Безумный дом Поттеров (гет)

Сириус подловил Гарри утром на кухне, когда тот пытался просто намазать тост. Взгляд крестного был полон жалости и непоколебимой уверенности в собственной гениальности.

Сириус хлопнул Гарри по плечу, чуть не опрокинув при этом банку с джемом:

— Парень, на это больно смотреть. Ты получил «да»? Формально — может быть. Но как? Сквозь землю кабачков? Под храп в кустах? Нет, нет, нет! Гермиона заслуживает шика! Она — невеста уровня Отдела Тайн, а не садовый гном! Пора учиться настоящей романтике. Я стану твоим Йодой галантности. Смотри и учись.

Сириус решил начать с «Теории Комплимента» и устроил лекцию за завтраком, прямо при Гермионе, которая пыталась читать свежий выпуск «Магического Правоведения»:

— Правило первое: комплимент должен быть как удар бладжера — неожиданный и сбивающий с ног! Не это твое «у тебя красивые глаза». Скуууука! Скажи: «Твой ум — как Полярная звезда во мраке моей глупости, ведущая меня к… э-э-э… пониманию налогового кодекса!» Видишь? Личное! Задевает за живое! С изюминкой!

— Сириус, полярные звезды — это гиганты спектрального класса F, а не ориентиры для налогового кодекса, — сухо прокомментировала Гермиона, не отрываясь от статьи. — И мой ум не «ведущий», он скорее… навязчиво корректирующий. Но спасибо за попытку.

Гарри покраснел:

— Сириус, прекрати…

Но Сириус проигнорировал и с воодушевлением продолжил:

— Правило второе: взгляд! Он должен гореть, как… как огонь под котлом в «Хогвартс-экспрессе»! Полный страсти и… угрозы легкого отравления угарным газом! Вот так! — Он уставился на Гермиону горящими, слегка безумными глазами.

Гермиона подняла бровь:

— Сириус, у вас соринка в глазу? Или это начало конъюнктивита? Лили, у вас есть капли?

В итоге, Сириус решил, что теория усвоена плохо. Нужна была практика. Он решил подключить Джеймса, и их двойная «галантность» обрушилась на Гермиону, как лавина в горах.

Так, в один из дней Гермиона тянулась за фолиантом. Сириус, словно тень, возник сзади.

— Позвольте, о Прекрасная Хранительница Знаний! — пафосным шепотом произнес он. — Моя грубая мужская рука достанет для вас этот томик… если скажете волшебное слово! — Он сделал короткую паузу. — А какое волшебное слово?.. «Пожалуйста»? Или «Барнаби»?

— Заклинание «Акцио» обычно работает, — пожала плечами Гермиона. — Или просто «Гарри, подай, пожалуйста».

Джеймс, подражая Сириусу, преподнес Гермионе чашку с таким глубоким, театральным поклоном, что чуть не ткнулся лбом в стол.

— Для тебя, о Роза Разума среди терний нашего бытия! Чай, заваренный на слезах фениксов и… э-э-э… воде из-под крана! — Он подмигнул. — Я лично помешал его звездой твоего будущего обручального кольца! — Джеймс показал на ложку, которой мешал.

Гермиона осторожно приняла чашку:

— Мистер Поттер, слезы фениксов обладают мощными регенеративными свойствами и в чае могут вызвать непредсказуемые мутации. А ложка… это просто ложка. Но спасибо.

Но апофеозом стала прогулка по саду, сразу с двумя «кавалерами». Сириус и Джеймс решили продемонстрировать Гарри (которого они буквально взяли под руки и тащили с собой), как надо сопровождать Даму. Они шли по обе стороны от Гермионы, вышагивая неестественно прямо, как гвардейцы Букингемского дворца после трех рюмок огненного виски.

— Осторожно, Леди Разума! — восклицал Сириус в притворном ужасе. — Камушек! — Он пнул невидимый камушек с такой силой, что сам чуть не упал.

— Позвольте предложить руку! — не растерялся Джеймс. — Мост через лужу! — Он указал на абсолютно сухую тропинку и склонился в немыслимом реверансе.

Сириус ощутил легкий дух соперничества:

— Лужа? Ха! Весь мир — твой ковер, Прекрасная! — Он сорвал одуванчик и с пафосом поднес Гермионе. — Цветок недостоин тебя, но… он пытается!

Джеймс не отставал:

— Зато мой цветок… э-э-э… метафорический! Как твои надежды на реформу законодательства о домашних эльфах! Пышный и… колючий!

Они оба замерли в ожидании восторга, перекрывая Гермионе путь. Гарри стоял рядом, готовый провалиться сквозь землю или применить запретное заклятие.

