К вопросу о нюансах призыва (джен)

На вопрос, зачем Драко отправился домой, он не мог дать ответ. Мне так точно не захотел или не смог, и я понимал, что дальше спрашивать об этом не стоит — еще немного, и парень произнесет слова, после которых я благополучно покину его тело, а ему придется справляться со всем самому.

— Хорошо, ты оказался дома, — примиряющее произнес я. — Это я уже понял. А что было дальше?

А дальше случилось то, чего и следовало ожидать — Драко заметили, скорее всего эти их домовые эльфы, сообщили хозяйке, и та собственноручно отконвоировала единственного отпрыска перед грозные очи хозяина дома. Тому, к чести Драко, понадобилось немало времени, чтобы выяснить у сына, что все это значит, и кого именно превращал Грюм в хорька. Каюсь, был такой эпизод.

Я как раз узнал, что в окрестностях Хогвартса появились младшие собратья Нидхегга и Фафнира [10], а потому был слегка взволнован. Да любое здравомыслящее существо на моем месте пребывало в таком состоянии. Это Тор в одиночку на Ермунгада ходил, так на то он и Тор. У него силы было немерено… в отличие от ума. Он его как раз на силу и сменял. Точнее, на силу и отвагу, а то, что сталось — на пояс и рукавицы с Мьельниром. А вот тот же Поттер, например, думать умеет. Правда, о чем, я так и не понял.

Наверное, все же не стоило его так задирать. Но преследовал я при этом благие цели — чтоб он разозлился, например, или задумался. Не удалось. И палочку я выхватил зря. А, может, и нет — Крауч-Грюм не сдержался и выдал себя, показав, что следит за Поттером, прямо глаз с него не спускает, особенно магического. Да и вообще вел себя не как взрослый человек, а вчерашний сорванец и задира. Надеюсь, мальчишка задумается после случившегося. А хорьком мне быть понравилось. И Минерва понравилась.

Драко я не успел рассказать об этом эпизоде, и как раз после вопроса отца о Грюме и хорьке он все рассказал, пусть и неохотно. И стал ожидать наказания. Но Люциус впал в задумчивость, сыну велел пока идти в комнату, переодеться и не опоздать к обеду. Ах, да, и потом забрать вещи из гостиницы. Драко воспользовался моментом и вызывал меня.

— А ты вообще сейчас где? — спросил он, узрев в зеркале мое окружение. — Что за…

— На стадионе, — любезно просветил я его. — Тут как раз Поттер с хвосторогой развлекается. Думаю, он победит.

— Поттер? Да никогда! Скорее ты с Грейнджер танцевать станешь прилюдно, чем он выиграет!

— Я запомню твои слова, — улыбнулся я. — Спорим?

— То есть если Поттер пройдет этот тур, то ты танцуешь с Грейнджер? — хмыкнул он. — Согласен!

И он, конечно же, проиграл.

Не скажу, что идея танцевать с лохматой девицей мне так уж нравилась, но… Для всех танцевать будет Драко Малфой, и именно в этом была суть спора. Мелкий засранец, гордящийся чистотой своей крови, явится перед всеми под руку с той, кого он на словах презирает, и уже не раз попрекал происхождением. В те моменты, когда он говорил о чистоте крови, мне хотелось его ударить. В его голосе слышались отголоски самодовольства голоса сына девяти матерей и рокота грома, попрекающих меня моими родителями.

И слишком разные они были, Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, и точек соприкосновения у них было не больше, чем у ветра и воды. Разве что библиотека. Там она преображалась и становилась, наверное, самой собой, без всего того, что диктовало ей воспитание или традиции. К тому же чаще всего она была там без своих друзей. И именно в библиотеке я подстерег ее сразу же после объявления о проведении Святочного бала.

Она искала книгу, и, конечно же, эта книга была у меня.

— Мисс Грейнджер, вы ищете этот томик? — вежливо спросил я.

Она молча отвернулась и вернулась на свое место. Можно подумать, это могло меня остановить!

— Мой вопрос был преамбулой, — подсев к ней и кладя книгу на стол к другим томам, сообщил я.

— Что? — ее удивление было не напускным. Удивилась она, как мне кажется, не словам, а самим фактом разговора.

— Преамбулой, сиречь вступлением, — я встал и вежливо склонил голову, в соответствии с этикетом: — Я хотел пригласить вас на бал в качестве моей партнерши. Вы согласны?

— Малфой, ты заболел?

Я ее уговорил. Я потратил немало времени, доказывая, что для нее именно я буду идеальным кавалером. Конечно, пойдя со мной, бал она открывать не будет, но зато все внимание будет ее. Грейнджер обещала подумать, но я был уверен, что она согласится. И я был прав — еще бы, после неуклюжего приглашения своего лучше друга Уизела! Конечно, был еще Виктор Крам, пригласивший ее на день позже меня, но в споре между силой и умом в этот раз победил ум.

