"Делай добро и бросай его в воду" (джен)

Лето на островах было в самом разгаре. Не смотря на то, что погода пока не баловала Королевство жаркими днями, луга и поляны Авалона к востоку от старой столицы были покрыты разноцветным ковром трав, над которым зеленой стеной возвышался Волшебный лес. Если бы он в Королевстве был один, он заслужил бы гораздо более правдивое и мрачное название, чем "Волшебный". Но в сравнении с тем буреломом, что окружал Красношапинск, любое место приобретает черты сказочности и оттенок легкомыслия.

И нельзя было исключать, что название это было выбрано специально жителями Волшебного леса, которые надеялись на наивность грибников и иных любителей побродить по заросшим иван-чаем оврагам под деревьями.

Сейчас, на закате, возле леса царил тот самый вечер, который мог бы вдохновить художников на необыкновенный пейзаж, а писателей на светлые и добрые истории в духе воспоминаний о лете. Золотое марево над полем люпинов будто звенело от кузнечиков и мелкой мошкары. Лес бросал на цветы у корней густые тени, похожие на мазки по холсту масляной краской.

Добраться до Волшебного леса оказалось не так-то просто, учитывая общую атмосферность назревающего вечера. Все эти закаты, цветуще-пахнущие растения, спелая черешня в соседнем огороде, вызывали в груди ирландца некую теплоту и тягу к романтизму, учитывая, что объект последнего восседал на правом плече, щекоча своей короткой шёрсткой лицо.

— Здравствуйте, комары, клещи, мотыльки и прочие насекомые, — саркастично скривился в улыбке Джим, еле сдерживаясь от того, чтобы не начать махать топором вокруг себя, в надежде отогнать крайне настойчивую мошкару от лица. Рука уже легла на древко, сжимая одноручное оружие, попутно выцеливая жертву сконцентрированным взглядом. Хотелось в замедленной съеме аккурат разрубить крылышки приставучего комара, как в каком-нибудь голливудском блокбастере, но в итоге лезвие пролетело куда-то мимо, а комар даже позволил себе посмеяться. Никакого уважения к венцу природы.

Место, которое было в списке "посетить", сегодня явно успеет запомниться либо своим видом, либо обитателями, либо же происходящим. Оглядываться по сторонам уже вошло в привычку, потому Руфи смогла заметить обстановку и оценить её. Только, к сожалению, оценивать пришло с точки зрения безопасности, а не с точки зрения эстетики. Кинжал, находящийся в сапоге, очень грел душу тем, что в случае чего она сможет спасти свою жизнь или жизнь кого-то ещё.

— Привет, Джим! — радостно потрепав парня по щеке, Руф присела на землю, чтобы поправить сползающий носок и оружие вместе с ним. — А ты все такой же, как и был.

Улыбнувшись, глядя на знакомого ещё со времен обучения в Незримом юношу, девушка поднялась на ноги и отряхнула с себя прицепившуюся траву и даже каких-то маленьких муравьев. Волшебный лес это или нет, но насекомые всегда есть везде.

Случайности не случайны, так утверждают мудрые и кто такая Чайома, чтобы с ними спорить. Если уж так сложились обстоятельства, что она израсходовала свою единственную порцию колдовства на сегодня на случайное перевоплощение в кошку, то так и должно быть. Колдовала она все равно в большей степени усилием мысли, так что макетный нож со сменными резаками, заменяющий ей волшебную палочку, девушка спокойно оставила дома, взяв в дальнее путешествие маленький огонек — заблудившуюся звезду, как их называли на факультете. Огонек мелькал, летая вокруг и забегая вперед, показывал безопасный путь. Иногда по одной ему известной логике сворачивал с тропинки, огибая ее. Чайка не спорила, в конце концов, ему виднее.

Было странно и необычно смотреть на лес и луговину с высоты в двадцать сантиметров, да еще и когда на цвет накладывается запах, звук и что-то странное, что как предполагала чародейка, было связано с осязанием. Картина в итоге получалась удивительная и путанная, но если не задумываться, а предоставить телу кошки самому разбираться с этими противоречивыми показаниями, выходило неплохо.

— Прости господи, какие же вы медленные, дорогие мои, — качая головой, Леон шагал довольно бодро, с высоко поднятой головой; будто бы гордился собой, этаким странствующим господином. Позади него плелись два клопа, держась за его грязные руки.

— Вечер прелестный, остановимся пока вот здесь.

Замерев, как вкопанный, Цигельман чутко осмотрел место, куда они попали: Волшебный Лес, как он назывался, был довольно красивым. Собрать цветы или растения у продажного молодого человека было нечем. Он ничего не брал с собой, так сказать, еврей, впервые имеющий пустые карманы. Надеясь, что время им благоволит, энергетический вампир пялился везде, куда только можно было. Куда нельзя — тоже пялился, но скромно, будто скрывался. Впрочем, стыда он не испытывал с рождения.

Местами видное небо, трава, сам лес, может, и были красивыми, но не настолько, чтобы мужчина стал видеть цвета. Потому, он прислушивался, думал, пытался угадать. Но если с детства знаешь, что кузнечики зеленые, представить их красными сложновато.

Держать Лёву за руку, на самом деле, было опасно. На то было много причин — начиная энергетическим вампиризмом и заканчивая Джой. Косточка выкрутила ладонь из его пальцев почти на подходе к лесу и юркнула в карман, нащупывая пачку с самокрутками, проваливающуюся за подкладку. Их табор стоял недалеко от Волшебного леса — между бывшими Жижами и Малыми Небочесами на прогалине между холмами. Иванна долго высматривала знакомые места, но не увидела ни дыма костров, ни разноцветных вардо.

— Айнэ, почти-дом, — тихо пробормотала цыганка, глубже пряча руки в карманах, чтобы занять чем-то подрагивающие пальцы.

Помаленьку и Никки выбрался на опушку. Серый комбинезон мог бы сойти за маскировочный, если его запачкать немного, темная бандана скрывает яркую макушку, хорошие башмаки — прикид приключенца готов. На шее висит кристалл для срочной эвакуации живого веса до двухсот килограмм, одноразовый сегодня. К сожалению. Ножик, прихваченный из общежития, полукровка отдал Юго, рассудив, что ей он пригодится больше.

— О, Руфь, привет, — поздоровавшись, мальчишка оглянулся. Волшебный лес, такой манящий и любимый, казался еще более таинственным.

Откуда-то сверху прилетело громкое "Иээх!" и на поляну рядом с ребятами бесшумно приземлился ковер-самолет. Триша спрыгнула с него, утопая кроссовками в траве, и поправила удобную толстовку. Лето летом, а комары водятся и в обычном лесу, что уж взять с волшебного. На девушке были старые джинсы, край который тут же потемнел от вечерней мокрой травы.

— Всем доброго вечера! — девушка погладила ковер по ворсу и тут послушно поднялся на уровень ее пояса, держась поодаль и даже немного свернувшись для компактности.

— Я гляжу, — мисс Шелест прищурилась, — у вас тут оружие. Нехило. — Профессор оглянулась на свой ковер, вспомнила мультик "Алладин" и в который раз решила, что ножом она только себя покалечит, а вот кто будет уносить покалеченных домой — тот еще вопрос.

Передвигаться по лесу на колесах и без воздушных мостиков казалось сложной задачей. Однако ногам веры еще не было. В крайнем случае Рико готов был изображать Тарзана и положиться на силу рук, тренированных альпинизмом и на период существования наполовину оставшихся единственной опорой. Меч сето из лично скованного комплекта, привязанный с левой стороны транспорта, тоже вряд ли можно было использовать в полную силу. Тем не менее, дампир предполагал, что оружие может оказаться полезным. Хотя и помнил, что в поход следует взять спички, соль и что-то еще.

