Пробуждая бурю (джен)

После того, как Чубакка вывел «Тысячелетний сокол» из гиперпространства в системе Дагоба, Люк занял кресло второго пилота. В кабине было всего два пассажирских места, так что Лэндо забрал дроидов и обосновался в комнате отдыха, позволив Лее с Энакином вблизи наблюдать посадку. Когда они вошли в атмосферу и устремились вниз над густыми болотистыми лесами, покрывающими планету, Люк почувствовал, как Энакин слегка напрягся: будучи пилотом, он не любил летать пассажиром, если, конечно, Люк правильно прочёл его чувства.

Им пришлось высадиться дальше от хижины Йоды, чем хотелось бы Люку, но это была ближайшая достаточно большая поляна, где мог совершить посадку «Сокол». Люк оставил Чуи и Лею в кабине пилота и вслед за Энакином спустился по трапу, радуясь, что в отличие от прошлого раза корабль приземлился не в болото. Возможно, Йода и смог бы вытащить «Сокол» так же, как и крестокрыл, но Люк бы предпочёл это не проверять.

Энакин уже стоял у основания трапа, закрыв глаза и слегка водя головой из стороны в сторону, будто прислушиваясь к слышимому только ему голосу.

— Мне показать дорогу? — спросил Люк.

Энакин открыл глаза.

— Нет, — сказал он. — Я знаю, куда идти.

— Мы подождём вас, — сказал Люк. — И да... — он протянул Энакину комлинк. — На всякий случай.

— Спасибо, — сказал Энакин, пряча комлинк в один из карманов на поясе. — За всё. Я это ценю.

— Мой отец был джедаем, — сказал Люк и заметил, как Энакин удивлённо моргнул. На мгновение ему показалось, что в тени окруживших их зарослей он видит Бена с блестящими от паники глазами. — Думаю, я бы хотел, чтобы кто-нибудь смог помочь ему двадцать лет назад.

Энакин сжал его плечо.

— И я, — сказал он, потом развернулся и зашагал в глубь болота.

* * *

Энакин точно не знал, когда Оби-Ван к нему присоединился, но заметил, когда тот отодвинул с его пути низко висящую ветку.

— Эй, — тихо сказал он. — Рад тебя снова видеть.

— Это была непростая ситуация, — ответил Оби-Ван. — Мне показалось, что лучшим решением будет на время исключить себя из уравнения, — он на секунду замолчал. — Вы с Люком хорошо поладили.

— Он хороший парень, — сказал Энакин. — Чем-то напоминает Асоку. Из него вышел бы хороший джедай.

— Ещё не поздно, — тон Оби-Вана был задумчивым. Энакин, нахмурившись, взглянул на него и зашагал прямо в переплетение висящего мха — или, возможно, в паучью паутину, хотя Энакин определённо не хотел бы повстречаться с пауком, создавшим это, в качестве добычи. Ему пришлось включить световой меч, чтобы выбраться, прорубая себе дорогу, и он всё ещё вытаскивал липкую дрянь из глаз, когда оступился и по колено провалился в стоячую воду.

— Понятно, почему мастер Йода поселился здесь, уйдя от дел, — сказал он, расплескивая воду и пытаясь стряхнуть с ноги что-то вроде маленького осьминога. — Надо быть не в своём уме, чтобы приехать сюда добровольно.

Оби-Ван, который переждал произошедшее в стороне, не обременённый такими незначительными вопросами как материальность, подошёл и вытер грязное пятно с щеки Энакина.

— Это определённо в числе прочего повлияло на его решение.

— Что, было ещё и прочее? — с сомнением спросил Энакин. — Я не вижу никаких искупающих достоинств.

— Не доверяй своим глазам, старый друг. Используй другие чувства.

— Ты никогда не перестанешь относиться ко мне как к падавану, да? — пробормотал Энакин, дав волю своему восприятию. Он почувствовал мастера Йоду, знакомого ему в Силе, как и Люка с Леей за собой вместе с их друзьями — и вдобавок что-то ещё. — Эта планета... она окутана Силой. Должно быть, тут невозможно никого найти, если заранее не знать, где они, и даже тогда, опытный мастер джедай — такой как мастер Йода — сможет легко спрятаться, — он посмотрел на Оби-Вана, который выглядел довольным его рассуждениями. — Полагаю, это искупающее достоинство.

— Несомненно, — Оби-Ван сложил руки на груди, когда они возобновили путь. На мгновение он засомневался. — Может оказаться, что Йода сильно изменился по сравнению с тем, кого ты знал двадцать лет назад.

— Йоде осталось всего сто лет до тысячелетнего юбилея, как пара десятилетий могли что-то серьёзно изменить? — Энакин аккуратно обошёл нечто вроде крылатой змеи, которая затрещала хвостом в его направлении и встала в стойку, вытянувшись во всю свою — немалую — длину и обнажая полную пасть острых зубов и раздвоенный язык.

— Будь осторожен, они плюются ядом, — рассеянно сказал Оби-Ван, и Энакин торопливо отступил на пару шагов назад и споткнулся об упавшее бревно. Оби-Ван поймал его под локоть и помог встать обратно на ноги.

— Спасибо.

Оби-Ван кивнул, его пальцы на секунду задержались на руке Энакина, прежде чем он отпустил его.

