Записки юного целителя (джен)

Вдвоем с Йошкой мы посидели совсем чуть-чуть. Как-то неуютно стало. Лучше вернуться к себе в комнату. Мое дежурство только завтра. Надо быть готовой к внеплановому вызову. Мало ли. Мы конечно посмеялись, но Энакин Скайуокер убежал с таким лицом, что… Может я каркаю, только с таким лицом друзей-победителей встречать не ходят. Да и бой, на который пошли четверо магистров, простым заведомо быть не может. Значит, лучше уж внеплановая работа у меня, чем запланированная у Ксенена.

Интересно, а если магистры захватят ситха живым? Ведь должны они предложить ему сдаться. Хотя, ситх не согласится. Но он может попасть в плен раненым. Не станут магистры его добивать. Его же перед тем как просто перевязать, из состояния яростного безумия выводить придется, а у нас на складе галаперидола совсем нет. Слава Силе, армия Конфедерации в основном состоит из дронов. Проблемы заботы о раненых врагах нам только и не хватало. От мысли о необходимости подходить к постели того, к кому не испытываешь сочувствия ты, и кто ненавидит тебя, хочется брезгливо передернуть плечами. Хотя посмотреть на живого ситха все равно интересно. Это же не обычный враг, а Враг.

Размышления прерывает какой-то шум. Совсем рядом, не поняла где, но на территории храма однозначно, раздается череда хлопков, потом треск. Свет мигает. Из оцепенения меня выводит гудок коммуникатора. Ксенен?

— Инэри! Ты слышишь меня? Слушай внимательно. Запрись в комнате и никуда не выходи. Тут ситховщина какая-то творится: выздоравливающие клоны как с ума посходили — притащили с крыши зенитный плазмомет, забаррикадировались и обстреливают площадь. Вроде как у них приказ уничтожать мятежников-джедаев.

— Пострадавшие есть?

— Не знаю. Только не вздумай на улицу выходить, слышишь! Там все простреливается. Жди. С центральных ворот сообщают, солдаты уже близко. Скоро все уляжется. Главное, сейчас под шальной выстрел не подставься.

Ответить не успеваю. Хлопок взрыва совсем рядом, и связь прервалась. Ксенен прав, надо тихо и спокойно сидеть и ждать, когда все прояснится. Я даже дневник продолжаю писать. Вот.

* * *

Моего благоразумия хватило очень ненадолго. Потом вскакиваю с места и несколько минут заполошно мечусь по комнате, собирая нечто вроде походной аптечки. И делаю шаг в коридор.

Вроде бы с той ночи уже прошло время, но мне до сих пор непросто об этом вспоминать. Тем более — писать. Но сделать это нужно. Слишком мало осталось тех, кто знает о том, что творилось в центральном корпусе Храма в ту ночь не с чужих слов.

…Глупость детской установки поступать так, как не велели, стала очевидной, как только я оказалась на площади. Меня спас страх.Едва за мной закрылась дверь, как в уши ударила очередь, а в душу ударило острая боль. Мастер Че! Ее больше нет. Но как такое возможно? Она же целитель: медики неприкосновенны… Вперед! Убедиться в том, что мне померещилось! Шаг, два и…

Я словно каменная статуя замерла, не в силах сдвинуть ноги с места. Передо мной лежало залитое светом сразу двух полных лун пространство. В их призрачном свете брусчатка площади кажется серебряной. А на ней — черные кляксы непоправимо неподвижных тел. Тридцать четыре. Я не считала специально. Но я знаю, их там было тридцать четыре. И мастер Че одна из них. Тех, кто бежал от корпуса исцеления, но так и не сумел пересечь площадь. В голове вяло возилась мысль о необходимости сделать шаг вперед, возможно, среди лежащих еще есть живые, нуждающиеся в медицинской помощи. Мой долг целителя — помочь… Порыв ветра всколыхнул плащ на лежащем в десятке метров передо мной. И тут же короткая очередь из трех зарядов пресекает это шевеление.