— Всем добра! И удачи. — МакАлистер опробовал, как обстоят дела с маневренностью на необлагороженной местности и приготовился к нелегкой борьбе с дорогой. Этот вызов от природы будил азарт и требовал испытать свои силы.

— Доброго вечера, господа хорошие.

Дубровский, одетый, как настоящий турист — крепкие ботинки, плотная куртка — чуть не припозднился. Он целый вечер и половинку дня бессмысленно метался по своей комнате в Институте и думал, что прихватить с собой в путь: ножи, конфеты, золотые монеты, бумбокс, калоши, старинный подсвечник, если вдруг придётся вести торг, или волшебную палочку... В итоге, тек ничего толкового и не выбрав, Марк шёл к месту рандеву с моточком антисептического бинта в кармане. Лес место не безопасное, колючие ветки, антисанитария, притаившиеся в кустах звери и враги. На самом Дубровском всё заживало, как на собаке, и не такое пережил, но за детьми стоило присмотреть. Иначе Кадмон, того и гляди, голову с него снимет. К тому же, чем меньше ценного — тем меньше шансов, что тебя ограбят, а мало ли коварных воришек на островах.

— Куда бы мы ни направились, удачи, давайте хоть сегодня не будем лезть на рожон. А то ещё столько загадок нераскрытых. Очень уж охота на Кнклав посмотреть.

Первое знакомство с авалонским Волшебным лесом оставило хорошее впечатление в памяти Лэнс — природа, травка зеленеет, птички поют, маги странные зелья оставляют. Красота же, ну.

Второе знакомство обещало быть чуть более насыщенным и загадочным. Интриги. Лисы. Конклавы. От мыслей обо всем происходящем мурашки пробегали по спине.

Она появилась у входа в лес без привычного рюкзака за спиной, пришлось выложить даже многочисленные вещи из карманов. Все, что с собой было — кулон, некогда обретенный по ходу кона Фей и Лепреконов, он виднелся на груди на фоне ткани платья и обещал предупреждать об опасности и если свернули с пути. Цель путешествия была немного расплывчатой — почти что найти то, не знаю что, оставалось надеяться, что украшение справится. Остальное нажитое не создавало впечатление полезного, да и кулон, в общем-то, тоже, но он хотя бы для красоты пойдет.

— Доброго вечера, — подойдя к наибольшему скоплению людей, Лэнси воодушевленно улыбнулась и внимательно огляделась вокруг. Вечер ужасно интриговал.

Стерев тыльной стороной ладони пот с лица, Юго остановилась рядом с остальными. Ветер важно уткнула руки в бока и обвела хозяйским взглядом местность, изучая присутствующих и каждые камушки и кусты. Впереди шумел огромный и прохладный лес, позади осталась дорога сбежать домой, в руке был сжат ножик, врученный одним из близнецов — все так и говорило о грядущем приключении или же возможной скорой гибели Фрау Шиман. Смысл ножика она вообще не понимала, но, как выразился Ник, у того было множество непредсказуемых лезвий и сама Ю обещала его беречь, как зеницу ока, а, значит, как господина Леона.

Что она здесь делала, сотруднице до сих пор было не ясно. Это ей было настолько же не ясно, как и то, почему все собравшиеся взъерошенные и сосредоточенные, а так же что страшного может быть в лесу и какова реальная цель прогулки. Людей становилось все больше и больше, многих она видела впервые, многих второй раз в жизни. В общем, уверенности в завтрашнем дне становилось настолько же меньше, насколько увеличивалось количество присутствующих.

Рыжий на всякий случай кольцо сегодня с собой не брал. Он не доверял лисам, с которыми сегодня нужно было встретиться, и еще больше не доверял самому себе. Потерять малюсенькую драгоценность для него было проще простого. Вместо кольца у него на шее болтался кулон Доминика — напоминающий розу ветров компас, который указывал дорогу к тому, что желаешь больше всего. Из-за этого кулона заблудиться Рик не боялся.

Сегодня ему не за чем было скрывать рыжие волосы: в храме на него из-за них косились, но вне его Рик выглядел достаточно заурядным жителем островов. Забрав свою шевелюру найденным Киллиановым ободком с зубчиками, пират сегодня больше напоминал красношапинского эльфа, чем вора и контрабандиста. На шее у него болталась свободно повязанная черная косынка. В предметах сегодня все были ограничены, и Рыжий не стал занимать руки: богатая на события жизнь научила его неплохо справляться перевязанным платком поднятым с земли камнем или крепкой тесемкой, что в изобилии изображали на руках Рыжего браслеты. Никакого оружия он с собой сегодня не брал. Только себя самого.

— Привет, — коротко кивнул он подошедшим уже ребятам. Тех было не в пример больше вчерашнего, что было логично. Церкви интересовали их мало, но вот когда начинало пахнуть жареным, так все мобилизировались.

— Я надеюсь, вы все читали прогноз и не будете колдовать лишний раз. Островная погода такая штука. Кого навсегда запрет в подводном скафандре, кому вырастит рога, а кому и руку оторвет за непослушание. Конечно, у меня есть компас, который нам поможет дойти до места, но вдруг вы выяснили какие-то подробности дороги?

Джим переглянулся со снующей под ногами кошкой, погладил её по макушке и выдвинулся в авангард, внимательно заглядывая в дебри Волшебного леса. Да, дела тут обстояли куда благоприятнее для незваных гостей, чем в лесу Таинственном, но терять бдительность не стоило.

— Разбиваемся на пары и будем прочёсывать сектора, или есть определенная зона, где, предположительно, расположились лисы-фоморы? — глубоко вдохнув, он насладился ароматами леса и неспешно зашагал вперёд, придавливая невысокую траву тяжелыми армейскими берцами с железными вставками. Отличная защита от внезапного ржавого гвоздя в доске и лучшая профилактика столбняка.

— Мы вчера думали над тем, что можно спросить у Гекса, — тут Ру замялась, думая о том, можно ли вообще доверять этому человеку и все рассказывать. — Но я бессовестно уснула и пропустила большую часть, поэтому не могу сказать ничего особенного, разве что предложить внимательно смотреть по сторонам и полагаться на своё чутье. Обычно оно никого не подводит. Хотя-я-я. С нашим-то везением.

Пожав плечами, будто стряхивая с них какую-то надоедливую муху, девушка подошла ближе к Патрику, чтобы не терять того из виду. Прогулка обещала быть интересной и насыщенной, потому все ещё посматривать кругом стоило.

Все богатство вербального общения на этот вечер для Чайки свелось к разнотональному мяуканию, поэтому ей не оставалось ничего кроме как уповать на то, что бывшие на тот момент в Большом Зале люди запомнили те скудные сведения, что им удалось найти и хотя бы не пойдут через западную часть леса, где живут рыси. Артефакты штука ненадежная, вдруг он, как Электроник, будет вести их по прямой, как кратчайшему расстоянию между двумя точками, да к рысям в лапы.

Ориентируясь на запах ржавого металла и плесени, она отыскала Леона и Доминика, пару раз выразительно мяукнула, дескать, вы же помните карту, расскажите старшему, и юркнула под защиту густой травы. Оказавшийся довольно смышленым огонек, мелькнул перед Эриком, увлекая в центр леса.

— Привет, Рик, — мальчишка повел плечами, пытаясь взбодриться перед дорогой. — Выяснили, что лучше при входе держаться южной части Волшебного леса или идти ближе к его центру. И не ходить в западную часть, что соседствует с Жижами. Там куда больший процент вероятности встретить рысей. А они нам совсем ни к чему.

