Без излишней драмы (джен)

Урарака как раз закончила пересказывать, что же случилось в кабинете директора, когда в двери их класса появился сам Всемогущий. Деку заметил его первым — чуть ли не на автомате повернулся к нему с раскрытыми от трепета глазами.

— Всемогущий!

— Доброго дня, юный Мидория, — улыбнулся он, но тут же обратил внимание на учительское кресло, где и сидела Урарака в окружении Аоямы, Яомомо и Мины. — Вы не против, если я одолжу у вас юную Урараку? Окажи мне честь.

Она смущённо кивнула и поднялась со своего места, чтобы последовать за ним. Он лично собирался отругать за тот бред, что она наговорила в директорском кабинете? Или он, как и заверял, смог как-то убедить Шимуру дать ей второй шанс?

Когда она поступала в Юэй и услышала, что одним из преподавателей будет Всемогущий, она была скорее напугана, чем взбудоражена. Ну да, он в течение многих лет был героем номер один (прежде чем героически потерял причуду в сражении с суперзлодеем), был не меньше знаменит своей широкой ободряющей улыбкой (почти что глуповатой — кто в своём уме будет 24/7 поддерживать эту гримасу на своём лице?) и никогда не подводил нуждающихся. Но, можете назвать её скептиком, на неё он никогда не производил впечатления доброго дядюшки, к которому можно в любой момент подойти и поговорить о своих жизненных проблемах. Он был слишком неприступным, слишком мускулистым, слишком профессиональным героем для такой недоучки, как она. Она ожидала, что как учитель и наставник Всемогущий не будет настолько хорош.

Она поняла, что неправа два дня спустя. Во всех смыслах. Он не был слишком мускулистым — он вообще не был мускулистым, на самом деле. Урарака до сих пор не могла придумать правдоподобной причины, каким образом он мог раздуть своё худое, как палку, тело до тех мускулов, которыми было легче лёгкого собственную рубашку разорвать. И наставником он был не таким уж неприступным. Он даже издалека казался бесконечно добрым человеком, всегда вежливым и готовым прийти на выручку к подопечным.

Примерно поэтому она была ему благодарна больше, чем когда-либо в своей жизни именно в тот момент, когда он провёл её на площадку на улице, усадил на скамейку и предложил банку прохладного лимонада из автомата — наверняка пытаясь сгладить будущее послевкусие плохих новостей. Она и сама была согласна, что проще переварить отказ, если наесться чего-нибудь сладкого.

Он украдкой вытащил из кармана своего огромного пиджака крохотную визитку.

— Юная Урарака, прими это.

— М-м? — визитка была оформлена очень простецки. Сверху было напечатано красным шрифтом «Агентство Хана», ниже — его имя, должность управляющего и главного по всем вопросам, номер телефона и адрес электронной почты. Она распахнула глаза, что те чуть на скамейку не вывалились. Всемогущий выпросил у Шимуры для неё контактные данные? — Божечки, спасибо вам огромное!

Он глухо усмехнулся.

— Рано меня благодарить, дитя. Тебе ещё многое предстоит. Я всего лишь сказал юному Тенко, что ты молода, неопытна и заслуживаешь второго шанса.

Третьего, на самом деле. Он и так не стал ей мстить после всего, что она сделала и наговорила на тренировке. Но Всемогущий прожигал её пристальным взглядом, так что она слабо улыбнулась и кивнула.

— Но не делай поспешных решений, — продолжил он. — Твои причины учиться на героя… во всяком случае, честные.

Ох, она хотела провалиться сквозь землю. Спасибо Всемогущему за его вежливость — о чём она думала, когда выкладывала все свои постыдные мелочные причины спасать людей перед человеком, который жизнь и причуду положил на этом поприще? И что теперь он о ней думал?

— Думаю, тебе стоит связаться с семьёй и обсудить эту стажировку с ними. И лучше провести небольшое исследование, какого рода миссии выполняются в его агентстве. Неплохо знать заранее, действительно ли это та работа, которой ты хочешь заниматься.

Урарака фыркнула и выпрямилась. Она и так всегда знала, что её причуда не такая полезная, как у Яомомо, не такая мощная, как у Тодороки и не такая взрывная, как у Бакуго. Конечно, она могла бы в сражении со злодеем отправить того в свободное плаванье по воздуху, но даже если ей с этим навыком дадут лицензию — толку? Она сможет попасть в первую десятку геройского топа только нечеловеческими усилиями и одним снизошедшим чудом. А все её одноклассники и друзья в какой-то момент станут соперниками за зарплату повыше и конкурентами по рейтингу.

Одна эта мысль порождала в ней небольшие сомнения — а на том ли пути нынешнее геройское сообщество? Сейчас герои скорее были нацелены на поддержание и улучшение собственного рейтинга, чем на реальную помощь людям.

— Даже если я изначально поступила сюда, чтобы помочь родителям, я должна согласиться со словами Шимуры-сана. Большинство героев работают только для того, чтобы устроить бой позрелищнее и поднять себе очки рейтинга. Если моя причуда и мои способности принесут больше пользы на спасательных операциях, я смогу отказаться от амбиций.

Всемогущий похлопал её по плечу.

— Мне нравится твой дух, юная Урарака. Уверен, ты в итоге примешь верное решение.

* * *

— Если спрашивать меня — я скажу, лучше позвони родителям и послушай, что скажут они. В конце концов, твоя мама…

— Я уже с ней поговорила, — покачала головой Урарака.

— Оу, и что она?

Урарака видела в стёклах его очков отражение самой себя, ковыряющей палочками в тарелке риса. Итак, они с Иидой и Деку сидели в столовой, на своём любимом месте. Ей не хотелось пересказывать одноклассникам разговор со Всемогущим — тем более, что к тому времени, как она вернулась, все разошлись на обед. Деку и Иида были достаточно любезны, чтобы её дождаться и пообедать втроём. Но разумеется, когда они вернутся на занятия, её снова все обступят.

Как она и ожидала, мама была всецело за то, чтобы Урарака занималась тем, что ей по душе. Вот вечно родители ей это говорили — мама всегда говорила, что находила в себе силы работать, когда слышала её наивный невинный лепет, даже если дела шли очень плохо и хотелось сложить руки. Урарака так серьёзно заявляла, что заработает кучу денег и мама с папой наконец-то отдохнут, но папа только трепал её по макушке.

— Нам достаточно того, что ты улыбаешься, Очако, — говорил он тогда.

Сегодня мама сказала то же самое.

— Очако, ты хочешь пойти на ту стажировку? — спросила мама, когда Урарака ей позвонила. — О нас не переживай, милая. Делай то, что считаешь нужным и не отказывайся ради нас от своей мечты.

