Неравнодушные - Шанс для таланта (джен)

Северус Снейп, препровождённый в допросную, выглядел бледным, взъерошенным, смотрел исподлобья, но пытался делать вид, что ему нисколько не страшно. Каррок, может, и поверил бы, но многолетний опыт подсказывал иное. Сотрудников Отдела тайн, когда они надевали рабочие мантии и активировали чары, боялись даже матёрые преступники из Лютного и последний в магической Англии некромант, которого арестовали и посадили в Азкабан в тысяча девятьсот шестнадцатом году.

— Мистер Снейп, — Каррок, проигнорировав предназначенное для него место, навис над сидевшим за столом пацаном. Разница в росте, да ещё и клубящаяся, с искрами молний, тьма вместо лица под капюшоном должны были заставить мальчишку распрощаться с остатками самоуверенности и начать наконец сотрудничать. — Думаю, вы знаете, почему вы оказались здесь.

Тот резко вскинул голову и несколько секунд, не моргая, вглядывался Карроку под капюшон. Бесстрашный, однако. Либо идиот, что совсем не вязалось с характеристикой его факультета. Был ещё и третий вариант, что Распределяющая шляпа по ошибке отправила к змеям льва по духу, но гриффиндорец не сумел бы так долго водить за нос Аврорат и дельцов Лютного.

— Шесть доз Амортенции, две дозы «Букета белладонны», пять флаконов Оборотного зелья и два «Шкурки саламандры», с одним из которых вас, кстати, и задержали, — Каррок сделал многозначительную паузу, давая Снейпу подсчитать, какой срок в Азкабане он заработал своими собственными руками в буквальном смысле. — Всё подкреплено свидетельскими показаниями, так что отпираться и молчать бессмысленно, мистер Снейп. Пятнадцать лет в Азкабане с полной конфискацией имущества и пятитысячным штрафом.

Это в лучшем случае. Если дело попадёт на особый контроль Грюму, то мальчишке светит и пожизненное, неважно, что ему ещё год до совершеннолетия.

Озвученный срок никакого впечатления на подростка как будто и не произвёл. Хотя тот перестал играть в гляделки и теперь смотрел прямо перед собой, но ни единого слова так и не произнёс. Впрочем, ни на что другое Каррок и не рассчитывал. Согласно той информации, что раздобыл Оуэнс, подобным образом в последние годы Снейп вёл себя и в Хогвартсе, когда случались очередные стычки с так называемыми Мародёрами. Молчал, не оправдывался и никого не обвинял. Немудрено: если племянники Оуэнса поведали ему правду, пацан давно уже должен был понять, что далеко не всегда волшебник, облечённый властью, поступает по справедливости и наказывает действительно обидчиков, а не жертву.

— Вас это не интересует?

Парень не ответил. Он и дышать своим непропорционально большим для худого лица носом умудрялся настолько тихо, что иногда Карроку казалось, будто он один в допросной. Нос, кстати, у парня тоже фамильный, принцевский, как и характер. Даже несколько удивительно, что Каррок раньше не догадался о возможном родстве этого Северуса Снейпа со самыми знаменитыми английскими ядоделами, ведь только они могли похвастаться столь внушительным обонятельным органом.

— Вижу, что нет. Видимо, мистер Снейп, вы полагаете, что в скором времени выйдете отсюда? Что была допущена ошибка, вас никто не видел, никто не опознает, или же что именитые друзья похлопочут за вас перед Отделом тайн? — На последних словах парень дёрнулся, обжёг Каррока коротким взглядом и так же быстро отвернулся. Да, опыта ему недоставало играть во взрослые игры, опыта и самоконтроля. С другой стороны, чего Каррок хотел, перед ним же практически ребёнок, в одночасье оставшийся в этом мире один. Озлобившийся за столько лет всеобщего пренебрежения, из-за потери матери и предательства подруги, но пока ещё ребёнок. — Я знаю, факультет Слизерин славится своей сплочённостью. Возможно, вы, как и остальные его ученики, тоже имеете право думать, что кто-то из бывших выпускников придёт вам на помощь.

Каррок намеренно выделил голосом слово «возможно» и не без удовлетворения заметил, что у парня забегали глаза. Да, неприятно слышать, что даже посторонний человек с лёгкостью отделяет тебя от других представителей твоего факультета, вознося их на невидимый пьедестал, а тебя оставляя у подножия. Как ни старайся, такие эмоции не скроешь, а именно эмоции от Снейпа и были нужны Карроку. Они развяжут парню язык, а что до того, что в глазах паренька Каррок станет врагом номер один, похуже даже его школьных неприятелей… так и не Карроку Шаффику теперь предназначался приз в виде юного гения зельеварения.

