Тася (джен)

Прогноз погоды обещал резкое похолодание и дождь, но пока на небе не было ни облачка. Зато в душе у Таси бушевала настоящая буря. По настоятельному совету Лары она отправилась на работу раньше обычного, чтобы осмотреть кухню до того, как туда придет кто-то еще. Сестра же осталась дома присматривать за Марией.

Сонные прохожие спешили по своим делам, но Тасе казалось, что каким-то образом они все знают о том, что произошло вчера, и потому она шла, опустив голову, опасаясь наткнуться на осуждающие взгляды.

— Я знаю! Всё знаю! — раздался за спиной женский голос.

Ноги налились свинцом, Тася резко остановилась, и кто-то врезался в нее сзади. Молодая девушка, поправляя шарф, наградила ее злобным взглядом.

— Осторожнее, — прошипела она и тут же продолжила разговор по телефону. — Это не тебе. Да знаю я, что не должна была ему звонить, но ты же понимаешь…

Слова растворились в воздухе, и Тася не расслышала фразу до конца. Она смотрела вслед быстро удалявшейся незнакомке и прислушивалась к гулко бившемуся сердцу. Они знают. Все знают. Сдвинуться с места удалось, лишь когда силуэт девушки превратился в едва различимую точку. По спине градом лил пот. Тасе хотелось вернуться домой, принять душ, переодеться в уютный домашний халат и никогда больше не выходить из квартиры. Но поступить так она не могла. Нужно было как можно скорее прибраться на кухне и избавиться от улик. Да и дома уже не было комфортно, ведь там находилась Мария.

Хорошо еще Лара согласилась помочь. Неправильно радоваться таким вещам, но сестра как нельзя кстати решила уволиться. И хотя, денег снова не будет хватать, вдвоем они как-нибудь справятся, как и всегда.

Как и обычно по утрам, в столовой было тихо, но в этот раз тишина казалась зловещей. Тася щелкнула выключателем и тут же отдернула руку — пожелтевший от бесконечных прикосновений прямоугольник был заляпан кровью. Судя по кисловатому запаху, мусор еще не выносили. Впервые Тася обрадовалась тому, что уборщицы работали спустя рукава. Она открыла окна и вдохнула свежий воздух, ворвавшийся в комнату, после чего начала вычищать следы вчерашнего происшествия — «несчастного случая», как она решила называть его.

Руки дрожали каждый раз, когда она находила очередное красное пятнышко на полу или дверцах шкафчиков. Перед глазами сразу же представал образ Марии: она протягивала к Тасе окровавленные руки и пыталась что-то сказать, но из горла вырывались лишь хрипы и стоны. В такие моменты Тася зажмуривалась и выжидала пару минут, пока видения не исчезали.

Ей удалось закончить раньше, чем явилась Галина — одна из уборщиц. Судя по опухшему лицу и нетвердой походке, прошлым вечером она вновь выпивала со своим очередным сожителем.

— Фу, чем это у тебя так воняет? — спросила уборщица, демонстративно зажав нос.

— Капуста протухла, — ответила Тася, отметив про себя, что вранье начало даваться ей легче.

— Вот потому я и не ем в общепите, — скривилась уборщица, сгребая в охапку мусорные пакеты. — Готовите из не пойми чего. Так и отравиться недолго.

Захотелось съязвить, что Галине скорее грозит отравление паленой водкой, чем несвежим пирожком, но Тася промолчала. Она с волнением наблюдала, как уборщица выносила улики. Пакет с окровавленными тряпками смешался с кучей других мешков для мусора. Никто не станет в них рыться, никто не найдет следов «несчастного случая». Проводив Галину и закрыв за ней дверь, Тася с облегчением вздохнула.

Но работа все равно не клеилась: каша пригорела, компот получился кислым, а тесто никак не хотело подниматься. К тому же Ирка так и не появилась. В обычный день Тася могла бы справиться со всем одна, но сейчас ее мысли были заняты вовсе не готовкой, и лишние руки на кухне не помешали бы.