— Мастер Йода, он видел смерть Ордена джедаев, смерть Республики. Он противостоял Дарту Сидиусу... Императору Палпатину...

Энакин поморщился, но Оби-Ван предпочёл тактично этого не заметить.

— Они сошлись в поединке. Силы были слишком неравны, и Йода едва смог уйти живым. Не думаю, что он когда-либо сможет простить себе этот провал, — Оби-Ван наклонил голову, слегка прикоснувшись пальцами к брови. — Мне знакомо это чувство.

Энакин глубоко вздохнул.

— Ты и Канцлер... в смысле... ты его видел?

Оби-Ван слегка покачал головой.

— Только на голозаписях с храмовых камер безопасности. Йода послал меня убить его нового ученика, — он вздохнул; его взгляд обратился вдаль, пока Сила дрожала вокруг от воспоминаний. — Дарт Вейдер.

Дым. Сера. Горящая плоть. И пламя, отражающееся в глазах Оби-Вана.

— Он победил тебя? — выдавил вопрос Энакин, но он не видел причин, почему лорд ситхов мог оставить Оби-Вана в живых. И единственным рыцарем в Ордене, кто мог сравниться с Оби-Ваном в искусстве обращения с мечом, был сам Энакин — если Оби-Ван был прав, и Дарт Вейдер действительно раньше был джедаем.

— Нет, — он отвёл взгляд, избегая смотреть Энакину в глаза. — Я ранил его и оставил умирать. Я был — и остаюсь — рыцарем-джедаем. Я не мог убить т... раненого безоружного человека. Я думал... я думал, что он скоро умрёт. Он очень сильно пострадал, — секунду он молчал. — Я совершил ошибку, — наконец продолжил он. — Это было жестоко, и из-за моей ошибки пострадали миллионы. Миллионы всё ещё страдают. Но я не смог убить его, даже зная, что он сделал.

«Ты не смог отомстить за меня?» — подумал Энакин устало и немного горько, но у него хватило ума не произносить этого вслух. Джедаи не искали мести. Энакин знал это и сам, ближе, чем ему хотелось бы.

— Ты поступил, как подобает джедаю.

— Я поступил неправильно, — Оби-Ван опустил взгляд. — Я успел заметить, как корабль Канцлера — Императора — появился из гиперпространства, когда мы туда входили. Я должен был вернуться, но наш корабль не был вооружён, а мне нужно было найти Падме медицинскую помощь.

Энакин схватил его за рукав, пальцы начали проваливаться в ткань прежде чем Оби-Ван стал достаточно материальным, чтобы его можно было удержать.

— Там была Падме?

Оби-Ван медленно кивнул.

— Я не смог её спасти, Энакин. Мне так жаль.

Эти слова приносили боль, но Энакин всё равно с трудом произнёс их.

— Её убил не ты, а Вейдер.

— Да, — Оби-Ван замолчал, пока они пробирались через болото. Наконец он продолжил: — Я сказал Йоде, что нашёл джедая, который провалился сквозь время, но я не говорил, кто это был.

— Но Йода меня знает, — удивлённо моргнул Энакин.

Голос Оби-Вана был мягок.

— Именно это меня и беспокоит.

— И что это должно значить? — нахмурился Энакин.

Двухсантиметровая жижа под их ногами сменилась твёрдой почвой, но на неискушенный взгляд ничего не изменилось, разве что с меньшей вероятностью можно было наткнуться на ядовитых амфибий. По крайней мере Энакин на это надеялся. Может, Оби-Ван и был мёртв, но Энакину всё ещё приходилось волноваться, чтобы его не сожрала заживо местная фауна.

— Ой! — Энакин ошарашено хлопнул себя по саднящей щеке, думая, что его ужалило какое-то насекомое. — Какого... ой!

Оби-Ван выставил вперёд руки, Сила закружила вокруг него, и град маленьких камней отскочил от созданной им преграды.

— Мастер Йода, подождите! Всё в порядке, он со мной.

— Ослеплён ты был уловками Скайуокера, юный Оби-Ван.

Энакин закружился, пытаясь понять, откуда раздаётся знакомый голос Йоды. Он звучал старше и немного хрипло, как будто его обладатель долгое время не разговаривал вслух.

— Мастер Йода, это я, клянусь...

— Пал Энакин Скайуокер, — на этот раз голос раздался с другой стороны. Энакин развернулся к нему, хотя и догадался, что Йода использует Силу, чтобы перемещать свой голос, и что на самом деле он мог быть в совершенно другом месте. — Потерян был он, поглощён Тёмной стороной Силы.

Из теней вылетел ещё один камень. Энакин отбил его Силой прямо в воздухе, старательно держа руки подальше от рукояти светового меча, чтобы Йода не воспринял его жест как угрозу. Неделю назад — двадцать лет назад — ему бы и в голову не пришло волноваться. Сейчас же...

— Мастер, пожалуйста, — сказал Оби-Ван, всё ещё выставив перед собой открытые пустые ладони. — Это Энакин Скайуокер, рыцарь-джедай Республики, даю вам слово.

— Мастер Йода, это я, — повторил Энакин. — Энакин Скайуокер. Мы знаем друг друга с тех пор, как мне было девять.

— Недосягаем Энакин Скайуокер для надежды стал, — на этот раз голос раздался позади них. — Для света, и для надежды, и для страха.