— Однако, если вы до сих пор не поняли, то вы под арестом уже больше суток, но вас всё ещё никто не ищет. Не уверен насчёт мистера Снейпа-старшего, а вот покровители, чьего заступничества вы так ждёте, мистер Снейп, точно не заинтересовались вашим исчезновением.

Он уже набрал была воздуха в грудь для очередной колкой фразы, когда услышал сухое и резкое:

— Мне дадут адвоката?

— А, хотите отправить весточку через него? Разумно. Само собой, вам предоставят адвоката. Только есть два «но», мистер Снейп, — Каррок добавил сладкого яда в свой голос, — ваше дело находится в юрисдикции Отдела тайн, что означает совершенно другую процедуру расследования и суда. Не каждый адвокат с Косой аллеи может работать с нами, что автоматически сужает круг возможных магов до, примерно, трёх-четырёх человек. Учитывая ваше финансовое положение, вы вряд ли можете позволить себе нанять кого-то вроде Алана Тричерса или Риндона Стаута. Значит, остаётся государственный защитник, но, увы, его график расписан на много недель вперёд. Мы, конечно, сообщим господину Кейну, однако вряд ли он сможет выделить время раньше, чем месяца через два-три. Не знаю, доживёте ли вы до его визита, учитывая ваш отменный аппетит.

Покривил душой Каррок, конечно, нещадно. Много адвокатов могло защищать волшебников, которых в чём-то обвинял Отдел тайн, для этого не требовалась какая-то отдельная лицензия или исключительные знания. Но Снейпу знать такое было совсем необязательно. Каррок намеревался не допустить того, чтобы парня вытащил кто-то из слизеринцев или сам Риддл, не дай Мерлин, поэтому информация об его аресте и не ушла дальше Оуэнса, Виктории и ди Тофано. О предоставлении Снейпу защитника тем более не могло идти речи! Формально это грубое нарушение процедуры магического законодательства, но для прочистки мозгов заплутавшего, самоуверенного подростка — самое то.

Надо отдать должное Снейпу, удар он выдержал с честью, но, скорее всего, просто потому что не поверил.

— Впрочем, ваш арест далеко не тайна, мистер Снейп. Думаю, если ваши друзья действительно заинтересованы в дружбе или хотя бы в ваших умениях, они найдут способ помочь.

— Что вам от меня нужно? — осмыслив последнее, выдал тот.

— Как что? Имена заказчиков, имена поставщиков, — Каррок сделал паузу и припечатал: — Имена тех, кто готов преступить закон, чтобы скрыть изготовление и сбыт запрещённых и тёмномагических зелий.

Судя по взгляду, каким обжёг его парнишка, Каррок мог даже пытать Снейпа Круцио, но ничего не добился бы. Верный, Мордред его побери! И это слизеринец? То ли со времён выпуска Каррока из Хогвартса слизеринцы стали больше походить на гриффиндорцев, то ли конкретно в случае Снейпа Распределяющая шляпа действительно ошиблась. Настоящий слизеринец уже давно бы смекнул, что ради той информации, которую только что озвучил Каррок в качестве предлога, никто бы не стал мариновать задержанного в Отделе тайн. Напоили бы Веритасерумом, записали бы все показания, и вперёд на заседание Визенгамота. А тут… Нет бы подумать, сообразить — тогда бы и разговор перетёк в другую, более конструктивную плоскость. Подросток, что с него взять.

— Я так полагаю, ответа не будет? — спросил он для проформы. Снейп упрямо стиснул зубы, глядя куда-то мимо. — Понимаю, но не одобряю. Вы могли бы сэкономить прилично времени и мне, и себе, просто всё рассказав. Возможно, тогда и наказание было бы помягче из-за сотрудничества со следствием. А то дождётесь, мистер Снейп, что, когда мы арестуем ваших заказчиков за покупку нелегальных и запрещённых зелий, они потопят вас.