Свое личное колдовство на сегодня Доминик еще не потратил, лишний раз одергивая себя от желания упростить быт совсем маленьким магическим вмешательством. Пожевав губу, юнга заправил за уши торчащие алыми росчерками пряди и приосанился, всматриваясь в предполагаемую тропу. Ему мерещились мерцающие глаза и тени, легко скользящие межу ветвями и буйной травой. Юноша протер глаза, едва не наступил на метельшащую кошку и попытался погасить игры воображения до того, как начнет отскакивать от подозрительной формы пней.

— Здравствуй, Рыжище. Лишних рогов мы не боимся, конечно, но колдовать лишний раз не станем. И тебе, Лео, привет-привет, присматривай за своим монохромным братством.

Марк приблизился к группе сотрудников и огненноволосому путеводителю. Количество людей вокруг вздёргивало и мобилизовало, хотя, объективно говоря, ничего опасного поход не обещал. Не всё же им сражаться. Вот и Эрик явно был безоружен, что несколько успокаивало.

С другой стороны, ловкий и звонкий, как стрела, контрабандист сам был оружием.

— Мне кажется, мы идём к столь хитрым существам, что никакие артефакты не помогут, если они не решат нам показаться. Всё равно что тополиный пух на ветру ловить. Очень надеюсь, что Никова роза ветров нам поможет. И мне не хотелось бы разделяться, по крайней мере, пока для этого нет объективных причин. Если кто-то заблудится или попадёт в неприятности, хотелось бы быть рядом.

— О, здравствуйте, — Иванна мельком глянула на рыжего человека, которого самого можно было принять за лиса. Знакомиться с людьми посреди леса было не то, чтобы необычно, но заочно Доминик его уже представил — старпом пиратского корабля. Рыжий, как беспредел.

Иванна держалась рядом с клопами — они здесь были чем-то вроде торговой делегации. Цыган, еврей и фрау Шиман с ножом, которая сама выглядела как девушка, в любой момент готовая ограбить.

— Юго, Лёва говорит нам с тобой образовать пару. Не знаю, как именно он смотрит на пары из девочек — не исключаю, что в неплохом качестве, но я пойду здесь рядом. Доверяю людям с ножами, у нас в таборе без ножа никто не ходит. Картошку там почистить, поворошить угли, угрожать медведям-оборотням в случае неудачной сделки. В спину воткнуть.

В волшебном лесу Рыжий был не раз и не два. Здесь отмечалась свадьба Фенидии, сюда он часто ходил с детьми и с девушками, собирал здесь травы для Нозодохиума, пару раз встречался по делам со знакомыми волками-фоморами: те были славными ребятами, все, как один, с лицами языческих божков и хищными глазами, но добрыми клыкастыми улыбками. Волков Рыжий любил: начиная мягкосердечным дредастым Тэмом, владельцем "Томатного сока", заканчивая теми, кто не вышел в Небочесы и остался жить в своем селении к югу леса.

Фомора-лисицу он знал только одного. Одну. Оборотница без возраста, красивая, как красивым может быть не-человек, высокомерная и деловая, она держала крупный игорный дом неподалеку от улицы Розовых Лампочек. Рика там как-то приняли за своего, и когда ошибка вскрылась едва не затравили псами на заднем дворе. Тот случай никак не изменил отношения Рыжего к этому племени: но заставил ради собственного благополучия то избегать.

— Случаев планомерного убийства лисами людей я не знаю, — поделился Эрик. — Это все же прерогатива племени рысей. Те убивают почем зря. Именно поэтому нам с вами надо побыстрее удалиться от развалин к востоку и юго-востоку, подальше от тех мест, где живут рыси. В волшебном лесу, как и в любом ином, тоже идет война за территорию, и нам с вами не стоит лишний раз сталкивать фоморов и людей, как и фоморов друг с другом.

Рыжий шагал быстро и тихо, избегая сухие веточки, что могли бы хрустнуть под мягкой подошвой, заросли боярышника, где могли бы в засаде сидеть клещи, и любые кочки, так как под теми могли оказаться змеиные кладки. Не то, чтобы он боялся змей, скорее, не хотел давить их яйца. Змеи не были виноваты, что родились змеями. Просто природа делает некоторых хищниками, а некоторых жертвами.

— Кто-то из вас знает староавалонский? Да, Йобль, вы нашли о лисицах какую-нибудь информацию? — он обернулся и скользнул взглядом по лицам. — Традиции, уклад жизни, хоть что-то?

— Лисицы очень забавно фыркают, — с умным видом заявил Джеймс, придерживаясь южной стороны леса, при этом прекрасно понимая, что, если на одном полюсе фоморы-рыси, то на противоположном могут быть фоморы-медведи, а центральная полоса Волшебного леса — некий фронт. Шумов борьбы слышно не было, значит наиболее практичный проход располагался по центру. Оружейник поглядывал себе под ноги, выискивая вражеские ловушки, методично расставленные противоборствующими сторонами.

По случайному стечению обстоятельств староавалонский Чай знала. Ей стало все больше казаться, что ее случайное превращение было не таким уж случайным. Во время посещения Гвидона именно незнание этого языка подвело их — арку не открыли, портал сломали, чудом живы остались. Так что по возвращению девушка первым делом восполнила пробел в образовании.

— Миу, — звонко мявкнула она, поднимая лапу, в универсальном жесте, понятном любому когда-либо учившемуся в любой школе мира. Сказать не скажет, но уж "туда не ходи, сюда ходи" как-нибудь объяснит. О лисицах она знала не больше прочих — то, что было в статье "Болтливого сфинкса". Хитрые, умные, не отягченные жесткими моральными принципами, они считались самым опасным кланом фоморов, даже более опасным, чем рыси.

Кошка шла то чуть забегая веред, то отставая, а то и вовсе прячась за стволами деревьев. Раньше Чай и представить себе не могла сколько опасностей в жизни такого небольшо животного, а эти громадины идут как ни в чем не бывало и даже не смотрят на ноги. Только и береги лапы да хвост.

Рыжий посмотрел на говоривших с веселым удивлением:

— А вот, например, Януса Полуэктовича или Адама Янусовича спросить вы не пробовали?

Он улыбнулся и качнул головой: студенты всегда выбирали сложные и какие-то нестандартные пути для решения невероятно простых вопросов. Но как решили так решили.

— Вообще, я всегда насчет лис думал, что... — Рыжий прервался и остановился, прислушиваясь. В вершинах деревьев ветер хлопал листьями. Березовый, светлый лес заканчивался, как декорация, и впереди стоял сосновый — тихий и темный. Корабельные сосны мачтами взлетали высоко в закатное розово-серое небо. Здесь не росли буйные цветы: землю устилал ковер опавших рыжих иголок и чуть подвявшего коричневого мха. Дышалось в сосновом бору легко и свободно: давным давно здесь, на границе двух лесов, говорили, был санаторий для жителей столицы. Но теперь о нем не осталось даже памяти.

— Вы не слышите?

Рыжий сделал пару шагов в лес и снова замер.

— Шепот. Как будто какое-то слово. Или имя.

Только через несколько секунд ветер, шелестевший в березовой роще, наконец, донес до слуха лесных гостей то, о чем говорил Рыжий. Сначала было не угадать, что это за звук — свист ветра в листьях и иголках, тихий шелест старой сосновной коры, шаги зверьков, царапанье птичьих лапок по ветвям или стрекот каких-то насекомых. Но стоило прислушаться, как весь этот тихий шум складывался в слово.

Тамас.