Я тихо пячусь к двери, стараясь оставаться в спасительной тени. Какой дурак сказал, что тьма — это плохо? Какая сволочь утверждает, что свет луны — это романтично? Сердце ухает так, словно вот-вот выскочит из груди. Но из ступора меня выводит не тишина и уютный электрический свет коридора, а звуки боя откуда-то из глубины здания. Спасительная мысль возникла как молния. Опрометью бросаюсь к ближайшему люку вентиляции. Распахиваю дверцы и нос к носу сталкиваюсь с Йошерузой. С некоторой оторопью смотрю на противотанковый плазмомет на ее плече и армейский тактический планшет в руках.

— Уф, слава Свету! Я уж думала, ты меня не слышишь совсем: я тебе в Силе сигналю, сигналю, — сердито затараторила она.

— Почему не по коммуникатору? — скорее просто от неожиданности спрашиваю я.

— Какой коммуникатор? Ситхи все прослушивают!

— Ситхи?

— Кто еще? Ситхи наших одолели и сюда приперлись. Сама на мониторе охранников видела хмыря в черном плаще, а с ним — легион солдат. Значит, ситх сумел увлечь за собой часть столичного гарнизона. Они уже захватили парадный холл и рвутся к палатам исцеления, где засели их сообщники. Рыцари держат оборону на галерее, но надолго их не хватит. Сечешь расклад? — Йошка тычет пальцем в схему Храма на планшете.

— У них на пути комнаты юнлингов!

— Ага! Короче, надо уводить мелюзгу из-под раздачи! Вот прямо по воздухозаборнику уводить. Едва ли его схема есть у ситха.

— Но куда? Мы не сможем покинуть территорию Храма.

— Ну, ты, подруга и загнула! Прямо паникерша в чистом виде. Через несколько часов на Корусант вернутся генералы-джедаи с верными войсками, и все кончится. Нам надо пересидеть в той части Храма, куда мятежники придут в последнюю очередь.

— Ты знаешь такое место?

— А то ж! Смотри, — Йошка вновь обращается к схеме Храма. — Сейчас ситх со своими гавриками рвется к палатам исцеления, затем ситха жадность обуяет, и он наверняка повернет к информаторию и хранилищу артефактов. А мы — в противоположную сторону, лучше всего вот сюда — на хоздвор. Там прятаться легче.

— Согласна. Пошли! Только, может ты бросишь эту дуру? Тяжелая же, — киваю на трубу плазмомета.

— Нет уж! Мы, между прочим, в самое пекло лезем. А вдруг мы высовываемся, а там ситх? От этой «дуры» небось не один ситх не увернется! Против лома нет приёма!

— Говорят, ситхи не гасят летящую в них плазму, а посылают ее в противника?

— Говорят, сарлакков доят! Ты такое на показательных выступлениях наших мастеров видела? Нет? Вот и я — нет. Так и нечего сплетни распускать. На, держи портативный коммуникатор. Оно полезнее будет.

Это верно. Цепляю в ухо клипсу переговорного устройства и лезу вслед за Йошкой. А та здорово освоилась по этим трубам лазать. Я едва за ней успеваю, при этом чихаю практически непрерывно. Ну вот, наконец.

Собирать никого не пришлось. Грохот ближнего боя выгнал юнлингов из постелей. Большинство бестолково толпились внизу. Но с десяток безбашенных сопляков залезло на колоннаду и пытаются в слуховые окошки рассмотреть происходящее в соседних залах.

— А ну, слазьте, живо! — пронзительно шипит на них Йошка.

— Там солдаты, их много, и они стреляют! — сообщили сверху.

— Поговори у меня! — несется в ответ.

Я без лишних разговоров начинаю подсаживать в люк тех, кто рядом. Дети не сопротивляются, не задают вопросов и почти не плачут. Только из тех, кто сверху, кто-то пытается качать права.

— Мы — будущие рыцари джедаи. Мы не можем убежать просто так.

