В отражении (я видел все свои грехи) (гет)

Примечания:

Ruthlessness | EPIC The Musical | Animatic

https://youtu.be/0IsYf_0UGLE?si=IPCCjxrFM9kdkm0M

[ЛЕСТРИГОНЫ]

Посейдон, Посейдон,

Посейдон, Посейдон,

Посейдон, Посейдон,

Посейдон!

[ОДИССЕЙ]

Посейдон.

[ПОСЕЙДОН]

За все годы моей жизни

Не так уж часто я выходил из себя,

Я пытаюсь успокаиваться на волнах,

Но, чёрт подери, ты перешёл черту.

Я был крайне любезен,

И всё же ты навредил моему сыну.

Всё так, циклоп, которого ты ослепил, — мой сын.

[ОДИССЕЙ]

Нет!

[ПОСЕЙДОН, ЛЕСТРИГОНЫ]

У меня не осталось ни выбора,

Ни сомнений,

Кажется, стая волков сейчас плывёт с акулой,

Я должен заставить тебя истекать кровью,

Мне нужно видеть тебя тонущим,

Но прежде я должен научить тебя тому, что

Безжалостность — это милосердие к нам самим!

Безжалостность — это милосердие к нам самим!

Безжалостность — это милосердие к нам самим!

К нам самим!

Ты самое худшее проявление добра,

Ведь тебя не назвать великим.

Грек, от которого разит ложной праведностью —

Вот, что я ненавижу!

Ты сражаешься, чтобы спасать жизни,

Но не убьёшь и не завершишь дело.

То есть, ты вполне мог бы избежать всего этого,

Если бы просто убил моего сына.

Но нет!

Ты слишком добр,

У милосердия есть цена,

Эта трещина последняя, сейчас лёд расколется⁽¹⁾.

Ты раскрыл своё имя,

А затем сохранил ему жизнь,

В отличие от тебя, милосердия у меня не осталось, ведь

Безжалостность — это милосердие к нам самим!

Безжалостность — это милосердие к нам самим!

Безжалостность — это милосердие к нам самим!

К нам самим!

И вот наконец настало время

Попрощаться,

Сегодня ты умрёшь,

Конечно, если ты не извинишься,

За боль моего сына

И за его слёзы.

[ОДИССЕЙ]

Посейдон, мы не хотели причинить боль,

Мы навредили ему, чтобы обезоружить,

От его боли мы не получили удовольствия,

Мы всего лишь хотели сбежать.

[ПОСЕЙДОН]

Грань между наивностью и

Надеждой почти невидима,

Закрой своё сердце,

Мир тёмен и...

[ПОСЕЙДОН И ЛЕСТРИГОНЫ]

Безжалостность — это милосердие...

[ПОСЕЙДОН]

Умри.

[ЛЕСТРИГОНЫ, СОЛДАТЫ]

Безжалостность — это (Капитан!) милосердие к нам... (Капитан!)

Безжалостность — это (Капитан!) милосердие к нам... (Капитан!)

Безжалостность — это (Капитан!) милосердие к нам... (Капитан!)

Безжалостность — это... (Капитан!)

[ОДИССЕЙ]

Что ты наделал?

[АНСАМБЛЬ]

Когда рябь на воде превращается в приливную волну?

[ПОСЕЙДОН]

Под твоим командованием осталось сорок три человека.

[АНСАМБЛЬ]

Когда человек становится монстром?

[ПОСЕЙДОН]

Я твой самый тёмный час⁽²⁾,

Монстр, что всегда рядом.

Последние слова?

[ОДИССЕЙ]

Всё, что мне стоит сделать: открыть этот мешок!

[ПОСЕЙДОН]

Что?

Помни меня⁽²⁾.

— Вы обещали, что меня не тронут!

— Я обещала. Но мои драконы не дают обещаний. А Вы угрожали их матери.