Тамастамастамас.

Рик встряхнул головой, стараясь избавиться от навязчивого шепота.

— Что это значит? Что за тамас? Что это такое?

Иванна машинальным движением сжала запястье Юго и сощурилась, замедляя шаг.

— Волшебные леса. Творится черт знает что, деревья разговаривают и обещают скверну, — девушка сплюнула, останавливаясь вместе со всеми. — Ма говорила, в лес всегда нужно ходить с компасом. Нет компаса — определяй стороны света по теням. У нас ни того, ни другого, ни какой-либо уверенности в том, что мы не на западной стороне. В конце концов, заблудиться в лесу при луне — это почти прекрасно.

Дубровский прислушался, стиснув зубы.

— Тамас. Тьма? Проклятие? Невежество? Может быть это имя кого-то из фоморов, они зовут, предупреждают о нашем приближении, — голос хронолога понизился до едва слышного шепота, казалось, что за движениями группы следят десятки внимательных глаз.

— Или просто темнота — это особенное время в Волшебном лесу, Марк. Это могут быть и не фоморы, а деревья.

Шепот слышали все, но лес приготовил свою магию для некоторых отдельно.

Возле ботинка Юго медленно просочился ручеек какой-то темной воды. Он обежал ступни по кругу и потек дальше, к деревьям, становясь все шире и полнее. Сначала это и правда казалось водой, но чем больше времени проходило, тем отчетливее становилось понятно, что багровая жидкость имела совершенно иную природу. Она не касалась ни до одного из студентов, тщательно обтекая их ноги и устремляясь вглубь леса, вытекая из тумана, что начинал клубиться между березами.

Казалось, кошмарная река, рождавшаяся на границе берез и сосен, указывает направление. Которому, возможно, не стоило бы доверять. Но, казалось, что Юго одна видит эту воду.

Звук доносился слишком отчетливо и это пугало, особенно тем, что значение слова Юго не знала. Идея про защитное заклинание показалась ей самой здравой. Но не один звук неожиданно появился в лесу: внезапно под ногами начало происходить какое-то шевеление и Юго машинально сжала руку Вани, резко остановившись и замерев. Её взгляд был устремлен под ноги и Ю даже не хотела понимать, что это такое и почему вдруг появилось.

— Что это за дрянь под ногами? — сдержав маты за зубами, сотрудница постаралась высказаться более цивильно. Двигаться ей не хотелось и наступать в эту жидкость, но остальные двигались.

— Куда вы идете то? Может, стоит свернуть подальше от этой мерзости? — Шиман недовольно нахмурилась, борясь с желанием то ли завизжать на весь лес, то ли начать избивать багровую речку ножиком, который ей доверил МакАлистер. И первый, и второй вариант ей оказались одинаково действенными в данный момент, как и одинаково глупыми.

Вода пребывала и, помимо Юго ее уже могли заметить Руфина и Леон.

В тумане стала различима стоящая фигура. Маленькая девочка была освещена со спины так, что лица и игры светотени на ней было не рассмотреть: только черный силуэт. Ветер, колышущий туман и все еще шепчащий странное слово-заклинание в верхушках деревьев, не касался ее одежды и влажных, висящих сосульками волос.

Река крови становилась все полноводнее, так и не коснувшись ни одного из пришедших в лес. Она бурлила грязными пузырями, унося в своем потоке мелкие веточки и сломанные цветы. Стоило отвлечься на нее, и девочка оказалась ближе. Закрыть глаза — еще ближе. Она не двигалась, не подходила и не разговаривала — только смотрела на гостей леса и медленно оказывалась все ближе. Только видели ее трое из всех.

Тамас.

Тамас. Тамас.

Руфи пыталась найти хоть какие-то позитивные стороны во всем происходящем, пока не услышала голос Юго, недоуменно на неё уставившись. Длилось это не долго, ведь стоило лишь опустить взгляд под ноги и губы девушки сложились в букву "о", а ноги резко остановились. Девушкам всегда надо оставаться девушками, потому Ру поморщилась, надеясь, что это странная жидкость не испортит её новые ботинки.

— Нам стоит остановиться на время, Джим верно говорит, подождите, — удивление в глазах все росло и росло, по мере того, как видно становилось и некий маленький силуэт некой девочки. — Похоже, у нас гости. Так Тамас — это все-таки твой какой-нибудь друг, да? А ты разговариваешь вообще? Только не кричи, а то вдруг окажется, что ты баньши.

Наверное, улыбка у девушки вышла не слишком радостной, а скорее нервной и застывшей, пока она продолжала говорить и говорить, как делала это всегда во время особого нервного напряжения.

— Ни у кого нет конфетки? Такой славный ребенок, если это ребенок, — интонация больше казалась той, с которой разговаривают хозяева питомцев, но уровень волнения слишком зашкаливал, чтобы обменивать искренними любезностями.

Перепрыгнув через растянувшийся по земле куст чего-то колючего, обходя стволы деревьев, Левочек-плевочек, как его кто-то когда-то называл, перестал следить за всей группой. Люди о чем-то болтали, когда он старался отмалчиваться, вдруг в голову умное чего придёт, а Лео в этот момент произнесёт иное.

— Тамас? Хочется думать, что нас предупреждают, что пора бы вываливаться куда подальше, а не намекают на скорую смерть, — оглянувшись назад, не находя выхода из леса глазами, молодой человек пошёл быстрее вперёд, куда бодрее, чем раньше. — Тамас, тмас, тьма. Вполне логично.

Резко остановившись за госпожой Шиман, Лео окинул её взглядом, вздёрнул бровь, а потом уставился под ноги.

— Ну ничего себе, — быстро присев на корточки, Цигельман коснулся ручейка пальцами. Подушечки, наверное, побагровели, но для него они лишь изменили цвет на серый. Поднеся руку к лицу, он её сначала понюхал, а потом, наблюдая за Руфиной и Юго, облизнул.

На языке остался привкус земли, которую Лёва случайно ковырнул, но так же и металла. Это была кровь.

— Кто там ещё? Девочка? Близко же она.

Пытаясь рассмотреть за остановившейся командой силуэт, староста Клоповни чуть качнулся вперёд.

Наконец стало заметно, что мокрое платье и мокрые волосы ребенка были насыщенного багрового оттенка. Она могла подняться из этой крови, купаться в ней или родиться в ней.

Внезапно, девочка вскинула голову и руки, и в эту же секунду исчезла, а вместо нее из тумана рухнула волна выше человеческого роста, взрывом окрасившая стволы сосен красным. Она устремилась вперед, то ли снова показывая направление, то ли просто пытаясь обдать студентов с ног до головы.

Однако, едва поравнявшись с первым из них, волна исчезла. Как исчез и туман, и следы крови на земле и мхе. Лес снова был закатным и тихим, полным тонких сосен и шелеста их иголок в вышине.

Но, казалось, что только трое из пришедшей компании вообще заметили происшествие.

— Эй, ребят, чш-ш. Что такое.

За годы пребывания в Незримом и Мезе Дубровский понял — если кто-то видит что-то несуществующее, либо это зловредное вмешательство, либо испарения от растений, либо ещё какая-то дрянь, и уж точно не галлюцинации от паники и адреналина. Ты можешь быть следующим, что бы ни видели ребята, скоро это мог увидеть и Марк. Он подобрался.

— Что вы видите? Что у вас под ногами?

Казалось, что в лесу стало темнее и холоднее в один миг, будто солнце провалилось за линию горизонта. Голоса стали громче и некоторые ребята стали им отвечать. Руфина говорила с каким-то ребёнком, Леон трогал землю, будто пытался попробовать на вкус росу. В попытке углядеть маленькую фигурку, Дубровский стал активнее оглядываться и внимательнее смотреть себе под ноги, стараясь разглядеть в траве очертания чего-то путающего: слизи, песка, грязи... Но ничего не было.