И все же, она была уверена, что все будет хорошо. Пока в двенадцатом часу в столовую не зашли двое полицейских. Увидев их, Тася выронила наполненный компотом стакан, заляпав подол юбки алыми брызгами. Осколки стекла со звоном разлетелись по всему полу, и десятки глаз посетителей тут же уставились на нее со всех сторон.

— У вас все в порядке? — спросил один из полицейских.

— Да, — едва слышно ответила Тася.

Она начала прибирать устроенный беспорядок, стараясь не встречаться взглядом с непрошеными гостями.

— Хотите пообедать? — спросила она, с трудом изображая безразличие.

— Обед — дело хорошее, — усмехнулся полицейский, — но мы тут по другому вопросу. Вас как зовут?

— Меня? — Тася подняла взгляд: молодой парнишка, на вид не старше двадцати пяти, смотрел на нее с живым интересом. Его напарник, напротив, скучающе озирался по сторонам. — А почему вы спрашиваете?

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — строго сказал второй полицейский.

— Антонина. Азарова.

— Дело в том, Антонина, — тон «хорошего» полицейского стал серьезным, улыбка в мгновение исчезла с лица, — что вчера пропала Мария Владимировна Колова. Ее муж — владелец этой столовой — сообщил, что она собиралась заехать сюда. Вы видели Марию Колову вчера?

— Нет, не видела. Она не приезжала, — ни секунды не раздумывая, ответила Тася.

— Вот как, — нахмурился полицейский и что-то записал в маленьком блокнотике. — И не звонила?

— И не звонила.

— А вы тут одна работаете?

— Теперь уже и не знаю, — пожала плечами Тася. — Напарница моя, вроде как уволиться решила.

— Почему?

— Да потому что Мария Владимировна ваша хотела нас всех выгнать. Ира и не стала дожидаться, когда ее выбросят, как ненужный хлам, — в сердцах выпалила Тася, тут же прикусив язык.

Полицейский, казалось, о чем-то задумался.

— Ясно. Не хотите еще что-нибудь нам рассказать? — спросил он, постукивая карандашом по блокноту.

— Нет, — помотала головой Тася. — Я больше ничего не знаю.

— Хорошо. Но, если что-то вспомните, позвоните, — полицейский протянул ей визитку. Тася взяла карточку трясущейся рукой и положила в карман фартука.

Полицейские еще раз осмотрелись вокруг, словно ожидая наткнуться на пропавшую женщину в одном из углов, как вдруг зазвонил телефон: мелодия популярной песни, одной из тех, что без конца крутили по радио, заполнила комнату.

— Можете взять трубку, — сказал полицейский. — Мы вас больше не задерживаем.

Взять трубку? О чем это он? Осознание того, что случилось, пришло не сразу — звонил телефон Марии. Тася нервно сглотнула — сумка! Ее сумка так и осталась лежать на стуле. Полицейские не торопились уходить, словно почувствовав что-то неладное, а назойливая музыка все звенела и звенела. Кажется, звонивший собирался ждать ответа до победного.

— Ах, да, конечно! Телефон, — взяв себя в руки, улыбнулась Тася.

На ватных ногах она подошла к сумочке Марии и достала мобильник. Он был совсем не похож на ее собственный телефон — черный прямоугольник без кнопок. Как им пользоваться? Куда нажимать? На дисплее высветилось «Котя». Уж не Константин ли Викторович звонит в тщетных попытках отыскать жену?

— Все в порядке? — поинтересовался полицейский.

— Да-да, конечно, — закивала Тася. — Сестра недавно подарила новый телефон, да вот никак не привыкну и не разберусь, куда нажимать.

Кажется, мужчина поверил ей.

— Хотите, помогу? — внезапно спросил он и протянул руку к телефону.

Надо было срочно что-то придумать. Нельзя позволить полицейским увидеть телефон Марии, но Тасю словно парализовало, и она не могла произнести ни слова.

— Тут кто-нибудь вообще работает? — раздался недовольный голос.

Она обернулась и увидела, что около окна выдачи собралась целая толпа голодных рабочих.

— Сейчас, сейчас, — крикнула она и, улыбнувшись счастливому совпадению, повернулась к полицейскому. — Спасибо, но мне пора работать. Потом сама разберусь.

