Раки-отшельники (джен)

1927 год

Воспоминание, похожее на струю дыма, поблёскивало серебром, запечатанное в стеклянном флаконе. Вихрилось, словно стремясь вырваться. Торкил раньше не встречался с подобным. С учётом содержания воспоминания, такая активность раздражала ещё сильнее.

Тесей, должно быть, применил всё своё обаяние, чтобы добыть его у мисс Бэгшот.

— Плохая это идея, — подал голос Тесей, привычно устроившийся в кресле. — Давить на Дамблдора.

Торкил сложил ладони у лица и выдохнул, чтобы сдержаться. Конфедерация требовала результатов от Фоули, Фоули требовал результатов от Торкила, а Торкил… Что ж, Торкил собирался этот результат обеспечить.

— Либо Дамблдор отправится с нами в Париж, либо пожалеет, — заявил он, отодвигая в сторону книжку предсказаний Тихо Додониуса. — Так или иначе, Гриндевальд будет арестован.

— Без Дамблдора нам придётся нелегко. Вспомните американцев.

Торкил поморщился. Когда Серафина Пиквери во всеуслышание объявила о задержании Гриндевальда, он предложил использовать дементоров для охраны. А лучше сразу казнить. Но нет, Конфедерации понадобилось устроить показательный суд над слишком известным преступником, только бы никто не обвинил их в тирании.

— В тебе говорит ученическая привязанность, Тесей. Дамблдор слишком многое себе позволяет. Его нежелание сотрудничать подозрительно.

— Если вы обвините его в пособничестве Гриндевальду, он точно не согласится нам помогать.

— Вот уж в чём я его обвинять не собираюсь, — процедил Торкил, понимая, что злится. Не на Тесея, а просто на ситуацию.

От Гриндевальда было слишком много проблем, на горизонте замаячил выживший сын Корвуса Лестрейнджа, через два дня очередное слушание младшего брата Тесея… И Лита последние несколько недель ходит сама не своя.

— Послушай, Тесей. — Торкил устало потёр висок. — У тебя будет полсотни авроров. Американцы и французы согласились с тем, что ты лучшая из возможных кандидатур. Ты справишься.

По лицу Тесея невозможно было понять, что он думает.

— Пора показать Гриндевальду и его кодле, что вольница закончилась, — добавил Торкил. — Его слушают, потому что все помнят магловскую войну и считают, что при их власти такого бы не случилось. Полная чушь. Таким, как Гриндевальд, только войны и подавай. В мирное время они оказываются не у дел, забытые и никому не нужные.

Лицо Тесея осталось непроницаемым.

В дверь постучали.

— Французы прибудут через несколько минут, — напомнила Лита об ещё одной запланированной на первую половину дня встрече.

— Превосходно. — Торкил поднялся. Тесей тоже. — Постарайся как-нибудь… повлиять, что ли, на брата.

Умом Торкил понимал, что вряд ли Тесей добьётся успеха. Он уже приказал связаться с Гриммсоном. Какая разница, кто изловит обскури, лишь бы избавиться от этой угрозы.

— Я вас понял, сэр.

Через два дня Ньютон сбежал из страны.

* * *

Потери…

Колонка имён с адресами. Необходимость разослать письма с соболезнованиями. Пустой стол в приёмной, за которым сидела Лита.

Ааронович, Датт, Кернкросс… Треть личного состава.

Торкил заварил вторую чашку кофе и едва не опрокинул её на бумаги.

Кофе вышел премерзкий.

Лестрейндж… Первой Торкил написал Капелле.

Ньюболд, Панкхёрст, Реймелсон...

В Аврорате неразбериха. Люди паникуют, их нужно успокоить. Нужно навести порядок. Где Тесей, когда он нужен?

Торкил с силой зажмурился. Моргнул.

Вечер уже поздний, наверняка Тесей дома.

Суинтон, Хобсбаум, Чанг...

Торкил не знал никого из этих людей. Все приказы отдавал через Тесея. Имена, имена, просто имена. С кем-то из них Тесей учился? Может, вместе сбежал на войну.