Гермиона остановилась. Она медленно сняла шляпку и внимательно посмотрела на них. Ее лицо было спокойно, но в глазах бушевала буря. Она вдохнула.

— Джеймс. Сириус, — начала она голосом лектора на скучном семинаре, но с ледяной остротой. — Ваши попытки «галантности» представляют собой увлекательный, но крайне тревожный кейс для изучения. Моя гипотеза такова: избыток тестостерона в сочетании с ностальгией по школьным шалостям приводит к дисфункции социальных фильтров и гипертрофированному проявлению архаичных моделей ухаживания.

Мародеры синхронно подняли брови. Гермиона лекторским тоном продолжала, указав на одуванчик в руке Сириуса:

— Доказательство первое: Taraxacum officinale ⁽¹⁾ — сорняк. Подарок сорняка символизирует не изысканность, а пренебрежение ботаникой и эстетикой. Доказательство второе, — она метнула взгляд на Джеймса. — Метафорические цветы надежд — это оксюморон. Надежды — не флора. Их не поливают. Их подкрепляют фактами и законодательными инициативами. Ваша аналогия некорректна и потенциально оскорбительна для процесса реформирования. Доказательство третье: ваше физическое блокирование пути нарушает базовые нормы личного пространства и движения. Статистика показывает, что девяносто пять процентов испытуемых в подобных условиях испытывают острое желание применить заклинание «Локомотор Мортис» в такой ситуации.

Джеймс и Сириус разинули рты. Гермиона с победным видом завершила:

— Отсюда вывод: ваш так называемый «курс галантности» не просто неэффективен. Он являет собой настоящую когнитивную катастрофу с высоким риском причинения морального ущерба и физического дискомфорта. Рекомендую… немедленное прекращение эксперимента. И перенаправление избыточной энергии куда-нибудь в более полезное русло. Например, на прополку грядки с кабачками. Без метафор. А Гарри… — Она повернулась к нему, и в ее глазах вдруг промелькнула теплая искорка, — прекрасен и без слез феникса в чае или комплиментов в виде ударов бладжера. Его «скучное» «у тебя красивые глаза» имеет коэффициент искренности девяносто девять и девять десятых процента. И мне этого достаточно. Более, чем.

Наступила мертвая тишина. Даже птицы перестали петь. Джеймс и Сириус стояли, словно два памятника Глупости, с одуванчиком и «метафорическим цветком» в руках. Их лица выражали полное поражение и смутное уважение перед мощью научного разгрома.

Сириус первым нарушил тишину, бросив одуванчик:

— Ох… Она… Она просто разобрала нас на молекулы. С рецензией.

Джеймс кивнул, выглядя подавленным:

— И статистикой. С коэффициентами. Я… я, пожалуй, пойду прополю кабачки. Без метафор.

Гарри не мог сдержать улыбку, когда обнял Гермиону за плечи:

— Спасибо. Я думал, мне придется их… трансфигурировать в садовых гномов.

Гермиона прижалась к нему:

— Не благодари. Просто собирала данные для будущей научной работы по Деконструкции токсичной галантности в пост-мародерской среде. Теперь у меня есть отличный практический материал. И, — она добавила тихо, только для него, — напоминание, почему я люблю твою простую, нефениксовую искренность.

Сириус и Джеймс, понурив головы, поплелись к огороду. Их походка больше не напоминала гвардейцев. Они походили на двух школьников, отправленных в угол. Самый незабываемый урок галантности был окончен. Сокрушительно. Но мародеры не были бы собой, если бы так просто сдались…

Наступил тихий вечер. В полумраке лестничного пролета Гарри прижал Гермиону к резной дубовой балюстраде, их тени слились в одну. Поцелуй был медленным, сладким, полным той самой «нефениксовой искренности», которую Гермиона так ценила. Они были уверены, что одни...

Но внезапно раздался громкий шепот из-за статуи сфинкса (которую Сириус приволок на днях «для атмосферы»):

— Видал? Видал, Джеймс? Это же... это же катастрофа!

Джеймс, притаившийся за вазоном с аспидистрой, прошептал в ответ:

— Целиком и полностью согласен, Бродяга! Ни страсти! Ни драмы! Ни намека на... на технику! Наш мальчик целуется, как первокурсник после первого глотка сливочного пива!

Гарри и Гермиона резко отпрянули друг от друга. Гарри застонал, предчувствуя новую волну безумия. Гермиона зажмурилась, будто молясь о терпении.

Сириус вывалился из-за сфинкса с видом трагического режиссера:

— Дитя мое! Гарри! Это же не поцелуй! Это... это вежливое чмоканье в щечку! Только в губы! И с чувством! Представь, что ее губы — это... э-э-э... последнее пирожное в «Сладком королевстве»! Или портал в другое измерение! Или... или морда трехголового пса Пушка! Да, страшно, но ты же должен его укротить!