— Ох, мамочка… — попыталась она выговорить сквозь задушенные слёзы. Всякий раз, когда она слышала родителей в телефонной трубке, её пробивало на поплакать.

— Может, там ты даже свою причуду укрепишь, — добавила мама. — И ты лучше узнаешь внутреннюю кухню профессиональных героев. Ты говорила, у главного в том агентстве причуда «разложения»?

— Да.

Мама задала ей этот вопрос уже трижды — либо не могла поверить, что у кого-то может быть такая мощная сила, либо была напугана всеми потенциальными несчастными случаями, которые могут произойти, если он один раз неправильно положит на что-то руку. Урарака знала, что мама сомневалась в этом предложении, но в жизни ей бы этого не сказала. Впрочем, мама тоже могла уловить скрытые нотки подросткового возбуждения и воодушевления даже в мрачном тоне Урараки.

— Мама, его причуда не действует на живое, — соврала она. — Только на неодушевлённые предметы.

— Да-да, я понимаю, — с лёгким облегчением согласилась она. — К тому же, сам Всемогущий порекомендовал тебя на эту стажировку. Очако, мы поддержим любое твоё решение. Если ты решишь, что эта школа и эта профессия всё-таки не для тебя — наши двери всегда для тебя открыты.

— Конечно, мам.

Ещё несколько вопросов и пару материнских советов спустя, её мама закончила разговор на «мы любим тебя, милая», и совсем не внезапно, Урарака закончила разговор в состоянии рыдающей сопливой лужицы. Она даже не знала, почему расплакалась. Может, потому что всё ранее пережитое унижение и паника молотом обрушились ей на голову, едва она услышала мамин голос?

Но она всё равно не рассказала, что точно случилось на тренировочной площадке — рассказывать подобное по телефону было бы слишком неловко. Однажды она обязательно поделится, но это будет, когда все её закипающие смутные чувства и эмоции по этому поводу окончательно утихнут.

— Она мало что сказала. Говорит, чтобы я делала, что хочу, но блин, я не знаю, чего я точно хочу! С одной стороны, я бы хотела к ним поехать, но…

Ложка Деку замерла на полпути ко рту.

— Но? — переспросил он.

— Не знаю, — покачала она головой. — То есть, скорее всего, я просто разнервничалась, потому что там совсем чужое место? Может, я бы меньше волновалась, если бы вы двое поехали со мной? Не знаю. Правда, не знаю. Я должна трястись от воодушевления, но… я…

— Боишься его причуды?

— Что? Да не-е-ет! — отмахнулась она настолько фальшиво, что ей самой было это очевидно.

Деку собрал последний рис из тарелки.

— Урарака-чан, он не сделает плохого, — сказал он (точнее, выдавил с набитым ртом и пришлось угадывать по слову). — Он умеет себя контролировать. Ну да, «разложение» работает от прикосновения, но он умеет с этим справляться! — да ну, Деку? А что ж ты чуть в обморок на месте не свалился, когда он на тебя руку закинул? — И знаешь, это так круто! Ты бы видела его в том бою на Камино… Столько людей видели всё вживую, везунчики. А я сидел, готовился к экзаменам…

— Откуда ты столько о нём знаешь? — перебила Урарака, пока Деку не скатился в свой привычный непрерывный отаку-бубнёж.

Неужели они были лично знакомы? В принципе, причуда Деку похожа на такую же, какая была у Всемогущего, и они всякий раз странно перешёптывались при встречах в коридоре или на улице, так что здесь было сложно не заподозрить странную связь. Да и разве не Тодороки говорил, что Всемогущий кто-то типа опекуна Шимуры Тенко? Так получается, они были знакомы ещё до того, как Деку в Юэй поступил! Ух ты! Так они, получается… братья? Сводные братья? Э-эм, полу-братья?

О, так получается… Всемогущий не такой уж и ангелочек? А что, если на самом деле он богатый Казанова, у которого куча бастардов по всей стране?

— Ну, я много читаю про героев, — застенчиво улыбнулся Деку и потёр шею. — Он, конечно, далеко не в топ-10, но я сильно им восхищаюсь. Если бы я был на твоём месте, и он лично меня позвал к себе в агентство, я бы даже не раздумывал. Он очень харизматичный лидер.

Ну, получается, не братья. Скорее, Деку запал на него как последний фан-бой?

Она не успела сказать больше — Деку поднял руку, привлекая чьё-то внимание.

— Эй, Тодороки, давай к нам! — и зашептал уже ей: — Готов поклясться, Тодороки знает про него больше, чем все мы вместе взятые.

* * *

Тодороки выслушал новости по её инциденту как никогда безразлично. Урарака всегда задавалась вопросом, что происходит в голове у этого парня. Внешне он выглядел холодным, но то, как он временами оглядывался на сбившихся в компании одноклассников, говорило об обратном — как будто он хотел присоединиться, но не знал, как это сделать. Иногда он мог с ходу нагрубить, иногда (как сегодня) мог внезапно навязаться с поддержкой. Даже сейчас всё в его виде кричало о том, как он хочет с кем-то сесть в столовой, но в итоге он стоял посреди зала и так зыркал, как будто это они должны были телепатически уловить его желания. Ну, Деку всё же уловил, но это было немного не то.

А потом он просто уселся и начал игнорировать любые попытки Деку завязать разговор, поглощённый только своей холодной собой.

Как бы то ни было, она всегда чувствовала, что Шото вне их лиги — как потому, что он рекомендованный студент, так и потому, что он — младший сын нынешнего героя номер один Старателя. Примерно поэтому ей хотелось закатить глаза и увидеть собственный мозг, когда она просто спросила про Шимуру Тенко, а этот Шото тупо молча полез в карман за телефоном. Ну да, не каждый день такая девчонка, как Урарака Очако, получает такой качественный игнор от очередного «золотого» мальчика с богатеньким папой.

Ах, да, не стоило забывать свой роковой недостаток. Она всегда слишком быстро складывала неверное впечатление. Сложила вчера и, вон, сейчас.

Тодороки достал свой телефон, чтобы положить посередине стола.

— Нацуо-нии постоянно мне их присылает, — он дважды постучал по экрану смартфона, чтобы тот снова включился. — Можешь посмотреть. Кое-что было снято в его агентстве.

— Оу? — ошарашенно пискнула она. Так он помочь хотел? — Эм-м-м, спасибо, Тодороки-кун.

Он только пожал плечами и вернулся к своей собе.