— Инэри, выводи первую группу. А я дождусь этих вояк сопливых и следом. Связь держи, — машет мне Йошка, и снова мальчишкам. — Слышали: наша задача — прикрывать отход основной группы. Ясно?

— Ясно, мэм!

Ответ явно воодушевленных ответственным заданием маленьких рыцарей слышу уже в наушнике. Чувствительность прибора оказалась просто шикарной. Я слышу не только слова Йошерузы, но и все, происходящее вокруг нее. Вроде бы все слезли. Слышу, как пыхтят, карабкающиеся в люк первопроходцы. Топот подбегающих последними тоже хорошо слышен. Даже шипение открывающихся ворот центрального входа улавливается. Сердце испуганно ёкает, но тут же успокаивается. Наши!

— Магистр Скайуокер, их слишком много, мы не знаем, что делать…

Гул светового меча. Погоня?

— Ах ты, ситхская гадина, — тихо шипит видимо уже забравшаяся в воздуховод Йошеруза.

Время, кажется, остановилось. Я продолжала ползти по трубе, а в голове — череда звуков накладывается один на другой. Щелчок спускового устройства плазмомета. Возглас Энакина:

— Ложись, пацан!

И взрыв. Не только в наушнике, но и за спиной. Через миг все накрыла горячая волна воздуха. Короткий вскрик в Силе. И тишина. На некоторое время я выпала из реальности. А когда хриплый шепот вернул меня в реальность, то первое, о чем я пожалела, так это о том, что все еще живу.

— Они все умерли, да?

Девочка лет шести лежит рядом со мной. Чуть сзади еще двое перепачканных в побелке детей. И все. Дальше ничего не было. Обрушившейся свод на всем протяжении до холла крыла юнлингов. Я не видела тел. Ни Йошерузы, ни тех, кого мы пытались спасти. Только забитый камнями лаз. Наверное, оно и к лучшему. Иначе мое сердце просто не выдержало бы.

Я не знаю точно, что произошло. Может быть в воздуховоде взорвался плазмоид, отраженный сейбером ситха назад в стрелявшего. Может быть выпущенный неумелой рукой заряд зацепился за свод и обрушил его. Я не знаю. И не хочу этого знать.

Но эти мысли придут гораздо позже. А пока я попыталась ответить, но вместо слов получился только удушливый кашель. Трое малышей словно сигнала ждали, следуя моему примеру. Надо бы ползти вперед. Только на это нет ни сил, ни воздуха. Понимание того, что мы здесь просто задохнемся совсем не напугало.

Наверное, снаружи услышали наш кашель. Ближайший люк оказался в паре метров впереди.

— Вылезай по одному, суки! Иначе через десять секунд кидаю гранату, — вместе с воздухом внутрь ворвался грубый голос.

Не уверена, что я справилась за десять секунд. Но граната не прилетела, а стоило мне высунуться, как сразу несколько пар рук выдернули меня наружу. Потом я практически ничего не помню. Солдаты в белой броне, не обращая внимание на мое состояние, волокли меня куда-то по бесконечным коридорам Храма. Кашель не унимался, благо часть коридоров изрядно заволокло дымом. Перед глазами все плыло. Наконец я отключилась.

* * *

Сознание вернули бьющие в лицо порывы свежего ветра. В воздухе висит запах гари и пыль. Ткань Силы напитана страхом. Но свежесть предрассветного ветра оказалась сильнее. Луны уже ушли, небо заволокло то ли дымом, то ли облаками, поэтому я сразу не сообразила, где нахожусь. В парадном атриуме Храма я ночью и не была никогда. Тем более — не сидела на его камнях посреди просторного, вечно продуваемого сквозняком двора среди нескольких сотен таких же перепуганных разумных. В лучшие дни это торжественное место вмещало десять тысяч джедаев. Поэтому сейчас мне показалось, что в живых осталась жалкая кучка.

Разговоров не слышно. Кашель, всхлипы, иногда стоны. Переговоры между пленниками стоящие по периметру солдаты не допускают, или нам просто не о чем говорить? Осторожно оглядываюсь по сторонам. Рядом со мной только старшие юнлинги или младшие падаваны. Взрослых или совсем маленьких нет.