— Чур меня, изыйди, этис-атис-аниматис, тьфу-тьфу-тьфу, экзорциазмус те омнис имундус спиритус, — скоро и тихо забормотал под нос проректор.

Как же тяжело не видеть. Догадывайся лишь, от чего замирает дыхание и распахиваются глаза у попавших в иллюзию ребят.

Между сосен тем временем скользнула белая фигура. Суеверный человек мог бы решить, что это призрак или баньши, но фигура эта приближалась и казалась абсолютно нормальной — невысокий стройный мужчина с легкой походкой никуда не спешащего человека. Видели его не все — только Лэнс.

Привлекательные черты лица этого мужчины студенты Мезы не перепутали бы ни с одним другим — ректор Жижевского Института казался в лесу неуместной деталью в паззле. Он небрежно обходил коряги и выщерблены в почве, стараясь не споткнуться и не запачкать идеально на нем сидящие кремовые брюки.

Казалось, Адам совершенно не обращал внимания на сотрудников своей школы. Покусывая колосок, зажатый между аккуратных губ, он прошел мимо них. Но отойдя на несколько метров, вдруг обернулся.

Голубые глаза внимательно посмотрели на Лэнс.

Молча, Адам покачал головой. Во взгляде у него промелькнуло что-то, отдаленно напоминающую заботу и предостережение. Не ходите дальше. Дальше идти нельзя.

Стоило моргнуть, и ректор Мезы исчез, будто его и не было.

Лэнс была в замешательстве. Это она ослепла или у других открылся третий глаз, как бы это ни звучало? На всякий случай она перестала перекатываться с пятки на носок, босыми ногами ощущая приятную мягкость травы и легкие ее же уколы. Мало ли, что на этой земле. Если что-то не видно — не значит, что его нет.

Девочка. Какая девочка? Какие конфеты? Лэнси видела только туман, не более. Нахмурившись, она даже медленно раскрыла третий глаз. Изображение стало немного четче, но силуэтов все еще было. Как же странно.

Внезапно зоркий взгляд уловил какое-то движение со стороны, потом — белое пятно, и только потом — фигуру. Однако на девочку она точно не походила.

— Адам Янусович? — удивленно нахмурившись, а затем улыбнувшись краешками губ, тихо произнесла та. Увидеть ректора в лесу, особенно после того, как кто-то общался с невидимыми существами и ел землю, не казалось ей хорошим знаком, и все-таки она была немного рада, где-то в глубине души. — Что? Что происходит?

Во взгляде идеального, как всегда, Адама читалось что-то вроде... Предостережения? Но стоило моргнуть, как он пропал. Совсем, как и не было его, такого бело-выделяющегося на фоне темноты соснового леса. Сотрудница моргнула еще раз, но лес оставался просто лесом, без гостей, помимо них самих. Ей это не нравилось.

— Мне кажется, нам здесь не рады. Видели, он будто предупреждает? — нет, поворачивать назад она не предлагала, просто все эти видения ей не внушали спокойствия.

Морок внезапно спал, ровно после того, как Ю с недоуменным видом наблюдала за Леоном, пытающимся лизать с пальцев кровь. Зрелище завораживающее, ничего другого она сказать не могла, отвлекло и от лавины крови. Смотрела бы Шиман вечно, если бы обстановка была подходящая.

— Где Адам Янусович? — резко вздрогнув на голос Лэнс, переспросила Юго. Шиман начала нервно дергать головой из стороны в сторону, но так никого и не увидела. К тому же лес стал вдруг темным и неприветливым, а все окружающие люди были взъерошенные и эмоциональные, что окончательно сбивало с толка.

— Поддерживаю Рика, идем несмотря ни на что. Сотрудники мы дрожащие или честь имеем, в конце концов. Все же целы? Главное, чтобы все были целы.

Ветер не была мастером пламенных речей, но жуть как любила нарываться на неприятности. К тому же, вместе веселее. И вдруг подвернется момент проявить собственный героизм — спасти девушку из рук ужасного кровавого ребенка — это Юго запросто, это она умела.

Рыжий не заметил ничего странного или удивительного. Он слышал шепот — Тамас, Тамас, все повторяющий это имя. Но ни видений, ни иллюзий на его душу не выпало. Шепот раздражал, но не так сильно, как раздражали комары или попавший в ботинок мелкий камушек.

— Идем?

Он ободряюще улыбнулся и пошел вперед, пройдя точно по тому месту, где минуту назад стоял Адам.

— Там, кажется, костер? — отвлекся он от раздражающих мыслей. Далеко впереди между деревьями действительно блеснуло что-то, напоминающее то ли огонь, то ли отблеск заходящего солнца на блестящей поверхности.

Едва студенты продвинулись вперед на десяток метров, перед носком ботинок Рика в мох воткнулась стрела. Она совершенно не казалась иллюзией или игрушкой. Наконечник плотно вошел в землю всего в паре сантиметров от Эрика.

Рефлекторно Рыжий вскинул руки. Сражаться с невидимым противником, вооруженным стрелами, было одной из худших сейчас идей. Он обернулся на своих спутников, чтобы те не рыпались вперед и, тем более, не начали стрелять заклинаниями в темноту.

Он ожидал нападения диких зверей, лис, рысей, магию, которой славились метаморфы, но уж точно не банальных стрел в ноги.

— Мы заблудились, — громко произнес Рик, чтобы его можно было хорошо слышать тем, кто стрелял.

— Бог знает, что это было, но вкус крови я ощущал. И девочку видел. Но.. Куда она теперь делась? — подняв взгляд, встречая такой же удивлённый Иванны, Лёва отошёл подальше.

Одно неудачное движение, один шаг, и из-под мха вырвалась круглая сеть на тросах, в которую Леон случайно наступил. Сеть быстро опутала Леву с ног до головы и взлетела вверх, оставляя его подвешенным в ней, как творог в сенях. Высота была не такой уж и большой — метра два. Но из сети было не выбраться без хороших ножей или огненного заклинания, опасного в лесу.

Триша медленно подняла обе руки и все силилась углядеть, что там впереди происходит. Легконогий Рыжий остановился и все повторили его движение, в том числе и она. Следовательно, они наконец дошли. В животе что-то зазудело и мисс Шелест сдержалась, чтобы не протолкнуться ближе к их проводнику и месту действия. В чем-то она сейчас позавидовала Чайоме, которая кошкой могла прошмыгнуть незамеченно и близко, оставаясь такой же невидимой в тумане, как и те, кто их встречал.

— Твою мать!! — прошипела она, когда рядом бесшумно и в ворохе листьев повис Леон. Триша схватилась за живот, вспомнила, что сердце выше и потихоньку придвинулась к мальчишке.

— Псст, ты жив? Господи, Леон, ты там это, мотни чем-нибудь! — просипела девушка и ткнула пальцем куда-то в область ноги сотрудника. — Она обернулась, шаря глазами по ребятам и делая знаки руками, как будто что-то режет или пилит.

Воу-воу-воу! Патише. Мы сдаёмся, — поспешил объявить Дубровский от имени всех сотрудников Мезы. — Если вы дадите мне минуту, я скрафчу из бинта и палки белый флаг, только не стреляйте на поражение. Здесь несовершеннолетние.

