Другая жизнь Мародёров (гет)

Лили Эванс

Она кое-как приподняла тяжёлые веки и не сразу поняла, где находится. На осознание того, что её в буквальном смысле упекли в Больничное крыло, ушло без малого десять минут. Перед глазами всё мелькало и плыло, будто девушка лежала на самом дне аквариума и смотрела на окружающий её мир через толстый слой мутной воды.

— Ох, Лили, — выдохнула мадам Помфри, подойдя к своей пациентке, — ты очнулась?

Не дожидаясь ответа от своей подопечной, женщина протянула Эванс заранее приготовленное для неё зелье и заставила выпить. Лили, поморщившись, попыталась встать, но это не представлялось для неё возможным: всё тело сводило дикой болью и ломило при каждом движении, голова раскалывалась, будто она всю ночь билась ею об стену. Вскоре девушка, пересилив себя и не без помощи целительницы, всё же села и выпила противный напиток.

«Какая же гадость!» — подумала Эванс и стала озираться по сторонам. Ещё две кровати вдали были огорожены ширмой, но в остальном корпус был пуст.

— Простите, — чуть хрипловатым голосом протянула рыжеволосая староста, — а как я здесь оказалась?

Целительница окинула её удивлённым взглядом и подошла к больничной койке:

— Лили, ты совсем ничего не помнишь?

— Помню, что... — она напрягала свою память, а воспоминания потихоньку становились всё чётче и яснее: — Помню, что вытащила из раны Поттера тёмное проклятье, а потом ничего не помню...

— Тебя принесли твои однокурсники. Они долго толпились возле твоей кровати, — женщина снисходительно улыбнулась и взмахом палочки оживила цветы в вазе на тумбочке пациентки.

Лили слегка потерялась. Глаза забегали по пустому помещению, наполненному утренней осенней прохладой.

— Мисс Эванс, вас что-то беспокоит? — мадам Помфри пристально всматривалась в лицо Лили, ожидая ответ.

— Голова болит, всё болит, — негромко призналась студентка и натянула одеяло по самый подбородок.

— Немудрено, — пробормотала целительница, взмахом своей волшебной палочки наводя порядок в своем крыле. — Ещё бы ничего не болело, когда ты пролежала здесь почти неделю без сознания после сильнейшего отравления проклятием и истощения организма!

— Сколько я пролежала? Неделю? — изумилась Лили. — О Мерлин, я же столько всего пропустила!

— Успокойтесь, мисс Эванс, ничего страшного, — ласково проговорила мадам Помфри и погладила любимую пациентку по голове. — Только я одного никак не возьму в толк — почему такая умная, способная, моя лучшая ученица забыла о том, что при извлечении проклятий необходимо организовать защитный барьер?

Пациентка улыбнулась. Она впервые в жизни так серьёзно оплошала.

«Действительно, глупо, — подумала Лили. — Если бы я это сделала, то наверняка бы не лежала здесь, а помогала мадам Помфри... А кстати, почему я забыла о собственной защите? Может, у меня помутился разум? Нет, не может быть, — утешала себя девушка, — просто... Этот Поттер... Ему нужна была срочная помощь, мне некогда было о себе думать. А как он?»

Дальнейшие рассуждения девушки были бесцеремонно прерваны появлением Алисы, которая сразу же на всех скоростях понеслась к лучшей подруге и осторожно, с огромной любовью и нежностью обняла её.

— Лили, милая, как ты? — Вуд не сдержала слёз счастья и попыталась их стереть рукой.

— Алиса, всё хорошо, не плачь, — улыбнулась Лили. — Ты мне лучше расскажи, что произошло, пока я тут валялась!

Предложение лучшей подруги мгновенно воодушевило расплакавшуюся девушку, глаза заискрились присущим лишь Алисе Вуд огоньком, и та, глубоко вздохнув, начала как обычно бойко и быстро тараторить:

— Представляешь, Марлин получила письмо, но только на нём не написано, от кого. Совсем как у тебя!

— А что внутри? — заинтересовалась Лили и аккуратно села, прислоняясь к спинке больничной кровати.

— А внутри какие-то странные послания, типа «оставайся такой же милой, любопытной и бойкой», — захихикала собеседница. — Кстати, посмотри, у тебя на тумбочке какое-то письмо!

И действительно, на небольшой прикроватной тумбочке помимо цветов, сладостей и игрушек лежало одинокое письмо. Алиса взяла его и протянула увлечённой интригой Лили. Рыжеволосая девушка с трепетом распечатала конверт и вынула письмо. На знакомой бумаге прежним почерком было выведено:

Нежная Лили, желаю тебе скорейшего выздоровления и радужного настроения.

Твой преданный поклонник.

Алиса лучезарно заулыбалась и протянула:

— Ничего себе!

Лили лишь усмехнулась и задумчиво проговорила:

— Я никак не могу понять, кто мне шлёт все эти письма...

— Партизан какой-то! — засмеялась Вуд. — Но весьма заботливый и романтичный, раз оставил тебе это...

Брови Лили взмыли вверх, когда она увидела, что Алиса взяла с тумбочки коробку шоколадных котелков и белую розу.

— А вдруг это не он? — размышляла Эванс.

— Он, кто же ещё... Это прилагается к письму, на коробочке с котелками так написано.

Лили зарделась. Кто бы это ни был, всё равно ей очень приятно. Аноним такой романтичный, милый и заботливый, не то что Поттер... А как он?

— Алиса, а что ещё нового?

