Маги (джен)

Альбус Дамблдор привык думать о себе, как о человеке, имеющем право принимать решения, не спрашивая совета или мнения окружающих. С коррумпированным и, к тому же, полуспящим правительственным аппаратом именно от его решений зачастую зависела судьба многих людей. Поэтому, отдавая маленького Поттера его тете, он ни на секунду не усомнился в своем решении. Сейчас, стоя на пороге дома Петунии, директор Хогвартса уже не был так уверен в себе.

Началось все с письма. Гарри Поттер, очевидно, решил проигнорировать стандартную процедуру приглашения в Хогвартс. Но ответил не мальчик, а некая мадам Эллис. И говорила она о вещах откровенно ему непонятных. Магглу почему-то больше всего интересовало, смогут ли они позаботиться о Гарри достаточно, чтобы не нанести ему вреда. Ни один родитель на памяти директора не переспрашивал его об этом. Еще маггла упоминала двух детей, "таких же, как и Гарри". Всё это было настолько странно, что Альбус тут же отправил Минерву к этой даме. И только после обеда, разбирая остатки бумаг, директор случайно увидел адрес, с которого пришло это необычное послание.

Волшебники не писали адреса на конвертах совсем, ведь совы не умеют читать и прекрасно обходятся без этого. Но маггле, конечно, привычней было указать пункт назначения. Адреса же на письмах из школы — просто красивый жест, традиция. Бумаги заполняются магически, и внутри они отличаются друг от друга только именем получателя. И в архивах обязательно хранится копия каждого извещения до смерти волшебника. Там должна быть копия послания Поттеру. Поэтому остаток дня директор потратил на поиск этого несчастного клочка бумаги. В архивах магия была бесполезна.

Дамблдор позвонил в дверь дома под номером четыре, еще раз просматривая зажатый в руке лист пергамента.

"Мистеру Гарри Поттеру, интернат для детей-инвалидов, третье крыло, пятая спальня, кровать у стены".

Что все это может значить?

Но тут дверь открылась и Петуния, а на пороге стояла именно она, моментально узнала гостя. Но того, что произошло в следующий момент, директор явно не ожидал. Он только один раз за всю свою жизнь получал, фигурально выражаясь, "в морду". И то от своего брата и вполне заслуженно. Но вот пощечины были для него чем-то новым. Альбус мог только растерянно смотреть на разгневанную женщину.

— Убирайтесь! Даже не смейте переступать порог моего дома!

— Но, Петуния, послушайте…

— И не собираюсь даже! Я не хочу иметь с ВАМИ и вашим миром ничего общего! Теперь — точно не хочу! Если вы так обращаетесь с детьми союзников, то, что же достается вашим врагам?!

— Я, право, не понимаю…

— Знаете что, хотя Вас это теперь уже и не касается, я все же скажу, — Петуния шипела не хуже разгневанного Снейпа. — Врач говорил, что при своевременной помощи голосовые связки можно было бы частично восстановить. Вы же просто подбросили ребенка на крыльцо, как что-то, не стоящее Вашего особого внимания! Думаете, это так легко было? Три кошмарных дня постоянного беззвучного плача! А его глаза? Дадлику до сих пор снятся кошмары, хотя он и увидел брата всего-то раз. По-вашему, мы могли справиться с этим самостоятельно?! У мальчика было жуткое расстройство мышечной и нервной системы. Его два месяца восстанавливали в больнице! И просто чудо какое-то, что ему потом удалось ходить. Если Вы думаете, что я совершенная мегера, Вы, может быть, и правы. Но не ВАМ меня судить. Лили была моей единственной сестрой, которую угробил ВАШ мир. И, знаете, я не жалею, что отдала Гарри. Из него выйдет прекрасный музыкант. И не смейте его трогать! Я ВАМ ничего не скажу! Вы и так перековеркали всю его жизнь, лучше оставьте ребенка в покое!