Парень тихо, но многозначительно хмыкнул, вложив в этот звук всё, что думал по поводу прозвучавших обвинений в адрес его друзей-покровителей. Если бы Каррок не боялся испортить воспитательный момент, он бы покачал головой. Несмотря на все выпавшие ему испытания, этот Снейп слишком мало ещё видел в жизни, раз так верил в тех волшебников, что обещали ему когда-то защиту и поручительство. Будь расследование настоящим, маги, которых он пытался выгородить своим молчанием, без раздумий свалили бы всю вину на него. За много лет службы Каррок столько раз такое видел. Удивительно… нет, наверное, как раз неудивительно, что прижатые неоспоримыми доказательствами люди — что аристократ, что средней руки чиновник, что просто владелец какой-нибудь лавки в Косом переулке — вели себя абсолютно одинаково: изо всех сил пытались спасти свою шкуру за счёт кого-то другого.

Допрос продлился ещё около часа — сворачивать его раньше было бы слишком подозрительно. На оставшиеся попытки его разговорить Снейп предсказуемо ответил молчанием, лишь изредка, слыша уже прозвучавший вопрос в другой формулировке, картинно вскидывал бровь. Видимо, и хотел поинтересоваться, не держат ли его случайно за идиота, и не желал давать ни малейшей возможности что-то узнать о себе. Но и сказать, что он совсем расслабился и уверился в собственной безопасности, тоже было нельзя. За каждым движением Каррока (а он так и не сел за стол, предпочтя медленно прохаживаться по кабинету) Снейп следил куда более внимательно, чем ловцы высматривали бы снитч в финале чемпионата мира по квиддичу. Вот же глупец! Не физической расправы нужно опасаться — слов, слов! Кто, как не он, должен понимать, что неосторожно сказанное слово может превратить друзей во врагов, а возлюбленных заставить возненавидеть друг друга. Именно же многообещающими речами и заманивали в свои сети неопытных юнцов вроде него что Риддл, что Дамблдор.

Каррок сделал себе мысленную заметку потом, по окончании допроса, отправить Оуэнса ещё раз перевернуть вверх дном дом Снейпа в Коукворте. Возможно, они что-то упустили, и этот пацан в ближайшее время должен изготовить зелье для кого-нибудь из Рыцарей Вальбурги? Должна же быть причина, почему он так упрям в своём нежелании кого-либо сдавать и каяться самому! Конечно, возможно, у Снейпа имелся выход на таких воротил из Лютного, что за его жизнь никто бы не дал и ломаного кната, сдай он против них показания, но интуиция Карроку подсказывала, что совсем не в этом дело. Вероятнее всего, действительно есть какой-то заказ, и если парнишка не доставит зелье в срок, его начнут искать. Если догадка Каррока верна, то придётся повозиться. Нельзя, чтобы исчезновение Снейпа заметили. Каррок собирался продержать его в камере предварительного заключения столько, сколько потребуется, чтобы гениальные мозги прочистились от антимагловской чуши, которая вовсю гуляла по стране и оседала в головах молодого поколения. Кстати, вопросы о Рыцарях Вальбурги были единственными, на которых Снейп оживлялся и хоть что-то буркал в ответ. Очень бросалось в глаза, что он, не имея собственной звучной фамилии или полного галеонов сейфа, кичился самой возможностью принадлежать к статусному сообществу. Ещё и метал острые взгляды исподлобья, явно означавшие «Разве это запрещено?» практически на любое предположение Каррока, касавшееся Риддла или его выступлений. Так и хотелось врезать кулаком по столу и ответить зарвавшемуся юнцу, что не запрещено, пока не запрещено и то лишь потому, что отупевшие за долгие десятилетия безделья министерские чиновники не понимали, что грядёт. Увы, Каррок слишком хорошо знал этих ленивых, не желавших трудиться увальней. Министерство засуетится и начнёт запрещать, только когда невозможно уже будет скрывать, например, многочисленные подозрительные убийства маглов или когда словесное противостояние между поборниками магических традиций и сторонниками магловского прогресса перейдёт в кровавую бойню.

— Что же, мистер Снейп, раз вам больше нечего сказать, вас сопроводят обратно в камеру, — Каррок усмехнулся, — дожидаться адвоката. Советую всё-таки не пренебрегать казённой пищей, иначе до визита господина Кейна вы рискуете просто не дожить. Представляете, как обидно будет?

Его реплика, разумеется, осталась без ответа. Что же, первую беседу, можно сказать, Снейп выдержал с достоинством. Но поведение Снейпа в допросной нельзя принимать за абсолютную истину, к этой встрече парень готовился и наверняка много раз обдумал, что делать и говорить. Перед лицом опасности он собрался и походил на сжавшегося в комок дикого зверя, выбиравшего наилучший момент для смертоносной атаки. Придавала ли ему сил вера, что друзья-приятели или товарищи из Рыцарей Вальбурги по-слизерински не бросят и спасут его, или же Снейп всегда так реагировал, оказываясь перед волшебником, превосходящим по силе и статусу? Нет, скорее всего, здесь причудливо сплелись все факторы. А вот что будет с парнем, когда он останется в одиночестве?