«Игра престолов»

Эйемон вошёл в детскую, зная, что не найдёт там жену. Большую часть времени его мать пребывала с отцом или своей фрейлиной Алисентой Ланнистер и младшей дочерью. Кассандра была единственной женщиной, имеющей достаточно высокое положение при дворе для того, чтобы принять на себя управление Внутренним Двором.

Он не мешал жене, хотя предпочёл бы, чтобы это была его сестра. Рейнира ушла в первый раз, когда он был недостаточно взрослым, чтобы понять все её мотивы, но он запомнил её, mandia⁽⁴⁾. Она была выжжена у него на подкорке. Образ любимой сестры, которая всегда искала его компании и брала в полёт на Сиракс, не поблёк с годами. Эйемон скучал по ней, а, когда понял из-за чего, точнее кого, она ушла, преисполнился такого гнева и ярости на отца, что его отголоски вспыхивали в нём и по сей день.

И вот снова: его сестра сбежала, забрав с собой всех обожаемых им племянников и племянниц, старшему брату пришлось уйти в добровольное изгнание, а младшего отослали в Эссос, на «поиски». Эйемон знал Эймонда. Засранец будет наслаждаться всеми прелестями свободных городов, усердно делая вид, что они с Лейнором заняты поисками, а не выпивкой, Джоффри и девками. Даже принцесса Рейнис правила в Дрифтмарке, пока лорд Корлис заседал в Малом совете.

Его семья вновь была разорвана. Эйемон знал, что это не было тем, чего его родные желали. Это были жертвы, на которые они шли ради следующего поколения. Пресловутый долг.

Эйемон знал, что Бейлон будет великим королём, но история циклична. Рано или поздно их род породит ещё одного Визериса, и они должны были предусмотреть систему сдержек, чтобы династия не пала.

Это были дела будущих дней, а сейчас он хотел насладиться временем со своими детьми. Его единственная спокойная гавань посреди всего этого шторма заключалась в них и Далиссе, которую мать не любила выпускать из рук.

Эйемон ожидал увидеть уставших или наоборот перевозбуждённых детей и тихую Хелейну. Она всегда была такой. Нежной и робкой. Не любила прикосновения и собирала пауков и сороконожек. Эйемон любил в ней всё, даже если не понимал. Деймон и Рейнира всегда привозили для неё мерзкое (и не ядовитое) насекомое из всех своих поездок. Бейлон построил для своей первой племянницы целую галерею, где все твари могли уместиться.

Эйемон никак не ожидал застать своего сына тихо всхлипывающим, пока нянечки и фрейлины его жены пытались его успокоить. Висенья спала на руках кормилицы, а Хелейна выглядела расстроенной, но привычно тихой.

— Что здесь происходит? — спросил он холодно.

Рука непроизвольно легла на эфес меча. Рейнира привезла для него искусно сделанный и очень лёгкий клинок из Браавоса. Она знала, как он терпеть не мог, что вестеросское оружие обязательно должно было быть таким тяжёлым. Он предпочитал скорость и ловкость простой грубой силе. Ещё одно напоминание, что он всегда присутствовал в мыслях сестры, как и она — в его.

— Ваше Высочество… — фрейлины его жены замялись, и у Эйемона родилось неприятное подозрение.

— Пошли вон, — махнул рукой он, оставляя только слуг.

Этих работников ему помог найти Деймон, и он же научил Эйемона тому, как тщательно отобрать людей, которые будут окружать его детей.

— Мой юный господин, я уверена, что если вы расскажете всё отцу, то он развеет все ваши страхи, — голос Анноры был полон нежности и обращён к его сыну.

Эта женщина когда-то нянчила ещё Рейниру, и Эйемон тоже питал к ней небольшую слабость.

— Правда? — шёпотом спросил Геймон, и Эйемон поклялся, что уничтожит любого, кто стал причиной его неуверенности.

— Я клянусь, issa byka zaldrīzes⁽⁵⁾, — пообещал Эйемон, он опустился перед сыном на корточки, заглядывая в глаза. — Что случилось?