Полицейский пожал плечами, и они с напарником ушли. Тася запихала телефон поглубже в сумку Марии, надеясь, что он все-таки перестанет трезвонить.

— Чего так долго? — вскипел мужчина. — У меня обед скоро закончится.

— Иду, иду, — поспешила Тася. — Уж и подождать не можете. Вас сколько, а я одна!

— Обед тридцать минут, какой ждать-то? — не унимался недовольный рабочий.

В другое время Тася обязательно расстроилась бы из-за подобного скандала, но сейчас обрадовалась нахлынувшей толпе, спасшей ее от назойливого полицейского. И она принялась за работу, стараясь отвлечься от тягостных мыслей.

* * *

Дома ее поджидал очередной сюрприз: вернувшись с работы, Тася обнаружила Марию, крепко связанной бельевой веревкой, и с кляпом из кухонного полотенца, торчавшим изо рта.

— Что тут произошло?

— Орала слишком много, — сухо ответила Лара. Сестра сидела на кухне и как ни в чем ни бывало пила свой зеленый чай. — Грозилась нас всех пересажать.

Тася прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Хотелось кричать и выть от усталости, но вслух она лишь тихо произнесла:

— Сегодня приходила полиция.

— Полиция? — оживилась Лара. — И ты с ними говорила?

— Конечно, говорила, — фыркнула Тася. — Будто я могла отказаться.

— Конечно же, могла, дура. Ты хоть корочки-то их видела?

Тася задумалась. Действительно, показали ли полицейские документы? Представились ли как положено? Она даже не помнила их имен. Перепугавшись, тогда она почти не соображала.

Лара продолжала ворчать, обвиняя ее в том, что она вела себя неправильно и совершала одну ошибку за другой, и, чтобы не продолжать бессмысленный спор, Тася решила перевести разговор на другую тему.

— Что с раной?

— Не знаю, не смотрела, — ответила Лара. — Но эта курица несколько раз теряла сознание.

Тася вернулась в комнату и присела на край дивана, рядом с Марией — выглядела она в разы хуже, чем утром: на лбу выступила испарина, вокруг глаз залегли тени. Тася осторожно отодвинула повязку и взглянула на рану — края воспалились, и, хотя рана еще не гноилась, казалось, все шло именно к этому.

— Надо зашить.

Незаметно подкравшаяся Лара до смерти напугала Тасю. Сестра с интересом рассматривала рану, и от недоброго огонька в ее глазах стало не по себе.

— Как зашить?

— Иначе загноится. Хуже будет.

Мария замычала и слабо забилась, пытаясь освободиться от веревок.

— Тише, корова ты старая! — рявкнула на нее Лара. — Мы же тебя спасаем, так что успокойся.

Играть в хирурга совсем не хотелось, но, если хорошенько подумать, Лара была права — ранение было очень серьезным, такие сами по себе не заживают. Поколебавшись, Тася принесла набор для шитья — бывшие до этого момента самыми безобидными вещами, нитки с иголками в одночасье превратились в орудие пыток.

Мария стонала и мотала головой, призывая сестер остановиться. Из глаз ее текли слезы, вся косметика размазалась по лицу. Но была ли согласна Мария или нет, рану нужно было зашить. Так врач назначает болезненные процедуры, не спрашивая согласия пациента.

Собравшись с силами, Тася глубоко вздохнула, взяла одну из иголок и принялась зашивать рану единственным знакомым ей самым простым швом. Если бы не кляп, крики Марии были бы слышны на всех этажах. Тася поблагодарила судьбу за то, что на лестничной клетке рядом с ними жила лишь дряхлая старушка — глухая и почти слепая. Квартира напротив принадлежала мужчине, работавшему на севере, четвертая же квартира и вовсе пустовала — хозяева никак не могли найти квартирантов.

Наконец, дело было сделано, хотя «операция» тяжело далась Марии. Лара принесла смоченное в холодной воде полотенце и положила на лоб изнеможённой женщине.

Лишь далеко за полночь, когда Мария наконец-то заснула, они с сестрой тоже отправились спать. Но уснуть Тасе так и не удалось. Она провела ночь, не сомкнув глаз, прислушиваясь к тяжелому дыханию, доносившемуся из соседней комнаты.