Если бы... (джен)

Взволнованная речь старого мага оказалась прерванной весьма неожиданным образом. Посреди помещения внезапно что-то вспыхнуло, набух и сразу же лопнул клуб зловонного дыма, из которого возникла клыкастая, покрытая чешуёй тварь с перепончатыми крыльями. Ли отшатнулся назад, и в руках у него оказался тяжёлый двуручный меч, который он всегда носил за спиной, а ночью клал рядом с собой. Загремел упавший на пол поднос с едой.

— Вот грязная тварь! — рыкнул предводитель наёмников.

— Спокойствие! — вскинул ладони Сатурас. — Спрячь свой меч. Это всего лишь посланец Ксардаса.

— Ничего себе «всего лишь»! — проворчал Ли, но клинок всё же убрал.

Демон, видя, что убивать или изгонять в иной мир его пока не собираются, разжал когтистую лапу и уронил перевязанной чёрным шнурком свиток. После чего взвился под потолок и пропал.

Сатурас с кряхтением поднял письмо, а Ли, взглянув на разбросанные по каменным плитам остатки ужина и разбитый винный кувшин, послал вслед нечистой твари забористое проклятие.

— Не огорчайся, сын мой, — усмехнувшись, сказал маг. — Я велю подать нам ещё что-нибудь.

— Ладно, уже не к чему. Лучше прочти, что там пишет этот хмырь.

Сатурас разорвал шнурок, развернул свиток, начал читать. Брови его поползли вверх, а лицо побурело от гнева.

— Да что он о себе возомнил?! — сердито выкрикнул маг.

— Что там? — с любопытством спросил Ли.

— На! Сам прочти! — сунул Сатурас свиток опальному генералу.

Тот взял послание и начал читать. Значилось там следующее:

«Сатурасу, главе круга Воды в Минентале.

Дорогой друг, я очень рад, что ты воспользовался моими советами относительно времени и способа проведения обряда по высвобождению магической энергии из той кучи руды, что вы скопили за эти годы.

Наверное, ты очень сердит на меня, однако уверяю, что так было надо. Я принял решение сообщить лишь часть того, что мне стало известно, заботясь исключительно о судьбах нашего несчастного мира и всех его обитателей. Дело в том, что Спящий, которому поклоняются сектанты на болоте и значительная часть орков, представляет собой совсем не то, чем они его считают. Он несёт всему живому огромную опасность, так как является чрезвычайно сильным чудовищем из иных миров, о которых нам вообще мало что известно. Он опасен даже пока спит, а пробудившись, сможет сотворить такое, что летописей о его злодеяниях писать будет попросту некому.

Зная всё это, я несколько злоупотребил твоим доверием, постаравшись добиться одновременного проведения и вашего обряда, и ритуала сектантов. Спящий получил магический удар такой силы, что ему вновь придётся надолго залечь в спячку. Надеюсь, за это время боги вновь изберут кого-то из смертных, дабы его руками свершить свою волю и очистить мир от скверны, таящейся в недрах Миненталя.

Засим откланиваюсь и остаюсь твоим преданным другом.

Ксардас».

— Спаситель мира выискался! — продолжал бушевать старый маг. — Заперся в своей башне и строит козни, считая, что только ему дано решать, где добро, а где зло!

— Стоит ли так горячиться? — пожав плечами, проговорил Ли. — Разве Аданос не призывает своих служителей сохранять в душе спокойствие и равновесие?

— Хм-м... — осёкся Сатурас. — С этим не поспоришь. Но тогда нам надо подумать...

— Завтра подумаем. Я уже просто с ног валюсь, да и вам не помешает отдохнуть. Доброй ночи, почтенный Сатурас. Спасибо за ужин.

ДЕНЬ 71

Болотный лагерь

Ю-Берион пришёл в себя ночью. Хани, сидя прикорнувшая возле его ложа, услышала негромкий стон и поспешила в соседние покои, где спал Кор Галом и молился Идол Кадар. Едва выслушав служанку, Кадар растолкал Галома, и оба они устремились к главе Братства Спящего.

С трудом разлепив неподатливые веки, Просвещённый увидел склонённые над ним лица. В свете магических светильников кожа на физиономиях иерархов Братства казалась синеватой, а смуглое лицо Хани отливало фиолетовым. Зрелище не внушало особого желания оставаться в этом мире. Однако, приложив некоторое усилие, Ю-Берион всё же осознал, кого видит перед собой, и с мольбой выдохнул:

— Пи-и-ить...