Урарака осторожно взяла телефон. Она никогда не держала в руках настоящий смартфон, да ещё и принадлежащий другому парню. Она наверняка сейчас что-то случайно наклацает или сломает. Судя по возникшему на руку давлению, Деку тоже попытался через её плечо подсмотреть за фотографиями своего обожаемого харизматичного кумира. Иида напротив них постоянно ёрзал на месте, как будто был в шаге от потери контроля — и действительно, через секунду он вскочил с места и подошёл посмотреть фотографии вместе с ними.

В итоге они устроились по обе стороны от Деку — тот утверждал, что знает каждого из агентства. Урарака не сомневалась. Ей ли было не знать, с каким рвением Деку рвётся к новой информации о героях.

Остальная часть обеденного перерыва прошла за просмотром всего, что было в папке с красноречивым названием «тойя-нии бесит».

Большинство фотографий (точнее, селфи) сфокусированы именно, что на его брате — тот выглядел так, будто с каждой из сторон Шото вырвали по куску. Копна снежно-белых топорщащихся волос, ярко-голубые глаза, лёгкие ожоговые пятна на лице и руках. По общему впечатлению он был куда более весёлым, общительным и живым в сравнении со своим братом-социальным инвалидом. Она как раз задалась вопросом, что случилось в их жизнях, что братья выросли такими разными, как на одной фотографии показался Шимура Тенко, и она забыла, о чём вообще думала.

Фотография была прошлогодней — не нужно было много на эту тему много гадать, стоило только обратить внимание на стоящий на барной стойке праздничный торт с красноречиво воткнутыми свечами «19». Перед тортом сидел он сам, закрыв всё лицо своей правой рукой, и по одному этому виду Урарака могла ощутить все исходящие флюиды «как они меня достали».

А «они» — это парочка на барных табуретах по обе стороны от него.

Тодороки Тойя широко улыбался в камеру, одной рукой приобнимал Шимуру за плечо, а другой пытался стянуть ладонь с его лица. Справа от него какая-то девушка с тёмными волосами пыталась заснять их на видеокамеру. Судя по всему, она пыталась убедить его задуть свечи и разрезать торт, пока воск полностью не растаял. Урарака могла поклясться, что он сквозь пальцы смотрел именно на девушку.

— Шимура Хана, — представил её Деку. — Она его старшая сестра.

«Ух ты», подумала Урарака, настолько брат с сестрой были друг на друга не похожи. У Ханы были большие тёмные глаза, под одним из них была родинка, и она сияла приятной улыбкой. Она, судя по виду, была из тех людей, с которыми можно столкнуться в магазине перед последней коробкой хлопьев, разговориться, и разойтись уже самыми лучшими друзьями.

В то время, как у её брата был видок, как будто он мог прямо сейчас пойти и в лёгкую отвоевать у богов смерти саму Преисподнюю.

На самом деле, если присмотреться, на фотографии было много деталей, помимо торта — так стоп, это её глаза обманывают, или на заднем плане ещё один Тенко Шимура корчил рожи какому-то человеку-ящерице? Не успела она приблизить и убедиться, как Иида смахнул фотографию.

Ну, следующая картинка была не такой хаотичной. На самом деле, это было нормальное групповое фото. Шимура Тенко стоял в центре (с видом слишком недовольным для позирования), по обе стороны от него расположилась вся его команда. Деку принялся перечислять их имена, статистику, рейтинги и причуды (вот как он столько за раз запоминал? Урарака была вполне способна и собственное имя забыть, если бы её внезапно спросили), но всё пролетело мимо её ушей. В лучшем случае она запомнила двоих: мистера Компресса, который своей причудой сжатия обычно превращал то ли небольшие обломки, то ли пострадавших в шарики и уносил в безопасное место; и Магне с причудой намагничивания людей.

— …Но честно скажу, не знаю, чем в агентстве занимается старший брат Тодороки, — закончил Деку. — Его причуда… Синее пламя, вроде бы? В общем, в агентстве ни слова о нём не сказано.

Урарака даже знать не хотела, каким образом Деку добрался до такой закрытой информации. Очевидно, для такого неудержимого фаната не было никаких преград.

Шото к этому моменту уже закончил обедать.

— А, Тойя-нии? — он промокнул губы салфеткой и отложил палочки, прежде чем с самым невозмутимым лицом кирпичом заявить: — Он на шее у всех висит. Профессионально.

* * *

Мина заявила, что будет в её комнате, пока она созванивается с Шимурой, чтобы предоставить моральную поддержку. Ага, так Урарака и поверила — наверняка ей хотелось просто услышать весь разговор в качестве прямого свидетеля (и нет, Урарака скорее убилась бы, чем стала включать громкую связь).

Почему-то Шото тоже пришёл. Может, ему было любопытно, чем закончатся ей планы на семестровую стажировку? А фиг его знает. Он держал свою морду-кирпич что тогда, что сейчас — зато с кем-то переписывался и то и дело прикусывал губу, как будто пытался удержаться от ухмылки, прежде чем набрать очередное сообщение. С кем он вообще мог так висеть на телефоне?

По крайней мере, Деку был абсолютно честен и искренен в своей поддержке.

— Ты справишься, Урарака-чан! — вскинул он кулак, когда она взяла злосчастную визитку с таким лицом, как будто это была привязанная к её лодыжке взрывчатка.

Она набрала номер, при этом чуть ли не выламывая клавиши на телефоне, и её большой палец замер над зелёной кнопкой вызова, пока она мысленно проговаривала заготовленные реплики. «Могу ли я поговорить с Шимурой Те…» Нет, не так. «Могу ли я поговорить с управляющим? Кто я такая? Я учусь в Юэй…»

— Ой, Очако-чан, ты слишком много думаешь, — нетерпеливо перебила её мысли глупая Мина, прежде чем наклониться через плечо и нажать на кнопку вызова.

Её старенький потрёпанный телефон (который практически никогда не мог сработать правильно с первого раза) предательски подключил вызов. Урарака, чертыхаясь про себя, панически попыталась нажать на завершение звонка и так старалась, что почти уронила телефон на пол. Копошилась она достаточно долго, чтобы в трубке послышались гудки. Ух-х-х, звёзды сегодня определённо не на её стороне — ну, и отдельное «спасибо» Мине.

— Да просто поговори с ним! — она вжала телефон Урараке в ухо. — Ты же знаешь, что сказать, да?

Ни черта я не знаю!

Она бы уже отключилась, если бы не прозвучал первый гудок. И как бы то ни было, не осталось другого выхода, кроме как ждать и, затаив дыхание, прислушиваться, пока сердце с каждым гудком колотилось всё сильнее и сильнее. Четвёртый. Пятый. Шестой.

Она уже почувствовала тупое облегчение, что вот-вот её перебросит на голосовую почту, как в динамике раздался «щёлк» и её глаза распахнулись от знакомого хриплого голоса с другой стороны.

— Шимура.

Боже, мать его за ногу, это его личный номер телефона?!