— Мама… — Геймон запнулся, а потом разревелся. — Мама сказала, что мне придётся жениться на Хелейне, потому что я стану однажды королём! А я не хочу на ней жениться! Я хочу сражаться и летать на Гэли.

Улыбка Эйемона застыла, а кровь воспламенилась.

— О, jorrāelagon⁽⁶⁾, — он ласково поцеловал своего сына в макушку и вытер его слёзы. — Тебе не придётся жениться на своей сестре, если ты не хочешь, как и ей не придётся этого делать. Я клянусь тебе. А что касается трона, то тебе тоже не нужно волноваться, у тебя есть кузина Бейла, и однажды она будет править.

— Мама, сказала, что она не вернётся, — икнул Геймон.

Служанки испуганно вздрогнули, а Эйемон с трудом подавил собственную жажду крови.

— Она ошиблась, — твёрдо сказал он. — В следующий раз не бойся прийти ко мне. Я обещаю, что буду защищать тебя от всех страхов. Хорошо?

— Да, — он закивал головой. — Можно мне пирожных?

— Лимонных?

Геймон снова кивнул, и Эйемон подумал, как же он удержался от того, чтобы заявить, что он всю жизнь будет питаться только ими.

— Только две штучки.

— Ура!

Эйемон отпустил сына и подошёл к дочери, не касаясь её.

— А ты не хочешь ничего мне сказать?

— Воры прячутся в тени башен и под морскими камнями. Другие делят драконью шкуру, хотя сами должны висеть на стене, — пробормотала Хелейна, не отрываясь от очередного жучка.

Эйемон догадывался, что его дочь могла быть мечтательницей, но всегда держал свои размышления при себе, боясь, что отца это может заинтересовать слишком сильно, и он не даст покоя его милой девочке.

— Спасибо, — Эйемон подмигнул Хелейне и встал, подзывая к себе служанку.

Их с женой ждала ночная прогулка.

Кассандра пыталась заговорить с ним несколько раз, но Эйемон игнорировал её. Он лениво наблюдал за видом Королевской гавани из окон экипажа.

— Может, уже объяснишь, что мы делаем в Логове ночью? — взвилась Кассандра, не желая выходить из экипажа.

— Если бы я хотел тебя убить — я бы не делал это на глазах стольких свидетелей, — Эйемон настойчиво протянул ей руку и мстительно убрал её, когда его жена наконец соизволила выйти.

Ещё немного, и ему бы пришлось приказать своим людям её вытащить. Это было мелочно, но часть его довольно наблюдала, как его благородная жена растянулась на пыльной земле, слишком удивлённая и уязвлённая, чтобы сказать хоть что-то.

— Не заставляй меня ждать, — бросил Эйемон, уверенно направляясь в Логово.

Взрослые драконы, которые были обучены вести себя приемлемо, не сея разрушения, больше не содержались в цепях. Следствием путешествия Рейниры по вольным городам стало то, что Сиракс, до этого бывшая весьма небольшой, стала стремительно расти. Цепи замедляли рост, но детёныши были слишком опасны и сами могли оказаться беззащитны, поэтому их нельзя было оставлять без присмотра и выпускать одних, но обученные взрослые драконы теперь свободно рассекали небо.

Его дракон, его сердце, его ядовитое алое пламя, его Бладфайр почувствовал их присутствие ещё до того, как Эйемон ступил в Яму. Он вышел из одной из пещер, отпугивая своим видом даже хранителей. Его ярко-красная чешуя в свете факелов казалась почти тёмно-алой, как запёкшаяся кровь.

— Что мы делаем здесь? — Кассандра пыталась держаться гордо, не показывая страха перед огромной огнедышащей тварью.

Она с детства посещала с отцом охоту, наблюдала публичные казни. Кассандра вошла в Красный замок, чтобы выйти победителем в игре престолов, чтобы проложить себе и своим детям дорогу на самый верх.