Кор Галом и Идол Кадар одновременно дёрнулись в порыве усердия, столкнувшись лбами, а Хани бесшумно убежала и сразу же вернулась с наполненным водой кубком в руках и взволнованной Натали, семенившей позади. С трудом, не без заботливой помощи двоих соратников, приподнявшись, пророк Спящего жадно приник к сосуду и принялся пить, судорожно дёргая кадыком на жилистой шее. Опустошив кубок, вновь откинулся на изголовье.

— Как вы себя чувствуете, Просвещённый? — осмелился выговорить Кор Галом.

Ю-Берион подумал некоторое время, видимо проверяя свои ощущения, а потом ответил с оттенком удивления в голосе:

— Я жив.

— Хвала Спящему! — провозгласил Идол Кадар.

— Вы что-то видели в своих снах? — наклонившись к самому лицу пророка, спросил Кор Галом. — Спящий открыл вам свою волю?

— Спящий?! — вдруг заскрежетал зубами Ю-Берион, резко приподнимаясь на ложе. — Да пропади он пропадом, этот ваш Спящий! Проклятый орочий демон!

Все четверо в ужасе отшатнулись.

— Что вы такое говорите? — пролепетал побледневший Идол Кадар.

— То, что слышали! — рявкнул Просвещённый. — В своём видении я прозрел сущность Спящего и говорю вам: он не бог, а мерзкий демон с орочьей мордой!

— А как же... — попытался что-то возразить Идол Кадар, но не сумел подобрать слов.

— Не волнуйся так, Кадар, — успокаивающим голосом начал Кор Галом. — Просто Просвещённый ещё не пришёл в себя окончательно. Это остатки бреда. Вот сейчас мы покурим болотничка...

— К гоблинам твой болотник! — свирепо сверкнул глазами Ю-Берион, спуская ноги с ложа на пол. — Лучше мяса мне принесите. Добрый ломоть кротокрысятины. Жареной, с жирком и хрустящей корочкой...

Украшенное вытатуированными узорами лицо главы Болотного братства приобрело мечтательное выражение. Тёмные живые глазки плотоядно заблестели.

— Но Просвещённый! — возмутился Идол Кадар. — Вы же сами запретили нам прикасаться к мясу, дозволив принимать только зелень, рыбу, хмельные напитки и дым болотника!

— Да мало ли что я говорил, — вставая на непослушные ещё ноги, небрежно отмахнулся Ю-Берион. — Проклятый демон затуманил мой разум. А теперь я избавился от его чар и хочу жрать, шныг вас всех дери!

Выкрикнув это страшное богохульство, Просвещённый направился к выходу из покоев. Натали и Хани поспешили подхватить его с двух сторон, когда ослабевшие колени Ю-Бериона подломились, и он едва не растянулся на холодных каменных плитах. Тем не менее, вернув себе равновесие, Просвещённый сделал ещё шаг, прежде чем путь ему заступил Кор Галом.

— Никуда ты не пойдёшь, пока окончательно не очухаешься! — прошипел алхимик, больше не заботясь о соблюдении церемониала общения с пророком. Узкое крючконосое лицо исказила ярость. — Ты что же, хочешь посеять смятение в умах послушников? Решил разрушить всё, что мы вместе создавали столько лет?! Желаешь, чтобы мы снова гнили в шахтах, добывая руду для Гомеза?!!

Ю-Берион остановился, уставившись на Кор Галома. На лице его явственно отразилась внутренняя борьба и усиленная работа мысли.

— Тут ты, пожалуй, прав... Однако я даже и не знаю, что нам делать, — остановился Просвещённый. — Мы смогли создать свой лагерь, привлечь сторонников, завоевать признание со стороны баронов и наёмников благодаря вере в Спящего. Он являлся мне в пророческих снах и сообщал свою волю. Но теперь я знаю, что он вовсе не то, чем казался. Понимаешь, Галом? Спящий не поможет нам получить свободу. Хуже того, если мы и дальше будем отдавать ему свою силу, он погубит нас и ещё множество людей! Во время обряда пробуждения мой дух глубоко проник в его сущность, Галом! Там Тьма и ничего кроме Тьмы! Я едва вырвался из её липких объятий!

Ю-Берион оттолкнул заботливые руки наложниц, выпрямился и вперил взгляд в глаза Кор Галома.

— Я верил тебе все эти годы, Берион, — с сомнением выговорил тот. — Готов поверить и сейчас... Но вера в Спящего это то, что держало нас всех вместе, давало нам силу, власть и надежду на будущее. Если всё действительно так, как ты говоришь, то что мы будем делать дальше?

— Не знаю, Галом. Пока не знаю... — обычная ясность мысли стремительно возвращалась к Ю-Бериону, но плечи его обессилено опустились. — Если сейчас сообщить об истинной природе Спящего гуру и послушникам, лагерь и в самом деле распадётся. Одни погибнут, а другие вновь попадут в гомезово рабство. Наверное, нам пока стоит скрыть моё прозрение... В конце концов, если бы Спящего не было, его стоило бы выдумать. Возможно, что-то подобное мы и сделаем... со временем.

