Миссия выполнима или необыкновенные приключения Северуса Снейпа в избушке на курьих ножках (джен)

Они с котом стали лучшими друзьями. Такого друга у Северуса никогда не было даже среди людей. «Тем более среди людей» — поправил себя Северус, когда эта мысль пришла к нему в голову.

Леди Яга улетела на помеле навестить «старую подругу по злодействам» и заодно за покупками, а они с котом распивали контрабандную валерьянку и рябиновую настойку на коньяке. Кот уже порядочно захмелел и вовсю изливал душу Северусу.

— Нет, вот скажи, ты меня уважаешь? — спросил Васька, подперев лапой морду и умильно глядя на собутыльника затуманившимися глазами.

— Вопрос с подвохом? — насторожился Снейп.

— Нет, чисто по существу! — еле выговорил кот.

— Ну, если по существу, тогда уважаю!

— А почему тогда мало пьешь и редко наливаешь?

— Сейчас исправим! — Северус прицелился бутылкой в рюмки, сосредоточенно стараясь не пролить ни капли, и у него это получилось. Только хлопнув еще по одной, он понял, что налил и коту, и себе валерьянки. Густой травяной привкус перебил приятное терпкое послевкусие настойки и почему-то перед глазами все поплыло.

Что было после, Северус плохо помнил. Вроде бы они с котом пили на брудершафт, целовались и клялись в вечной дружбе, а потом пошли рубить дрова наперегонки, но почему-то одним топором. Правда Васька истошно кричал, что зацарапает этих чурбанов насмерть, а Северус хихикал над ним, только чудом не уронив топор себе на голову.

Но видимо, все же пару раз уронил, потому что, придя в себя на следующее утро, он вкусил все прелести тяжелого похмелья. Во рту, не в обиду Ваське будет сказано, словно кошки проживали, в голове гудел набат от малейшего шума, руки и ноги не слушались, а лицо было приятного зеленоватого оттенка. Со стороны его можно было спутать с каким-нибудь инопланетянином или лешим, что тоже не радовало.

Вставать не хотелось совершенно, но пришлось — наступило утро со всеми вытекающими последствиями. Едва дойдя до нужника и не чудом не сосчитав ступеньки своей же задницей, Северус мрачно уставился на отражение в старом зеркальце. И едва не упал. Сегодня он почувствовал себя на все свои годы, учитывая вредную службу на двух господ, где стаж шел год за четыре.

Из мутного зеркала на него таращился злой всклокоченный мужчина, с покрасневшими заплывшими глазками, недельной щетиной и абсолютно сальными лохмами. На лице, словно мемориал этому великолепию, выделялся поцарапанный внушительный нос с прилипшим к нему крохотным листиком смородины.

«А это-то откуда? — спросил себя Снейп, чтобы не задаваться более печальными вопросами, вроде, как он дошел до жизни такой. — В смородину мы не лазили… Мерлин! Нет! Мы лазили в погреб и искали самые вкусные огурцы на закуску! Боги, Яга меня убьет! Искали-то мы методом пробы… Перепробовали все огурцы во всех банках, а кот еще кувшин со сметаной на себя опрокинул. А потом вылизывал себя как-то странно сверкая в мою сторону глазами… Нет, это мне померещилось, не иначе!»

Едва оправив мантию, с которой так и не смог расстаться, сентиментально цепляясь за нее, как за соломинку о прошлой жизни, Северус почти выпал из деревянного «скворечника» с сердечком на щербатой дверце.

«Тьфу-ты, тоже мне творение эпохи Романтизма!» — выговорился себе Снейп и побрел в избушку. По пути он вспомнил, как они с котом гоняли эту самую избушку, пытаясь заставить ее играть в футбол. Северусу и сейчас показалось, что несчастное бессловесное создание смотрит на него укоризненно. И точно — избушка демонстративно повернулась к нему задом, а к лесу передом, высокомерно задрав охлупень в виде конской головы. Пришлось долго упрашивать вредное злопамятное жилище на птичьей тяге, чтобы оно снова повернулось к нему крылечком. Наконец, сменив гнев на милость, при упоминании о возможной красочной татуировке на фасаде, изба впустила в себя Снейпа.

Он вошел в дом и остолбенел. «Не может быть, чтобы это мы вдвоем натворили!» — ахнул Северус. На полу в творческом беспорядке валялись горшки с геранью, крынки из-под молока, какие-то неопознанные бутылки, полосатые разноцветные носки, антикварные лапти, жемчуга и алмазы из сундучка с сокровищами (сам сундук словно испарился), пара огурцов и один соленый груздь, и как апофеоз гулянки посредине комнаты лежал Васька, нежно обнимая пузырек из-под валерьянки.

