Максимальная боль (джен)

Я сидел за столом в своей комнате и вертел в руках волшебную палочку. Моя память снова и снова прокручивала воспоминания о Джинни и детях. Столько счастливых моментов, радостных улыбок и тёплых слов… и всё это в одно мгновение превратилось в обрывки памяти, стоило убийцам произнести нехитрый набор слов.

В моих руках оказалось то самое дело. Глаза зацепились за сухие строчки, в которых говорилось о приблизительном времени смерти Джинни и детей. Я опоздал примерно на десять минут…

Прошлое подобно тени. Ты можешь сколь угодно долго притворяться, что не замечаешь её, можешь игнорировать, не обращать внимания, можешь надеяться, что ночная тьма заставит её исчезнуть навсегда, но всё это не изменит того факта, что твоя тень будет всюду следовать за тобой, пока ты жив, просто не всегда можно будет её увидеть.

Боль притупилась. Но за эти три года ни на секунду не утихла, как и жажда мести.

Я решительно встал из-за стола и ушёл из дома. Сегодня, возможно, предстояла тяжёлая работа.

…Вообще-то, у волшебного мира есть одна очень неприятная и, само собой, ревностно оберегаемая тайна. В некоторых своих гранях он ничем не отличается от мира маглов. Просто поразительно. Во время моего обучения в Хогвартсе я был почти полностью оторван от магической общественности, но как только я начал работать мракоборцем, правда обрушилась на меня, словно неожиданный выстрел в упор. Карманник, который доставляет народу мелкие неприятности в Косом переулке? Само собой. Наркоман, который предлагает купить у него амулет или книгу, или ещё что-нибудь? Запросто. Маньяк, который убивает волшебниц, когда они возвращаются с работы? Что ж, и такое случается. В этом мире, который казался мне таким (как бы банально это не звучало) чистым и светлым, грязи было нисколько не меньше.

Среди людей не первого сорта я и провёл эти три года. От торговца запрещенными зельями к скупщику краденых вещей, от скупщика к мелкому воришке, и так далее… Путешествие по дну, которое в обозримом будущем точно не закончится.

Снегопад, который начался ещё с утра, шёл до сих пор. А город, как и я, страдал бессонницей. Несмотря на поздний час, по улицам передвигалось огромное количество людей. Даже в этом глухом, окраинном районе жизнь била ключом.

Я еле-еле (несколько почти бессонных ночей подряд всё же сказывались) шёл к ещё одному «переходу» из магловского мира в наш. «Дырявый котёл» был связующим звеном между Лондоном и Косым переулком. А «Приют» — между Лондоном и Бордовой улицей.

«Приют» был практически обычной дешёвой гостиницей. Разница была в том, что это место было слишком дешёвое. Мне, к несчастью, приходилось там ночевать во время одной из операций по уничтожению оставшихся в живых Пожирателей Смерти. И вот что я могу сказать: хуже ночи в моей жизни у меня не было. И дело тут не только в старой, не меняющейся и не ремонтировавшейся десятилетиями мебели…

Старая дверь, выкрашенная в чёрный цвет, неприветливо скрипнула, когда я дёрнул за ржавую дверную ручку. Впереди меня ждал холл, освещённый несколькими свечами, которые были чем-то прилеплены прямо к стенам, и стол администратора. Я вздохнул, шагнул внутрь и захлопнул дверь.

Администратор, тощий светловолосый парень лет двадцати, низко склонился над столом и пытался открыть маленький флакончик с каким-то зельем. Рукава грязной, поношенной зелёной мантии он засучил, чтобы не мешались, но они постоянно возвращались в исходное положение. Увидев меня, парень мигом спрятал флакончик под стол и спросил:

— Вам нужно что-нибудь?

Я бросил на ходу:

— Нет, спасибо. Я иду…

Парень ухмыльнулся и кивнул, давая мне понять, что всё понял. Показав на проход, который располагался за его спиной и был завешан куском чёрной ткани, администратор вновь вернулся к своему флакону.

Я отодвинул ткань и увидел короткий, метров десять, коридор. Кончался он кирпичной стеной. Я подошёл к стене, достал палочку и начал постукивать по некоторым из кирпичей. Когда процедура была закончена, кирпичи пришли в движение, отодвигаясь влево и освобождая мне дорогу.

Я осмотрелся. Бордовая улица после улиц Лондона показалась безлюдной — лишь несколько волшебников брели куда-то, да одинокий старичок стоял и глядел на снегопад, очевидно, кого-то поджидая.

Но я знал, что народу здесь на самом деле в десятки раз больше. Просто все заседали в различного рода заведениях, которых было здесь хоть отбавляй.

