Morituri te salutant (джен)

— Ну, ты даешь, — Фред и Джордж смотрели на нее с нескрываемым восхищением.

— И как ты только до такого додумалась? — озадаченно спросила миссис Уизли.

— Вспомнила о новых воспитательных методах Хогвартса и почему-то решила, что Малфою как раз именно такого воспитания и не хватает, — насмешливо ответила Бэль, отхлебывая горячего травяного чая из своей любимой кружки, огромной, черной, с белыми забавными черепами. — Рон, передай мне, пожалуйста, печенье.

Миссис Уизли покачала головой и принялась за уборку посуды, она уже давно поняла, что спорить с этой четверкой бессмысленно, да и пытаться их убедить в том, что они ведут себя как оболтусы, как... а впрочем, они и есть дети, даже если и думают, что повзрослели. Все их споры остались в прошлом... а все ее страхи всегда с ней, несмотря на все их уверения и клятвы вернуться, выжить, у нее до сих пор много богартов, и все они — ее дети, мертвые, замученные, со стеклянными глазами....

Бэль явственно ощутила напряжение Молли и с трудом подавила тяжелый вздох, ощущая, как груз ответственности и вины с новой силой давит на плечи. Что бы ни говорили философы, что бы ни думали дилетанты, на войне виновата не только война, но и люди, ввязавшиеся сами, потянувшие остальных за собой... на смерть.... Умом то Бэль всегда понимала, что и без нее эти люди были бы в опасности, что и так их не оставили бы в покое, даже после того, как они сбежали в Европу, спрятались. Их бы искали, отлавливали, да и они сами не сдались бы так просто. Но все равно, тот факт, что это она во время одного из собраний, когда все проклинали бездействие, предложила начать с малого — с помощи всем тем, кто сейчас в плену у высокородных Британии, давил на плечи, и совесть начинала остервенело мучить ее всякий раз, когда они уходили в очередной рейд, и она пересекалась взглядом с Молли. Миссис Уизли ни разу ни в чем не обвинила ее, но все же.... Все же это ее сыновья рисковали своей жизнью, раз за разом драконя Лорда, Пожирателей и Охранников порядка (новое ведомство нового министерства Британии, заменившее Аврорат), играя в прятки со смертью. И не важно, что они сами вызвались. Все операции возглавляла Бэль, и она одна несет ответственность за их жизни.

— Слушай, а он быстро исцелиться? — вопрос Джорджа вернул ее на кухню.

— В том то и дело, что они могут использовать только магловский метод, чтобы хоть как—то ему помочь, все остальное не подействует.

— Бедный Драко, — протянул Фред, — только представьте, ему теперь есть придется стоя. Вам его не жалко? — приторно сочувственно спросил он, и после так же приторно назидательно произнес, — Не возжелайте зла ближнему своему...

— Даже если ближний этот, потомок всех аристократических блондинов, Драко Люциус Малфой, — загробным тоном закончил Джордж.

Кухня взорвалась от смеха, и, утопая в звоне собственного веселья, они на миг забыли обо всем: о горечи поражения, о тяжести собственной жизни, гонимой, преследуемой их врагами, о боле и смерти....

* * *

Бэль вернулась к своим мрачным размышлениям только вечером, когда, по сложившейся уже традиции все обитатели замка, собрались в желтой гостиной. Она сидела на подоконнике и наблюдала за разморенными, уставшими людьми. В отблесках камина, в легком мерцании свечей часто мелькали рыжие макушки, тихим журчанием лилась чья-то речь. По негласному соглашению в ночь после очередного рейда никто не говорил ни о чем существенном, пытаясь отдохнуть не только телом, но и душой, они все несли какую-то несусветную чушь, близнецы периодически балагурили, вызывая улыбки и смех, иногда к их шуткам подключались их братья, или кто-то из старших. Иногда приходили Ремус и Тонкс, усаживались поближе к камину. Молли тогда начинала обучать обезбашенную Нимфадору премудростям ведения хозяйства, Джинни забирала их карапуза и, устроившись на персидском ковре, возле камина, нянчилась с малышом. Через какое-то время Сириус присоединялся к ней, потом в их уголок подтягивались все остальные обитатели замка. Разговаривали, изредка смеялись шуткам близнецов и Сириуса и не замечали, что хозяйка замка не принимает участия в этих мирных посиделках, предпочитая отсиживаться на подоконнике, подальше от них всех. И хорошо, что не замечая.... Ведь стоит кому-то обратить на нее внимание и начнутся расспросы. А ей так не хотелось хотя бы сейчас строить из себя довольную жизнью, милую девушку. Потому что она уже давно не ощущает себя ни молодой, ни чем-то по-настоящему довольной.

Бэль прислонилась лбом к холодному стеклу, словно в надежде загнать свои мысли подальше в чуланы собственного сознания. Тщетно. Почти все ее чуланы давно стали проходным двором, почти таким же, как и этот дивный замок. А все замки потеряли свою прочность, и только при подготовке к заданию, да в ночь перед ним, она все еще умудряется не думать ни о чем постороннем.

