Ах, молодость, превратности любви... (гет)

Поиски противоядия оказались гораздо более плодотворными, чем Гермиона могла надеяться. К счастью, она помнила, какой шкаф приподнял Невилл, и Снейп, очевидно, был очень скрупулезен и содержал зелья в безукоризненном порядке, поскольку он пометил не только разбитые флаконы, но и их места на полках. В течение 30 минут Гермионе удалось исключить большое количество зелий, и остались два возможных варианта: Amortentia Lenis и Odoratus Amabitur. Конечно, она слышала об Амортенции — самом сильном любовном зелье в мире. Она решила, что "Lenis", вероятно, означает, что оно проще, чем обычная Амортенция, поскольку она ожидала, что слово "ленивый" будет производным от него. Судя по эффектам, которые она видела, она была полностью убеждена, что искомое зелье не было ни мягким, ни слабым. Odoratus Amabitur, с другой стороны, содержало слово "запах", которое, скорее всего, имело какое-то отношение к обонянию. Когда она вспомнила стихотворение Снейпа и комментарии Рона — она усмехнулась, вспомнив об этом — они были основаны на запахах. Кроме того, в углу этикетки она увидела три буквы, которые она видела и на некоторых других зельях, но не на Amortentia Lenis. Буквы произносились как HBP. Она быстро поняла, что, хотя она в определенной степени знала все зелья, не помеченные HBP, она ничего не знала ни об одном из помеченных зелий. Возможно, это были самодельные зелья, изобретенные не кем иным, как самим Снейпом? Если так, то казалось странным, что Снейп не маркировал зелья "SS", но опять же, она никогда полностью не понимала мотивов профессора зелий.

Она продолжила поиски и начала рыскать по столу Снейпа в поисках дополнительных подсказок. Обычно она чувствовала бы себя очень виноватой, делая это, но, вспомнив его поведение, она была уверена, что он был бы благодарен, не тоскуя больше по самому своему ненавистному ученику. И в конце концов — она должна была спасти Гарри. Каждая секунда, которую она тратила на поиски противоядия, означала лишнюю секунду агонии для ее лучшего друга. Ей нужно было пройти через это.

В конце концов она наткнулась на ящик, запечатанный магией. К ее удивлению, он открылся простой "Алохоморой". Странно. Она подумала, что он, вероятно, был бы защищен более надежно, если бы Снейп не покинул класс в такой спешке. Он не из тех, кто может быть беспечным. Тем не менее, она получила то, что хотела, и ей не потребовалось много времени, чтобы найти описание Odoratus Amabitur, поскольку папки в ящике были расположены в алфавитном порядке.

"Odoratus Amabitur — сильный любовный парфюм.

Одна или две маленькие капли этого парфюма заставят ближайших окружающих увлечься обладателем, так как они будут проецировать на него свои любимые запахи. Кроме того, сияние кожи повысит привлекательность. Убедитесь, что вы находитесь наедине с объектом, иначе возникнут неловкие ситуации. Будьте очень осторожны при применении — не используйте больше двух маленьких капель, чтобы не расширить радиус действия этого состава еще больше или не усилить его действие. Вы знаете, что произойдет. Не используйте по назначению чаще одного раза в месяц, так как обоняние может быть необратимо искажено и повреждено.

Действие парфюма исчезнет через 24-48 часов. Чтобы эффект закончился раньше, либо подарите цели (целям) романтический поцелуй, либо распылите на себя противоядие".

Гермиона не думала, что первый вариант реален, поскольку попыталась представить искаженное лицо Гарри при романтическом поцелуе со Снейпом. Нет, подумала она, качая головой, определенно не вариант. Она была совершенно уверена, что на ее душе остались бы шрамы на всю жизнь. Она начала искать ингредиенты в разных шкафах, и ей потребовалось примерно 45 минут, чтобы приготовить противоядие — долго, но она сделала то, что было необходимо.

Пока закипало противоядие, она порылась в сумке Гарри и почувствовала себя очень счастливой, найдя Карту мародеров. Пробормотав "Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего", она расправила пергамент и просмотрела его в поисках Гарри. Она нашла его в коридоре второго этажа, прижатым к стене, вполне возможно, у одного из окон. С какой стати ему там быть? Это было ужасное зрелище, так как точка Гарри вплотную прижималась к линии стены, в то время как огромное количество точек — настолько плотно расположенных друг к другу, что она не могла разобрать ни одного имени — окружало его, казалось, медленно приближаясь к нему.

— Давай, Гарри, — услышала она свой голос, желая, чтобы приготовление противоядия не занимало столько времени.