— Васька! Вставай!

— Отстань, я сплю.

— Вставай, говорю! Сейчас Яга вернется и сделает из нас винегрет!

— А который час? — прищурился на ходики кот. Ходики мирно почили где-то в углу и оба виновника незапланированной пьянки вспомнили, как кот всю ночь на них охотился. В итоге: ходики умерли смертью храбрых, но так и не выдали врагу своего главнокомандующего — кукушку.

Тогда кот взглянул в окошко с сорванными кружевными занавесочками, что-то прикинул в уме, позагибал пальцы и хвост, пошевелил усами и вдруг подскочил как ужаленный:

— Полундра! Свистать всех наверх! Приказ отдраить палубу до блеска!

Оторопев от такого внезапного морского жаргона, Северус некоторое время смотрел, как Васька мечется по избушке, поправляя, подметая, убирая — и все разом. Как и следовало ожидать, у него не получалось ни одно, ни второе, ни третье. Придя в себя, Северус бросился помогать, старательно игнорируя «Вечерний звон» в висках, тошноту и головокружение.

Они почти успели привести все в порядок, оставалась сущая мелочь — оживить часы и герань и найти сундучок, когда послышалось осуждающее квохтанье из погреба, а на крыльце чиркнула прутьями метла.

— Вот сволочь куриная, все-таки сдала, сдала со всеми потрохами, — простонал Васька, хватаясь за голову.

— А что, она умеет разговаривать? — удивился Снейп.

— Как видишь, — обреченно пробормотал кот. — Сейчас начнется…

Не успел он договорить, как дверь распахнулась и на пороге появилось страшное чудовище, так, по крайней мере, в первое мгновение показалось Снейпу — настолько убийственно сверкали глаза Яги.

«Вот бы мне такой взгляд, — позволил себе помечтать Северус, — у меня бы все гриффиндорцы еще на подходе к Распределительной Шляпе скончались от сердечного приступа!»

Но тут грянул гром, гроза, молния, ураган, цунами и все остальные стихийные бедствия, локализованные строго над их с котом головами. Как же художественно тонко и изящно ругалась Яга! Если бы Снейпу не было так стыдно, он бы бросился записывать цветистые многоэтажные конструкции словесных кружев, но уши пылали, щеки горели ярким гриффиндорским оттенком, словно у нашкодившего первогодки, а мысли путались и метались в голове от истерично завывающих колоколов и попытками уследить за монологом Яги.

Васька стоял, молча, вперив глаза в пол, и только по мучительно подрагивающему хвосту Северус догадался, что его мучают те же проблемы. Но перебить Ягу, пусть и для того, чтобы извиниться, было сущим самоубийством, и Снейп молчал, узнавая о себе и собутыльнике много новых фактов. Черед пятнадцать минут Яга выдохлась, а Северус признал ее мастерство — за все это время она ни разу не повторилась!

«А что было бы, увидь она то, что творилось тут в самом начале? — спросил себя Снейп, и ему подурнело от воспоминаний о людоедском прошлом хозяйки. — А ведь сожрала бы, и косточек не оставила!» — сказал про себя суровый британский зельевар.

В итоге их с котом от греха подальше усадили на самую дальнюю лавку, а по комнате стали летать самопочиняющиеся предметы, продукты питания и цветы, охорашивающиеся на глазах. Самой последней ожила кукушка и тут же что-то прочирикала Яге.

— Шкура продажная, — заерзал на лавке кот. — Чтобы я еще хоть раз ей мух ловил! Сейчас нам опять влетит, держись.

Но к счастью, то ли Яга уморилась окончательно, то ли они с Васькой представляли слишком уж жалкое и комичное зрелище, но Яга, странно фыркнув и пытаясь сдержать улыбку, отправила их обоих отсыпаться на полати.

Северус думал, что после такого разноса не сможет уснуть, но едва лишь его голова коснулась прохладной льняной наволочки, как он уснул как младенец. Рядом грел бок свернувшийся калачиком кот, и его утробное мурчание навевало приятные и целительные сны.

Они с Васькой проснулись одновременно, и некоторое время недоуменно таращились друг на друга, но быстро вспомнили, почему оказались вдвоем на печке. Осторожно высунув носы наружу для разведывания обстановки, они увидели, что в избушке царил идеальный порядок, а хозяйка дома угощала кого-то душистым чабрецовым чаем с вареньем. Взглянув на гостя, кот и Снейп одновременно воскликнули:

— Кощей! — чуть ли не по-собачьи взрычал Васька.

— Темный Лорд! — с ужасом выдохнул Снейп.

Они недоуменно переглянулись и, потеряв равновесие, свалились с печки.