— Что ты имеешь в виду? — со смесью подозрительности и надежды в голосе спросил Галом.

Идол Кадар, поражённо молчавший во время этого диалога, вдруг вернул себе дар речи.

— Отступники! — выкрикнул он, обличающе направив сжатый кулак в сторону Ю-Бериона и Кор Галома. — Лжецы! Предатели веры! Да как у вас языки не отнялись после таких слов?! Гнев Спящего падёт на ваши головы! Я всем расскажу о вашей измене, всем...

Крича на всё гулкое просторное помещение и потрясая воздетыми руками, Идол Кадар пятился к выходу. Кор Галом и Ю-Берион переглянулись.

— Держи его! — скомандовал Просвещённый, и Кор Галом привычно задействовал усыпляющее заклинание.

Идол Кадар умолк и начал оседать на пол. Но не успели его колени коснуться древних каменных плит, как гуру встряхнулся, разрывая паутину неестественной сонливости, и распрямился.

— Это ещё что? — удивился Кор Галом.

— А, отступники! — вновь заголосил Идол Кадар. — Спящий лишил вас своего покровительства! Вы больше не можете применять его магию! Нет теперь вашей власти над Братством! Я всем расскажу...

Идол Кадар рванулся к выходу, но Кор Галом оказался быстрее. Он прыгнул вперёд, перехватил правдолюбца поперёк туловища и с силой швырнул в сторону ближайшей стены. Идол Кадар врезался головой в камень и сполз на пол.

Испуганно вскрикнула Натали, Хани вцепилась в плечо Ю-Бериона. С громким звоном опрокинулся магический светильник, рассыпая во все стороны голубые искры.

Кор Галом сделал шаг к распростёртому на плитах Идолу Кадару и склонился над ним.

— Живой? — спросил Просвещённый.

— Только лоб разбил, — хмыкнул Галом, перевернув тело. Мятежный гуру подтвердил его слова глухим стоном. — Что теперь делать будем с этим упрямцем? Может?..

В ответ на недвусмысленный жест Кор Галома, не суливший Идолу Кадару долгих лет жизни, Ю-Берион отрицательно покачал головой:

— Нет. Это вызовет лишние кривотолки и волнение в Братстве. Нам сейчас и без того забот хватает... Да и пригодиться он ещё может.

— А куда его тогда?

— Есть тут у меня одно местечко. Бери его. Девочки, помогите!

Следуя указаниям Просвещённого, они совместными усилиями дотащили слабо трепыхавшегося Идола Кадара до стены в дальних покоях. Ю-Берион жестом приказал подождать, нащупал в кладке одному ему известный камень и хитрым образом нажал на его край. Часть стены бесшумно отъехала в сторону, открыв узкий проём, в полумраке которого виднелись уходившие вниз ступени каменной лестницы.

При виде этого зрелища наложницы отшатнулись, а очнувшийся Идол Кадар попытался освободиться. Однако опытный, немало поразбойничавший до каторги Кор Галом не дал ему воспользоваться открывшейся возможностью сбежать. Получив крепкий удар кулаком, мятежный гуру покатился вниз по ступеням и, достигнув пола подземелья, болезненно вскрикнул.

— Надо его запереть, там справа от прохода темница есть подходящая, — деловито сказал Ю-Берион.

Быстро управившись с водворением Кадара в застенок, сообщники вновь заперли вход в подземелье, тут же совершенно слившийся со стеной.

— Даже и не подозревал, что здесь есть такие тайники, — сказал Кор Галом, с удовлетворением созерцая ровную, вновь казавшуюся монолитной кладку.

— Тут много чего есть. Древние зодчие постарались на славу, — хмыкнул Просвещённый. — Главное, там его никто не найдёт. Пусть посидит. Другим скажем, что Идол Кадар по моему совету уединился для молитвы, дабы очистить разум от сомнений. Братья ещё некоторое время побудут в неведении относительно Спящего, а мы пока подумаем, как нам выпутываться из этого опасного положения.

— А?.. — повёл Кор Галом взглядом в сторону наложниц.

— Насчёт девочек не беспокойся, — усмехнулся Ю-Берион. — Из них никто слова лишнего не вытянет. Им ещё и не такие тайны известны.

— Будем надеяться, — пробормотал не до конца убеждённый Кор Галом.

— Верь мне, Галом! — заметив его сомнения, ободряюще сказал глава Братства. — Разве я тебя подводил когда-нибудь?

— Если не считать всей этой истории со Спящим, то никогда, — признал Кор Галом.

