она, уходя. Аня почти бежала.

* * *

Она, по привычке, схватила записку раньше, чем Оля успела ее заметить. Любопытство боролось с гордостью, и все же Аня развернула бумажку и прочла. Письмо было написано с ошибками:

«Можишь напечатать это в газету? Дарогая Катя! Спасибо тебе за нашу дружбу…» — Аня опустила листок, не дочитав, и обернулась. Рита с надеждой смотрела на нее, не отрываясь. Аня кивнула и получила благодарную улыбку в ответ.

«Это приятно, когда кому-то нравится то, что ты делаешь. Последнее время я слышу в обрывках фраз: «газета…», «когда новый номер?», «Крылова — редактор…», а теперь находились желающие разместить объявления. Мы повесили почтовый ящик на первом этаже и уже стали приходить письма и анонимные признания в любви. Оскорблений никто не писал — боялись, что учителя узнают их почерк. Недавно на перемене ко мне подбежал парень из параллельного класса и просил разместить объявление в рубрику «знакомства». Он очень расстроился, когда я сказала, что придется замазать его «фак» на фотографии».

— Эй, Крылова! — услышала Аня, спускаясь со школьного крыльца. Она не успела обернуться, как в лицо ей что-то прилетело. Комок бумаги.

— Смотри, вот твоя газета, — Жилина подняла с земли затоптанный номер, оторвала кусок и снова бросила в Аню. Ее подружки захихикали.

— Ты думаешь, кто-то будет это читать? — Женя и ее банда залились громким уродливым хохотом.

Аня как можно скорее пошла прочь.

— Эй! Я с кем говорю, ты, сука! — крикнула Жилина, быстрыми шагами приближаясь со спины. Аня почувствовала толчок. Она сделала несколько быстрых шажков вперед, чтобы удержать равновесие, но разбитый асфальт некстати двинулся под ногами, Аня упала, успев выставить руки вперед. Она поднялась, ожидая нового толчка, но его не было. Аня отряхнула колени и, зная, что может пожалеть об этом, спокойно сказала, глядя Жене в глаза:

— А знаешь, от зависти бородавки растут. У тебя кажется, вон одна…

Она не знала, откуда эти слова взялись в голове. Аня со всех ног бросилась бежать.

* * *

— В общем, газета разлетелась, как горячие пирожки, — сказал Макс, — Завтра сделаю еще.

— Круто! — Аня теребила в руках телефонный провод.

— Ну а твои чего говорят?

— Пока ничего. За исключением некоторых.

— И что говорят эти некоторые?

Аня сглотнула и коснулась разбитой коленки.

— Затоптали газету, рвали на куски и бросали в меня.

На несколько секунд повисло молчание. Аня услышала равномерное гудение в трубке. Макс, кажется, не ожидал такого ответа.

— Кто это сделал?

«И я рассказала ему все. То, что так хотела от него скрыть. За исключением одной маленькой детали — я по уши в него влюбилась».

— Я пыталась бороться с этим, — горько сказала Аня, — Что бы я ни делала — становится только хуже.

— Им нужно твое внимание. Твоя негативная реакция. Не давай им этого, — ответил Макс, — Пропускай мимо ушей. Сделай вид, что они говорят с тобой о погоде.

Аня усмехнулась, шмыгнув носом. Она уже час не прекращала плакать.

— Что бы они тебе не говорили, относись к ним, как будто они твои лучшие друзья. Как только они перестанут получать то, что им нужно — отстанут.

— Как можно не обращать внимания, когда тебя дергают за волосы и толкают в спину? Я слабая. Я не могу дать отпор.

— Ты — не слабая. Ты — интеллигентная. Это разные вещи. Я уже понял, что зачинщик — эта Женя. Ее просто нужно нейтрализовать. Такие люди есть в каждом классе.

— Серьезно?

— Да конечно. Помнишь ту белобрысую, которая сегодня… Сказала то, что сказала?

— Помню.

— Это Юля. Когда она начинает орать, я просто говорю: «спокойно, Юля, без нервов». Знаешь, как она бесится?

Аня грустно хмыкнула.

— Я смеюсь над ней. Через какое-то время другие тоже начинают смеяться, и она успокаивается на время. С учителями, кстати, тоже работает. Главное — сохранять спокойствие.