— Это не я, — сказал Энакин, снова начиная разворачиваться, но Оби-Ван удержал его, схватив за рукав. — Кто-то другой. Ничего из этого не случалось со мной.

— Мастер Йода, доверьтесь вашим чувствам, — умоляюще сказал Оби-Ван, не отрывая взгляд от чего-то среди деревьев. Он слегка подвинулся, чтобы закрыть собой Энакина. — Вы знаете, что это правда.

Энакин задержал дыхание, почувствовав, как разум Йоды, всё ещё сильный даже после стольких лет, коснулся его собственного. Оби-Ван положил руку на это запястье, его губы беззвучно шевелились, а его беспокойство лёгкой тенью ощущалось в Силе.

Давление в его сознании пропало. Йода, опираясь на трость из гимерового дерева, медленно вышел из зарослей, к которым был обращён лицом Оби-Ван. Он выглядел дряхлым, таким же дряхлым, как выглядел Оби-Ван, когда впервые показался Энакину, будто бы события, которые он едва пережил, состарили его гораздо сильнее преклонных лет.

Энакин опустился на колени, рука Оби-Вана скользнула на основание его шеи. Йода подошёл, остановившись в нескольких шагах от Энакина, и с подозрением на него уставился.

— Это я, мастер Йода, — сказал Энакин. — Я не знаю, как я сюда попал. Вы поможете мне вернуться домой?

Йода нахмурился, на его лице в равных долях мешались усталость и подозрительность. У него не было светового меча.

— Энакин Скайуокер ты, — наконец произнёс он. Его взгляд метнулся к Оби-Вану. Ещё медленнее он добавил: — Энакин Скайуокер ты, и никто иной.

Энакин потянулся и сжал когтистую зелёную руку в своих ладонях, в перчатке и без.

— Кто ещё это может быть, мастер? — спросил он.

* * *

Они укрылись в хижине Йоды, разительно отличавшейся от его комнат в Храме джедаев, и Энакин постарался по возможности объяснить, как он здесь оказался. Он не знал, насколько Йода помнил Клонические войны, но в любом случае в сравнении с долгими столетиями жизни двадцать лет должны были промелькнуть в мгновение ока.

Йода слушал, никак не выдавая своё отношение на сморщенном лице, но Оби-Ван, со скрещенными ногами сидя позади Энакина, внимательно прислушивался, сосредоточенно нахмурив брови. Он впервые слышал полную историю — не то, чтобы там было много что рассказывать, поскольку Энакин до сих пор понятия не имел, что на самом деле произошло.

— Одрин, — сказал он после того, как Энакин закончил. — Я помню эту высадку. Не слишком богата на события: должно быть, когда там разогрелся бой, большую часть солдат Дуку перекинули на Иего, и нам не встретилось серьёзного сопротивления. Мы подобрали то, что бросила археологическая экспедиция, и вернули в Храм. Там была пара мистических артефактов, сохранившихся в рабочем состоянии, но они были залиты чем-то вроде подавляющей Силу смолы.

— Штука, которую я подобрал, определённо работала, — сухо сказал Энакин. Он руками показал форму. — Она выглядела как браслет для запястья или предплечья из какого-то тёмного металла в виде двух змей, пожирающих хвосты друг друга. У них были красные камни на месте глаз и золотые зубы. И нет, я его не надевал, я не дурак.

Оби-Ван с нежностью на него взглянул.

— Я никогда не сомневался в твоём вкусе, когда дело касается драгоценностей.

Энакин закатил глаза.

— Он не в стиле Падме. У неё пунктик насчёт змей.

Йода с довольным видом сцепил руки, радуясь перспективе поразмыслить над вопросом мистических артефактов Силы вместо того, чтобы... ну, чем бы он не занимался последние двадцать лет на болотах. Сходил с ума, предположил Энакин; он выглядел ещё ненормальнее Оби-Вана, а в этой ситуации это кое-что, да значило.

— Уроборос Джорла Муунгара может это быть, — задумчиво сказал он. — Лордом ситхом Старой Республики он был, поверг его молодой джедай пять тысячелетий назад. Говорят, искал он, как разомкнуть оковы Силы, удерживающие на месте не только время, но и все ветви великого древа.

Энакин моргнул, потратив пару мгновений, чтобы перевести слова Йоды во что-то понятное.

— Древний лорд ситхов создал устройство, которое позволило ему путешествовать сквозь время — сквозь разные вселенные? Это вообще возможно? Я думал, эта теория навроде тех, что джедайские философы обсуждают, когда им скучно.

— Это кажется маловероятным, — сказал Оби-Ван, когда Йода не ответил. — Но джедаи и ситхи Старой Республики могли творить удивительные вещи с помощью Силы, то, что в наше время мы посчитали бы невероятным. И ты здесь, Энакин.

— Да, — сказал Энакин. — Я счастливчик.

— Даёт Сила бесчисленные возможности, — сказал Йода. — Варианты будущего, варианты прошлого, — он подался вперёд и когтем ткнул Энакина в грудь. — Бесконечность для тебя это. Для нас — реальность.

Оби-Ван отвёл глаза, его лицо укрывали тени от костра.

— Для тебя реальность это тоже, — сказал Йода, снова ткнув Энакина. — Здесь ты, а не там. Эту жизнь ты живёшь, а не ту. А другой...