Несколько раз за их крайне однобокий разговор Каррок начинал сомневаться, не зря ли всё это затеял — тратил время и силы, чтобы разубедить человека в его неправоте. Во время беседы Снейп не производил впечатление человека, который нуждался в том, чтобы снять розовые очки. Но напускные бравада и храбрость стекли с него, стоило Снейпу оказаться в одиночестве за решёткой. Каррок под чарами невидимости проследовал за его конвоем к камере и остался понаблюдать, когда двое сопровождающих ушли. Уверенный, что рядом никого нет, Снейп схватился за железные прутья двери, ткнулся в них лбом и застыл вот так, тяжело дыша и о чём-то мучительно раздумывая. Осунувшийся, бледный, сомневающийся… к моменту, когда Каррок ушёл, парень ещё стоял, мысленно ведя с самим какой-то спор. Слава Мерлину, значит, для него не всё потеряно, если есть, над чем подумать. Чем раньше пацан придёт к осознанию, что он ничего стоящего для своих друзей и сладкоречивых покровителей не представляет, тем, возможно, длиннее и счастливее будет его жизнь.

— Не слишком ли вы… — медленно проговорил ди Тофано, вынырнув из омута памяти, куда Каррок переместил случившуюся беседу практически без купюр. Раз уж итальянец собирался учить Снейпа, то должен был знать, с кем ему предстояло иметь дело.

— Резок?

— Напротив, мягки. У нас с такими гордецами разговор короткий — розги. Знаете, стопроцентный результат. Максимум после третьего раза всё выправляется.

— Альбус Дамблдор бы с вами не согласился, Джакомо. Он считает, что физические наказания только унижают волшебника как личность и никак не способствуют усвоению новых знаний.

Тот закатил глаза и насмешливо фыркнул, выразив этим самым всё, что он думал о новаторской позиции Дамблдора в педагогике. Да уж, воспитатель из Альбуса Дамблдора получился аховый, если припомнить и так называемую банду Мародёров, и откровенную вербовку на факультетах.

— А вы уверены, что этот спектакль так уж необходим? — помолчав немного, снова спросил итальянец. — Сколько вы собираетесь продержать его взаперти в камере?

— Пока не осознает, а случится это, я надеюсь, скоро. Я понимаю, Джакомо, вам не терпится познакомиться с ним и начать учить, но поверьте, ничего путного из парня, какой он сейчас, не выйдет. Он получит мастерство, а потом радостно прибежит сюда применять новые знания против маглов и вообще против всех, на кого укажут его патроны. Что вы так смотрите? — Итальянец и вправду выглядел растерянным, так что Каррок даже позавидовал немного его непониманию. — Забыли, о чём мы говорили утром?

— Нет, однако…

— И в моих воспоминаниях вы должны были видеть: этот мальчишка гордится, что его после Хогвартса с распростёртыми объятиями примут в Рыцари Вальбурги!

— Такой возраст, — пожал плечами ди Тофано, однако в голосе его не было полной уверенности, — все мы что-то да творили в шестнадцать лет.

— Возраст! Джакомо, вы не хуже меня знаете, если просто сделать вид, что ты как-то помог человеку, от которого все отвернулись, этот человек потом из чувства благодарности пойдёт за тобой на край света. Да, не все маги такие, но с вами «повезло». И потом, — Каррок побарабанил пальцами по столу и решил, что надо уж выдавать всё начистоту, раз он решил поделиться с зельеваром своими мыслями, — я уверен, мальчишка прекрасно понимает, что при существующей политике Министерства ему светит максимум место помощника аптекаря в Косом переулке. Это при условии, если он накопит достаточно денег на взятку кому надо. Риддл же со своими Рыцарями обещает перемены… а то, что за перемены платить придётся, скорее всего, кровью и кровью собственных друзей и однокурсников — право, никто из этих сопливых мажат, что толпами сочувствуют Рыцарям, и не думает.

— О, Локуста, я не думал, что у вас всё настолько запущенно!

Каррок невесело усмехнулся. Наверное, во всей магической Британии никто на самом деле не представлял масштаб будущего бедствия, что уж говорить об итальянце, который жил тут меньше года и редко выбирался куда-то дальше лаборатории.