Её дед в день её свадьбы зашёл к ней и, выгнав всех служанок, серьёзно спросил: «Ты ляжешь в одну постель с драконами, ты уверена, что хочешь этого?». Кассандре едва исполнилось семнадцать, она уже умела управлять своим отцом и получать от него всё, чего бы не захотела её душа. Эйемон Таргариен стал бы интересной головоломкой, но, в конце концов, просто ещё одной ступенькой на её пути.

В любой момент времени её муж предпочитал своей жене уродливую старшую сестру. Рейнира Таргариен была бельмом на репутации королевской династии. Может, в юности она и была самой красивой девушкой, но те времена давно прошли, да и беременности не пощадили её. И тем не менее её продолжали превозносить, даже когда её не было в Вестеросе, а стоило ей вернуться, как все крупицы контроля над Внутренним двором, которые Кассандра с таким трудом перетягивала из рук королевы и принцессы-консорта, тут же переходили к ней.

Принцесса правила Внутренним двором после смерти Лейны и занимала место своего брата в Малом совете, пока он горевал. Казалось, она и её выводок были повсюду, перетянув на свою сторону даже Геймона. Её очаровательного мальчика. Он пошёл в неё. С такими же волосами, как у неё, доказывая, что кровь Первых людей всегда будет доминировать над Таргариенами. Он был символом её борьбы.

После последнего побега Рейниры, вместе с — смех, да и только! — наследницей Наследника Кассандра подняла за неё бокал вина. Надо же, она никак не ожидала, что эта жирная сука избавит не только дворец от своего влияния, но и заберёт главную помеху для её сына на пути к трону. Отто Хайтауэру оставалось только кусать локти. Он мог сосать королю и вертеть им как угодно, но девок Лейны не было в Вестеросе.

Она почти победила. Оставалось только затаиться и выждать. Скоро Веларионам тоже будет не до обеспечения наследования Бейлы.

В конце концов, Кассандра была Баратеон, она была Чёрным штормом, и не существовало твари, способной устоять перед мощью природы. Даже если эта тварь звалась драконом.

Когда Эйемон схватил её за косу, наматывая волосы на кулак, она закричала от боли и неожиданности. Ей пришлось встать на носочки, чтобы хотя бы перестать испытывать агонию.

Воздушный замок рассыпался под влиянием реальной, грубой силы. Кассандра панически огляделась, ища рыцарей своего дома. Где же они? Где её присягнувший щит? Где?!

— Не стоит, дорогая, — голос Эйемона был скучающим, с лёгкой ленцой, как будто он не удерживал её одной рукой, — видишь ли, они оказались такими некомпетентными, что погибли в обычной пьяной драке, в каком-то притоне, но королевская семья не может позволить себе оставить леди своего Дома без защиты. Я лично подберу лучших из лучших защитников для моей любимой жены.

— Хранители… — попыталась Кассандра.

— Верны моему Дому, — Эйемон дёрнул её на себя, и горячий шёпот обжёг её скулы.

Кассандра застонала от боли. В отчаянной, деструктивной ярости она резко двинула головой назад, ударяя Эйемона по лицу. Он дёрнулся, но даже не подумал ослабить хватку. Эйемон рассмеялся, и от этого холодного и злого смеха по её спине побежали мурашки.

Принцесса Рейнира называла себя воином и носила клинок из валирийской стали на поясе, принцесса Рейнира величала себя драконом и могла призвать на свою сторону тварь из огня и крови даже без слов. Кассандре нравилось представлять себя бурей, но, в конце концов, в руках своего мужа она билась, как беспомощная бабочка, нанизанная на иглу.

— Сколько страсти, — усмехнулся Эйемон, — кажется, в такой мы зачали с тобой Висенью? Возможно, она хочет младшего брата?