— Маленьких, кто совсем еще не соображает ничего, солдаты в автобусы погрузили и увезли, — шепчет мне на ухо сидящий рядом парень.

— А рыцари?

— Там.

Парень кивнул куда-то в сторону. Куда, я поняла не сразу. Только когда к дальней стене подошли двое солдат с носилками и небрежно скинули наземь свой груз, а некий мелкий тип с рогами посветил фонариком на тело, потом сверился с изображением на своем датападе и сделал пометку в списке.

— А ты… — оборачиваюсь я к парню.

— Что я мог сделать без оружия?

Даже в едва слышном шепоте звенит боль и обида. Объяснить, что я вовсе не это имела в виду, не успела. Площадь наполнилась движением. Выбежавшие невесть откуда солдаты построились в безупречно ровные линии, образовав коридор. Наши охранники пинками и окриками подняли нас на ноги. В начале коридора опустился шикарный представительский спидер.

По коридору из белых доспехов навстречу друг другу шли две фигуры в свободных темных балахонах с низко надвинутыми на лица капюшонами. От спидера — невысокий и видимо немолодой. Тот, что шагал от внутренних покоев Храма, заметно выше и моложе. А вот про то, что сильнее — не сказала бы. От обоих веяло мощью. Яростной, темной, непреодолимой настолько, что меня охватила глухая тоска. Этой силе просто невозможно сопротивляться. Отчаяние смешало все мысли настолько, что, будучи уверенной в том, что оба ситха мне хорошо известны, я никак не могла сосредоточиться и понять, кто передо мной. Особенно выбивали из равновесия светящиеся в тени капюшонов глаза. Не люди — хищные звери в человечьем обличии.

Тем временем старший остановился как раз напротив нас, и младший опустился перед ним на колено.

— Храм джедаев повержен, владыка ситхов, — докладывает он главарю.

Только вначале хриплый голос к концу фразы срывается от волнения.

— Я доволен вами, Дарт Вейдер, — подбадривает его старший. — Вы приготовили для меня что-нибудь занятное?

— Да, владыка ситхов.

Младший ситх подает знак солдатам, и те выволакивают тяжелораненого джедая. Легендарного инструктора по бою на световых мечах Цина Драллига я узнала, только когда рядом с ним поставили одного из его учеников, с которым я немного знакома. Уи Малро выглядел немногим лучше мастера, хотя на ногах держался сам.

— Доброе утро, генерал Драллиг.

С такого расстояния лица старшего ситха не видно, но, судя по глумливой интонации, он улыбается. Мастер-джедай на него не отреагировал. Голову со свалившимися на лицо слипшимися от крови русыми волосами поднял, но смотрел прямо перед собой, мимо ситха.

— Приветствовать победителя уже не надо?

Цин Драллин сохранил спокойное молчание. Хотя было ли это высокое спокойствие джедая в Силе или последствия болевого шока, я не знала. Видела, что без немедленной медицинской помощи мастер Драллинг протянет не более четверти часа. А вот насколько осознанным был его стоицизм — не знаю.

— Хорошо, не будем зацикливаться на правилах этикета. Дарт Вейдер, верните мастеру-джедаю меч. Хочу взглянуть на то, как выглядит «жестокий, дикий, беспощадный стиль боя» по-джедайски.

Второй ситх принял оружие из рук подбежавшего солдата и протянул его пленнику. Тот по-прежнему остался неподвижен.

— Ну же! А как насчет «лучше умереть стоя, чем жить на коленях»?

Мастер Драллин тихо покачал головой, все так же глядя куда-то вдаль.

— Что ж, вольному — воля. На колени, тварь!

Собственно, чтобы джедай упал, солдатам оказалось достаточно перестать его держать. Впрочем, ситх понял, что полноценная коленопреклонённая поза получится едва ли, и ударил, не дожидаясь завершения движения. Треск разряда молнии Силы заставил нас вздрогнуть.