Оби-Ван слегка покачал головой.

Йода нахмурился, выражение его лица смягчилось.

— Там он.

Энакин почувствовал себя немного потерянным.

— Так я в двух местах одновременно?

— Думаю, нет, — быстро сказал Оби-Ван. — Иначе, как мне кажется, использование Уробороса теряло бы смысл, — он взглянул на Йоду. — Если я правильно понимаю, в чём я не уверен.

— Так почему я проснулся в покоях лорда ситхов на звёздном разрушителе? — спросил Энакин.

Оби-Ван только покачал головой.

— Ты перенёсся сквозь время и оспариваешь космографию?

— Ну, если ты так ставишь вопрос... — Энакин развёл руками. — Так как я вернусь обратно?

Оби-Ван с Йодой обменялись пристальными взглядами. Энакин почувствовал дрожь в Силе, когда безмолвно схлестнулись воли двух сильнейших мастеров джедаев.

— В Храме джедаев Уроборос, — наконец произнёс Йода. — Привезён из Одрина во время Клонических войн был он и помещён на хранение. Но на Корусант не должен ты лететь! — он ударил Энакина в грудь когтистым пальцев.

— Почему нет? — спросил Энакин. — Храм всё ещё там, ведь так?

— Да, Храм всё ещё там, — сказал Оби-Ван. — Как и Император.

Энакин втянул воздух.

— Так что я направляюсь в логово лорда ситхов? — с начала войны он совершал немало безумных поступков, но такое было впервые. — Хорошо.

Оби-Ван уставился на него с неприкрытым ужасом на красивом лице.

— Что?

— Мастера, это не мой мир, — сказал Энакин. — Он — простите, но вы знаете, о чём я, — он ужасен. Я должен вернуться домой. Я должен не дать этому случиться. Это мой долг как джедая.

Оби-Ван прикрыл глаза.

— Ох, мой Энакин, — сказал он так мягко, что Энакин едва расслышал.

— Не одобряю я это! — резко сказал Йода. — Не отдам я ситху ещё одного рыцаря. Хуже смерти это будет.

— Это не ваше решение, мастер Йода, — сказал Энакин. — А моё. И я не боюсь Палпатина.

— Не Палпатина должен ты бояться.

— Я знаю, чего вы боитесь, — сказал Энакин. — Но я не могу. Страх ведёт на Тёмную сторону. А я... я знаком с Тёмной стороной, — он опустил взгляд, ощущая, как тревога Оби-Вана отражается в Силе. От Йоды он ничего не чувствовал. — Но ещё я рыцарь-джедай. Возможно, единственный рыцарь-джедай, оставшийся в галактике. Я знаю, что должен сделать, даже если это убьёт меня, — он встретился взглядом с глазами Йоды цвета зелёного мха. — Я должен вернуться домой.

Оби-Ван опустил руку ему на плечо.

— Ты будешь не один.

* * *

Гораздо, гораздо позже Энакин спал, положив голову на частично материальные колени Оби-Вана. Во сне он выглядел мальчишкой, таким, каким был целую жизнь назад, до войны и до Империи. До Мустафара.

Оби-Ван легко коснулся его, пропуская золото волос сквозь пальцы, и постарался не вздрогнуть, когда его кожу лизнуло пламя. «Это иллюзия», — напомнил он себя, но это не остановило Силу. Он видел, как почернели и загорелись волосы и кожа Энакина, как оплавилась плоть, обнажая кости. В воздухе пахло смертью.

Смертью радости, смертью Республики, смертью джедаев. Смертью всего, что Оби-Ван когда-либо любил.

«Это моя работа», — подумал он и поднял свободную руку ко рту, сильно впился зубами в костяшки, желая, чтобы боль изгнала видение. Время не имело никакого значения в Силе. Всё старое опять становилось новым.

Пламя исчезло в пустоту, оставив Энакина целым и невредимым, вновь созданием света, а не поломанной обугленной оболочкой человека, которого Оби-Ван никогда не прекращал любить, даже когда световой меч прорубил его плоть.

В какие-то дни Оби-Ван думал, что он не ушёл в Силу полностью не из-за какой-то древней техники, а потому что никогда снова не будет цельным. Часть его умерла на Мустафаре, выжженая вместе с последними останками Энакина Скайуокера, а всё остальное просто не удосужилось последовать за ней.

Но сейчас Энакин был здесь, настолько близко, что Оби-Ван слышал биение его сердца и чувствовал его дыхание на своей коже, и он почти почувствовал себя снова живым.

Он поднял глаза, когда скрипнула дверь и Йода вернулся в хижину, его гимеровая трость стучала по утоптанному земляному полу. Древний мастер-джедай молча изучал их, его выразительное лицо неодобрительно скривилось.

— Лучше быть может, если погибнет юный Скайуокер, — наконец сказал он.

Оби-Ван в шоке поднял на него глаза и едва не забыл прижать палец ко лбу Энакина, позволив Силе убаюкать его в глубокий сон, чтобы он не мог услышать их разговор.

— Что?

— Смерть принёс он в прошлом, — Йода подошёл к ним, поднял греющийся рядом с костром побитый металлический чайник, встряхнул его и налил немного чаю в маленькую глиняную чашку. Он потянулся было за второй чашкой, но остановился. — Смерть принесёт он снова, если добьётся своего Сидиус. Возможно, суждено ему нести смерть.