В последнем утверждении Марк был не уверен, но упускать аргумент не стал. Если у нападающих есть совесть, они не должны были открыть стрельбу по детям. Сегодня можно было использовать лишь одно заклинание, и Дубровский приготовился в случае нападения призвать на помощь свои способности мага земли. Всё же лес — его вотчина, и он сможет наколдовать щит из веток, который задержит стрелы.

— Мы не причиним вам вреда, открыты для торговли и переговоров, у нас есть огненная вода, бусы, оружие... И нам всё немножечко дорог этот висящий парень.

"Только бы никто из ребят не вздумал идти в атаку," — сжав зубы, подумал Марк

Получившаяся суматоха позволила выйти из тени невысокому жителю леса. Он был одет модно даже по столичным Грязевским меркам, выглядел очень по-маггловски со стильной стрижкой черных в синеву волос и с проводочками наушников плеера, болтающихся на воротнике. Чувствовалось, что обычно лис живет совсем не здесь. Образ городского щеголя портил асимметричный лук, пристегнутый у него за спиной, и синеватый свет заклинания, которое бегало по пальцам опущенной ладони.

— Здравствуйте, гости дорогие, — голос у него был лающий и хриплый, как у собаки, — рад приветствовать вас на священной лисьей тропе.

Он не представился, но приблизился, оказываясь недалеко от Эрика. Солнце еще не село, и последние его лучи высветили живые черные глаза метаморфа и мелкие черты лица, которые при определенном освещении могли бы казаться симпатичными. Образ портило что-то звериное, проскальзывающее в его мимике, и чрезмерно вытянутый нос, как будто юношу когда-то слишком продолжительно за него таскали.

— Зачем пришли умирать в наш лес? — он улыбнулся, демонстрируя очень острые и мелкие зубы. Невысокая фигура и внешняя хрупкость, казалось, были обманным маневром. Чернобурые лисы, как говорили справочники по зоологии, отличаются самым миролюбивым и покладистым характером. Но в случае этого их представителя, закрадывалось подозрение, что не всегда в энциклопедиях объективно рассматривают всех представителей вида.

— Как приятно видеть здесь тех, кто хочет разговаривать, — Иванна растянула губы в доброжелательной улыбке и так же медленно опустила руки. — Хорошего вам вечера, мир этому лесу. Если бы вечер не был так хорош, мы бы до вас и не добрались — ну, вы понимаете, дурные дороги и мерзкая погода не располагают к ведению деловых разговоров. У нас к вам предложение. Касательно некоторой ювелирной продукции. Полностью мирная делегация, посмотрите сами — на дюжину человек всего один нож. Меня зовут Кость, я обычно веду переговоры, так сложилось, что умею это делать. На дерево вы только что подвесили специалиста по драгметаллам. Он не совсем в себе, спустите его, пожалуйста. Может случайно задохнуться. Так вот, о сути визита. Дело в том, что наши информаторы сообщили, что у вас есть некоторая ювелирная продукция, крайне редкая и крайне нам необходимая. Поговорим?

— Хороший повод, — Лис одобрительно кивнул. — Цацки. Обычно к нам приходят за грибами. Ну там. Лисички, знаете. У нас их здесь в промышленных масштабах.

Он без особо интереса разглядывал гостей, висящего на дереве специалиста по драгметаллам, который, кажется, несколько минут назад ел землю, и стоящего совсем рядом Эрика. Ирония во взгляде лиса, казалось, могла бы пробить стену.

Было заметно, что он у себя дома, чувствует себя здесь уверенно и так же уверенно и не дрогнувшей рукой бросит в пришедших заклинание, которое, должно быть, работает массово и по площади, а не точечно, как какая-нибудь Авада Кедавра. Из болтовни цыганки он отлично понял, зачем эта мирная делегация сюда явилась.

— Вы же понимаете, что теперь отсюда не уйдете? — он обвел деревья плавным жестом свободной от заклинания руки, — Вокруг мое племя, мой лес и моя земля. Вы зашли совсем не туда, где обычно предпочитают раскладывать пледики для пикников. Нас не принято встречать в лесу. Точнее, — поправился Лис, — не принято о нас рассказывать. Тамас бережет нас. Милостивая и щедрая Тамас. Каждый из вас послужит ей в своей последний раз. Потому что в этом ваше тайное предназначение. Неведомое вам, — улыбка совсем не украсила его лицо. — Мы почитаем Тамас, она любит нас, ну а вы, еретики, безбожники, проклятые и грязные, омываете наш алтарь своей кровью.

Он чуть приподнял руку с затрещавшим заклинанием.

— Вы можете сказать свои последние слова, и мы передадим их вашим близким.

Рыжий, рассматривающий носки своих ботинок, сделал только одно быстрое движение кулаком — снизу вверх. Он совершенно не умел колдовать, ни в каких богов особенно не верил, и, в основном, почти всегда думал исключительно о собственной сохранности и безопасности находящихся рядом. Сейчас и то, и другое было под угрозой. Причем, угрозой не какой-то серьезной, а достаточно щуплой и невысокой. Годы в университете Буяна, конечно, научили Рика не обольщаться по поводу слабости щуплых и невысоких, но годы до него учили пускать в ход кулаки, если кто-то по ту сторону баррикад начинал слишком сильно заноситься.

— Мы просто возьмем маленькие камушки, что у вас хранятся. Не слишком даже драгоценные. Всего три. Давай без фокусов, я же легко вобью тебе нос в череп, — будничным тоном предложил Эрик.

Заклинание на пальцах Лиса слетело от неожиданного удара и врезалось в верхушку сосны. Та от него мгновенно обуглилась и тихо потрескивала электрическими разрядами. Едва не упав от полученной подачи в нос, метаморф прищурил на Рыжего глаза.

Увы, погода сегодня не баловала любителей колдовать, и Лис это прекрасно понимал. Второго заклинания уже не будет. Никто не приходил лису на помощь, и становилось ясно, что в этой части леса сейчас он был один. Мастерские ловушки и иллюзии хитрые метаморфы строили задолго до их непосредственного срабатывания, и для поддержки их рабочего состояния не требовалось много обслуживания. Хватало одного лиса.

Лис прикрывал ладонью разбитый нос. Удар вышел удачный, кровь тяжелыми каплями сочилась по его пальцам и падала на мох.

— А я думал, ты почти как мы, — лис сплюнул кровью на сосновые иголки, — а ты фея. Волшебный народец.

Он неприятно, лающе засмеялся, стряхивая кровь с пальцев.

— Раб. Жалкая раса. Но ты такой высокий для феи, красивый. Служишь девушке? — лис замер, не моргая глядя Эрику в глаза, и вдруг зашелся во втором приступе кашляющего смеха. — Не девушке.

Он успокоился и отнял руку от лица. Кровь на нем казалась пестрым гримом.

— Вы пришли за камнями в кольцо Атлакамани. Но у нас нет всех этих камней. И зачем бы они нам? И зачем они вам? — он шмыгнул носом и сплюнул кровь. — Ненеми, которая последняя владела кольцом, хотела стать богиней. За что и была жестоко наказана. И вы будете наказаны за то, что хотите восстановить уничтоженное Триединым.

Лис смазал кровь с носа и вдруг облизнул пальцы, пробуя ту на вкус.