Затем, внезапно, точка Гарри сделала небольшой скачок, и он оказался по другую сторону линии. Неужели он прошел сквозь стену? Правильно, нет — он, должно быть, выпрыгнул из окна! О Боже! Гермиону затошнило. Была ли толпа причиной того, что он выпал из окна, или он чувствовал себя настолько отчаявшимся, что... Нет, она отказывалась в это верить. Правильно? С другой стороны, сейчас, когда она увидела, как точка с именем "Долорес Амбридж" прижалась к окну, воображая, как старая ведьма тянется к нему через стекла — может быть, и нет. Она не могла представить себе человека более отвратительного, чем эта жаба. Пока она снова искала точку Гарри, в ее животе завязался узел, и она удовлетворенно вздохнула, когда наконец нашла. Точка быстро двигалась вдоль стен замка, что могло означать только то, что Гарри успешно вызвал метлу, точно так же, как они практиковались на четвертом курсе.

Она попыталась проследить за точкой, но Гарри летел невероятно быстро, и ей было непросто удерживать взгляд на быстро движущейся чернильной капле. Наконец она увидела его, парящего рядом с Дракучей Ивой, а затем точка исчезла. Она улыбнулась сообразительности Гарри. Она сомневалась, что даже Рон пытался бы искать его там.

Выбраться из подземелий было легко. Она спрятала сумку Гарри под мантию, чтобы не получить никаких нежелательных вопросов, и думала, что прекрасно выберется наружу, пока ее не оттащили в сторону возле Большого зала.

— Где Гарри?! — обвиняющим тоном спросила Лаванда. — Ты знаешь, где он! Вы двое всегда вместе!

— Не имею ни малейшего представления, — ответила Гермиона, изображая невинность.

— Нет, ты знаешь! Ты лжешь!

— Гермиона!

Рон приблизился к ней, яростно оттолкнув в сторону Лаванду, чтобы добраться до нее. Блондинка нахмурилась и ушла, вместе с сердитой Парвати. Хотя Гермиона была благодарна, она не была так уж рада видеть Рона. Лгать ему было намного труднее.

— Ты видела Гарри? Он внезапно исчез! Я проверил все места, о которых мог подумать, но его запах, он исчез, и я могу думать только о нем и о том, где он и...

— Все в порядке, Рон, — успокаивала Гермиона с сочувственной улыбкой на лице. — Он вернется. Ты же знаешь, что он заботится о тебе.

— Он... Он тоже? В этом смысле?'

Гермиона поджала губы, пытаясь не рассмеяться.

— Я не знаю, но он называет тебя своим лучшим другом, не так ли?

Рон явно почувствовал себя ободренным этим заявлением и выпятил грудь.

— Да, ты права. В конце концов, я его лучший друг.

— Так и есть. Я уверена, он вернется.

— Во всем виновата эта жаба, — проворчал Рон. — Она пыталась лапать его у всех на виду! У этой женщины нет такта. Ты бы видела выражение лица Гарри, он выглядел совершенно подавленным. Я имею в виду, я бы тоже был! Можешь себе представить?

— Я бы предпочла не представлять, — Гермиона вздрогнула.

— А потом она назначила нам всем отработки на месяц просто за то, что мы "отпугнули его" или что-то в этом роде. Она даже пыталась уволить Нюниуса... Я имею в виду, я бы не возражал, а ты?

— Да, я тоже, Рон, — как ни в чем не бывало повторила Гермиона. — Только тебе следует помнить, что нельзя произносить это имя в присутствии посторонних ушей. Я действительно хочу получить 'О' на СОВ, и даже если профессор Снейп не самый...

— Ты слышала стихи, которые он читал Гарри? Ты слышала? Он скользкий мерзавец!

Гермиона снова рассмеялась, думая, что собственничество Рона было немного милым, но также зная, что ей нужно идти.

— Знаешь, Рон? Почему бы тебе не вернуться в гостиную Гриффиндора и не подумать, как должным образом поприветствовать Гарри и признаться ему в любви так, чтобы не отпугнуть его. Я уверена, он это оценит.

— Думаешь, он согласится?

— Абсолютно, — ответила Гермиона, слегка прикалываясь над другом наслаждаясь этим. — Ты же знаешь, что он любит лепестки красных роз, верно? Я полагаю, профессор Спраут выращивает кусты роз в теплице № 1, так что если...

Ей не нужно было заканчивать предложение, так как Рон исчез из поля ее зрения, прежде чем она успела закрыть рот. Пытаясь сдержать смех, она тоже направилась к Дракучей Иве.