Оби-Ван покачал головой.

— Нет.

— Не знаешь этого ты, — отрезал Йода.

— Я знаю Энакина, — сказал он.

В Силе прозвенело неодобрение, и Энакин слегка двинулся во сне. Йода изучал его, скривил рот.

— Говорил раньше это ты. И посмотри, что вышло из этого, что имеем мы теперь!

— Это не повторится. Я не позволю.

Йода посмотрел на него с видом глубочайшего разочарования. Оби-Ван посмотрел на него в ответ, настолько изнурённо, насколько это возможно для мертвеца, и мягко положил руку на лоб Энакина.

— И как планируешь это ты предотвратить? — спросил Йода. — Снова пасть может он. Возможно, будет всегда так. Возможно, судьба его это.

— Я уже давно не верю в судьбу, — сказал Оби-Ван. — На этот раз Энакин нас не подведёт. У него всё ещё осталось что-то, ради чего стоит жить.

— Однажды уже было у него всё, ради чего стоит жить! — резко сказал Йода, жидкость выплеснулась из его чашки от яростного движения, которым он повернулся к Оби-Вану. — Было всё у него, и всё пожертвовал он ради власти Тёмной стороны.

— Я знаю, что он сделал, — отрезал Оби-Ван. — Я лучше вас знаю, какие ужасы творил Дарт Вейдер во имя Императора. И я знаю разницу между Энакином Скайуокером и Дартом Вейдером.

Йода смерил его взглядом.

— Знаешь ты?

— Я отличу рыцаря-джедая от лорда ситхов.

Йода уселся на небольшой валик рядом с огнём.

— Слышал я твои слова Скайуокеру. Совершил ошибку ты на Мустафаре. Исправить её, возможно, можешь ты.

Оби-Ван уставился на него.

— Мы джедаи, мастер Йода. Мы не убиваем своих.

— На кону стоит судьба галактики, — упрямо продолжил Йода. — Столкнуть её во тьму Скайуокер может.

— Мы не убиваем своих, — продолжил Оби-Ван. — Этот путь ведёт на Тёмную сторону. Мы поступаем так, как велит нам Сила, а Сила снова привела Энакина ко мне — к нам. Он джедай.

— Поглощён Тёмной стороной Силы был Энакин Скайуокер, — с сожалением покачал головой Йода. — Мёртв он. Мёртвым должен ты его считать.

Оби-Ван подавил порыв склониться над Энакином, будто щитом защищая его от слов Йоды.

— Энакин Скайуокер — наш Энакин Скайуокер — мёртв, только потому что я убил его. Я убил его куда вернее, чем Палпатин, и одновременно убил что-то в себе. Я знаю смерть, мастер. Я знаю жизнь и смерть, как доступно только мёртвым.

Йода вскочил на ноги, всё ещё удивительно проворный для своего возраста, подошёл и указал пальцем в грудь Оби-Вану.

— Ого! Думаешь, мёртвый ты? Думаешь, един с Силой ты? Помнишь свою смерть ты?

— Я... нет, — сказал Оби-Ван. — Но я помню, как меня разрубили надвое. Очень живо.

— Пфф. Плоть это. Нет её больше. Наполнены светом мы. Создала нас Сила; в Силу ушёл ты, — он снова ткнул Оби-Вана. — Здесь ты теперь. Плоть. Кости. Мышцы. Дышишь ты. Бьётся твоё сердце. Течёт сквозь тебя Сила, — он дёрнул рукой, слишком быстро даже для джедайского зрения, и острым когтем резко провёл по щеке Оби-Вана. — Течёт у тебя кровь.

Оби-Ван сдержал удивлённый крик, схватившись свободной рукой за порез. Его пальцы окрасились кровью.

— Не мёртв ты, юный Оби-Ван, — сказал Йода. — На грани жизни и смерти едва ли. Убить Скайуокера ты мог бы, если бы пожелал.

Всё ещё не отрывая взгляд от испачканных кровью пальцев, Оби-Ван медленно покачал головой.

— Я не смог убить Энакина двадцать два года назад, когда он горел у моих ног с кровью наших сородичей на руках. Я не убью его сейчас, когда он ничем не заслужил смерти.

— Пожалеть об этом решении можешь ты.

— Я двадцать лет видел Вейдера во снах и сгорал с ним каждую ночь, — сказал Оби-Ван. — Какая-то часть меня всегда останется на том берегу Мустафара, глядя на то, как Энакин горит заживо из-за того, что я с ним сделал. У меня больше сожалений, чем даже вы можете себе представить, мастер Йода. Но я всё ещё джедай. Я не убью другого джедая, и я не убью его. Я не могу.

Йода медленно кивнул. Он выглядел старым, старым, усталым и на пороге смерти. «Уже недолго», — подумал Оби-Ван.

— Тогда должен надеяться ты, что не упадёт он в руки Дарта Сидиуса. Совращён однажды был им Скайуокер. Скажешь ему ты?

— Нет, — сказал Оби-Ван. — Не скажу. Не могу.

— Не доверяешь ты ему, — заметил Йода.