Она почувствовала, как по телу непроизвольно пробегают мурашки от звука его голоса прямо возле её уха. Вот и всё, теперь она была в полной панике. Она понятия не имела, что ему сказать. Она-то ожидала, что ей ответит какой-нибудь секретарь, или помощник, или хоть кто-нибудь, с кем можно было переговорить и немного успокоить нервы, пока её свяжут непосредственно с ним.

— Это он! — беззвучно просипела она Мине. — Это его телефон!

Мина попыталась ободряюще кивнуть.

— Так, ладно, скажи ему что-нибудь!

— Я не могу, что я ему скажу?! Мне попробовать прикинуться, будто я пиццу заказываю?

Весь этот состряпанный в три секунды план тут же полетел прахом.

— Кто звонит? — протянул он скучающе, но с явным намёком на нетерпение.

Она откашлялась. Ну что ж, сейчас или никогда.

— Аэ-э-э, э-эм, з-здрасьте! Добрый вечер! — боже, какая же тупица. Парень наверняка в миллиметре от того, чтобы бросить трубку и забыть последние две минуты жизни. — Ш-Шимура-сан? Это Очако Урарака, я в Юэй учусь на первом курсе! Помните меня?

— Хм-м-м, Урарака? — повторил он, как будто пытался её вспомнить. Может, он был настолько занятым человеком, что каждый день виделся с кучей людей и не мог держать имена каждого в памяти? Либо так, либо он просто корчил из себя надменную большую шишку.

— Уравити, — всё равно подсказала она.

— Ах, да. Откуда?.. А, тебе Всемогущий визитку отдал, верно?

— Д-да, а что… — «что-то не так?», хотела спросить она, когда он перебил её негромким цыканьем. Что-то подсказывало, что это он не в её адрес, и даже не в комментарий к её словам — как будто он отвлёкся на что-то, чем занимался до её звонка. Интересно, что там. Он был чем-то занят? Может, он куда-то поехал, а она ему мешает? Нет, это определённо было ошибкой. Не стоило вообще ему звонить. — Шимура-сан?

— Уравити, повиси здесь минуту, ладно? — сказал он как раз в момент, когда она собралась извиниться и отключиться.

— Если вы заняты, я могу позвонить позже. Может, завтра?

— Нет, сегодня поговорим, просто… погоди ровно одну минуту, хорошо?

А потом раздался долгий звуковой сигнал, и она осталась на удержании.

Один день из жизни Тенко Шимуры

Он уже в сотый раз проверил свой телефон — новых уведомлений не было, не считая тупого спама, который ему высылали с тех пор, как он сдуру проверил цену на лосьон для кожи.

— Нет, — буркнул он под нос, очищая папку со спамом. — Не нужны мне ваши усилители причуды, и другое говно своё заберите. Не хватало ещё в химеру превратиться.

Не помогало и это покалывание под ладонями, которое то и дело только усиливалось с утра… нет, со вчерашнего дня. Разумеется, сдерживаться ему ни разу не помогало, потому что шея снова начала чесаться (как же трудно в такие моменты не возвращаться к старым привычкам), и причуда достигала своего предела. Он понимал, что осталось несколько минут, пока он случайно не разложил собственный телефон, а даже если стресс снимется, покупать новый ему не особо хотелось. Во всяком случае, сегодня.

Тенко вздохнул и поднялся с кровати, бросая телефон обратно на подушку. Он осознавал, что бесился, и что хуже, он знал точную этому причину, но всё равно ничего не мог с этим поделать.

Чёртовы герои.

В обычные дни даже разовое общение с героями оставляло его на несколько дней в угрюмом и подавленном настроении. Всемогущий, Курогири (ладно, он терпимый) и какие-то слишком перевозбуждённые дети из Юэй, которых он был вынужден контролировать в Зоне Смоделированных Катастроф. И в честь чего они с таким шилом в заднице носятся? Так хотят побить злодеев? Так любят ломать себе кости? Их тупые визги и бесполезные брофисты то и дело действовали ему на нервы. А единственным нормальным человеком и крутым героем в той компании был именно Сотриголова — он ещё в семь лет это понял, и до сих пор его никто в этом не переубедил.

А эта, господи боже, подруга с причудой обнуления веса? Он сам был виноват, что пошёл искать лично её, и должен был предвидеть её реакцию — в конце концов, типичная девчонка с типичного тупого геройского курса. Они там учат малолеток вариться в адреналине под лозунгом «бей, потом задавай вопросы»? Он же просто вежливо её окликнул, а что взамен? Получил с кулака (кстати, у девчонки, даже если она малявка, неплохо удар поставлен — сколько времени прошло, а у него всё ещё рёбра болят), полетел в озеро и остался злым, мокрым и чувствовал себя идиотом сильнее, чем когда-либо.

А когда она начала угорать с его вида и хлюпающих кроссовок — это всё, можно было прямо там умирать от унижения. Когда он вернулся домой, первым делом он разложил эти чёртовы кроссовки до состояния порошка. Хана предложила их спрятать до лучших времён, но нет, он не даст второй шанс этой предательской обуви.

Он поплёлся к двери, стараясь открыть так, чтобы не разложить ни ручку, ни свои тапочки. Менять в очередной раз ручку — та ещё боль в заднице, да и красные тапки он любил. Они не заслужили стать жертвой его «разложения». Вон, на кухне и в гостиной вечно куча мусора, которую можно уничтожить (всё равно пришлось бы выбрасывать).

Он осмотрелся в поиске подходящих вариантов. Пустые коробки из-под обеда? Пивные бутылки в мусорном ведре? Дебил, развалившийся на диване в гостиной и даже не потрудившийся снять ботинки (сколько раз ему повторять, чтобы на входе разувался?), который лениво клацал пультом от телевизора?

На какую-то секунду он реально обдумал эту сладкую идею разложить ему ноги, но напомнил себе, что Хана не оценит, когда придёт домой и увидит, что Тойя немножко (окей, не совсем «немножко») отличается от того состояния, в котором она его оставляла. Она даже объяснений не захочет — сразу кинется на младшего брата с обвинениями. Разумеется, она будет в этом случае права (в этом доме «разложения» больше ни у кого нет), но дело немного не в том.

Тенко сжал пальцы, чтобы случайно не долбануть причудой по Тойе или его ботинкам (он лучше остальных знал, как трудно контролировать себя, когда всё его существо умоляло «ну давай хотя бы ботинки ему разложим!») и тяжело задышал через нос, продолжая плестись к кухне. Запихнув весь мусор в огромный чёрный пакет, он через гостиную пошёл на задний дворик.

— Мусор выносишь? — спросил Тойя, не отрываясь от телевизора.