В соседней комнате включился свет.

— Ты спать сегодня собираешься? — спросила заспанная мама, — Время два часа ночи.

— Да, мам, уже скоро, — Аня старалась не показывать заплаканное лицо.

— Спать зовут?

— Ага. Впрочем, я вряд ли засну, — тихо ответила она, убедившись, что мама ушла.

— А вот у меня уже глаза слипаются, — зевнув, сказал Макс.

— Ладно. Пойдем спать.

— Пойдем.

— Побольше бы таких людей, — неожиданно для себя сказала Аня.

— Каких людей?

— Как ты.

Они молчали.

— Ладно, пойдем спать, — спохватилась Аня.

— Спокойной ночи.

«Я только что чуть не призналась ему в любви. Даже без этих слов все можно было понять. Он наверняка понял. И ничего не ответил. Черт. Теперь он будет избегать меня».

* * *

На другой день Макс нашел ее сам.

— Вот, выручка, — сказал он, протягивая стопку монет и газеты со слившимися буквами, — На зарплату пока не хватит, но все же. И еще парочка некрасивых номеров.

Они засмеялись. Оля, не понимая шутки, сделала вид, что ей тоже безумно смешно.

— Судя по всему, ты их уже тоже немного продал?

— Да. В два раза дешевле. По той же цене — ты бы мне не простила, — улыбнулся Макс.

— Он такой веселый, — сказала Оля, когда он ушел.

— Угу.

— Люблю, когда у парней есть чувство юмора, — не унималась она.

— Угу, — Аня начинала выходить из себя.

— Ты знаешь, если честно, он мне даже немного нравится.

Аня наградила подругу волчьим взглядом и промолчала.

— Слушай, а ты можешь сказать его номер телефона?

— Сама у него спроси! — гневно выпалила Аня.

Начинался урок. Елена Владимировна — учитель русского языка каким-то чудом до сих пор не имела прозвища. Она взяла в руки стопку проверенных диктантов и принялась ходить между рядами, раздавая работы.

— Никитенко — пять, — она медленно сделала несколько шагов, — Жилина — три.

Женя протянула руку за листком и разочаровано положила его перед собой, изучая ошибки.

— Калашников — четыре, Андреева — четыре, Минина — пять, — Рита заулыбалась.

— Кузнецов… — Елена Владимировна выдержала паузу, — два.

— А че сразу два?! — возмутился Леня с последней парты. Одноклассники заржали. Все знали, что Леня не был силен в русском языке.

— Крылова — три, — объявила учительница и положила перед Аней листок.

«Три? Да как так?»

Аня просмотрела свой диктант и нашла лишний завиток на букве «ш», зачеркнутый красной ручкой.

«Серьезно? Три? За одну помарку?»

Ее рука с негодованием взлетела вверх. Елена Владимировна закончила раздавать работы и, не обращая на Аню никакого внимания, не спеша подошла к своему столу.

— Сегодня первым делом я хотела бы поговорить об одном явлении в нашей школе, — начала она, — А именно — о школьной газете.

Аня опустила руку. Учительница подняла номер вверх и показала всему классу.

— Образец чистейшей безграмотности и неуважения к русскому языку, — сказала она, швырнув газету на стол, и заговорила еще медленнее.

— Во-первых. Мы все находимся в России. Газета называется «The School Times», — Елена Владимировна нелепо изобразила английский акцент, — Как «New-York Times», только до них этой газете очень далеко. Что, русских названий нет?

Никто не ответил.

— Во-вторых. Читаю — и на первой же странице разговорное выражение. Это совершенно недопустимо в публицистическом повествовании.

Аня начинала закипать.

— В-третьих. На второй странице и вовсе пропущена важная запятая. Я не буду долго перечислять все ошибки. Скажу только, что людям, которые делают школьную газету, как никому другому необходимо знать русский язык, — Елена Владимировна обращалась, будто в пространство над головой.

— И если вы его не знаете — так не беритесь за такое дело. Или, в крайнем случае, хотя бы сначала принесите номер мне на проверку.

Аня вскочила.