— Я доверю Энакину свою жизнь, — сказал Оби-Ван, опуская взгляд на лицо Энакина, такое умиротворённое во сне, и касаясь щеки своего друга. Его всё ещё окровавленные пальцы оставили красное пятно. — Как вы и сказали, мастер, Энакин Скайуокер погиб от рук ситха. Иное знание уничтожит его.

На лице он чувствовал тепло от костра, когда продолжил:

— В прошлый раз мы подвели друг друга. Это не случится снова. Я не позволю.

Йода с сожалением покачал головой.

— Может быть не подвластно тебе это решение.

* * *

Энакин вернулся на «Тысячелетний сокол» к утру, и лицо его было задумчиво. Люк почти ожидал увидеть за ним Йоду, но он пришёл один, с пустыми руками, свободно висящими по бокам, и улыбнулся, когда увидел Люка с R2-D2 у подножия трапа «Сокола». В окружающих зарослях мелькнул голубой свет, намекая на присутствие Бена, но когда Люк взглянул в ту сторону, то ничего не увидел.

— Вы нашли Йоду? — спросил он, после, как Люк предположил, раздражённой тирады Эрдва, звучащей как череда пронзительных трелей.

Энакин кивнул.

— Да. Это было... — он поежился. — Странно.

— Да, на него похоже, — сказал Люк, глядя в направлении, откуда появился Энакин. Он размышлял, стоит ли ему пойти и повидаться с Йодой, но в последний свой визит он обещал, что вернётся и закончит обучение на джедая. Сейчас на это не было времени. И оно не появится до тех пор, пока они спасут Хана из когтей Джаббы.

Энакин покачал головой.

— Некогда я знал его, — он сел на край трапа, свесив кисти рук между коленей. — Он был грандмастером Ордена джедаев — самым высокопоставленным джедаем в Республике — опытным генералом, искусным воином и одним из самых мудрых существ, которых я когда-либо знал, — тень омрачила его черты. — Впрочем, он был традиционалистом. Он не намного моложе самой Республики и тренировался с джедаями Старой Республики, за столетия до твоего или моего рождения. — Он покосился на Люка. — Полагаю, он уже не такой уж и традиционалист.

Люк сел рядом.

— Что ты имеешь ввиду?

— Он же учил тебя? — когда Люк кивнул, Энакин продолжил. — Большинство джедаев приходят — приходили — в Орден очень маленькими, в возрасте года или двух. Мы вырастаем в Храме, где нас воспитывают и учат среди других джедаев. Мы джедаи всю нашу жизнь, от рождения до смерти, — его взгляд метнулся к границе деревьев, где, как Люку казалось, он тогда заметил Бена. — Мне было девять, когда меня нашёл рыцарь и привёл в Храм для проверки, чтобы узнать, достаточно ли я одарён в Силе, чтобы учиться на джедая. Да, но Йода и ещё некоторые члены Совета не дали своё разрешение, потому что я был слишком взрослым.

— В девять?! — спросил Люк, широко раскрыв глаза. — Что изменилось?

Энакин улыбнулся воспоминанию, хотя его улыбку и омрачила тень.

— Оби-Ван Кеноби вынудил Совет согласиться после Битвы на Набу. Йода всё ещё был против — как я и сказал, он был традиционалистом — но достаточно членов Совета передумало, так что Оби-Вану разрешили взять меня в ученики после того, как его возвели в рыцари.

— Тебя учил Бен? — удивлённо спросил Люк. — Я думал...

— Ты его так называешь? Раньше у него было такое кодовое имя, тогда, когда мы выполняли задания под прикрытием — нечасто: у меня не слишком-то получалось, да и генералы из нас вышли получше шпионов. Впрочем, когда я был ребёнком, он много работал под прикрытием, — всё ещё лениво улыбаясь, Энакин опустил взгляд. — Тогда у меня были дополнительные занятия, чтобы восполнить пропущенные девять лет, так что я не мог пойти с ним.

Люк попытался представить галактику, полную джедаев, попробовал представить Бена Кеноби молодым и опасным, попробовал представить Йоду воином, каким его описывал Энакин — и не смог.

Энакин тихо добавил:

— Не могу поверить, что все они мертвы, — он опёрся подбородком на руки, не отводя взгляда от зарослей, и неожиданно показался очень усталым. — Ты знаешь Кодекс джедаев?

Люк покачал головой.

— Там есть фраза: «нет смерти, есть Сила». Думаю, считается, что это должно утешать. Понимаешь, джедаям не положено оплакивать погибших. Наши мёртвые никогда до конца не покидают нас; они навсегда остаются в Силе, — он посмотрел на небо. — Во время войны я понял, что от этого они не становятся менее мёртвыми.

Он встал, на мгновение задержал руку на плече Люка, а потом ушёл внутрь «Тысячелетнего сокола». Эрдва тихо присвистнул и последовал за ним.

Люк поднял взгляд, когда треснула ветка и из окружающих зарослей, убирая с дороги низко висящий мох, вышел Бен Кеноби. На этот раз он был молод: устало выглядящий мужчина ненамного старше Хана или Лэндо в кремовой тунике и брюках, его лицо пряталось в тени капюшона коричневого плаща. Приблизившись к Люку, он откинул капюшон, обнажая свежий порез на щеке, и сел рядом, опёршись локтями на ноги и свесив кисти между коленями. Ровно в той же позе, что и Энакин.