— Да. Тебя тоже вынести?

Он бы с удовольствием.

Тойя фыркнул, но не смог сразу найтись с остроумным ответом. Вот же лох.

— Потеряйся, малолетка.

Тенко усмехнулся, прежде чем выйти на улицу — не каждый день в словесной перепалке с Тойей побеждал именно он. Тот очень хорошо управлялся со словами и прекрасно умел играть драму (у Компресса выучился, не иначе), даже если никакими другими талантами его жизнь не наградила. Наверное, именно так он и влюбил в себя Хану? Хотя нет, не совсем, просто они оба были одинаковыми идиотами. Ведь идиоту много не надо, чтобы влюбиться в такого же — как там, похожести притягиваются? Или, вроде бы, там было про противоположности?

Он покачал головой, прежде чем положить пакет с мусором рядом с недавно посаженным деревцем манго. Он положил на пакет ладонь, позволяя своей причуде медленно выйти через пальцы, пока от коробок и банок не осталось ничего, кроме пепла, который он и раскидал лопатой возле деревца. Временами он реально любил свою причуду, даром, что подавляющее большинство людей (и их собаки) боялись этого до обморока. На все сто процентов его не боялись только Хана и Тойя — эти двое знали все (ну или большую часть) его самые неприятные секреты, и именно их хотелось припугнуть так, чтобы они в жизни не подумали свои рты открывать. К сожалению, именно им на его причуду было совершенно по боку — как же странно жизнь сложилась.

Он стряхнул остатки пыли и пепла с шорт, когда вернулся в дом — Тойя совсем разлёгся на диване, а телевизор показывал какое-то идиотское комедийное шоу. Тенко раздражённо зажал переносицу. Он не знал, что бесит сильнее — свисающий с подлокотника единственный ботинок или сам факт того, что Тойя орёт с этого ни разу не смешного дерьма по телевизору, как гиена.

— Ноги опусти, нахлебник, — процедил он, захлопывая ногой заднюю дверь.

Тойя склонил голову, как будто пытался увидеть его из-за спинки дивана.

— Не-а.

Ох, как же хотелось вернуться в те времена, когда Тойя так его боялся, что разжигал огонь всякий раз, когда видел его в двух метрах от себя. В то время было немного обидно, но сейчас он наслаждался воспоминаниями, как вселял во всех страх одним только взглядом. К сожалению, те дни длились очень недолго — знакомство, долгое общение и окрепшая дружба сколотили приличное доверие: теперь, если бы он и потянулся рукой к лицу Тойи, тот просто отмахнулся бы и бросил «ага, уже обосрался».

Не то чтобы он не мог положить ладонь кому-то на лицо и посмотреть, как оно разваливается под пальцами — Тенко уже это делал. Всего один раз. Он прекрасно это помнил: крики ужаса, резкий удар граблями по лицу, собственный мгновенный переход от чувства вины к всепоглощающей ярости, перекосившееся в страхе и ненависти лицо человека, доживающего последние секунды жизни, удовлетворение, расцветающее в сердце пятилетнего ребёнка…

Хана отказывалась верить, что это был не несчастный случай. Тенко знал, что это не было ни случайностью, ни нападением злодея — но он сам, ударивший отца с чистейшим намерением его убить. Пятилетний ребёнок не знал, что такое убийство. Наверное, в то время его мыслительный процесс был до эгоистичного простым — ему с неба на голову свалилась разрушительная сила, которой он мог стереть в порошок всё, что в жизни его не устраивало.

Либо же Хана знала, но ей было всё равно. В конце концов, она соврала всем и прикрыла его перед любым, кто задавал ей вопросы. Может, втайне она тоже этого хотела, но боялась что-либо предпринять? Она ведь тоже никогда не знала настоящего счастья под отцовской крышей.

Как бы там ни было, Тойя и Хана оба его бесили, никогда не воспринимали всерьёз, поддразнивали и носились с ним, как с ребёнком (втайне Тенко нравилось всё из этого, но он скорее руку себе отрубил бы, чем в этом признался), но никогда никто из них не вызывал такого удушения, как было с отцом. Даже в его детстве они лучше всех знакомых ему взрослых понимали, что ему не менее тяжело всё это пережить, и всегда пытались подарить ему чувство домашнего уюта, даже когда в собственных жизнях не всё складывалось, как надо. Поэтому он даже не подумал бы их ранить.

Была и другая, более актуальная на сегодняшний день причина. Он просто… застрял с ними. Он не смог бы от них отречься, даже если бы захотел. Хана была его сестрой, здесь без разговоров. А Тойя? Он был похож на застрявшую в сколотой бутылке пробку, которую нельзя было вытащить и не облиться в процессе.

Он вернулся в реальность, когда Тойя пощёлкал пальцами перед лицом.

— Эй, алло, ты уснул?

— М-м? — не успел он сказать что-то ещё, как ему в руки всучили ботинки. — Чего?..

— Закинь их на полку. И открой ей дверь, пока она не решила, что ты меня прибил.

— Тойя? Тенко? — громыхнул дверной звонок. — Вы там поубивались?

Тенко закатил глаза. «Даже не подумал бы их ранить», ага, да, он уже забрал эти слова назад. Иногда некоторые невозможные проблемы могло решить одно простое убийство. А что, без них в доме было бы так тихо, спокойно. Одиноко. Печально…

— Ах-х-х, да хватит уже, — прошипел он то ли Тойе, то ли Хане, то ли собственным мыслям. Он швырнул ботинки на полку (попутно сбив на пол другую обувь), и единственная причина, почему он их не разложил — он только недавно покупал Тойе новые ботинки, потому что старые случайно уничтожил. Он бы не вынес очередной вони на эту тему. Тенко открыл дверь, пока Хана не выломала дверной звонок и не выбила двери — она была сильнее их обоих вместе взятых даже без своей тупой причуды.

— Хана, боже! Две минуты только прошло!

Она в ответ только ухмыльнулась и швырнула ему свою сумку (сегодня что, день «попользуй Тенко в качестве полки для шмотья»?) и сменила туфли на домашние тапочки, прежде чем пройти в дом. Даже если она заметила беспорядок на месте обуви, то ничего не говорила — вместо того метала взгляд между ним и Тойей, как будто спрашивала, доставлял ли какие-то неприятности её маленький шумный братишка, и стоит ли оставить его сегодня без сладкого.

— Ты совсем мне не доверяешь! — он кинул её сумку к туфлям и пошёл в гостиную. — Я не… Я, вообще-то, весь день работал! А Тойя вечно своей задницей диван давит, и вообще!..

— Тенко, успокойся, я ничего не говорила, — хихикнула она.