Джеймс вылез из-за аспидистры, сорвав лист в педагогическом запале:

— Сириус прав! Целуй так, чтобы искры летели! Чтобы статуи сфинксов краснели! Чтобы... чтобы аспидистры цвели! Вот так! Смотри! — Он схватил за руку проходившую мимо Лили, которая несла белье. — Лили-солнышко, прости, срочный учебный момент! Демонстрация для сына!

До того, как Лили успела вскрикнуть, Джеймс притянул ее к себе и продемонстрировал поцелуй в стиле «огненный вихрь». Лили сначала от неожиданности замерла, потом начала бить его кулачками по спине. Сириус аплодировал.

Гарри, багровый от ярости и стыда, выхватил палочку:

— Я… Я ПРЕВРАЩУ ВАС ОБОИХ В САДОВЫЕ СКВОРЕЧНИКИ! НАВСЕГДА! И ПОВЕШУ НА САМОЙ ВЫСОКОЙ СОСНЕ!

Гермиона остановила его руку. Ее глаза сузились. Голос был тихим, как шелест пергамента, и острым, как бритва:

— Нет, Гарри. Позволь. Я вижу, джентльмены не усвоили предыдущий урок. Значит, нужен… практикум. — Она шагнула к Джеймсу и Сириусу. Те невольно отступили. — Вы озабочены техникой? Отлично. Давайте разберем ее с научной точки зрения. Физиологию орофациального контакта. Биомеханику движения губ. Нейрохимические реакции, высвобождающие дофамин, окситоцин и… адреналин, который сейчас у вас явно зашкаливает.

Она достала блокнот и самопишущее перо.

— Сириус, Джеймс. Пожалуйста, встаньте друг напротив друга. Для чистоты эксперимента. Джеймс, вы будете «Объектом А». Сириус — «Объект Б». Сейчас мы запишем ваши базовые параметры: частота дыхания, пульс, кожно-гальваническая реакция... А потом перейдем к практической части. — Ее глаза опасно сверкнули. — Несколько подходов по тридцать секунд, как вам? Я засеку. Могу даже любезно трансфигурировать манекены для ваших попыток… скажем, из этого очаровательного сфинкса и… аспидистры. Лили, вы не возражаете? После каждой попытки станем заполнять опросник: какие эмоции вызвал контакт? Было ли ощущение портала? Напоминало ли укрощение Пушка? Результаты лягут в основу моего нового исследования о Корелляции между навязчивым поведением и нарушением личных границ в гетеросоциальных парадигмах. Публикация в «Магическом Научном Вестнике» гарантирована. Ваши имена — в заголовке. С иллюстрациями.

Лица Джеймса и Сириуса стали цвета холодного пепла. Они смотрели друг на друга с растущим, неподдельным ужасом. Сириус скрестил руки на груди, как щит. Джеймс сделал шаг назад, наступив на хвост кошке Гвендолин (которую Гермиона привезла с собой). Раздался жалобный вопль.

— Э-э-э… Гермиона, дорогая… — неловко начал Сириус. — Мы, может, погорячились? Гарри целуется… божественно! Как ангел! С искрами и… и цветущими аспидистрами! Верно, Джеймс?

Джеймс закивал так, что казалось, голова отвалится:

— Абсолютно! Шедевр! Эталон! Мы просто… ревновали к его таланту! Да! Идем пропалывать кабачки! Срочно! Все грядки! До рассвета!

Они бросились вниз по лестнице, сбивая друг друга, забыв и про сфинкса, и про аспидистру. Лили, наконец освободившись, поправила фартук и посмотрела на Гермиону с восхищением.

— Ты… ты гений абсолютного уровня, дорогая.

Гермиона убрала блокнот, уголки ее губ дрогнули:

— Просто применила стимул, превосходящий по силе их тягу к хаосу. Угроза публичного научного позора — мощный мотиватор. — Она повернулась к Гарри. Его ярость сменилась немым обожанием. — Ну что… Где мы остановились? Порталы? Или укрощение Пушка?

Гарри притянул ее к себе, его поцелуй на этот раз был полон смеха, облегчения и обещания:

— Давай просто… без научных названий. Без зрителей. И без статуй сфинксов.

Их тени снова слились на лестнице. На этот раз их прервал только недовольный взгляд Гвендолин и далекие, покаянные крики с огорода:

— Сириус, пас сюда! Нет, это не кабачок, это гигантская репа! Целуй ее с чувством!

Хаос отступил. На время.

1) [Собственно, «одуванчик» в переводе с латыни.]

Вернуться к тексту