— Вы пришли к нам обворовать Тамас. Забрать ее часть кольца. Забирайте. Ни один из нас вам не помешает. Кто хочет вызвать гнев Первой Единой, сам себя накажет. Но вы же даже не подозреваете, во что вы лезете. И с кем вы связываетесь. Мы храним жемчужину. Первый из трех камней кольца. Каждому богу досталось по одному. Тамас — первая. Она богиня начала и утренней зори, цветения и рождения, первого шага и первого греха. Чистоты и природы. Детства. Ведь как жестоки дети бывают, — лис провел языком по зубам, проверяя, все ли на месте: удар Эрика, казалось, пришелся не на нос, а вообще на все лицо. — Мы последние служители Тамас. Мы любим ее, а она любит нас. Лисы. Мы ее тотем. Потому что лиса — это не только символ хитрости и бешенства. Это знак женщины. Ведьмы. И знаний. Сокровенных знаний. Второй камень у бога жары и лета, плодородия и удовольствия, сочных плодов и полудня. Третий — у бога смерти и ночи. Не у того, которого сейчас считают богом, — фомор фыркнул. — От вас смердит ложной верой. Вы живете на могилах и делаете вид, что вам все равно. Вы молитесь в старой столице духам, чье имя даже смешно произносить. Единственное, что чувствуется, когда вспоминаешь о них — стыд за тех, кто обожествил этих созданий. Вы гордитесь безбожием. Вы считаете молитвы шутками.

Лис вытер нос от крови.

— Идите той же дорогой, как шли. Направление было выбрано верное. Камень лежит в ладони Богини. Вы не годитесь ни на что, и вас никто тут не тронет. Черви.

Он несколько раз хрипло пролаял, и в ответ ему раздался такой же лай с двух сторон от мезовцев, но на значительном расстоянии. Видимо, лис предупредил своих о происходящем и дал им отмашку не трогать гостей.

Оружейник с некой брезгливостью следил за жестикуляцией, за манерой речи лиса, едва сдерживаясь от поспешных действий, которые в дальнейшем могут усугубить ситуацию.

— Возьмем заложником? Отпускать его небезопасно. А в слова про "никто из наших вас не тронет" как-то не верится, учитывая из чьих уст они раздались, — оружейник подобрал с земли топор, подобрался вплотную к фомору и заглянул в тёмные глаза, словно пытаясь что-то в них прочитать. Слова про божеств звучали достаточно правдоподобно, но наверняка есть то, что хипстер умолчал.

— Черви тебя уделали, лис, — шепнул Джеймс, всё же метя собеседнику кулаком в солнечное сплетение, не в силах более наблюдать за этой ухмылкой на его морде.

— Следите за движением в кустах и медленно двигайтесь назад. В случае чего, уверен, что у некоторых из нас ещё остался одиночный магический выстрел. Выкарабкаемся, — луреец вытер испарину со лба тыльной стороной ладони и развернулся, неспешным шагом направляясь по протоптанной тропинке.

Рыжего от речи фомора пробила мелкая дрожь. Он не был религиозным и не симпатизировал лисам, но с неудовольствием понимал сейчас, что метаморф был прав слишком уж во многом. Становилось понятно, почему Буян так настойчиво ограждали от встреч с представителями этой расы. Единственный лис мог поддерживать иллюзии и колдовать, читал мысли и видел многое скрытое, метко стрелял и, должно быть, был опасен в своей животной форме, которую сейчас не рискнул показать один против десятерых. И проблема была не в том, что фоморы-лисицы могли обмануть, а в том, что говорили слишком честно. Так, как слушать было неприятно.

— Мы возьмем только камень.

Эрик посмотрел на фомора последний раз и быстро зашагал в сторону огней за соснами. Он был уверен, что это его последняя встреча с представителями этого племени.

Доминик был ошарашен. Огорошен. Сбит с толку быстрым развитием событий и тирадой, проникающей куда-то очень глубоко в подкорку, чтобы осесть там неприятно копошащимися мыслями. Впервые за всю лесную дорогу он взглянул на старпома с подозрением. Эрик был уверен в своей правоте, но кто сказал, что он не мог ошибаться?

— Нехорошо получилось. Не то, чтобы я жаждал опустить свои окровавленные телеса на алтарь, но вдруг этот лис знает то, что необходимо знать нам? И это не только местонахождения камушков касается.

Ник отмер, но решил не догонять пирата. Успеет еще заглянуть в сторону алтаря одним глазочком. Один раз юнга уже бросал своих, поэтому, поддавшись влияниям речей, решил частично замолить свою вину хоть одним хорошим поступком. Встав под висящим в сетях Леоном, дампир приготовился ловить заведующего клопят в свои широкие объятья.

— Срезайте кто-нибудь сетку.

Алтарь Тамас ни в какое сравнение не шел в тем, что вчера можно было осмотреть в общем островном храме. И не потому, что был меньше или беднее. Отнюдь.

От него шло чувство намоленности. А не декорации, как в Куа'Хаджах.

Монолитная плита черного мрамора лежала на поляне, окруженная розовыми лапами акалифы. Этих цветов здесь было целое море, всех оттенков розового, красного и багрового. В центре плиты, кое-где оплетенная тонкими лозами цветов, располагалась статуя. Она представляла собой маленькую девочку лет десяти, державшую в одной руке лисенка, а другую подставив открытой ладонью вверх, будто проверяя, идет ли дождь, или ловя снежинку. У ног статуи лежала свежая лисья шкура, рыжая, как голова лурейского пирата. Чаша с фруктами стояла подле, с другой стороны — чаша с вином или чем-то на него похожим. Позади алтаря аккуратной горкой высились кости. Частично обглоданные, частично омытые дождями и засушенные солнцем. Рыжий быстро отвел от них взгляд, чтобы не рассматривать, кому те принадлежали. Все и так было слишком очевидно.

Тамас была богом утра, начала и лис. Она была богом в теле ребенка, но ребенком совсем не была. Она выбрала для себя самых жестоких и беспринципных жителей Королевства в "свое племя", и то верно служило ей тогда, когда двум остальным ипостасям Триединого бога не служили уже многие десятки лет.

Рыжий не без брезгливости подошел к статуе и заглянул в ее раскрытую ладонь. Там, среди каменных пальцев, одиноко лежала крупная белая жемчужина. Рик аккуратно взял ее.

Не раздался гром небесный, земля не разверзлась и на поляну не налетели полчища саранчи или каких-то иных египетских казней. Не произошло ровным счетом ничего, кроме того, что жемчужина теперь была у Рика.

— В этом лесу не хочется умирать. — Жизнерадостно улыбнулся МакАлистер, с трудом переводя взгляд с висящей сети на встречного лиса и неосознанно любуясь этим существом. — Невероятное место... время... события.

Дампир вновь опустил руки на ободья колес, придвигаясь ближе к разрозненной группе и к незнакомцу, которого любопытно было рассмотреть получше. Когда еще представится такой шанс. Однако, посмотреть пришлось на странное и неожиданное. Рико успел обнажить клинок и подняться из коляски, вспоминая навыки — как оказалось, зря. К поверженному лису дампир испытывал уважение, как к исполняющему свой долг даже против неравных сил: магия магией, а толпа все равно сметет и сожжет. Однако помогать оборотню или атаковать его младший и не думал. Только коротко поклонился, как достойному врагу.

С азартной дрожью в руках и неким разочарованием северсталец все же нашел применение мечу, помня, что извлекать его без дела не следует, неуверенным шагом достигнув сети и осторожно рассекая веревки, чтобы освободить Леву. Правда, ловить не стал, не рискуя подставлять руки с оружием под падающего человека. Только отступил обратно к средству передвижения и тяжело опустился обратно, чувствуя себя так, будто пробежал весь лес от края до края без остановки.

— Надо же, как удачно все получилось у вас, — раздался знакомый уже голос чернобурого лиса. — И до нас дошли без потерь, и жемчужину взяли.

Он стоял, прижавшись плечом к сосне. Голова и живот, наверное, еще болели, и фомор решил не бравадничать. Он пожал плечами и выразительно обернулся назад. По волшебному лесу медленно ползла ночь, а вместе с ней густой туман.