— Эй, у меня выходной, вообще-то! — оправдался Тойя. — И ты сам стоял с таким лицом, будто через секунду мне ноги разложишь.

А, так он заметил.

— У меня был сильный стресс, ладно? Даже сейчас руки чешутся. Тебе не понять.

Тойя ухмыльнулся.

— Всё ещё потекаешь по своей невесомой подружке?

И чем он думал? Как он пришёл к идее, что нажаловаться Тойе на Очако Урараку — хорошая идея? Ну да, стоило ожидать, что эту информацию рано или поздно используют против него.

Он плюхнулся на другую сторону дивана, чувствуя, как нарастает истощение. Даже с одним идиотом в доме ему становилось плохо, а с двумя можно было просто ложиться и умирать.

— Хана, напомни, зачем мы его в доме держим?

Сестра как раз шла в свою комнату, как надула губы, как будто реально думала над ответом.

— Он, ну… готовит неплохо?

— Серьёзно, и это всё?! — Тойя швырнул в неё подушку, но она, хихикая, легко уклонилась и скользнула за дверь. — Эй, Хана, я здесь обиделся, вообще-то!

— Что там за история с Тенко? — крикнула она вместо извинений. В дверь полетела ещё одна подушка. — Он какой-то расстроенный.

— А-а, это, — Тойя снова растянулся на диване и специально пятками впился ему в бедро. Вот допросится же. — Помнишь ту одноклассницу Шото, про которую он вчера скулил весь вечер?

— М-м-м, угу, — промычала она под звук выдвижного ящика и какой-то громкий стук. Либо она слишком сильно вытащила ящик и уронила его, либо упала на пятую точку, пока пыталась шорты надеть. С неё станется что одно, что другое.

Но, как и он сам, Тойя настолько к ней привык, что даже не моргнул на этот шум.

— Наш ребёнок приехал к ней со всеми почестями, сделал ей предложение, от которого неприлично отказываться, но какая печаль! Она его отшила.

— Эй-эй! Я ей стажировку у нас предложил, а не то, что ты… тьфу! — попытался возразить он, но Тойя, хихикнув, небрежно пожал плечами, явно чтобы подействовать на нервы. Он в любом случае не стал бы слушать — стоило ему сформировать о чём-то мнение (девяносто девять процентов, что оно будет тупым и ошибочным), и он это мнение не поменяет до самой гробовой доски.

Хана, как обычно, поверила каждому его слову — не успел он договорить, как она вылетела из комнаты с таким видом, будто на улице объявили обвал цен на элитное бельё (он один раз увидел её на такой распродаже, это была полная жуть).

— Божечки, кто она? Как она выглядит? Она симпатичная? — протараторила она, Тойя лишь махнул рукой. — Попроси её дать мерки. Твайс тебе клонов сообразит.

— Думаешь, у меня этой идеи не было? Всемогущий отговорил. Говорит, это не этично.

Хана влезла на диван, придерживаясь за его плечо, чтобы не упасть, и сложила под собой ноги.

— Когда ты уже успел со Всемогущим?..

— Ну да, сейчас он только в Юэй безвылазно сидит. Чёрт их всех побери, — раздражённо вскинул руки он. Наверное, сейчас он выглядел капризным ребёнком, но ему было всё равно. — Чем больше вспоминаю, тем больше бесит. Я проглотил своё унижение, засунул гордость куда подальше…

— У тебя есть гордость?

Тенко его проигнорировал.

— …Потому что наше дело всегда стоит на первом месте! Я снова пошёл в эту тупую геройскую школу, даже со Всемогущим поговорил. Всемогущим, мать его! А потом она мне такого наговорила, что лучше бы я вообще туда не приезжал.

— И что она там?

— Сказала, что хочет стать героем, чтобы лёгких бабок заработать, — впрочем, он не мог её за это судить. Шесть лет назад и у него была идея, что геройство — хороший путь к лёгкому обогащению, и он прекрасно знал, как это заманчиво. Как минимум, она была сообразительной. — У неё нищие родители, она хочет их обеспечивать.

Хана задумчиво кивнула.

— Ну… зато честно.

— Ага, обычно все дети там орут «Плюс Ультра, пойду всем головы ломать!», а она… честная.

Тенко хотел возненавидеть её за то, что она над ним посмеялась, но почему-то не мог. Может, потому что он знал, что те поручни развалились именно из-за его причуды? Или потому что её история его задела? А что, он её хорошо понимал — когда он был младше, сам был такой же и хотел поскорее вырасти, чтобы дать своей семье всё, что они заслужили за то, что вырастили его в любви, несмотря ни на что. Дать Хане и Тойе всё, что они заслужили.

— А её причуда? Да это же круто! Она может чему угодно вес обнулить! Вообще чему угодно, вне зависимости от веса и габаритов! Ты представь, сколько она заберёт головной боли в любой поисково-спасательной миссии! Но — нет, простите, «я буду надирать задницы злодеям и грести бабло лопатой!».

Ох, чёрт, однажды Уравити украсит собой первую десятку рейтинга, а Тенко будет на коленях ползти за её автографом, если продолжит отзываться о ней с таким обожанием. Надо было придержать свою одержимость — и нет, не ею, а её причудой. Да, причуда у неё была полным отпадом, а её владелицей оказалась сущая малявка, которая умеет только драться без повода и всякий бред нести.

Он, наверное, переборщил даже для них, потому что Хана и Тойя уставились так, будто у него третий глаз открылся.

— Ух ты, — в итоге выдал Тойя, вытаскивая из кармана телефон. — Парень, да ты реально одержимый. Если так сильно её хочешь — ввались посреди занятий и выкради её из школы.

Хана вздохнула и покачала головой. М-м-м, так похищение всё-таки не вариант? Потому что идея ему, в принципе, понравилась — технически, он бы привёз её в агентство, показал ей всё и попросил принять решение нормально, вот и всё похищение. Ну да, привёз бы насильно, но что поделать? Если бы она отказалась — он бы отпустил на все четыре стороны.

— Тенко, — она нежно погладила его запястье. — Помнишь, когда ты открывал агентство, ты говорил, что хочешь создать место, безопасное для тех, кого из-за причуды заклеймили опасными или бесполезными. В то время мне твоя идея очень понравилась, а сейчас… Послушай, принуждать эту девушку… Как её зовут?

— Урарака Очако.

— Да. Если ты собрался манипуляциями или силой заставить Урараку-чан у тебя работать, ты не думаешь, что это немного противоречит твоей политике? Её способности хороши настолько, что её приняли в Юэй…

— Хочешь сказать, я пытаюсь дать ей меньше, чем она того стоит?

Хана чуть распахнула глаза.

— Нет-нет, я не это хотела сказать.