— Все ваши претензии, — жестко сказала она, — высосаны из пальца. Если вам обидно, что вы — учитель русского языка и не при делах — так приходите в редакцию и проявите инициативу, а не впустую поливайте дерьмом чужой труд. И то, что вы недовольны собой, — не унималась Аня, — не дает вам права без оснований занижать оценки ученикам, пусть он даже не ваш любимчик, как Рита.

«Так я бы хотела ей ответить», — подумала Аня с гневом. Она вернулась в реальность и осталась молча сидеть на месте.

— Так что, если в вашем классе есть редактор — пусть передаст это всем, — закончила Елена Владимировна, не глядя на Аню. Она прекрасно знала главного редактора.

* * *

— Образец чистейшей безграмотности, — повторила Аня, кривляясь.

— Да-да, нам она сказала все то же самое, — сказал голос в телефонной трубке.

— Что, там правда были какие-то ошибки?

— Одна запятая — это да, — ответил Макс, — Я даже не заметил, когда читал. Вообще спорно, должна ли она там быть. И больше нет там никаких ошибок.

— Это как-то не успокаивает, — вздохнула Аня.

— Да ладно, от одной запятой еще никто не умер.

— Фразу «казнить нельзя помиловать» помнишь?

— Ну да, в те времена может кто-то и умер, — усмехнулся Макс, — Расслабься, мы же говорили о том, что газету делаем не для учителей. Можно вообще из принципа им ее не продавать.

— Думаешь, они ее все равно не прочитают?

— Пусть тогда почитают про себя правду. Чем не тема для статьи — Елена Владимировна занижает оценки ученикам из личной неприязни.

Аня задумчиво нарисовала на листе огромную спираль.

— Ну да, еще не хватало жаловаться на всю школу.

— Ладно, а как тебе идея — правдивый рейтинг популярности учителей.

— А вот это интересно. Елена Владимировна явно не в начале списка.

— И мы как будто не при делах. Проведем опросы в старших классах — это ведь общественное статистическое мнение, а не наше.

* * *

До ноября оставалась еще неделя, но на улице уже заметно похолодало. Аня, протирая запотевшие очки краем водолазки, направилась в сторону расплывчатой фигуры с копной рыжих волос.

— Привет! — сказала Аня, надевая очки.

Оля не реагировала. Она стояла у кабинета, легко покачиваясь из стороны в сторону, ноги на ширине плеч и, казалось, что она находится в каком-то трансе.

— Приве-е-ет! — повторила Аня так, что не услышать было невозможно.

Оля снова ее проигнорировала и гордо зашагала в женский туалет.

«Обиделась, что ли…»

Аня нахмурилась.

— Пс-с-с! — услышала она из дамской комнаты, — П-с-с-с-с-с-с! Аня!

Она удивленно проследовала за подругой.

— Привет, — сказала Оля почти шепотом, — Я пока не могу с тобой общаться… Ну, могу, только пока никто не видит.

— Чего? — тихо переспросила Аня.

— Девчонки хотят повышать мой авто… авторитет, — картавя выговорила Оля.

— Чего?!

— Ну…— она засмущалась, — Они учат меня, как надо себя вести.

— И как же? — разъяренно спросила Аня.

— Они сказали не стоять вот так, — скрестив ноги, Оля приняла свою привычную позу, — А стоять только вот так. Сказали, там, не носить некоторую одежду… Тусоваться с ними. Пить алкоголь. Ну а самое главное условие было — не общаться с тобой.

— И ты согласилась, — это был не вопрос.

— Ну… Может тогда надо мной не будут смеяться больше.

— Отлично… А ты не думала, зачем им это надо? — Аня сначала решила, что это такая изощренная месть Жилиной за шутку про бородавки, но теперь она стала понимать, в чем действительно дело.

— Ну… Думала…

— Ты ведь живешь напротив школы, да? — спросила Аня, зная ответ, — И твои родители уехали на две недели, правда? — наседала она, не боясь, что их услышат.

— Да…

Зазвенел звонок. Оля дернулась в сторону двери. Аня стояла как вкопанная и злобно смотрела на подругу.

— Они еще не предлагали побухать у тебя дома?

Оля смутилась.

— Вообще-то… Вчера уже… Бухали… — сказала она, явно стыдясь последнего слова.