— У вас с собой прекрасный артефакт, — Лис махнул рукой, — да ладно, что вы, не обязательно что-то мне рассказывать, чтобы я об этом знал. Этот ваш компас. Он вас сюда привел. Носит его ваша фея, но принадлежит он... — лис обвел всех взглядом и остановил тот на Доминике. — Тебе.

Оборотень зевнул, продемонстрировав клыки.

— У вас есть он, но нет двух других камней. Можем поменяться. Вы мне компас, а я вам информацию о местоположении остальных частей кольца. Ну, как? По рукам? И не унижайте себя, пытаясь со мной торговаться. Я предлагаю честный обмен. Цыганку свою от меня вообще уберите.

— Ох! — глубокомысленно объявил Доминик, опуская опутанного сетью Лёву на землю. — Какой интересный обмен. Если Рику компас без надобности, то я согласен.

Любопытство. Даже досконально не понимая, насколько прав Эрик и прав ли вообще, юноша не мог отказать себе в новом витке истории, которую сейчас предлагал фомор.

— Неожиданное благоразумие.

Лис кивнул, принимая подвеску, и внимательно ее осмотрел. Та была в порядке.

— Второй камень в храме Кетцаля, в пустыне, что на северо-западе островов. Дорога туда приснится сегодня ночью одному из вас, если тот уснет под статуей Триединого. Тут, — он снова зевнул. — А где находится третий камень, вы узнаете после того, как возьмете второй.

Фомор улыбнулся, будто рассказав какую-то добрую историю, вдруг зажал кулон в зубах и в одно мгновение превратился в лису. Чернобурка припала на лапы и неслышно вильнула в темноту, оставляя гостей леса одних без путеводного компаса и с ограниченным по погоде числом заклинаний. Можно было бы переждать ночь у алтаря всем вместе, увидеть сон и, заодно, не ходить ночью по волшебному лесу, или же искать пути выбраться прямо сейчас.

— Лично я не против остаться, — внимательно, неотрывно глядела Лэнс на лиса, тот ее заинтересовал очень, а после его исчезновения повернулась к статуе. — Спать хочется жутко, бродить по лесу — мало радости.

Девушка зевнула, огляделась и улеглась невдалеке от статуи. События последних дней перемешались в голове и ужасно утомляли, так что она была уверена, что заснуть ей не составит труда.

Порыв ветра пробрал Южную до костей, нет, не холодом, а происходящим: эти слова, про лжебогов, про шутки в молитвах, эти резкие движения Рика, кровь, пустая и бессмысленная агрессия Джимми, общий шум, как будто многим совершенно плевать и упоминание про кару. Шиман забыла как дышать, просто наблюдала, но кроме понятных фактов, что-то еще не давало ей покоя, что-то внутри неё, слишком абстрактное и огромное, чтобы быть понятым, но вдруг от этого стало страшно.

Она хотела бы извиниться перед лисом, но понимала, ему их извинения — лишь грязь в воздухе. Ветер лишь склонила голову, немного стыдливо за все их поведение, и молча пошла к алтарю. Она будет спать здесь, не ради дороги, нет, просто так ей казалось правильно. Говорить не хотелось — сотрудники мельтешили, обсуждали, жаловались, от этого Ю становилось лишь тошно. Что-то было не так, и никто не удивится, если завтра пара из ребят проснется религиозными фанатиками, решившими поклоняться триединому. Среди этих ребят могла оказаться и Южная, которая совсем не понимала, откуда в ней страх, откуда в ней стыд и ради чего сегодня была совершена эта экспедиция.

"Быть может, никто из нас не проснется утром", — мелькнула мысль в голове девушки, когда та в очередной раз осмотрелась, укладываясь у ног непроницаемо черной в ночи статуи.

— Вот же черный прохвост, — с невольным восхищением пробормотал Ник, наблюдая за трансформацией лиса. Даже побитым, он выглядел очаровательно и очень... Пушисто. — Я остаюсь. Кто кроме меня еще присмотрит за младшеньким братишкой.

На причитания Леона северсталец отреагировал снисходительной улыбкой. Потоптавшись туда-сюда по полянке, юноша пару минут рассматривал алтарь, а потом, будто вспомнив о чем-то важном, вернулся к группе.

— Если кому-то надо обратно, у меня есть телепортационный кристалл, рассчитанный на двести кило живого веса. Забирайте.

Июньские ночи проходят быстрее, чем наполняющие их сны. Двадцатые числа первого летнего месяца — самые светлые для магии, дни летнего солнцестояния. И без волшебных умений люди чувствовали, что эти сутки в году особенные. Вещие сны и видения, пророческие мысли и обострение интуиции — все это случалось в эти дни и с магглами. Не то, что с волшебниками.

Чернобурый лис, имя которого осталось для "братства кольца" загадкой, не обманул. Путь ко второму камню, голубому аквамарину, лежал через пески Женовы и приснился сегодняшней ночью одной из девушек.

Руфине снились пустынные барханы и развалины старых храмов, еле видимый путь, проходящий мимо упавшей статуи пяти нимф и одного оазиса с голубым озером в центре. Даже если бы она забыла этот сон, проснувшись, ноги все равно привели бы ее правильно.

К храму Кетцаля.

Островного бога жизни.

Рыжий, кажется, проснулся раньше всех. Спалось ему плохо, мучили сны, полные крови и мертвецов. В полудреме казалось, что в тумане по поляне с алтарем бродят фигуры детей, снуют лисы. Пару раз он приходил в себя от ощутимого прикосновения к лицу и плечам.

Не смотря на теплую ночь и нагретый солнцем алтарь, прислонившись спиной к которому уснул Рик, к утру он весь продрог и зябко кутался в легкую куртку. Пока остальные спали, Рыжий развел аккуратный костер на плотно вытоптанном углу полянки. Тот медленно разгорался, и пират, не удержавшись, подошел к статуе Тамас.

— Прости, что взял твой камень, — он присел возле нее на корточки, но потом, не долго думая, опустился на колени, скрестив под собой лодыжки. Молиться он не умел и не думал, что Тамас нужны нелепые просьбы и признания человека, который не почитал ее, как богиню. Но, не смотря на это, Рик чувствовал, что вчерашняя встреча с чернобурым лисом зародила в нем какое-то зерно сомнения пусть не по поводу совершаемых действий, но в отношении мировоззрения точно. Он вспомнил встречу с рыжей девочкой в Куа'Хаджах. Не обладая острой памятью на лица, сейчас Рик не мог точно быть уверен, похоже ли лицо той бродяжки на каменное изваяние, сейчас над ним возвышающееся. Хотелось бы думать, что да. И если так, Тамас сама сказала, где искать камни из кольца Атлакамани. Возможно, Черный Лис был не так уж и прав насчет возмездия за обворовывание святилища.

Рыжий посидел у монолита в цветах акалифы еще несколько минут, после чего поднялся на ноги и отошел к спящему в коляске Патрику.

— Рики, — он аккуратно потряс его за плечо и быстрым движением, пока мальчишка не проснулся окончательно, сунул ему в ладонь продолговатый пакетик с улыбающейся физиономией Алана на закрывающей наклейке. — Ты хотел пыльцу. Осторожнее с ней. Куда бы вы сегодня не пошли, возьми второй камень вместо меня, и потом я у тебя его заберу. Мне нужно вернуться в Небочесы.

Он ободряюще улыбнулся и быстрым шагом скрылся за деревьями. Возможно, найти дорогу сюда действительно было сложно, но вот обратно выбраться уже не вызвало у Рика никакого труда.