— Или мне надо использовать собственные ресурсы на максимум и не пытаться заграбастать то, чего у меня нет?

Она какое-то время молчала, но потом медленно кивнула.

— Что-то типа того. Но, конечно…

— Да знаю я, — вздохнул он.

Он и сам много думал об этом — все эти два дня с той самой секунды, как взял лист посещаемости у Тринадцатой и заметил её причуду. Сначала он просто хотел посмотреть на эту подругу в действии (за этим и искал её в Зоне Кораблекрушения), а буквально через минуту испытал такой коктейль из эмоций — из злости, унижения, ненависти и в итоге даже какого-то благоговения, которое пересилило всё остальное. Он решил, что её причуда подойдёт его агентству просто идеально, а его главным недостатком был перфекционизм, когда он на чём-то зацикливался и не сдавался, пока не добьётся полного успеха.

— Просто… — он повернулся лицом к сестре. — Помнишь нашу последнюю операцию, которую мы проводили в Хосу-сити? Мы тогда не могла практически ничего, только вытаскивать жертв из-под завалов. Даже Компресс жаловался, что ему тяжко ампутировать людям конечности просто потому, что по-другому их живыми не вытащить. От нас с Тойей там толку было мало, мы бы только всё испортили. Я уже тогда думал, что было бы так круто, если бы у нас кто-то мог просто поднять все эти куски здания — и угадай, что случилось, когда мне на голову свалилась девчонка именно с той причудой, о которой я думал? Конечно, я зациклился, но да, ты права, — снова вздохнул он. — В итоге решать ей. Даже если я еë заставлю, это будет против всего, за что я выступаю.

С улыбкой Хана взъерошила ему волосы. В пять лет ему очень нравилось, когда она этого делала. А сейчас? Ну, если не врать, ему всё равно нравилось. По секрету, естественно. Но это пока она не начинала трепать ему макушку на глазах у посторонних — тогда это было уже откровенно неловко.

— Тен-чан уже так вырос.

— Да ну тебя, — он сбросил с себя её руку. — Я давно уже не мальчик.

— О-о, с каких пор у меня теперь младшая сестра?

— Хана, я взрослый, — вздохнул он, наверное, уже в тысячный раз. Такими темпами он задохнётся скоро. Почему в этом доме все такие тупые? — Я мужик уже.

От этих слов Тойя как набрал воздуха, так и заржал, что чуть с дивана не свалился. Хана пыталась состроить «полностью с тобой согласна», но судя по тому, как она предательски прикусила губу, её тоже на «ха-ха» пробивало.

— Да ну, — недоверчиво буркнула она. — У тебя же такие милые пухлые щёчки!

И в тот же момент голос подал Тойя:

— Так теперь наш «Хана-ча-а-ан, этот онии-чан снова пытался поджечь мне ру-у-уки» отрастил себе язык называться мужиком?

— Я так не говорил, идиотина. И у меня хотя бы голос сломался, а ты как пищал в двенадцать, так и сейчас пищишь.

Хана фыркнула, но быстро зажала рот рукой. Он припомнил Урараку. Почему всё, что он делал или говорил в последнее время, вызывало у окружающих одни только тупые смешки?

Тенко поднялся с дивана, готовый запереться в своей комнате, пока они не припрутся извиняться, или пока он сам не успокоится достаточно, чтобы не пытаться что-то разложить. Хана перехватила его — обвила всеми пальцами его запястье и потянула обратно на диван. Наверное, только ей одной хватало смелости вот так держать его за руку.

— Извини, пожалуйста, Тен-чан. Я не хотела смеяться. Ты что-то расска… Да что?

Как оказалось, Тойя сзади подталкивал её пальцами ног за талию и приглашающе держал свой телефон. Она тут же отпустила руку, чтобы полезть к Тойе и его телефону, что бы он там ни показывал. Наверное, сейчас снова будут друг друга сюсюкать. С тех пор, как они начали встречаться, Тенко всегда чувствовал себя пятым колесом. Ревнивая его часть всегда старалась вытворить что-то эдакое, лишь бы они обратили внимание на него, а не на друг на друга — впрочем, сейчас это уже не работало. Другая его часть, куда более сентиментальная, немного завидовала — ему тоже хотелось, чтобы кто-то любил его так же, как эти двое любили друг друга. Но умом он понимал, что этого не случится. В конце концов, кому хватит смелости разделить подобную близость с человеком, у которого такая причуда?

Но и жаловаться он не мог. У него была сестра, у него был Тойя, у него была целая команда преданных людей — гораздо больше, чем он заслужил после всех грехов, которые совершил. Особенно он не заслужил Хану. Что бы он ни делал, ему всегда казалось, что этого мало, чтобы выразить свою ей благодарность за то, что она его буквально вырастила, даже если он навёл на их семью такую трагедию.

На этот раз, когда он собрался уходить, Хана его не остановила, полностью поглощённая прокруткой чего-то там на телефоне Тойи. Его недобрая ухмылка остановила Тенко на полпути до комнаты. Так, что происходит?

Ответ он получил ровно через секунду — сестра начала визжать.

— Боже! Да она и вправду умилительная!

— Кто? — тупо спросил он.

Хана подняла телефон. Кто-то сфотографировал девушку посреди комнаты, она сосредоточенно мусолила взглядом старенький телефон-раскладушку. Судя по ракурсу и смазанности, камера была скрытой, и он уже хотел начать рассказывать, как неприлично (даже по его меркам) фотографировать девушек без их ведома, как до него дошло, кто именно на фотографии.

— Что за… Как ты?.. Ну да, Шото, как я сразу не догадался! Что ты ему наговорил?

Он пнул Тойю в бок, но тот только хрипел и похрюкивал от смеха.

— Шото сказал, она сейчас тебе позвонит. Будет стажировку выпрашивать. Беги за телефоном.

Оу, так она не врала, когда говорила, что хочет у них поработать? Он-то думал, что она просто пытается его задобрить, чтобы он не настучал на неё директору. Да ну, не настолько он мелочный — более того, ему самому будет неловко жаловаться на этот инцидент всему миру.

— А я знаю типаж Тенко, — внезапно заявила Хана. — Ему нравятся милые и острые на язык девушки. Вон, сначала за Неджире-чан бегал, теперь за этой.

Он ошеломлённо распахнул глаза от её слов. Нет, враньё это всё! Нет у него никакого типажа!

— А может, тебе просто стоит перестать сватать меня с каждой девчонкой, которую ты видишь? Она старшеклассница, ровесница Тоги! Ей и шестнадцати-то нет!

Хана уложила голову между подлокотником и рукой Тойи. Она была до странного похожа на их бабушку-героиню (не такая мускулистая её версия), потому что пошла вся в отца. А вот он (с её слов) был больше похож на маму.

