Тот день (гет)

— Гермиона! — Джинни приветливо помахала рукой.

Черт. На что я надеялась? Что останусь незамеченной? Миссис Поттер достала бы меня из-под земли, где бы я ни находилась и как бы ни выглядела. Собрав в кулак всю силу воли, я направилась в сторону столика, за которым сидела подруга.

— Привет, — кивнула я и плюхнулась на стул. Джинни внимательно оглядела меня, улыбаясь уголками губ.

— Что? — довольно грубо бросила я.

— Ничего. Рада, что ты пришла, — Джинни поправила волосы. На меня вдруг накатила волна раздражения. Нельзя вечно быть такой грациозной, утонченной и благовоспитанной! Я посмотрела в глаза Джинни.

— Выглядишь... необычно, — произнесла та.

— Будем говорить о моем внешнем виде? Два латте, пожалуйста, — бросила я подошедшему официанту.

— Как ты? — Джинни вздохнула.

— Я? Отлично, если тебя это действительно интересует. А так...

— Меня это интересует, — с нажимом произнесла Джинни. — Что с тобой? Ты как с цепи сорвалась!

— Что со мной? — я тихо рассмеялась. — Джинни! Я потеряла лучшего друга. Я потеряла самого близкого человека. А ты говоришь: что со мной?

— Гермиона, нельзя же горевать вечно. Жизнь продолжается. Хочешь ты этого или нет, надо двигаться дальше. Думаешь, Гарри бы хотел видеть тебя в таком состоянии?

— Джинни, я... Я тебя не понимаю. Ты лишилась мужа. И так спокойно говоришь мне, что надо жить дальше?

— Да, Гермиона. Ты думаешь, что твое состояние — это твое личное дело. Но это не так. Неужели ты не видишь, что делаешь больно близким людям? Очнись, Гермиона. Люди — не книги. Они умеют чувствовать и переживать.

Я задумчиво мешала ложкой кофе. Как я к этому не привыкла! К новой, неизвестной мне Джинни. К новой жизни, без войны и Волан-де-Морта. К новым чувствам. Еще бы. Прошло всего три года. Я не успела привыкнуть.

— Джинни, — я подняла глаза. — Что случилось с Джинни Уизли, так любившей Гарри Поттера? Подруга закусила губу. Внешне спокойная, она нервничала. Я знала это.

— То же, что случилось с Гермионой Грейнджер, так любившей Рона Уизли.

— А что же случилось с Гермионой Грейнджер?

— Она начала понимать свои чувства, — Джинни отодвинула стул и резко встала. — Извини, что потревожила тебя. Если возникнет желание — приходи в гости. Знаешь, иногда неплохо было бы развеяться.

Джинни аккуратно положила деньги на стол и направилась к выходу, но вдруг остановилась и вернулась ко мне.

— Гермиона, Гарри был для меня замечательным другом и прекрасным отцом для Джеймса. Только прошлого уже не вернешь. Пойми это. Джеймс должен жить счастливо. Иначе его отец сражался за этот мир зря.

Не дожидаясь моего ответа, миссис Поттер вышла на улицу. Я продолжала апатично смотреть в окно. Теперь я понимала Гарри. Все было не так, как должно было быть. Мерлин, да все было просто ужасно! Да что же со мной такое? Нагрубила Джинни, совсем забыла про Джеймса. Что уж говорить про остальных. Не хватало еще и с Роном поссориться. Надо извиниться перед Джинни. Не сейчас. Сейчас я к этому готова. Сейчас любое отклонение от течения приводит меня к раздражению и злости.

Я расплатилась и направилась к выходу. От кофе слегка подташнивало, и я спешила как можно быстрее оказаться на свежем воздухе. В дверях я столкнулась с высоким молодым человеком. Он показался мне чем-то знакомым... Чем-то... Малфой?

— Прошу прощенья, — пробормотал он и скрылся в кафе.