Пугающая в своей реалистичность мысль скользнула в её сознание и сдавила горло леденящим страхом. Эйемон мог взять её здесь, как портовую шлюху, и она не смогла бы возразить. Она попыталась бы вырываться, царапалась бы и кричала, но никому не было бы дела до её страданий. И, даже если бы она возопила на весь мир, о том, как это было несправедливо, это был бы только её позор.

— Как испуганно забилось твоё сердечко, — протянул Эйемон, таща жену вперёд, к своему чудовищному дракону. — Какая прелесть.

Кассандра не выдержала и закричала вновь, когда гигантская пасть раскрылась и оказалась в сантиметрах от её лица.

Запах не был важен. Вряд ли она была способна заметить его сейчас. В глубине пасти, в самой глотке рождалось пламя. В неярком свете факелов этот огонь горел ярче солнца, ослепляя и опаляя жаром.

— Lykirī⁽⁷⁾, Бладфайер, — скомандовал её муж, и тварь щёлкнула пастью прямо у неё перед лицом, прежде чем медленно отступить. — Sȳrī.⁽⁸⁾

Кассандра задрожала, чувствуя, дорожки слёз на своих щеках. Казалось, она вся замерла, боясь издать хоть звук.

Эйемон швырнул её вперёд, прямо к пасти своего дракона. Она застонала от боли в руках, на которые пришёлся основной удар и застыла, боясь поднять взгляд выше.

— Посмотри вверх, дорогая, — приказал Эйемон.

Кассандра не могла пошевелиться.

— Не заставляй меня применять силу, милая.

Он всегда использовал в отношении неё ласковые прозвища, на людях или в уединение их покоев. Ей казалось, что он попался на крючок, пока она не поняла, что эти слова для него ничего не значили. Вестеросский для него ничего не значил. Это была просто игра, которую он привык вести, оставляя искренность для валирийского.

«Ты ляжешь в одну постель с драконами, ты уверена, что хочешь этого?» — нашёптывало её сознание. Тогда это казалось ей просто глупым предостережением деда.

Кассандра сцепила зубы и подняла голову.

Янтарные глаза Бладфайера смотрела на неё, заставляя чувствовать себя жалкой пташкой в лапах пантеры.

— Запомни хорошенько это чувство, любовь моя.

Всё ложь.

— Я дам тебе только один шанс во имя наших детей, — его голос пел, пока он подходил всё ближе.

Кассандра боялась повернуться. Она боялась собственного мужа больше, чем огнедышащую тварь перед собой.

— Если ещё раз ты попытаешься устроить раскол в моём Доме, использовать моих детей в жалкой борьбе за власть своего Дома — я не остановлю Бладфайера снова, — холодно припечатал он.

Тень мужа полностью закрыла её, заставляя задрожать ещё сильнее.

— Я твоя жена! — попытался возразить Кассандра.

Она даже не могла посмотреть на него.

— Ты переоцениваешь свою значимость. Позволь открыть тебе глаза — ты заменима, — его голос сочился презрением. — Кажется, в последнее время ты стала забывать о своей роли. Возможно, в том есть доля вины моей матери. Она должна руководить двором, но прикована к постели моего отца. Ужасное недопущение с моей стороны, но я исправлю его. Джоселин Аррен прибудет ко двору к концу месяца, чтобы помочь ей и взять на себя часть обязанностей. В том числе, управление Внутренним двором и заботу о фрейлинах, пока мама не придёт в себя. В конце концов, поддержка семьи так важна. Может, тебе стоит пригласить одну из своих сестёр погостить у нас?

Её затошнило от неприкрытой угрозы в его голосе.

— Jikagon, issa soul,⁽⁹⁾ — сказал Эйемон, и дракон медленно отступил, прежде чем развернуться и скрыться в одной из пещер.

Муж оказался у неё перед лицом, как всегда невозмутимый и улыбающийся.

— Что такое, дорогая? Где же ты так неудачно упала? Мы должны будем позволить целителям осмотреть твои раны, — он протянул ей руку, и Кассандре не оставалось ничего кроме, как принять её.