— Утром вы сказали мне одну очень важную вещь, Джакомо. Вы попросили меня сделать что-то, руководствуясь сердцем. Я помню, — Каррок предостерегающе поднял руку, видя, что тот готов возразить, — вы выразились иначе, но суть та же. Просто вы можете сделать и сделаете из этого самоучки, возможно, гениальнейшего зельевара всех времён. А я хочу, чтобы он при этом ещё остался человеком, а не пополнил собой когорту тех подонков, за которыми охотится наш Аврорат. Если для этого мне придётся протащить этого пацана через семь кругов ада, я его протащу, зато буду уверен, что помог получиться приличному волшебнику.

В этот раз зельевар молчал куда дольше. Он медленно опустился в кресло для гостей, возле которого и стоял с тех пор, как закончил просматривать воспоминания в омуте, сцепил руки в замок и устало положил на них подбородок. Возможно... возможно, он уже пожалел о скоропалительном обещании взять в ученики Северуса Снейпа. Это лишь Каррок с высоты своего опыта сразу осознал всю сложность характера мальчишки, а ди Тофано был ослеплён восторгом, что нашёл юного гения и мог приложить руку к его обучению. Мда, обидно будет и больно, если Каррок и тут окажется прав. Однако, когда итальянец наконец заговорил, он произнёс совершенно другое:

— Я очень рад, что мы с вами на одной стороне, сеньор Шаффик.

Больше ди Тофано в процесс «перевоспитания» вмешиваться не пытался. Нет, он по-прежнему интересовался парнем, читал все доклады, что передавал ему Каррок, что-то помечал для себя, но терпеливо ждал, когда же ему позволят присоединиться.

Со Снейпом же Каррок не торопил события. Арест от Главного Аврора, к счастью, удалось скрыть, информация в прессу не просочилась, а если что и поговаривали в Лютном, так там имени пацана никто и не знал — у Снейпа хватило ума пользоваться псевдонимами. Его можно было со спокойной совестью держать в камере хоть целый месяц, парнишку действительно никто не искал, даже собственный родитель. Самому Карроку тоже было чем заняться: помимо стандартной текучки и исследований посыпались чуть ли не ежедневные запросы от Аврората. Помощь требовалась в расследовании подозрительных смертей маглов: те умирали едва ли не целыми семьями, на телах не обнаруживали никаких следов насилия, у маглов — взрослых, пожилых, даже детей — просто останавливалось сердце. Почти двадцать жертв меньше, чем за две недели и в разных частях страны... На ум приходило лишь применение Авады Кедавры, только доказать это было почти невозможно, а связать с Рыцарями Вальбурги — тем более. Но Каррок интуитивно чувствовал, что именно они и причастны. Разумеется, не высокородные особы вроде Абраксаса Малфоя или его сына, но какой-нибудь мелочёвка вроде задержанного Снейпа вполне могла и отметиться. Поэтому возиться с пацаном, как планировалось изначально, было попросту некогда, и если в первые пару дней допрос повторялся ежедневно, то к концу недели Каррок очень удачно про Снейпа забыл, и суток пять парень провёл в компании голых стен собственной камеры и изредка навещавших его надзирателей.

Эффект был, как говорится, налицо: мальчишка осунулся (правда, как доложили Карроку, голодовка закончилась сама собой ещё раньше), взгляд из уверенного превратился в затравленный, а в редких фразах гонора значительно поубавилось. Но он всё ещё упрямо молчал! Даже ни разу не попросил волшебников, проверявших его или приносивших пищу, передать своим друзьям, что его задержали. Перо с чернильницей и пергамент для показаний лежали на столе перед Снейпом каждую их встречу, и в последний раз парень, слава Мерлину, постоянно гипнотизировал их взглядом, а не пялился куда-нибудь Карроку за плечо. Только опять же ничего не сказал и не написал. Глупый, всё ещё надеялся на своих неизвестных покровителей, правда, похоже, эта надежда была уже на последнем издыхании: восхищений в адрес Рыцарей Вальбурги больше не звучало. Теперь Снейп предпочитал отмалчиваться, когда о них заходила речь, зато на его лице — не умел он себя держать, ой, не умел! — ходили желваки и краснотой проступали злость и обида. Заключение, допросы, смысла которых Снейп явно не мог понять, полное пренебрежение со стороны тех, от кого он наверняка слышал заверения в любой помощи, делали своё дело. Чувство безысходности росло и росло, неминуемо подводя паренька к той грани, за которой следовал срыв, и Каррок намеревался уже завершить всё это наконец буквально через день два, когда случилось непредвиденное.