Дверь с грохотом захлопнулась, а Альбус только и мог, что стоять с горящей щекой. Информация не желала укладываться у него в мозгу. Минут через пять директор заставил себя очнуться. Аппарировав в школу и в рекордно короткие сроки добравшись до кабинета, Дамблдор сильно пожалел, что не остался с пусть и разгневанной, но магглой. Ведь в Хогвартсе его ждала Минерва в совершеннейшей ярости.

* * *

— Нет, не желаю ничего слушать! Лия и Гай остаются! Будь они хоть сквибы, хоть самые обыкновенные магглы! Мне наплевать на твои доводы, Альбус! Ты распорядился уже однажды!

— Но Минерва, помилуй, откуда я мог знать…

— Ты сам-то себе веришь? Целители, конечно, существуют у нас просто так, без какой-нибудь цели! Все, разговор окончен! Я поселила детей в гостевую комнату рядом с моей спальней в башне. Это пока. Если ты отказываешься, то я беру ответственность за них на себя. И не потому, что это Гарри Поттер, и даже не в память о Лили и Джеймсе, а хотя бы потому, что он ребенок-маг, пострадавший, к тому же, пострадавший ни за что!

— Это великая цель, которая…

— Плевала я на это пророчество с Астрономической башни! И не надо так на меня смотреть, только безмозглый не знает о нем. Мы должны сделать все, чтобы дети не чувствовали свою инакость. Я понимаю, что рядом с нашими учениками-эгоистами это будет сложно, но все, что мы можем — это дать ребятам попробовать пожить как и любой ученик Хогвартса. Пусть Гарри осваивает, что сможет, не будем на него давить.

Минерва развернулась и вышла. Даже когда она дала выход своей ярости, все равно остался какой-то осадок в душе. Она столько лет безоговорочно верила директору. Сейчас, когда на её попечении оказались трое детей с ограниченными возможностями, она должна принимать решения сама. Доверие к Альбусу пошатнулось, и Дамблдору придется сильно постараться, чтобы вернуть его на прежний уровень.

Когда Минерва зашла в комнату к детям, чтобы посмотреть, как они устроились, то ее взору предстала довольно необычная картина. Лия с ногами забралась на подоконник и, жмурясь от закатного солнца, осматривала ту территорию Хогвартса, что была видна из этого окна. Она повернулась к Минерве и, тщательно выговаривая, произнесла:

— Очень красиво.

Гай сидел на полу, прислонившись к стене, и что-то напевал себе под нос. Гарри же, расположившись недалеко от друга, на ощупь перебирал какие-то маггловские приспособления. Вещи были разложены в каком-то совершенном хаотичном беспорядке.

— Им так удобнее, — улыбнулась Лия на ее удивленный взгляд. — Оставьте так, пожалуйста.

Только сейчас Минерва заметила, сколько усилий прилагает девочка, чтобы правильно выговаривать звуки. Когда Лия обращалась к Гарри, её речь практически сливалась.

— Вы уже поужинали?

Минерва первым делом дала распоряжения домовикам относительно полного обслуживания детей.

— Да, спасибо, — кивнул Гай. — А, скажите, что это за странное существо принесло нам еду? Мэм.

— Домовой эльф. Они помогают волшебникам, — улыбнулась Минерва. — Если вам что-то будет нужно, позовите Тритти. Она с радостью исполнит любую вашу просьбу.

Гарри чуть щелкнул пальцами по предмету, который держал в руках.

— А, да, — кивнул Гай, — есть у вас здесь что-то наподобие проигрывателя? Любого. Мы взяли кассеты, но не знаем, как их теперь слушать.

— Маггловские изобретения не работают в Хогвартсе, — покачала головой профессор. — Но я подумаю, что можно с этим сделать.

— А рояль считается за маггловское изобретение?

— Не знаю, — честно призналась Минерва. — У нас никогда не было рояля.

Ей показалось странным, что Гай спрашивает об этом, но нахмуренные брови Гарри сказали волшебнице о том, что это не праздное любопытство.

— Я постараюсь сделать что-нибудь. А сейчас отдыхайте. Сегодня был тяжелый день. Если понадоблюсь, я буду в комнате напротив. Стучитесь в любое время.