— Думаешь, мне стоит пойти поговорить с Йодой? — спросил Люк.

— Думаю, с него пока хватит Скайуокеров, — сказал Бен, а потом слегка вздрогнул, будто выдал какой-то секрет.

— Он сердится, что я тогда ушёл? Мне пришлось, — добавил Люк, сжимая в кулак протезированную руку и разглядывая, как кожа перчатки натягивается на костяшках. — Я не мог обречь друзей на страдания и смерть.

Он не смог спасти Хана, но интуитивно чувствовал, что сделал правильный выбор, неважно, что об этом думали Бен и Йода. Если быть джедаем значило позволить своим друзьям умереть вместо себя, то он не хотел быть джедаем. Не так.

— Энакин был прав, — сказал Бен через мгновение. — Йода во многом традиционалист, может быть, теперь даже больше, хотя и не стоило бы, — он оглянулся через плечо на вход в корабль, где несколько минут назад исчез Энакин, и его лицо омрачилось. — Ты был прав, попытавшись спасти своих друзей, юный Люк. Я бы сделал так же — я и делал, много раз, когда был молод.

«Тогда почему ты велел мне не идти?» — подумал Люк, но не стал высказывать это вслух. Ему показалось, что он знает почему. Они с Беном просидели в молчании ещё несколько минут, прислушиваясь к тому, чем другие занимались на корабле: жизнерадостному приветствию Лэндо при виде Энакина, протяжному рёву Чуи, ворчанию Леи над чашкой кафа.

— Почему ты никогда не говорил мне о Кодексе джедаев? — в итоге спросил Люк.

Бен ответил не сразу. Наконец он произнёс:

— Какое-то время я не верил в него. Я жил по Кодексу всю свою жизнь, когда пала Республика, и в итоге он подвёл меня. «Нет смерти, есть Сила»... Я видел гибель миров, юный Люк. Я держал на руках человека, заменившего мне отца, пока он умирал, я чувствовал, как жизнь покидает женщину, которую я счастлив был бы назвать сестрой, я сразил человека, которого любил больше, чем брата — больше, чем что бы то ни было в галактике, — и смотрел, как он горит на берегу реки из пламени. Я видел, как тысячами умирают друзья, дети, любимые и невинные. После того, как у меня на глазах мой мир обратился в пепел, стало очень сложно поверить в то, что смерти нет.

Люк резко втянул воздух. Бен никогда не говорил об Истреблении джедаев или о падении Республики кроме как в самых общих фразах. Для Люка это могла быть древняя история, но сейчас было ясно, что для Бена — и, без сомнения, для Йоды и Энакина — это были очень настоящие, очень болезненные воспоминания.

— Ты всё ещё веришь в это? — спросил Люк. — Даже учитывая, что... — он сделал неопределенный жест в направлении Бена.

— Я не знаю, — просто сказал тот. — Пока я не задумываюсь об этом, я верю в Силу. Если же начинаю думать... — Он щекой опёрся на ребро ладони, отстранённо глядя вдаль. — Я не знаю, хочу ли я жить в мире, где то, что случилось в галактике, было волей Силы.

— Но ты же в нём не живёшь?

Он не ответил. Когда Люк развернулся, Бен уже пропал. Только оставшийся запах дыма доказывал, что он вообще здесь был.

* * *

С тех пор, как после некоего неизвестного события участились имперские патрули, «Тысячелетний сокол» не решался углубляться в пространство Центральных миров. Но конечно, Лэндо знал одного парня, который знал ещё одного парня, и «Сокол» провёл добрые две стандартные недели, болтаясь по Среднему кольцу в поисках искомого парня. Люк видел, что по мере того, как тянулись дни, Энакина всё больше снедала тревога, но рыцарь джедай никогда не показывал её за исключением мимолётных мгновений: когда временами поворачивался к невидимому никому кроме него призраку, чтобы шепнуть понятную только им шутку, или когда во время трансляции Голонета, закусывал губу и склонял голову в чудовищной скорби при виде ещё одного уничтоженного мира.

Было удивительно, насколько Люк наслаждался обществом Энакина. Его учил фехтовать повстанец, который в юности был дуэлянтом на Телерафе, где в стремлении сохранить подобие мира оружием банд были выбраны мечи, но стальной меч сильно отличался от светового, в котором не было веса кроме как в рукояти. Энакин, напротив, вырос, тренируясь со световым мечом, так что, когда он бился, меч был продолжением его самого, такой же его частью, как рука или нога. Когда он двигался, даже для улучшенного Силой зрения Люка клинок казался не более чем сливающимся голубым пятном, тем не менее Энакин терпеливо объяснял ему самые основы каждой из форм владения мечом и некоторые полезные трюки, которые подхватил, как он сам говорил, «тут и там». Иногда за каждым движением была своя история, и Энакин широко улыбаясь, с юношеским воодушевлением рассказывал Люку — а иногда и остальным, если они приходили на тренировку, — о том или другом задании. Пару раз Люк замечал, как из угла грузового отсека за ними наблюдал Бен, улыбаясь под капюшоном при виде того, как сталкиваются голубой и зелёный мечи.