К счастью, ее не потревожили другие студенты или профессора, пока она добиралась до волшебного дерева. Быстрый "Immobulus" заставил дерево остановиться, позволив ей войти в узкий проход, который должен был привести к тоннелю, по которому она дважды путешествовала с Гарри на третьем курсе. Воспоминания о событиях, связанных с хроноворотом, всегда вызывали у нее улыбку, так как это был один из первых случаев, когда она позволила себе восхищаться Гарри и не чувствовать себя виноватой из-за этого. Имеется в виду, как она могла не быть о нем высокого мнения после того, как увидела, как он вызвал это заклинание Патронуса, спасая ее, себя и своего крестного?

— Гарри?

Она вошла в тускло освещенный холл и медленно поднялась по лестнице. Место выглядело таким же ужасно грязным, как и всегда — пыль слоями и сломанная мебель на полу. Однако от ее друга не донеслось ни звука.

— Люмос. Гарри? Ты здесь? Это я, Гермиона.

Очень взволнованный Гарри заглянул в щель в двери спальни и тяжело вздохнул.

— О, слава Мерлину, это ты. Я думал... Я не знаю, что я думал.

Он полностью открыл дверь, и теперь Гермиона смогла хорошенько рассмотреть его. Он снял мантию, оставшись в футболке и джинсах, и, по-видимому, пытался очиститься с помощью каких-то заклинаний, но безрезультатно. Его волосы были растрепаны, одежда в беспорядке, очки надеты наспех и криво, он выглядел усталым и напуганным, но с ним все было в порядке. Она вздохнула с облегчением. С ним все было в порядке, и с ее помощью все должно было вернуться на круги своя.

— Подожди минутку, — сказал Гарри, выглядя озадаченным. — Разве ты не хочешь... знаешь... Наброситься на меня?

Она усмехнулась.

— Нет. Я бы никогда, ты же знаешь. Я пришла помочь тебе. Я рада, что ты оставил карту в классе, так что мне удалось тебя отследить.

— Отлично, Гермиона, ты, как всегда, великолепна... Я так рад, что на тебя это не повлияло, понятия не имею, почему, но... Я так, так рад! И я так рад, что ты здесь и нашла меня, ты не можешь себе представить...

Гермиона почувствовала, как у нее сжалось сердце, когда Гарри заключил ее в теплые и выразительные объятия. Боже, это было так тяжело. Она не могла сейчас высказать свое отношение к нему, об этом не могло быть и речи. Она не хотела, чтобы Гарри думал, что на ее слова также влияет это проклятое зелье. Да, она тоже чувствовала его запах, да, она видела, что он светился, но он все еще был Гарри. Ее лучший друг. И внезапно она почувствовала себя виноватой за все это. Разве она не предала его, не высказавшись вслух?

— Люди совершенно сошли с ума! Я имею в виду, не только Снейп, но и Парвати, и Паркинсон, и... Гермиона, там была Амбридж! Она преподавала в четвертом классе, и Джинни тоже, и Колин Криви, все они выбежали из класса...

— О, это ужасно.

— Так и было! Я обречен! Как мы собираемся остановить это?

— Ну, к счастью... — начала Гермиона, но Гарри был слишком погружен в свои страдания, чтобы слышать ответ. Он начал расхаживать взад-вперед.

— Может, мне просто остаться здесь до конца семестра? Думаю, я мог бы спокойно пожить здесь какое-то время, я имею в виду, я могу жить у Дурслей целое лето, или, может быть...

— Может, ты перестанешь паниковать хоть на секунду? — засмеялась Гермиона, хлопнув его по руке. — Я нашла противоядие.

— Ты... Ты нашла? Уже?

Гарри остановился и уставился на нее, с недоверием и полным благоговением, и она попыталась не концентрироваться на очень очевидных бабочках, которые в настоящее время атаковали ее внутренности.

— Боже мой, Гермиона, тебе всегда удается меня удивлять.

Она почувствовала, как по ее щекам поползла краска, которую она ненавидела. Это заставляло ее чувствовать себя глупо, а Гермиона Грейнджер была кем угодно, но не глупой девчонкой.

— Да. То варево, что свалилось на тебя, похоже, было изобретением самого Снейпа. Он оставил два возможных варианта противоядия, нам придется их попробовать.

— Изобретением самого Снейпа? Я не могу представить его... Как бы то ни было, сейчас это не особо интересно. Что за варианты?'

— Ну, — лукаво сказала Гермиона, — один из вариантов требует, чтобы ты целовался с любым, на кого подействует зелье.