* * *

Мы жили в этом странном месте уже четвертую неделю. Вообще, эта школа мне нравилась. Она ощущалась как нечто очень теплое. Наша жизнь здесь сильно отличалась от той, что мы вели раньше.

Каждый день профессор МакГонагалл выводила нас на улицу, чаще всего к озеру. Тут рядом был лес, и природа осталась почти нетронутой. Уже одно это заставляло меня относиться к волшебникам с симпатией. Лия постоянно щебетала у меня над ухом, описывая все, что видела. Ей определенно здесь нравилось. Жили мы, оказывается, в настоящем замке. Вообще, все это могло бы напоминать сказку, если бы не история моей настоящей семьи. Профессор рассказала ее мне на второй день нашего пребывания здесь. Спокойно и предельно сухо. И это еще больше расположило нас к мадам. Нашей новой мадам, как сказала однажды Лия.

Очевидно, что именно из-за смертельного проклятия я потерял зрение и голос. Мне не кажется это высокой платой за жизнь, но профессор почему-то думает по-другому. Ни других преподавателей, ни самого директора мы не встречали. Профессор говорит, что она сама просто пораньше вернулась из отпуска. Это ее "пораньше вернулась", конечно же, означает "была отозвана", но это тоже ее проявление заботы. Она вообще делает для нас удивительно много.

Иногда по вечерам наша новая мадам читает нам. Только необычные книги. Одна из них называется "История Хогвартса", и она самая интересная из всех. Профессор пыталась и другие, но они так жутко изложены, что нас почти сразу же начинало клонить в сон. Так что она оставила это. Зато стала читать учебники по программе. Вот они действительно интересные! Конечно, книжки типа "Теории заклинаний" ребятам бесполезны, поэтому я попросил ее давать нам что-нибудь по природоведению. Сначала профессор не могла понять, о чем я, но потом мы смогли объяснить ей.

В магическом мире удивительное количество самых разных существ и народов. Слушать про них и их традиции было интересно. Но еще удивительней тут флора. Несколько тысяч магических трав и грибов существует в мире. Мадам сказала, что выучить на память все невозможно, а на просьбу показать (дать пощупать и понюхать), отреагировала как-то подозрительно, сославшись на зельевара в отпуске. И сразу же добавила, что мне лучше будет обратиться к некой мадам Спраут.

Но самое большое отличие в том, что мы не занимаемся музыкой. Нет даже никакой возможности слушать то, что мы захватили. Это угнетает. Мы так привыкли к ней, что теперь, несмотря ни на что, чувствуем себя обделенными. Хотя профессор все время повторяет, что "выбьет рояль из директора, что бы он там не говорил про адаптацию, упрямое существо". Наверное, она все-таки в хороших отношениях с ним, иначе бы не оскорбляла его так почти шуточно.

Но большую часть нашего времени мы исследуем само здание. Школа удивительно большая, с множеством комнат, коридоров и движущихся лестниц. И лабиринты из них кажутся бесконечными. Лия, конечно, хочет осмотреть ВЕСЬ Хогвартс, но мадам МакГонагалл запретила ходить нам на башни и в подземелья. Зато посоветовала выучить дорогу от Большого (обеденного) Зала до дверей гостиных факультетов. Мы теперь прекрасно знаем дорогу до Гриффиндора, Когтеврана и Пуффендуя, но не Слизерина. Гостиная Слизерина находится в подземельях, а нам не хочется нарушать установленное правило.

Во время наших хождений по замку нас всегда сопровождает Тритти. Хотя она старается делать это незаметно, но я все равно ее чувствую. Она сильно помогает нам. Убирает, стирает, приносит еду а, возможно, и готовит ее. Мы стараемся облегчить ее работу и не мусорим сильно. Да и привычки свои очень сложно менять. Особенно нам.

Тритти постоянно благодарит меня. Я не считаю себя победителем Темного Лорда, но эльф и слушать ничего не хочет. Профессор сказала, что я — знаменитость. Если и другие ребята будут так неадекватно реагировать на меня, нам будет сложнее, чем мы думаем. Ведь через два дня первое сентября, и наша жизнь уже второй раз за этот месяц встанет с ног на голову.