Вернуться? Вдруг это и правда Малфой? Почему-то меня это забавляло: потерять друзей и неожиданно найти врага. Я уже хотела было возвратиться, но остановилась. Нет. Малфой никогда в жизни не извинился бы передо мной. Никогда. С такими мыслями я побрела в сторону дома. Аппарировать не хотелось. Впрочем, как и всегда. Куда-либо добраться я могу и сама, без глупого махания палочкой. Я ухмыльнулась. Здравствуй, дедушка Снейп. Вот уж не думала, что буду повторять мысли этого человека.

Я присела на скамейке в парке. Мысль о Снейпе воскресила во мне столько школьных переживаний, столько запрятанных глубоко в душе воспоминаний, что, не в силах больше сдерживать себя, я разрыдалась.

— Ты не должна, ты не должна, — твердила я себе. Но слезы не хотели подчиняться моей воле, они текли из глаз не переставая. Вспоминались наши школьные проделки, наши уроки, вечера в гостиной, преподаватели. Я вдруг поняла, что бессмысленно и глупо было бежать и прятаться от того мира. Потому что это был мой мир. Полный жизни и чувств.

— Гарри, я... Я не знаю, что со мной... Я пыталась, но, — и я в который раз разрыдалась, уткнувшись в плечо друга.

— Гермиона, не плачь, — его голос был тихий и уверенный. Я всхлипнула и сильнее обняла Гарри. Тот заботливо укрыл меня пледом, хотя жар от камина не давал нам замерзнуть. В гриффиндорской гостиной уже не было ни души, огонь освещал лишь наши одинокие силуэты.

— Гарри, я же... я... я не должна так поступать! Ведь... сейчас война... и... и... И он... А я...

— Гермиона, ты же его не любишь, — это было утверждение.

— Люблю, — я насупилась, стараясь удержать новые слезы.

— Глупенькая, — Гарри приподнял мою голову и посмотрел в глаза. — Конечно любишь. Но не так, как он тебя. Ты же любишь его как брата, правда ведь, Гермиона?

Я на время задумалась и, нехотя, кивнула.

— Гермиона, пойми, — продолжал Гарри, — тебе не нужно притворяться и врать ему. Ты должна с ним поговорить и все объяснить.

— Но, Гарри, я не хочу делать ему больно.

— Гермиона, сейчас или позже, но ты все равно сделаешь это. Просто позже уже будет намного больнее ему и тяжелее тебе.

— Но...как же...Он ведь любит меня, Гарри.

— Гермиона, ты не можешь любить его только в благодарность за его чувства. Если он любит тебя, это еще не значит, что ты должна любить его.

Я молча кивнула.

— Ты слишком самоотверженна, Гермиона. Скажем, если бы тебя любил Невилл, ты бы его тоже любила?

— Нет, — я усмехнулась, настолько мысль показалась мне нелепой.

— Все будет хорошо, — прошептал Гарри и успокаивающе погладил меня по голове.

— Гарри, а как у тебя с Джинни? Почему у вас все так легко?

Гарри хмыкнул.

— Легко? Да мою жизнь нельзя даже сравнить с твоей, Гермиона. Потому что она не принадлежит мне. В любой момент меня могут убить, благо, врагов у меня целый вагон. Просто моя жизнь зависит от одного мудрейшего волшебника и от его злейшего врага. Тут, знаешь ли, не до легких, как ты выразилась, отношений.

— Гарри, но ты же не должен быть с кем-то, если тебе не хочется.

— Это не мне решать, Гермиона.

— Тогда почему ты всегда говоришь мне, что я никому ничего не должна?

Гарри встал и направился в спальню, не сказав мне ни слова. На лестнице он повернулся в мою сторону.

— Потому что так и есть, Гермиона. Ты никому не должна. Если бы я любил тебя, ты разве должна была любить в ответ?

— Нет, — едва различимо прошептала я.

— А я все равно люблю, — так же тихо сказал Гарри и оставил меня наедине со своими мыслями.

Я отняла ладони от лица. Уже вечерело. Сколько же я просидела на этой скамейке? Неважно... На глаза снова навернулись слезы. Смахнув невидимые пылинки с одежды, я встала и направилась домой. Пора было поесть и как следует напиться.

— Грейнджер, — протянул знакомый голос, — а я-то думал, ты не умеешь плакать.

— Малфой, — выплюнула я, оборачиваясь к высокому худощавому блондину.