— Ничего, выкарабкаемся! Кстати, который сейчас час?

— Светает уже, надо думать.

— Отлично. Самое время приступить к делам... А пожрать-то мне принесут наконец?

ДЕНЬ 71

Окрестности Обменной площади

Утром того же дня, когда Братство Спящего заново обрело своего возлюбленного вероучителя, со стороны Старого лагеря двигался небольшой отряд. Впереди с луками наготове трусили Слай и Кавалорн, старательно обшаривая ближайшие заросли и озирая тропу впереди. За ними с важным видом вышагивал Торрез. Ни роса, ни дорожная пыль не были способны нарушить безукоризненной чистоты его длинной мантии, а крупные тёмные глаза чуть утомлённо глядели на мир из-под полуопущенных век. Позади Торреза, отстав от него на несколько шагов, бок о бок шли Диего с Мильтеном и негромко переговаривались. Замыкали процессию ещё два вооружённых луками и мечами призрака — Уистлер и Фингерс.

Отряд переправился по деревянному мосту через реку Шныгов, миновал прибрежное редколесье и начал подниматься по тропе, карабкавшейся между скалистой стеной по левую руку и крутым обрывом высокого речного берега справа. Кавалорн и Слай немного расслабились — нападения на этом участке ждать не приходилось. Разве что враг прилетит по воздуху.

— Как думаешь, Барьер накрыл часть Долины Хориниса? — спросил Мильтен у Диего.

Тот, прищурившись, поглядел вдаль, по-над вершинами гор, прикидывая расстояние до новых границ магического купола, и ответил:

— Вряд ли. Если только Верхние пастбища слегка захватил. Они у самого Прохода начинаются...

Идущий впереди Торрез обернулся, и Диего умолк. Потом, поотстав ещё немного, прошептал:

— Дёрнул же Белиар Корристо послать с нами этого надутого падальщика в блестящих пёрышках!

— Деяниями высших магов Круга Огня руководит святая воля Инноса, а вовсе не происки нечистого Белиара, — с назидательностью, весьма комичной для его юного возраста, изрёк Мильтен. И уже нормальным тоном добавил, — Да и какая разница? Думаешь, другие маги к тебе лучше относятся? Ну, кроме меня, конечно...

— Верно, малыш, разницы никакой. Но этот тип бесит меня своим высокомерием...

Тропа тем временем расширилась, слева открылась каменистая площадка с большим деревом посередине, а с другой стороны взгромоздились камни утёса. Призраки снова напряглись — это место было одним из тех, где любили устраивать засады грабители из шайки Квентина, а иной раз и обнаглевшие воры из Нового лагеря. Однако на сей раз на путников никто не напал, и вскоре они, миновав заваленные глыбами штольни заброшенной шахты, достигли заставы перед Обменной площадью.

Ржавая решётка, закрывавшая перегородившие узкий проход ворота, была опущена. На забранной толстыми досками боевой площадке над воротами виднелись плечи и головы не двух, как обычно, а четырёх стражников.

— Кто идёт? — послышался окрик одного из них.

— За Гомеза! — рявкнул Диего, воздев сжатый кулак.

— За Гомеза! — нестройным хором ответили стражники.

— Открывайте! У нас важное задание, — сказал Мильтен.

— Как же, как же! Знаем — разведка. Нас предупреждали, — удовлетворённо ответили сверху заговорщическим тоном, раздался скрип плохо смазанной лебёдки, и решётка медленно поползла вверх.

Диего и его люди один за другим прошли в открывшийся проём и направились по тропе к небольшому озеру, на берегу которого и была устроена вымощенная деревом Обменная площадь.

Торрез в окружении бдительных призраков неторопливо двинулся по тропе вокруг озера. Тропа огибала водоём справа и ныряла под шаткого вида конструкции подъёмника, служившего для обмена магической руды на товары из внешнего мера.

Диего тем временем свернул в левую сторону и задержался ненадолго возле продолговатой кучки камней, между которыми уже начали пробиваться тонкие зелёные былинки.

— Чья это могила? — спросил Мильтен, вглядываясь в неровно нацарапанную на самом крупном из камней надпись.

— Не знаю, — отвечал Диего. — Когда я подоспел, он был уже мёртв. Собака Буллит... Впрочем, с ним я посчитался. Идём, малыш, мы порядком отстали.

И они торопливо двинулись туда, где вытоптанная многочисленными ногами каторжников тропа резко сменялась поросшей мхом и редкой травой каменистой поверхностью, отмечая то место, где ещё недавно находилась граница Барьера. Маг Торрез и четверо призраков уже пересекли эту прежде неодолимую для них черту и теперь маячили впереди, настороженно озираясь по сторонам.