Я очень, очень, очень не любил и не люблю Бордовую. Дело в том, что эта улица — самая криминальная улица Лондона. И я разрывался на две половины: одна моя половина, мракоборческая, изо всех сил взывала к совести и никак не могла смириться с преступлениями, на которые я закрывал глаза. Вторая, которая даже не на сто, а на сто пятьдесят процентов отдалась мщению, спокойно реагировала на любую ситуацию. Не стоит говорить, что первой половине за три года ни разу не удалось победить.

Я шёл, оглядываясь по сторонам. Бар, казино, снова бар, магазины какого-то непонятного назначения… И так далее, и тому подобное.

И вот, разве что не плюясь от отвращения, я достиг своей цели. Самый опасный бар из всех располагающихся на Бордовой улице, «Тринадцать стаканов».

Если вы вошли в «Тринадцать стаканов» — вы можете с гордостью рассказывать об этом своим друзьям. Если вы умудрились пробыть там хотя бы полчаса — молва о вас как о человеке храбром и сильном будет передаваться из уст в уста, из поколения в поколение. Ну а если вы выйдете оттуда без какого-либо ущерба для здоровья и личного имущества — поздравляю, вы станете героем легенд.

К массивной железной двери была прикреплена табличка с надписью: «За жизнь и имущество посетителей ответственности не несём». Что ж, многообещающе.

Я сунул руку во внутренний карман плаща и нащупал там старые дорогие часы. Надев их, я вошёл в бар.

Мои глаза тут же заслезились. Сначала я подумал, что в баре по какой-то причине стоит туман, но потом я понял, что это — дым. Не только табачный.

На первый взгляд, всё выглядело… обычно. Десяток человек сидело у барной стойки, примерно столько же — за столами, хаотично разбросанными по всему помещению. Пол был усыпан мусором. Под потолком болталась старинная люстра. Ну, вроде тех, которые висели в средневековых замках.

Но безопасность — это всего лишь иллюзия. Практически сразу я поймал на себе несколько оценивающих взглядов, в которых так и читалось: «Что же с него можно снять?». Кое-кто похрустел суставами пальцев, готовясь к хорошей драке.

Взяв себя в руки, я спокойно пошёл к двери с надписью «Туалет». Недалеко от двери за столиком, который успешно скрывался от любопытных взглядов в тёмном углу, сидела троица жалкого и угрожающего вида одновременно. Негр и два белых. У одного из белых сильно тряслись руки, и он всё никак не мог совладать со своими конечностями. Второй белый с отсутствующим видом уставился куда-то в противоположную стенку. Негр же кидал по сторонам злобные взгляды. На всех троих были надеты мантии не первой свежести. Одним словом, любой здравомыслящий человек поспешил бы убраться от них подальше.

Но я этого не сделал, и совсем не потому, что не был здравомыслящим человеком.

Проходя мимо этого чудесного трио, я поднял руку и посмотрел на часы.

Всё, теперь их внимание мне обеспечено.

В туалете, к моему удивлению, все было чисто и аккуратно. Напротив входа располагалась раковина, вдоль стены слева от неё тянулись туалетные кабинки.

Я снял часы, положил их на край раковины и начал мыть руки, поскольку дверная ручка входной двери была в чём-то липком и дурно пахнущем.

Спустя пару минут я услышал, как кто-то открыл дверь и вошёл. А следом прозвучал голос, который принадлежал негру.

— Эй, мужик! Заметные котлы! Я как раз такие потерял.

Не разворачиваясь, я ответил:

— Ты их не терял, а сдал в ломбард пару дней назад. Билл знает, он был с тобой.

Последовала пауза. Парни были в замешательстве.

Кто-то неуверенно, а ближе к концу фразы даже нагло, спросил:

— Следил за нами… козёл?

— Не за вами, — я развернулся и ткнул пальцем в Билла. Того самого, у которого тряслись руки. — За тобой.

Негр, стоявший между Биллом и ещё одним грабителем вынул из рукава мантии палочку и, целясь в меня, спросил:

-Ты кто такой? Не мракоборец часом, а?

Чтобы не спугнуть их, пришлось соврать.

— Считай, что нет.

Губы негра растянулись в довольной улыбке. Он подошёл ко мне, направив палочку на мою голову.

— Раз так, то всё гораздо проще. Эй, Билл, а ну-ка забери мои котлы!

Билл сделал робкий шажок и встал как вкопанный. Я мотнул головой в сторону раковины.

— Давай, Билл. Возьми его часы.

Негр воспользовался моментом и решил немного поиздеваться:

— Видать, сегодня не твой день, мужик. Бывает. Эй, Билл, чего ты ждёшь? Давай!

Билл опасливо посмотрел на меня, потом на своего чернокожего товарища, и всё же решился подойти к раковине. Оставалось только взять их, но тут произошло непредвиденное.

Часы выскользнули из ещё трясущихся рук и упали на пол. Билл цокнул языком, негр метнул ещё один злобный взгляд и отвлёкся. Это был мой шанс.