Как я и обещал, все взоры были устремлены на нее. Замечали сначала нас с ней и лишь потом остальных. Половина голосов за спиной обсуждала ее. Гермиона Грейнджер могла гордиться — ее появление на балу стало сенсацией. А если учесть, что наши наряды идеально гармонировали друг с другом, то выглядели мы сногсшибательно. Мне тоже льстило это внимание — ощущаешь себя совершенно восхитительно, когда входишь в зал под руку с прекрасной девушкой (а не привычной всем лохматой заучкой). И я наслаждался. Когда танцевал, прогуливался по галерее или вел беседу. Впервые за все время пребывания в облике Драко я позволил себе быть собой. Мои шутки веселили Гермиону, она смеялась весело и искренне. Беседа о происхождении ее имени привела нас к сравнению греческой и скандинавской мифологий. И, конечно же, заговорили обо мне.

— Я… думаю, что Локи не был настолько однозначен, — увлекшись, я чуть было не проговорился. — Например, его желание помочь асам… и заметь, ему неоднократно вспоминали его происхождении! Так вот, это желание было искренним.

— Откуда ты это знаешь про упреки? — спросила Гермиона, заправляя выпавшую из прически прядь волос за ухо. — Этого нет в Старшей Эдде. И у Снорри Стурлусона [11].

— Этого нет в сохранившейся части, — ответил я. — Но многое можно прочесть между строк. К тому же дома в библиотеке есть некоторые тексты…

За то время, что я провел в библиотеках поместья Малфоев и Хогвартса, я успел досконально изучить все, что знают сегодняшние жители Мидгарда о нас. А потому на тему скандинавской мифологии я мог дискутировать совершенно свободно, не боясь, что меня уличат в чем-то неправильном. Но увы, наша дискуссия была прервана: мимо нас мрачно прошествовал Северус Снейп. Гермиона вздрогнула и замолчала, и я тут же предложил ей вернуться в зал, а потом отошел за напитками…

* ~ * ~ *

Многое доступно, когда ты бог. Ты можешь частью сознания управлять телом, идущим вдоль стенки, дабы не помешать танцорам, а второй частью незримо следовать за щедро раздающим наказания деканом. Человечище, однако! Все веселятся, у всех праздник, даже у меня — потому что мне их церковные праздники как ножом по сердцу. А Снейп зловещей птицей подобно Хугину парит над всеми. И хорошо, что меня он не видит — иначе мне пришлось бы опять к нему в кабинет идти. Мне еженедельных визитов вполне хватает, когда он приглашает к себе, поит чаем (хорошо хоть не тыквенным соком, я успел возненавидеть несчастный овощ) с пирожными и справляется о том, как прошла неделя. Заботу проявляет. Когда я рассказываю об этих визитах Драко, тот глупо улыбается и радуется такой заботе. Засранец!

Я-Драко подошел к Гермионе и ее друзьям как раз в тот момент, когда Уизел упрекал ее в том, что она пришла на бал с врагом. Ха! Для того, чтобы быть моим врагом ты, мальчик, мелковат. Я предотвратил ссору друзей, попросту уведя Гермиону прочь, взглядом пообещав бурчащему мальчишке укоротить его язык. И будьте уверены, он меня отлично понял.

Я-незримый меж тем видел встречу Каркарова и Снейпа. И видел выбредшего на свежий воздух Поттера, наблюдавшего за ними. Умеет же мальчик оказываться в нужном месте в нужное время! Может хоть эта встреча и этот разговор заставят его задуматься о грядущей трагедии? И, конечно же, я видел Грюма, ковыляющего за Поттером. Все бдит, боится раньше времени потерять мальчишку, боится, что с ним что-то случится. Знать бы еще, для чего это ему? Сопроводив Снейпа до бального зала и убедившись, что Поттер тоже вернулся, я на пару секунд расслабился, и снова стал собой-одним. Рядом с Гермионой.

Конечно же, я проводил ее до двери в гриффиндорскую башню.

— Малфой, почему ты это сделал? — спросила она, почти повернувшись к двери.

— Угадай, — ответил я с улыбкой.

— Ты в последнее время сам на себя не похож. Почему?

— Гермиона, ты же умная девушка, — моя улыбка стала ехидной. — И, в отличие от своих друзей, не ленишься мыслить логически. Неужели ты не сможешь сама найти ответ на этот вопрос?

__________________________

10. Нидхёгг (др.-сканд. Níðhǫggr) — в скандинавской мифологии один из нескольких великих змеев (наряду с Йормунгандом, Фафниром и пр.), дракон, лежащий в колодце Хвергельмир и грызущий один из корней Иггдрасиля. Также он пожирает прелюбодеев, клятвопреступников и подлых убийц.

Фа́фнир, или Фа́фни (др.-исл. Fáfnir) — персонаж скандинавской мифологии, сын колдуна Хрейдмара, брат Отра и Регина, впоследствии принявший облик дракона.

11. Сно́рри Сту́рлусон (исл. Snorri Sturluson; 1178, Хвамм — 23 сентября 1241, Рейкхольт) — исландский скальд, прозаик, историограф и политик. Снорри больше всего известен как автор Младшей Эдды, состоящей из «Видения Гюльви» (Gylfaginning), где излагаются сюжеты скандинавской мифологии, «Языка поэзии» (Skáldskaparmál) и «Перечня размеров» (Háttatal).