Казалось, у Энакина был бесконечный запас историй времён Республики: задания, которые они с Беном выполняли до и в течении Клонических войн, скандалы в Сенате, пересказанные со слов его жены, джедайские сказки, которые, возможно, никто не слышал уже двадцать лет и, возможно, больше никогда не услышит. Иногда он оглядывался вправо или влево, будто ожидая увидеть кого-то рядом с собой, и когда его взгляд встречал лишь пустоту, он сбивался на полуслове, прежде чем осечься и продолжить.

Он никогда не упоминал ничего, случившегося после падения Республики. По обоюдному молчаливому согласию никто не спрашивал, где он провёл последние двадцать лет своего изгнания, но Люк видел, как всё сильнее хмурилась Лея, слушая историю о кризисе с заложниками в Сенате. Когда Энакин закончил, и Лэндо с Чуи начали обмениваться всё более безумными идеями о том, как вытащить Хана из когтей Джаббы, Лея поймала Люка за рукав и оттащила его в сторону.

— Я знаю эту историю, — сказала она. — Отец часто её рассказывал.

— Хорошо, — сказал Люк. — И что...

— И то, что все её участники мертвы. Все.

Люк сглотнул. В истории Энакина были больше двенадцати сенаторов, среди них — Бейл Органа и безымянная жена Энакина, и захватившие их в плен охотники за головами.

— Хорошо, — повторил он. — Я в курсе, что множество сенаторов погибло в первые годы Империи.

— Имя, которое он не произносит — Падме Амидала, — сказала Лея. — Она была сенатором с Набу последние пять или шесть лет Республики и одной из лучших друзей моего отца. Я не сообразила раньше, потому что она умерла до моего рождения: её убили в день, когда Палпатин провозгласил себя Императором.

— Это был приказ Императора, — предположил Люк.

— Никто не знает, — сказал Лея. — По официальным отчётам её убил джедайский бунтовщик, но...

— Какие шансы, что это правда? — сухо сказал Люк, и Лея кивнула. Он оглянулся на Энакина, который что-то рассказывал Чуи. — Как думаешь, он знает?

— Он знает, что она мертва, — сказала Лея. — На Набу женатые пары берут фамилию партнёра, занимающего более высокое положение. Думаю, сенатор и бывшая королева — на Набу это выборная должность, а не наследуемая, как на Альдераане, — превосходит статусом рыцаря-джедая. Но она настолько давно умерла, что едва ли кто-нибудь её помнит, — на мгновение она замолчала. — Я бы тоже не знала, кто это, не будь она одной из друзей моего отца — и Мон Мотмы, но они были не так близки. В кабинете отца висел её портрет. Выпив, он называл её лучшей женщиной из всех, кого он знал. Я всегда думала, что он знает больше, чем говорит, об обстоятельствах её смерти, но никогда его об этом не спрашивала. Она так давно умерла.

Люк положил руку ей на плечо и притянул её в объятия.

— А теперь и он мёртв, — тихо закончила Лея. — Все в этой истории мертвы.

— Кроме него, — сказал Люк.

Лея посмотрела мимо него и нахмурилась.

— Кроме него, — сказала она. — Почему он жив?

* * *

Приятель Лэндо вышел на них на Нал Хатте, куда они прилетели, прослышав, что Джабба будет на планете. Будучи номинально частью Империи, хатты не позволяли размещать имперских солдат на поверхности, так что «Сокол» смог пристыковаться в Билбоусовском космопорте без особых проблем, помимо обычных подкупов и взяток, которыми по сути были портовые сборы.

Люк проводил Энакина к сорок второму стыковочному отсеку, где стоял пассажирский транспортник, на котором он собирался добраться до Кореллии. В гражданской одежде, со световым мечом, убранным в спрятанную под курткой наплечную кобуру, Энакин выглядел как любой другой молодой космолётчик. Прямо перед входом в отсек он развернулся к Люку.

Энакин уже успел попрощаться со всеми на «Соколе», где они засели после того, как Чуи заприметил одного из информаторов Джаббы. Люка же, который, насколько было известно, был никем в глазах хаттов, признали безопасным для прогулок снаружи.

— Если это выгорит, — медленно сказал Энакин, — ты никогда меня больше не увидишь. Если нет — я, возможно, буду мёртв.

— Звучит, как слоган с вербовочного постера Альянса повстанцев, — легко сказал Люк.

Энакин не улыбнулся.

— Оби-Ван был прав, — сказал он. — Однажды из тебя выйдет хороший джедай. И ты заслуживаешь права знать правду.

На лице Люка застыла улыбка. Это явно было не то, что он хотел услышать, не после последнего раза, когда ему сказали правду.

— Я не пережил Истребление, — тихо сказал Энакин. — Пару недель назад я всё ещё сражался в Клонических войнах. Ситхский артефакт вырвал меня из моего времени и прислал меня сюда, — он прикусил губу, пока Люк не отрывал от него взгляда. — Я отправляюсь в Храм джедаев на Корусанте, чтобы узнать, смогу ли я попасть домой вовремя, чтобы успеть предотвратить это будущее. Возможно, я снова погибну, но я должен попробовать. Но по крайней мере так меня будет кому помнить.

Люк провёл языком по внезапно пересохшим губам.

— И какое имя мне помнить?

— Рыцарь-джедай Энакин Скайуокер, — сказал Энакин, хлопнул Люка по плечу и растворился в толпе переполненного стыковочного отсека.