Почти закончились чернила. Запасной пузырёк в нижнем ящике. Позавчера Лита принесла накладную по канцелярии. Должны были доставить целую партию.

С отвращением Торкил отодвинул конверты, отложил перо.

Если он задержится в кабинете ещё на час, то просто сойдёт с ума.

Окраина Лондона встретила его зажёнными фонарями, похожими на болотные огни. Они недвижно висели в плотном тумане, привлекая мотыльков. Ровная линия, ведущая куда-то вдаль, теряющаяся в сером мареве. Может, там в конце обрыв или река.

В окнах дома горел свет. Торкил нажал на ручку, и дверь поддалась. На комоде у входа лежала пара женских перчаток. С вешалки смотрело несколько плащей.

— Тесей? — позвал он, остро желая выхватить палочку, точно из-под комода на него сейчас выпрыгнет мохнатое сердце колдуна, так пугавшее в детстве.

Тесей был в гостиной. С закрытыми глазами, накрытый пледом, лежал на диване, головой на коленях младшего брата, и тот перебирал его волосы. Ньютон посмотрел настороженно, когда Торкил вошёл.

— Дверь была не заперта. — Оправдания вырвались инстинктивно, нелепо. — Я подумал, мало ли… Тесей спит?

— Нет. — Тесей открыл глаза, блёклые, как вылинявший ситец. Приподнялся на локте. — В Министерстве что-то случилось?

— Нет.

Торкил был здесь чужим.

— Можем поговорить?

Тесей сел на диване. Плед сполз вниз. Он был в дневном.

— Ньют, — попросил Тесей, — поможешь маме на кухне?

Тот посмотрел на старшего брата с явным сомнением, но потом всё-таки встал и вышел.

— Тесей… — сглотнул Торкил, подходя к дивану. Он уже видел, как это бывает. Как человек мучает себя, бросает поленья в костёр чувства вины, чтобы после броситься в него самому. — Вини меня.

— Что?

— Вини меня в смерти Литы. И твоих авроров. Пожалуйста, меня. Не себя. — Голос сорвался. — Я послал вас на смерть.

Он послал Тесея на смерть. И людей, которые ему доверяли. Тесей бы сделал что угодно, отдал бы свою жизнь, только бы кого-то спасти. Но вместо него собой пожертвовала Лита.

Она вообще не должна была оказаться на этом кладбище, пропади оно пропадом!

Тесей поднял руку, ухватил за рукав, потянув к себе. Диван натужно скрипнул, когда Торкил сел. Жёсткие кудри задели подбородок, когда Тесей ткнулся куда-то в грудь, потом в плечо, как слепой котёнок.

Торкил сомкнул руки на его спине.

Тесей всегда казался таким стойким. Идеальным. Торкилу нравилось думать, что ничто не способно его сломить. Что это в Тесее от него.

В Министерстве, в Хогвартсе Тесей держался. Спокойный, уверенный, отстранил Торкила, когда Ньютон направился к Дамблдору. Торкил когда-то читал, что человек не сразу осознаёт, что произошло. Может держаться день, даже два.

Второй день подошёл к концу.

Уткнувшись в макушку сына, Торкил водил ладонями по его рубашке, с силой кусая губы. Тесей глухо рыдал, вцепившись зубами в шерстяную ткань пиджака, чтобы не завыть в голос.

Торкил просто гладил его, проходясь по лопаткам, плечам, волосам, и с каждым движением притягивал всё крепче к себе.

— Ты ведь не уйдёшь? — всхлипнув, спросил Тесей с испугом. Он отстранился, утёр красные глаза ладонью. — Торкил, останься. Пожалуйста.

— Останусь. — Торкил не хотел уходить.

— Мама предложила пожить у неё. — Тесей немного успокоился, но говорил глухо. Он не отодвигался, и Торкил продолжал бессознательно гладить его лопатку. — Я согласился.

«Твоя семья меня возненавидит».

— Хочешь, дам тебе отпуск? — предложил Торкил. — Если дома с матерью и братом тебе будет легче.

Тесей покачал головой.