Он поставил её на ноги одним рывком, заставляя зашипеть от боли. Каждый шаг отдавался нестерпимой агонией. Её руки пылали, казалось, гвоздь вонзился в её правую ногу, когда она попыталась выпрямиться. Кажется, она подвернула лодыжку, когда упала.

— Что же ты такая неосторожная? — Эйемон зацокал языком и покачал головой. — Позволь, я избавлю тебя от страданий.

Кассандра не сдержала крика, когда муж подхватил её на руки. Он особенно сильно сдавил её бедра. Ей показалось, что она уже пережила боль за сегодня, но пытка всё не кончалась.

Эйемон даже не пытался нести её аккуратно, быстро шагая по извилистым пещерам. Он замедлился лишь в одном месте, где лежали вповалку, как выброшенные на помойку, трупы защитников её Дома. Кассандра разглядела залитое кровью лицо её присягнувшего щита, сира Кристона, и подавила желание зажмуриться. Она взывала к своей злости, черпая из неё силы. Однажды, однажды она!..

— Один шанс, Кассандра, — едва слышный шепот Эйемона раздался, как гром среди ясного неба, тут же воскрешая воспоминания о раскрытой драконьей пасти.

Он никогда не звал её по имени, и теперь ей хотелось взмолиться, чтобы больше никогда не позвал.

Примечания:

Что ж, давайте разберёмся в детях, порядке и драконах. (ссылки в примечаниях)

Визерис и Эймма Аррен:

Рейнира — Сиракс

Бейлон — Балерион

Эйемон — Бладфайер

Эймонд — Вхагар

Далисса — яйцо остыло

Деймон и Рейнира:

Джейкерис — Вермакс

Люцерис — Арракс

Дейрон (Джоффри) — Тираксес

Эйгон — Штормклауд

Лейнар (Визерис) — Файершторм

Сейра (Висенья) — яйцо остыло, скорей всего Серый призрак

Бейлон и Лейна Веларион:

Бейла — Лунная плясунья

Рейна — яйцо ещё не пробудилось.

Эйемон и Кассандра Баратеон:

Геймон — Гэлитокс (Гэлитокс — бог огня, звёзд, луны, солнца и зари)

Хейлена — Дримфайер

Висенья — Тессарион

Я, блять, кончилась, как человек, пока написала это.

Все увидели, как должен вести себя мужчина, когда его жена пытается создать раскол в его семье и использовать их детей? Записали? Отлично, покажите Визерису.

В отличии от брата, Эйемон никогда таким не был рыцарем. Никакого благородства, его стоило бы назвать в честь дяди, потому что он буквально молодая версия Деймона. И он больше всех страдает от побега Рейниры, потому что он безумно любит сестру и своих братьев. Видя их страдания, его гнев обращаться на Визериса. Если Бейлон и Рейнира восстают против Визериса сквозь свою любовь, то у Эйемона нет с этим проблем.

«Воры прячутся в тени башен и под морскими камнями. Другие делят драконью шкуру, хотя сами должны висеть на стене», — спойлер будет в комментариях.

1) существует такой способ убрать неловкость при первом знакомстве, как icebreaker. Учитывая, что эта встреча Одиссея и Посейдона первая, можно считать эту фразу каламбуром.

Вернуться к тексту

2) отсылка к словам Одиссея, сказанным циклопу Полифему во время побега.

Вернуться к тексту

3) отсылка к словам Одиссея, сказанным циклопу Полифему во время побега.

Вернуться к тексту

4) старшую сестру (высок.валир)

Вернуться к тексту

5) мой маленький дракон (высок.валир)

Вернуться к тексту

6) «дорогой» в значении любимый (высок.валир)

Вернуться к тексту

7) спокойствие, тихо (выс.валир.)

Вернуться к тексту

8) молодец (выс.валир.)

Вернуться к тексту

9) Иди, душа моя (выс.валир.)

Вернуться к тексту