Я размахнулся и ударил негра в лицо. Он повалился на спину и собирался вскочить, но я молнией метнулся к нему и ударил ещё раз. На этом для него вечер закончился.

Его спутник, который так и остался у двери, несколько секунд стоял, разинув рот, и глядел на происходящее, а потом попытался скрыться. Но мне хватило и тех нескольких секунд, чтобы вытащит палочку, прицелиться и крикнуть:

-Петрификус Тоталус!

Заклинание попало в цель. Паренёк вытянулся по стойке «смирно» и рухнул как подкошенный.

Оглядевшись, я понял, что Билл куда-то пропал. Прикинув, что деться здесь ему особо некуда, я подошёл к ближайшей кабинке и рывком открыл дверь.

Билл сидел в углу, между унитазом и стенкой соседствующей кабинки в луже чего-то непонятного. Закрыв лицо руками, он трясся уже всем телом и шептал:

— Нет… уйди!!! Уйди!!! Оставь меня в покое!!!

Я достал из внутреннего кармана плаща фотографию Джинни и сказал:

— Смотри на меня! — Билл поднял испуганные глаза. — Ты видел женщину на этой фотографии?

— Нет… никогда не…

Я взял его за плечо и хорошенько встряхнул. Понемногу я переходил на крик.

— Вспоминай!!! Тебя поймали, когда ты грабил её дом!!!

— Я… не знаю… Но Том…

— Том??? Какой Том???

— Том Престон.

В моей голове заворочались имена, даты и факты. Немного более спокойным тоном я спросил:

— Ты вместе с ним грабил дом, да?

— Да… Том знает.

— И где он сейчас?

— Он познал… познал… познал Эдем…

Я немного подумал, кое-что вспомнил и вновь сорвался:

— Что ты несёшь??? Его пришили два года назад, когда он вскрыл магловский винный магазин!!! Что ещё ты знаешь???

— Познал Эдем… познал Эдем…

Билл потерял сознание. Я плюнул с досады и решил, что пора убираться отсюда.

* * *

Я настойчиво стучал в обшарпанную дверь. Откуда-то из глубины помещения доносились рваные звуки музыки, так что притворяться, будто никого нет дома, было бессмысленно.

За дверью послышались шаги, тихие ругательства, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Затем ещё чуть-чуть, так, чтобы я смог разглядеть лицо открывающего. Это был ещё один мой знакомых «со дна», мелкий бандюга Мелкаш. На нём был яркий, цветастый костюм и тёмные очки в золотой (или золочёной) оправе. Лысая голова блестела, словно её чем-то натёрли.

Мелкаш недоумённо посмотрел на меня и спросил:

— Гарри? Тебе чего?

— Есть разговор. Войти можно?

— Ну, вообще-то…

Не дожидаясь окончания фразы, я легонько оттолкнул Мелкаша в сторону и вошёл. Оказался я в почти что неосвещённом, большом помещении. В его центре толпа дёргалась в глупом и странном танце под озорную музыку, которая звучала из хорошего, мощного радиоприёмника, стоявшего где-то в углу.

Мелкаш схватил меня за руку и умоляюще произнёс:

— Гарри, пока ты недалеко от двери, уходи, пожалуйста…

Я проигнорировал его просьбу и спросил:

— Я вижу, у вас тут вечеринка? Почему я не получил приглашения?

— Потому, что тебя не приглашали! — Мелкаш кому-то махнул рукой и недовольно уставился на меня. — Ну, и о чём ты со мной хотел поговорить?

Я направился к только что обнаруженной взглядом барной стойке. На ходу я обронил:

— Твоя наводка ничего не дала. Билл нёс какую-то хренотень.

— И что ты от меня хочешь?

Я подошёл к стойке и уселся на стул. Хлопнув по стулу рядом, я пригласил Мелкаша сесть и сказал:

— Информацию.

Вместо того, чтобы сесть, Мелкаш протестующее хлопнул по стойке рукой.

— Нет, Гарри, с меня хватит!!! Ты постоянно используешь меня, пугая своими мракоборческими штучками, а потом надеешься на помощь. Всё, хватит!!! Надоело!!!

Я с силой ударил кулаком по его ладони, оставшейся лежать на столе. Мелкаш вскрикнул и хотел было отпрыгнуть, но я схватил его за рукав и притянул к себе.

— Если ты сейчас мне не поможешь, — угрожающе прошептал я ему на ухо, — то я начну трясти твоих гостей. Так что, делай свой выбор.

— Гарри, да пойми же ты! Три года на улице — очень долгий срок! Ты тратишь своё и моё время, гоняешься за призраками! Попробуй хоть раз хорошенько отоспаться, и ты сам это поймёшь.

