Грешим и Падаем (гет)

Пейринг: ЧЧ/ГП

Рейтинг: PG-13

В унынии и сахар не сладкий.

Лицо на фотографии продолжало улыбаться: тепло, ласково, но как-то бесстрастно, совершенно не желая обращать внимание на слёзы, капающие на колени Чжоу.

Тут был тот, кого она знала, знала и любила, но судьба, видать, переоценила возможности маленькой хрупкой девочки. По крайней мере, сейчас Чжоу чувствовала себя именно такой.

"А что, если...?" — звучало в её голове каждый раз, когда она приходила в Выручай-Комнату и на короткий миг встречалась взглядом с Гарри.

"А что, если...?" — думала она, когда видела, как Гарри применяет щитовые чары; как Гарри одним лишь словом, чётким взмахом отбрасывает Рона Уизли к стене.

"А что, если...?"

Этот вопрос душил её каждый день; каждую ночь она резко просыпалась, лишь завидев во сне его неподвижный, пустой взгляд. Во сне не так, как на фото, там всё по-другому: никакой улыбки, никакой теплоты, лишь бесформенное и безжизненное тело, словно непригодная для жизни оболочка.

"А что, если...?"

Этот вопрос не отпускал её с того момента, как Гарри появился из ниоткуда, сжимая в руках кубок, крепко вцепившись в тело Седрика. После этого мир как будто изменился: лето стало особо жарким и палящим, норовящим спалить и уничтожить всё вокруг; осень была как никогда серой и тусклой, как старые выцветшие фотографии; а зима холодной и безжизненной, словно стая дементоров высосала из природы всю жизнь, оставив тихое, мёртвое спокойствие.

Но больше всего Чжоу боялась грядущего Рождества, которое будет так ярко и так живо напоминать ей о прошлогоднем Святочном Бале, что может сломать её напрочь и пополам. Она и без того уже разрывалась на две части, когда она смотрела в глаза Гарри Поттера: одна её часть ощущала себя самым последним предателем, другая шептала ей на ухо, что не нужно смотреть в прошлое и жить настоящим. Только было неизвестно, какая из этих её частей носила нимб и крылья, а которая — рога и вилы.

Она обещала прийти и пожелать ему удачи перед испытанием, но не успела, забежала в замок, чтобы накинуть что-нибудь тёплое. Она так ничего и не сказала ему на прощание, и теперь её преследовало ощущение незавершённости в их истории; в истории которой уже не суждено было продолжиться.

Чжоу дотронулась до фотографии и нежно провела рукой по глянцу. Тут дверь распахнулась, и в спальню девочек ворвалась Мариэтта. Чжоу поспешно спрятала фотографию под подушку и вытерла слёзы.

— Ты что здесь делаешь? — спросила подруга, пытаясь отдышаться. — Ты забыла, через две минуты ОД с твоим этим Поттером?

Чжоу быстро взглянула на часы: уже почти семь, как она могла забыть?! Она же хотела приготовиться как следует, Мерлин...

— Ты что, плакала? — обеспокоенно спросила её Мариэтта, вглядываясь в лицо Чжоу, которая соскочила с кровати и принялась метаться по спальне.

— Аллергия… — Чжоу шмыгнула носом, — на книжную пыль.

— Угу, — недоверчиво буркнула подруга, но переспрашивать не стала. — Ты только приведи лицо в порядок, а то у Поттера и так припадки... — Мариэтта театрально вскинула голову и свесила язык на бок.

— Прекрати! — сердито осадила её Чжоу, засовывая волшебную палочку в карман мантии и спешно подбегая к маленькому круглому зеркалу на стене у двери. Отлично, вместо шикарного вида у неё распухшие глаза красный нос. — Он очень славный, просто его не все понимают, — Чжоу принялась намазывать лицо первой попавшейся под руку настойкой, — понимаешь?

— Не понимаю, — Мариэтта покачала головой. — Но ты ведь весь год сама не своя ходишь. Совсем на тень похожа стала. А улыбаешься и смеёшься только в присутствии Поттера. Вот это я понимаю. Потому и молчу.

Чжоу издала нервный смешок: действительно, когда Гарри близко, весь этот узел в её груди как будто ослабевает, даёт ей возможность нормально дышать. А когда его нет, то в голова сразу переполняется тяжёлыми мыслями, узел стягивается, напоминая ей, что она не имеет права дышать полной грудью, когда Седрик не дышит совсем.