— Ну, Блэк настоял на том, чтобы Стоун создал кружок и занимался с нами ЗОТИ помимо школьного курса. Он аргументировал это тем, что за стенами Хогвартса сейчас неспокойно, нужно быть готовыми ко всему, — голос Вуд звучал уже не так беспечно, как раньше. Все хорошо понимали, что Блэк прав. — Так что через неделю он ждёт нас в своем кабинете после занятий.

— Это очень трезвая идея. Не думала, что Блэк может иногда высказывать умные мысли.

— По-моему, ты слишком придирчива к парням, — усмехнулась Алиса и, поняв, что Лили не успокоится, пока она ей всё не расскажет, продолжила: — Люпина не было последние два дня. Говорят, уехал куда-то по срочным делам. У Мэри очередной ухажер из Рейвенкло. Ну, помнишь, который за тобой бегал ещё на четвёртом курсе? Он самый. Пруэтты вчера вылили на Снейпа чернила, а Макгонагалл их засекла, так что теперь отрабатывают, — Алиса усмехнулась и каким-то понимающим взглядом посмотрела на осунувшуюся, измождённую подругу. — Джеймс уже какой день лежит то ли в Больничном крыле, то ли у себя в комнате. — Лили во все глаза смотрела на Алису и жадно впитывала информацию. С каких это пор ей это интересно? Неважно, главное сейчас здоровье пациента. — Тут такое громкое дело было! — Алиса разошлась и во всех подробностях начала описывать случившееся: как Дамблдор узнал о том, что в Джеймса было запущено тёмное проклятье, и лично спрашивал у него, кто это сделал, но тот не признался, мол, не видел; что весь Гриффиндор только и делал, что смаковал произошедшее; что Гидеон и Фабиан уже хотели оторвать головы виновникам, но так как их не нашли, то все остались целы. Лили слушала с замиранием сердца, временами ей даже казалось, что она не дышала. Когда Алиса закончила, то сразу же ушла, пообещав, что вернётся после занятий. Эванс ещё долго смотрела в окно и разбиралась в своих мыслях.

Ей снова написал аноним, да. Ей это нравится, да. Она очень хочет узнать, кто же этот тайный поклонник, очень хочет. Она спасла жизнь Поттеру, да. Она об этом не жалеет, нет... Она рада, что он остался жив и здоров, по крайней мере, относительно... Она хочет увидеть, как он выглядит... хочет? Не-ет, не хочет. Ей это попросту не нужно, не нужно! Не хватало ещё о Поттере беспокоиться, она о себе должна подумать.

Лили легла на кровать и уснула.

Джеймс Поттер

Он лежал за зелёной ширмой и давно не спал. Он слышал, как проснулась Лили, как к ней приходила Алиса Вуд и принесла свежие новости. Парень слышал весь их разговор до последнего междометия, узнал и о письме. Наверняка теперь его любимая Лили сравнивает его и этого анонима. Когда Вуд покинула Больничное крыло, Эванс ещё немного поёрзала, но через полчаса, вероятно, уснула. Пользуясь моментом, Джеймс отодвинул соседнюю ширму, за которой уже второй день лежал Лунатик. Бледный, измотанный, болезненный Люпин поприветствовал друга слабой улыбкой. Этой и предыдущей ночью он «резвился» со своей «пушистой проблемой» вместе с Сириусом и Питером, которые, скорее всего, сейчас дрыхнут без задних ног в спальне для мальчиков.

— Как прошло полнолуние, Лунатик? — Поттер говорил полушёпотом, чтобы никто ничего не услышал.

— Без тебя и твоих рогов, конечно, не то, — усмехнулся Люпин, — но зато мы видели лунного тельца.

— Врёшь, — недоверчиво бросил Джеймс.

— Сохатый, я когда-нибудь тебе врал?

— Врал, когда я ещё не знал про твой «пушистый хвостик», — припомнил друг. — И поверь, ты самый искусный лгун, которого мне только довелось видеть!

Они смеялись, говорили обо всём на свете. Но какой же разговор без темы об Эванс?

— Лунатик, Лили получила письмо от анонима, розу и коробку котелков.

— Молодец Блэк. Я же говорил, что он профессионал? — хихикнул Ремус и попытался встать, но острая, пронзающая боль сковала его, и он повалился обратно на свою кровать. Джеймс приказал ему отдыхать и набираться сил, а затем юноша расправил ширму и решил немного «освежиться». Он встал с кровати и пошёл в другой конец Больничного крыла в поисках своей мечты. В последнее время он много думал о ней и очень скучал по её звонкому смеху, рыжим волосам и изумрудным глазам. Джеймс подошёл к кровати мирно спящей девушки и сел на краешек. Он смотрел на неё, изучал и наслаждался просто тем, что сидел рядом. Ему было не важно то, что за пределами Хогвартса Волдеморт творит ужасные вещи, что проклятье, успешно ликвидированное Лили, всё еще держало его на больничной койке, что море поклонниц постоянно норовит завалиться к нему, что через несколько дней квиддич, а он не в форме... Плевать с Астрономической башни, лишь бы это беззащитное зеленоглазое существо было живо и здорово. Почему-то в голове появилось иррациональное осознание того, что Эванс будет холодно на этой койке, к тому же на ней ещё много свободного места. Повинуясь своим мыслям, Джеймс лёг на кровать Лили, и она тут же, будто почувствовав шестым чувством, прижалась к нему. Он накрыл себя и её, обнял Лили и уснул.

Слава Мерлину, мадам Помфри больше никого не пускала в тот день, и Джеймс мог побыть с Лили так близко, что ему даже и не снилось. Пару раз целительница пыталась выгнать его с кровати Эванс, но Сохатый был не так прост! Поттер был бы не Поттером, если бы позволил себя разлучить с дорогой Лили. Так они и проспали вместе до утра и не знали, что ночью у них всё же был посетитель.