Я уставился в пол. А ведь в его словах был смысл…

А Мелкаш продолжал оправдываться:

— И кроме того, я ведь теперь приличный человек! Я завязал! За — вя — зал!

Вдруг к Мелкашу подошла высокая блондинка, которая прямо таки источала сексуальность. Она обняла одной рукой Мелкаша (во второй руке она держала бокал с виски) и нежным голосом проворковала:

— Эй, пупсик, может быть ты…

Мелкаш кисло улыбнулся мне и оттолкнул девушку со словами:

— Уйди, сука!

Девушка обиженно поджала губы, крикнула: «Козёл!» и пошла прочь. Я усмехнулся.

— Да, ты действительно приличный человек.

— Ой, да брось! В общем, ты понимаешь.

Я уже собрался уходить, как вдруг из-за своей спины услышал женский голос:

— Мелкаш, почему ты не представил мне своего друга?

Я обернулся и увидел девушку вроде той, что послал мой знакомый, только брюнетку. На ней было ярко-красное платье, которое заканчивалось где-то чуть выше колен. Глаза внимательно смотрели на меня, оценивая.

Мелкаш показал на меня рукой.

— Джейн, это Гарри. Гарри, это Джейн.

Джейн обворожительно улыбнулась Мелкашу, и я увидел ряды ровных, белоснежных зубов.

— Оставь нас, пожалуйста, Мелкаш.

Мелкаш развернулся, и мне показалось, что он облегчённо вздохнул. Бодрым шагом он пошёл прочь.

Девушка подняла правую руку, и в ней оказалась тонкая белая сигарета. На тыльной стороне руки я заметил татуировку в виде изогнутых крыльев.

— Огонька не найдётся?

— Я не курю.

Показав на татуировку, я сказал:

— Красивая…

Джейн резко приблизилась ко мне и прошептала:

— Что?

Я отстранился и ответил:

— Татуировка, говорю, красивая.

— А-а-а. — Джейн улыбнулась. — Знаешь, я случайно услышала ваш разговор. Думаю, я могу помочь.

— Ладно. Выкладывай.

Джейн неуверенно оглянулась.

— Может, не здесь? Здесь слишком шумно и людно.

— И где ты предлагаешь переговорить?

— Например, у тебя дома.

Я почувствовал, что где-то кроется подвох. Но всё же согласился.

* * *

Джейн прижала меня к стене и попыталась поцеловать, снимая с меня плащ. Я слегка оттолкнул её и сказал немного смущённым и растерянным голосом:

— Эй, эй! Полегче!

Джейн лишь засмеялась смехом, подобным звону колокольчиков. Оглядев прихожую, она предположила:

— Недавно переехал?

— Да нет, в общем-то…

Джейн скинула пальто и прошествовала в комнату. Мне показалось, будто она снимает платье… Я в полном замешательстве произнёс:

— Джейн?..

Я вошёл в комнату и увидел Джейн, которая вальяжно развалилась на кровати. Платье лежало на полу. Джейн же прикрылась одеялом.

Чувствуя, что ничем хорошим это не кончится, я спросил:

— Ну, так что? Поведаешь мне о чём-нибудь?

Джейн призывно махнула рукой.

— А ты сядь поближе, я расскажу тебе кое-что на ушко.

Я посмотрел ей прямо в глаза, изо всех сил стараясь не обращать внимания на её чертовски привлекательную фигуру. Она ответила мне. Взгляд длился несколько секунд, потом она отвела свои прекрасные голубые глаза, сдаваясь, и спросила:

— Ладно, как её зовут?

Я недоумённо вскинул бровь.

— О чём ты? Я не понимаю!

— Как зовут ту девушку, из-за которой ты переехал? Скажи мне её имя. Тогда сможешь представлять, что ты всё ещё с ней. — Ещё раз поманив меня рукой, она прикрыла глаза. — О, Гарри! Мне так скучно…

Всё моё нутро разом восстало против сложившейся ситуации. Воспоминания больно укололи душу и разум.

Хотелось ударить её. Прямо по лицу. Потом бить снова и снова, пока смазливое личико не превратится в один сплошной синяк. А затем выставить её из дома прямо в таком виде.

Еле удерживая себя от совершения всего вышеперечисленного, я прошипел:

— Убирайся!

Джейн резко открыла глаза.

— Не поняла! Что?

Вскочив, как ошпаренный котёнок, и подняв платье, она подошла ко мне вплотную и спросила:

— Ты не хочешь заниматься со мной любовью?

Я отстранился от неё — в который раз за вечер! — и прошипел ещё раз:

— Я сказал, убирайся прочь!

Джейн направилась лёгкой, грациозной походкой в прихожую. На ходу одеваясь, она неожиданно расхохоталась.

Несколько секунд спустя хлопнула дверь. Я уселся на кровать и обхватил голову руками.

Через пару часов наступит утро. Мне бы хоть маленько поспать…