Но неужели действие Гарри на её состояние становится столь заметно? Чжоу, нахмурившись, глянула на подругу, та быстро подняла руки:

— Молчу.

* * *

Последние занятия ОД в этом году прошли как нельзя славно: у неё уже получалось всё гораздо лучше. Когда Гарри сказал «Стоп» и пообещал в следующем году попробовать Патронуса, воплощение счастья, Чжоу обрадовалась: это был хороший знак, а она всегда верила в знаки! Знак того, что в следующем году, всё будет лучше. Но чтобы впустить в свою жизнь что-то новое, нужно разобраться со старым. Нужно, наконец, оставить все вопросы здесь, в этой комнате.

Когда все начали расходиться, Чжоу немного задержалась, сделав вид, что поправляет причёску у зеркала.

— Нет, ты иди, — осторожно бросила она Мариэтте, поглядывая на Гарри, который как раз в это время поправлял стопку подушек. Мариэтта перевела взгляд на Гарри и снова на Чжоу, понимающе кивнула и удалилась вместе со всеми.

"Бедный Гарри, — подумала Чжоу. — Столько всего пережил, столько всего потерял..."

Все уходят и куда-то пропадают. Мир достаточно жесток и зол, чтобы быть равнодушным; он норовит забрать у тебя всё самое дорогое, вне зависимости от того, как сильно оно тебе нужно.

Чжоу почувствовала, как по её щеке скатилась слеза. Нет, она вовсе не хотела сейчас плакать, но ничего не могла с собой поделать.

— Что такое? — Гарри вмиг обернулся. Судя по его удивлённому выражению, он не ожидал такого расклада, да она и сама не ожидала. Она всего лишь хотела найти ответы. — Что случилось?

Она покачала головой. Ну как объяснить ему? Как так универсально правильно сформулировать, чтобы спросить о Седрике, при этом дав понять Гарри, что он ей нравится, при этом не задеть память о погибшем друге? Чжоу утёрла слёзы и начала:

— Извини… наверное… мы тут учим эти заклинания… и я подумала… если бы он их знал, то остался бы жив.

«Что ж ты несёшь, глупая?» — прозвенело в её ушах.

«Ты должна знать ответы!» — вторил ей другой голос.

«Седрика не вернуть», — чуть громче сказал первый, пытаясь перекричать второй.

И вот перед ней стоит Гарри, пытается объяснить, что Седрик всё это знал, что у него не было шансов, произнёс имя Того-Кого-Нельзя-Называть, отчего она испуганно икнула. Гарри даже понятия не имеет, что её голова сейчас разрывается от противоречий, а в ушах стоит звон. Надо было поскорее с этим заканчивать.

— А ты не умер, хотя был ещё младенцем, — Чжоу зажмурилась: нет, она совсем не это хотела сказать, ведь просто к слову пришлось. Но судя по тому, что Гарри направился к двери, она, похоже, его обидела. Но тут наконец заговорила другая её сторона, по уши влюблённая в Гарри:

— Стой, подожди! — она старалась прекратить эти рыдания, но голос её по-прежнему был полон слёз. Она принялась извиняться, сказала, что понимает его, стала говорить какой он хороший учитель. Всё шло искренне и от сердца, всё, что она когда-либо хотела ему сказать, она говорила ему сейчас, и её мало что могло остановить, кроме... Тут она поняла, что он стоит и смотрит на неё каким-то странным туманным взглядом. Совсем близко стоит...

Чжоу зачем-то посмотрела на потолок.

— Омела, — сказала она, указывая наверх. Последовал ответ про каких-то нарглов, но это было явно лишним. Она подошла чуть ближе и, наконец, сказала:

— Ты мне очень нравишься, Гарри.

Его лицо было так близко, что у Чжоу перехватило дыхание. Сейчас или никогда. Она почувствовала, как его губы осторожно коснулись её губ и она тихонько подалась навстречу. Наконец-то она забылась и вся та тяжесть которая была на её плечах буквально рухнула с её плеч. Теперь всё просто будет по-другому. И не факт, что будет хуже. А ответы... Ответы вместе с вопросами навсегда останутся в этой комнате. Они ей уже не нужны.

Всё меняется в этом мире, и надо идти вперёд. Не стоит жалеть об утраченном, нужно благодарить Всевышнего за то, что оно всё-таки было. Ведь это было прекрасно, и эти воспоминания навсегда останутся самым тёплым и светлым пятном в твоей душе.

* * *

Последняя фраза посвящается моей любимой бабушке.

19.12.1934 — 20.08.2011