— Да-а? А ты сам давно старшеклассником был? — зевнула она.

— А наш «мужик» думает, раз бросил школу, то всех переиграл, — сказал Тойя, не отрываясь от телефона.

— Ты вообще заткнись.

Из его комнаты раздался звон телефона.

Он рванул в свою комнату.

— Чтобы все начальники так за потенциальными стажёрами бегали! — захохотал ему вдогонку Тойя.

Он не отказывался от спора по этому поводу, но сейчас он забрал телефон с подушки, где и оставлял, и пальцем провёл влево, чтобы принять вызов.

Ох, стоп. Я знаю, что она звонит, но она не знает, что меня предупредили. Так, значит…

Значит, надо отвечать так же, как он отвечает на любые звонки от посторонних.

— Шимура.

Это долгое молчание в трубке заставило сомневаться в словах Тойи. Может, это какой-то спам-звонок или реклама? Но, когда он вернулся в гостиную, он услышал из динамика мягкое девичье дыхание. Она что, боится с ним говорить?

— Кто звонит? — продолжил он.

— Что она говорит? — бесшумно выдохнула Хана.

— Аэ-э-э, э-эм, з-здрасьте! Добрый вечер! — протараторила она. Ладно, это даже немного мило… так, стоп, нет. Он отвернулся от сияющих глаз Ханы, пока она не высмотрела любые перемены в выражении его лица. Она так до конца жизни его в покое не оставит. Урарака откашлялась. — Ш-Шимура-сан? Это Очако Урарака, я в Юэй учусь на первом курсе! Помните меня?

Конечно, помню. Но это было бы для неё слишком просто.

— Хм-м-м, Урарака? — сделал он вид, что думает. Хана хихикнула, а Тойя вскинул брови. Они определённо задразнят его до смерти после этого разговора, но пока что он будет строить из себя супер-пупер-занятого начальника.

— Уравити, — поправилась она.

— Ах, да. Откуда?.. А, тебе Всемогущий визитку отдал, верно?

Значит, это всё-таки сработало. Когда Урарака выползла из кабинета Незу, Всемогущий попросил его пересмотреть своё решение по её кандидатуре.

— Я думаю, юная Урарака перенервничала, не поняла, в чём цель собеседования и не подумала, что говорит, — сказал тогда он. — Разумеется, она тренируется, чтобы стать храбрым и самоотверженным героем, который будет помогать людям. Её желание помочь родителям — только лишняя мотивация. Она надёжна.

— Хм-м, но судя по тому, что я услышал, её интересует не помощь людям, а зарплата.

— Для этого и нужна временная стажировка — чтобы она поняла, нравится ли ей эта работа, прежде чем она переступит порог твоего агентства в качестве штатного сотрудника, — вмешался директор Незу. Будь Тенко немного тупее, он бы решил, что преподаватели в Юэй просто пытаются любой ценой пропихнуть своих студентов в известные агентства. — В геройских начинаниях любой опыт играет только на пользу, верно?

— В каком-то смысле да, — вздохнул он и сделал долгую паузу, как будто размышлял над их словами. В итоге он вытащил из кармана одну из визиток и бросил на кофейный столик. — Но мне не улыбается обучать человека, который всё равно рано или поздно уйдёт, потому что перед лицом потрясли контрактом выгоднее. Я не хочу тратить своё время и ресурсы, и в итоге она окажется слабонервной. Если она действительно так к этому готова и надёжна, как ты говоришь, пусть до завтрашнего вечера со мной свяжется.

Он был почти что доволен сложившимся поворотом событий, как Тойя прервал его мысли очередным бессмысленным комментарием:

— Серьёзно, «Шимура-сан», да ещё и на «вы»? — забормотал он. — Это слишком формально, попроси звать тебя по имени.

— Тойя, так дела не делаются, — ткнула ему под рёбра Хана. — Они не на той стадии отношений. Дай ей пару годиков созреть, не знаю. Хотя, их знакомство вполне себе миленькое.

Они вбили себе в голову, что раз уж Тенко говорит по телефону, то можно языки развязать? Да щас.

— Д-да, а что… — пролепетала Урарака, немного обеспокоенная, что он, считай, уже её послал.

— Но ты же называешь меня дебилом с тех пор, как мы встречаемся.

— Потому что ты и есть дебил.

— А твой брат не дебил?

— Он дурила, это другое.

Тенко закатил глаза. О чём речь вообще? Кто дебил? Кто дурила?

— Шимура-сан?

— Уравити, повиси здесь минуту, ладно?

Мне надо о них позаботиться, и я сразу же к тебе вернусь. Эти два идиота мешают мне нормально разговаривать.

— Если вы заняты, я могу позвонить позже. — начала отмазываться она. — Может, завтра?

— Нет, сегодня поговорим, — настоял он. — Просто… погоди ровно одну минуту, хорошо?

До Тойи, когда надо, всегда быстро доходило — едва Тенко сунул телефон в карман, он вскочил на ноги, на кончиках его пальцев заиграли синие огоньки.

— Что, малолетка, подраться хочешь?

Он не был уверен, чем в этом случае всё закончится. Наверное, он обожжёт себе все руки, прежде чем сможет что-то сделать — он всегда так проигрывал Тойе. Но сейчас, когда вот-вот разворачивалось очередное противостояние, в одну секунду они обнаружили себя валяющимися на полу. С одинаково преданными выражениями они повернулись к Хане, которая, скрестив ноги, расселась посреди дивана.

— Ребята, можете друг друга сжигать, разлагать, всё такое — но одна царапина на моём новеньком диване, и я всеми богами клянусь…

— А Тойя валялся на диване в ботинках!

Не дай бог ему упустить этот прекрасный шанс бросить Тойю под автобус.

Его голубые глаза сверкнули как никогда мрачно.

— Ты — труп, — прорычал он.

Ага, уже обосрался.

— С Ханой об этом поговори.

Показав язык, Тенко ушёл в свою комнату, оставляя Тойю на полу, пока Хана во всех красках придумывала, как его сегодня убивать. Ну, хотя бы ненадолго его оставят в покое.

— Э-э-э, Шимура-сан? — вернул его к реальности девичий голос.

Ох, мать! Я же поставил на удержание, да? Точно поставил. Пожалуйста, скажите, что да!

Почему он снова и снова унижался перед одной и той же девчонкой?

Ну почему он пошёл в тот день именно к ней? Почему он вернулся в эту сраную школу, чтобы снова с ней поговорить? Почему в жизни не существовало кнопки «сброс»?

Что ж, кнопки действительно не существовало, оставалось только прикинуться, что ничего этого не было.

— Да, Уравити. О чём ты хотела поговорить?