Раньше она никогда не задумывалась о жизни. То есть, нет, задумывалась, конечно, но не так как сейчас. Тогда все ее размышления были если и не абстрактны, то почти всегда вполне безобидны. Раньше груз ответственности, не давил так на ее плечи....

Раньше.... Раньше она жила на Севере Шотландии, была подопечной Дамблдора, и о ее существовании знали, помимо главы, еще три человека из Ордена. Ремус Люпин, оборотень, старый друг Альбуса, приятный человек, немного замкнутый и грустный. Они познакомились в ночь после освобождения Блэка, когда дико уставшая Анабэль полу дремала в маленьком кресле голубой гостиной, а Дамблдор рассказывал Сириусу события прошедших девяти месяцев, т.е. всего того времени, что он был внутри Арки. Лунатик ворвался в комнату перепугав Бэль своим внезапным появлением, ведь до прихода этих двоих только Альбус и Снейп имели доступ в поместье.

Снейп... кошмар Хогвартских подземелий и ее личный куратор и учитель. Член Общества Зельеваров Европы и Британии, Член Академии Слизерина, непревзойденный мастер шпионажа и темных искусств. Невероятно строгий, придирчивый учитель, с кем занятия становятся подарком судьбы, как только научишься не обращать внимания на его подколы и выпады. Бэль научилась этому крайне быстро и три года спокойно наслаждалась бешеным темпераментом своего преподавателя, без зазрения совести выкачивая из него все имеющиеся знания.

Альбус... о нем думать не хотелось вовсе, хотя ее мысли раз за разом возвращались к этому «величайшему магу столетия», как его когда-то называли. Не хотелось чувствовать досаду и боль, раз за разом спрашивая себя, что было бы, останься он жив. Ведь если бы не его оплошность, не его глупая ошибка, стоившая ему вначале руки, а потом и жизни, все могло бы сложиться иначе. Если бы не понадеялся он на Орден, не свалил бы весь груз ответственности на шестнадцатилетнего мальчишку, не проиграли бы они последнюю битву. Не пришлось бы потрепанным, побитым остаткам Дамблдоровой Армии и Ордена Феникса бежать за границу. Не установилась бы в Англии диктатура Лорда, с новыми законами чистоты крови и положения маглорожденных. Не пришлось бы Бэль фактически становиться у руля, собирая перепуганных, подавленных людей, делать из своего замка пристанище для бедных и угнетенных.

Странно все получилось, гротескно. Когда у людей не осталось ни дома, ни сил, они приняли помощь семнадцатилетней девчонки, почти не задумываясь. Просто взялись за протянутую руку и с облегчением приползли туда, где можно было зализать раны. Усталые и измученные, они почти ничего не делали, а Бэль была еще слишком наивна и нерешительна. Не хотела навязываться, не могла просто так насаживать людям свои идеи. Они тогда решили залечивать раны и упустили время.... И это было их самой серьезной ошибкой. Самой серьезной ошибкой самой Бэль.

Тогда только начинали устанавливаться порядки сегодняшней Британии, и у них было больше шансов спасти маглорожденных, полукровок, неугодных. Они и спасали, но очень вяло. То есть не вяло, а как-то устало и почти обреченно. Два символа их веры, две звезды надежды угасли, забрав с собой все силы и всю отвагу магического общества....

Это были страшные дни, когда никто не знал, кого из родственников и знакомых можно будет оплакивать через час, когда гонимые люди пытались скрыться среди маглов, но их и там находили и продавали в рабство, сажали в Азкабан. Когда было утеряно самое дорогое — время....

Бэль тогда металась по странам, собирала их всех, помогала устроиться, пыталась как-то подбодрить и сплотить. Делала все что могла, но этого было мало. Им всем нужен был лидер, который отправив кого—то на задание, сам думал бы о том, как спасать страну, что можно сделать, пока не поздно, если не поздно.... Такого лидера не было. Да, она пыталась что—то предпринять, просчитать шаги Лорда, но растерзанные защитники света нуждались в поддержке и не были готовы ко всему этому.

Нужно отдать им всем должное, они быстро пришли в себя, и уже через пару недель после побега, вновь собрали Орден не для решения проблем размещения беженцев, а для обсуждения работы подполья. И Бэль в какой-то мере могла собой гордиться, ведь ей не просто удалось их все собрать, но и помочь настолько, что все вернулись к мысли о борьбе, и том, что не стоит сдаваться. Впрочем, сил им могло придать еще и известие о том, что Мальчик—Который—Выжил выжил еще раз и теперь является воспитанником самого Лорда.

При мысли об этом Бэль передернуло. Поттеру и так по жизни не повезло: родителей убили, когда он был младенцем, потом все эти события каждый год, Философский Камень, Тайная Комната, Тремудрый Турнир и последние испытание как последние аккорды немного веселой, интересной и сентиментальной прелюдии перед трагически горькой основной частью. И вот теперь как кульминация— жизнь под прямым надзором Лорда. Впрочем, Поттеру еще и повезло. Он все же остался жив, а ведь мог и погибнуть.

Гарри Поттер, главная надежда всего магического мира, любимый подопечный Альбуса, мальчик с которым ей так давно хотелось познакомиться, но их так и не свела жизнь....

Догорали свечи, медленно угасал огонь в камине, пора было ложиться спать.