Взглянув в лицо Гарри она фыркнула.

— Да ты издеваешься? — сумел спросить Гарри, тоже смеясь. Гермиона решила — вероятно, он по ее реакции понял, что она никогда не позволит ему пройти через это испытание.

— Ну да. Похоже, это один из вариантов, и я подумала, возможно, его стоит сначала озвучить. Ты, случайно, не хочешь поцеловаться...

— НЕТ, — твердо сказал Гарри. — И даже не думай заканчивать это предложение. Боже, Гермиона! Нет!

— Понимаю. Я просто шучу. Но это действительно сработало бы, согласно записям Снейпа. Кстати, он называет это "романтическим поцелуем"...

— Да, стоит попробовать второй вариант, — ехидно заметил Гарри. — Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что это менее изнурительно.

Решив, что достаточно помучила его, она достала из сумки приготовленный флакон.

— Вот. Я сделала четыре порции, так как рецепт требовал "распыления" для нейтрализации одной-двух капель. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, верно?

— Ты действительно, честно, самый замечательный человек на этом свете, и если я когда-либо скажу обратное...

— Я с удовольствием напомню об этом. Будь спокоен.

Он вылил весь первый флакон на голову, убедившись, что противоядие впиталось в каждую пору его лица, и Гермиона помогла ему втереть в кожу оставшиеся капли. Взяв последний флакон, он застенчиво спросил, не хочет ли Гермиона оставить его наедине, на что она с радостью согласилась. За дверью спальни она спросила себя, осмелится ли она сказать ему, но не смогла заставить себя. Сейчас это было слишком сложно. Гарри, конечно, отнесся к ней дружелюбно, но так было всегда. Они ведь были друзьями, верно? Вот так и вели себя друзья. Они помогли. Они не допытывались, не давили и уж точно не настаивали... Делая все еще более сложным, Гарри подвергся преследованиям со стороны примерно пятидесяти учеников и по крайней мере двух преподавателей — с него хватит. Сейчас не тот момент. Поэтому, когда Гарри вышел из спальни, выглядя чистым и гораздо менее сияющим, она одарила его горькой улыбкой.

— Как я выгляжу?

— Как Гарри. Просто Гарри.

— И... Это ведь хорошо, правда?

Она прикусила губу.

— Конечно.

Он улыбнулся в ответ и притянул ее к себе для еще одного объятия. Она позволила себе обнять его за шею. Запах был уже не таким сильным, но все еще присутствовал. Милый, теплый, успокаивающий Гарри. Ее друг, ее... Гораздо больше. Почему все должно быть так сложно?

— Спасибо тебе, Гермиона. Действительно. Если бы не ты...

— Эффект пропал бы через 48 часов, — услышала она свой голос. — В конце концов, с тобой все было бы в порядке.

Он рассмеялся.

— О да, со мной все было бы в порядке. Меня бы не было. Ты это знаешь. Если бы ты тоже попала под воздействие, мне была бы крышка.

Повисла многозначительная пауза, потом они посмотрели друг другу в глаза, и разразились приступом смеха.

— О Мерлин, — прохрипел Гарри. — Это прозвучало неправильно. Ты знаешь, что я имею в виду. Представь, что Рон тот, кто должен был спасти меня. Я имею в виду, он замечательный и все такое, но...

— Довольно бесполезен по сравнению с моим огромным интеллектом, — саркастически сказала Гермиона. Они подталкивали друг друга локтями, спускаясь с лестницы.

— Если хочешь вернуться в замок, я, возможно, захочу рассказать тебе о сюрпризе, который готовит для тебя Рон. Задействованы лепестки роз...

— Нет, я бы предпочел остаться здесь, по крайней мере, на час или два, — честно сказал Гарри. — Просто чтобы убедиться, что все по-настоящему прошло. Я имею в виду, я не буду просить тебя остаться. Я знаю, что у тебя через час арифмантика, и я бы не хотел, чтобы ты пропускала занятия.

Гермиона посмотрела на него.

— Уверен?

— Да. На самом деле, так будет лучше. Ты сможешь сообщить мне последние новости о том, что происходит. Если путь свободен, я появлюсь.

Останься, сказал голос в ее голове. Ради всего святого, Гермиона, останься! Останься с ним и скажи ему, что ты на самом деле чувствуешь!

Но она не осталась. Она попрощалась с Гарри, в последний раз крепко обняв его. Не сегодня, напомнила она себе. Это должно было случиться. Но не сегодня. И с тяжелым сердцем она вернулась в замок.