Аня закрыла лицо рукой.

«Оля-Оля, наивная ты душа, через две недели они выкинут тебя, как мусор…»

— Пойдем на урок… — робко сказала Оля.

— А тебе не стремно будет прийти туда со мной? — с вызовом спросила Аня и вышла из туалета.

Оля последовала за ней. Навстречу быстро двигался парень из параллели, явно торопясь в класс. Пробегая мимо, он повернул голову и с издевкой выпалил:

— Рыжая-бесстыжая!

— Пошел на хуй! — неуверенно крикнула Оля с виноватым лицом.

Аня покачала головой.

— Знаешь, если есть шанс как-то изменить отношение одноклассников, то я попробую…

Аня уже не слушала, только развернулась и пошла прочь.

— Но мы ведь все еще подруги? — спросила Оля, обращаясь к ее спине.

Она не ответила. Аня не собиралась сегодня идти на уроки.

* * *

«Утром я почувствовала себя плохо. Голова гудела, першило в горле, нос отказывался дышать. Главное, чтобы болезнь не перекинулась на уши, тогда я точно проваляюсь недели две. Вчера я весь день просидела у водонапорной башни, чтоб родители не поняли, что я прогуляла школу. Я злилась на Олю. Но в то же время мне было ее жаль. Она искренне не понимает, что происходит. И это грустно. Грустно, что единственный человек, считающий меня своим другом, ведет себя, как… Я постоянно пыталась чему-то научить ее, убедить, наставить на истинный путь во многих вопросах, но… Что я сама знаю о жизни? Может быть, это я поступаю всегда неправильно? Все впустую. Как можно спасти человека, который не хочет спастись сам. Она выбрала не ту дорогу. И совсем скоро ей будет больно, а я ничего не могу с этим поделать. А они… Они думали, что я останусь одна. Но я не одна. У меня есть Макс».

Телефон зазвонил, едва Аня подошла к нему. Она подняла трубку и откашлялась.

— Привет, — это был не Макс.

— Нам не о чем разговаривать, — серьезно ответила Аня и собиралась на этом закончить разговор.

— Погоди! У меня кое-что важное! — закричала Оля на другом конце провода.

— Что? — она не надеялась услышать что-то стоящее.

— Сегодня к нам Макс заходил…

— И? — Аня изобразила безразличие и сильнее прижала трубку к уху. Они с Максом вчера договорились, что он проведет опрос в Анином классе, но об ее болезни он знать не мог.

— Он нас спрашивал об учителях.

— И?

— А потом он спросил… Короче, он спросил: «Кто у вас тут Жилина?»

— Чего?! — Ане хотелось провалиться сквозь землю.

— Ну вот так.

— А она чего? Что дальше-то было? — Аню трясло, и это был не озноб.

— Да ничего, Жилиной не было на первых трех уроках. Он ушел.

«Черт возьми, Макс, зачем ты в это полез?!» — с гневом думала Аня.

— Девчонки сразу начали шептаться, мол, Крылова точно что-то наплела…

«Да уж, благо было что плести».

Она резко попрощалась с Олей, потому что все еще злилась на нее и быстро набрала знакомый номер.

— Ты в своем уме?! — закричала она в трубку.

— Спокойно, Аня, без нервов, — Макс явно улыбался, — Как твое здоровье?

— Хреново! Не переводи тему!

— Да в чем я провинился-то? — спокойно спросил он.

— Ты че, с дуба рухнул? «Кто у вас здесь Жилина»?

— А-а-а-а… — притворно протянул Макс, — Ты об этом. Да че такого-то, я просто хотел на нее посмотреть.

— И не посмотрел. Ты хоть понимаешь, что она в два счета соберет против тебя десяток парней с дубинками? — Аня была в гневе, но где-то внутри она ликовала.

— Почему не посмотрел? Мне ее привели.

Аню будто окатили из ведра холодной водой.

— И что было? — уже более спокойно спросила она.

— Да ничего. Пришли ко мне толпой, мол, че хотел. Я говорю: «Просто посмотреть на тебя. Всем спасибо». И ушел.

— Ну ты и придурок.

— Анна, — важным тоном сказал Макс, — Вам не к лицу ругаться.