— Вейдер, добейте. И не мечом, много чести.

Я не поняла, что именно сделал младший ситх, но тело Цина Драллина дернулось в последний раз и затихло.

— А теперь займитесь мальчишкой.

Ситх Вейдер поклонился своему владыке и повернулся к Уи. До этого стоявший, опустив голову, Малро вскинулся и смачно плюнул в приближающегося врага. Судя по тому, с каким ревом ситх ринулся на падавана — попал.

— Вейдер, нет!

Окрик старшего ситха остановил уже занесенную для удара руку младшего. Вейдер дезактивировал сейбер и вновь поклонился хозяину. Впрочем, тот снизошел до того, чтобы объяснить свой приказ. Только кому адресованы эти объяснения? Не факт, что своему ученику.

— Перспективный мальчик. Он уже знает, что такое страх и боль. И он сумел превратить их в ярость, а ярость в силу. Иначе с трех метров до тебя не доплюнул бы.

Старший ситх покровительственно похлопал окаменевшего Уи по щеке. Затем повернулся к нам, видимо желая обратиться ко всем пленникам. Дальнейшее произошло за долю секунды, хотя мне для описания потребуется целый абзац. Величавая поза оратора вмиг сменилась прыжком назад, а перед ситхом возникло сразу несколько закрывших его собою солдат. Вейдер же, напротив, выскочил на передний план, выставив руки перед собой. Мне показалось, он выбросит молнию Силы. Не угадала. Не умеет, или молния — штука больше эффектная, чем эффективная? Над нашими головами, едва не касаясь волос, прошла тугая и горячая волна Силы. Звук выстрела и грохот обрушившегося балкона за нашими спинами. Короткая судорога Силы от смерти снайпера сзади. Волна боли от оседающего на землю солдата, принявшего на себя предназначенный для ситха заряд. И только после этого секунда кончилась.

А в начале следующей у меня вдруг получилось то, что никак не получалась раньше. Я поняла, что передо мной на земле лежит капитан Рекс, выписавшийся из нашего госпиталя всего несколько дней назад. И в ближайшие минуты всем будет не до него.

Подойти к раненому мне не мешали. Всем не до того было. Быстро снимаем шлем и нагрудник, для того, чтобы увидеть то, что я и так чувствую: проникающее в грудную клетку, болевой шок. Розовая пена на губах почти не пузырится. Стекленеющий взгляд. У него осталось несколько секунд. У меня — голые руки. Думать о том, что про технику силовой неотложной помощи я только в книжках читала, некогда. Вхожу в состояние транса. Обезболивание. Запуск сердца, закрыть пневмоторакс, не забыть про кровеостанавливающие и антисептики. Все, дышит. Даже если я чего и накосячила, хирурги в госпитале исправят.

— Что… с… канцлером? — шепчет Рекс, пока его грузят на носилки.

При чем тут канцлер?

— Смотрите-ка, Вейдер, как занятно. Страх заставил девицу с весьма посредственными способностями подняться сразу на несколько ступеней владения Силой. При этом стадию ярости она миновала. Весьма занятно…

Поднимаю взгляд, чтобы наткнуться на пылающие расплавленным золотом глаза ситха.

— Эту — отдельно от прочих.

— Не-е-е-т!

Я продолжаю кричать, когда меня уже волокут прочь, и не могу остановиться. Только что я узнала обоих ситхов — Шива Палпатина и Энакина Скайуокера. Шок оказался слишком сильным. Сознание погасло.

* * *

Очнулась в одиночной камере, не зная, что случилось с остальными пленниками, с Республикой, с галактикой. Правду сказать, на камеру комната походит мало. Хотя я и не знаю, как на самом деле выглядит тюремная камера, но едва ли туда принято переносить личные вещи арестованного из его комнаты. Здесь же поступили именно так. Даже мой дневник сохранили. Так что коли о настоящем я ничего не знаю, а о будущем думать страшно, остается только вспоминать о прошлом.