— Мне в Мунго дали зелья, чтобы я… меньше срывался. Я с ума сойду, если останусь дома.

«И в одиночестве» — понял Торкил по его полному отчаяния взгляду.

— Хорошо. Только я буду рядом. Можно?

Когда Тесей вернулся с войны, Торкил на него накричал. Он считал — потому что Тесей нарушил приказ, рисковал собой попусту. Не мог признать, что все те четыре года боялся, метался, только бы узнать, где Тесей и что с ним. Готов был уверовать, лишь бы с Тесеем ничего не случилось.

— Я на ужин утку запекла. — Капелла вошла в гостиную неслышно. Бледная, осунувшаяся, она опустилась на колени перед Тесеем, накрыв его ладонь своей, мелко дрожащей. — Тесей, тебе надо поесть.

Три года назад Тесея ранили. Он не сразу пришёл в себя, и несколько часов Торкил и Капелла просидели у больничной койки, молча ожидая, пока он очнётся и сможет что-нибудь сказать.

Торкил осторожно переложил свободную руку на плечо Капеллы. Несильно сжал.

Она не сбросила руку. Склонила немного голову, коснувшись щекой.

— Знаю, — бесцветным голосом согласился Тесей.

— Останешься, Торкил?

— Да.

— Прекрасно, — сказала она, поднимаясь с колен. — Тогда я накрою на четверых.

Прямо на линии взгляда оказался камин. Колдографии, некоторые совсем старые, детские, несколько совсем новых. Тесей и Лита на фоне прогуливающихся по загону гиппогрифов.

Спина под рукой вновь мелко затряслась. Зелья. Тесей сказал, ему что-то дали в Мунго. Может, предложить? Чтобы он смог поесть.

— Тесей, лекарство...

— Я уже принял, — прервал тот. — В рецепте написано, что если пить чаще трёх раз в день, можно ослепнуть.

Торкил нервно усмехнулся. Его самого теперь тоже потряхивало.

— Тебя я винить не буду, — прошептал вдруг Тесей.

— Тесей…

— Тебя я винить не буду.

Его глаза горели истеричной решительностью. Сейчас Торкил не мог с ним спорить. Пусть что угодно говорит и считает. Только бы не глупил.

— Как скажешь, — мягко согласился Торкил, вставая на ноги и слегка подталкивая Тесея за собой. — Пойдём ужинать. Заварить тебе чай с ромашкой и мятой? Раз зелье нельзя.

— Без ромашки, — скривился Тесей. Ноги его плохо слушались, и он опёрся о локоть Торкила, чтобы встать. — Ненавижу ромашку.

Капелла наверняка знает, где у Тесея мята, подумалось Торкилу. А если закончилась, он отправит домовуху к себе домой за коробкой. Все аптеки уже закрылись.

— Торкил, — Тесей сжал его предплечье до боли, — спасибо. Что ты здесь.

Сердце забилось тяжелее, дышать стало почти больно. Тесей уже не опирался о него, но всё равно казалось, что всем весом давит на плечи.

— Ты дорог мне, Тесей, — прозвучало откровенно, беззащитно, так на него не похоже. Но Торкил не хотел делать вид, что в дом Тесея его привёл долг.

— Я знаю, отец.

Тесей произнёс с заминкой, точно пробовал на вкус, обкатывал на языке.

Торкил вздрогнул. Он не оставлял надежды, что когда-нибудь Тесей назовёт его отцом, желал роль значительнее начальника и почти друга. И вот мечта сбылась. Но принесла с собой только горечь. Холодную и мучительную, как глаза сына.

Протянув руку, он обхватил Тесея за затылок, уложил головой себе на плечо.

Если бы только всё сложилось иначе. Если бы только не горе заставило их стоять сейчас обнявшись.

— Утка, — напомнил Торкил. — Твоя мама замечательно готовит.

Потом он даст Тесею сонное зелье. Поговорит с Капеллой о похоронах. И с Ньютоном тоже нужно перекинуться парой слов. Но — потом.

А золотистая кошка всё вилась и вилась вокруг его ног.

15 января 2020 года