Жизнь продолжается (джен)

Выйдя из больничного крыла, Драко возобновил занятия с профессором Номедом, но как ни старался расспросить про анимагические формы подробнее, ему никак не удавалось вывести профессора на разговор.

Ответ на его запрос в регистрационную палату пришел самый прозаический: они не дают информацию бывшим Пожирателям смерти. На этом Малфой временно оставил попытки выяснить все про анимагические формы профессора и свою собственную, полагая, что все рано или поздно прояснится само, если это не просто совпадение. В последнее время его занимали другие — более важные — проблемы, не считая того, что Гарри Поттер теперь следил за ним неустанно, чем невероятно забавлял Драко, сам того не подозревая.

Приближалось Рождество. Малфой ждал его, потому что на каникулах — он знал — ему разрешат увидеться с отцом. Последнее письмо Люциуса взволновало и расстроило его сильнее, чем все предыдущие.

«Дорогой Драко! — писал Люциус из Азкабана. — Надеюсь, у тебя все хорошо. Меня не могут не радовать твои успехи. Только мысль о том, что после получения диплома об окончании школы тебе удастся вернуть былую славу и власть семьи Малфоев, греет меня в этих серых стенах... Как бы я хотел повернуть время вспять! Как бы мечтал отдать тебе все годы, что ты рос без меня! Как я жалею о том, что был слаб, что отказался от счастья считаться твоим отцом! Надеюсь, хотя бы после моей смерти ты простишь меня. Драко, сын мой, я считаю дни до Рождества, когда смогу увидеть тебя, обнять, посмотреть, каким ты стал! Главное — всегда помни, что ты — Малфой! И не склоняй голову ни перед кем и ни перед чем. Твой отец».

По дороге в Большой зал Драко мысленно снова и снова возвращался к этому письму, которое он решительно не мог понять. Отец был с ним с рождения. Воспитывал, учил, направлял, подавал пример. О чем же он пишет сейчас? О каких потерянных годах сожалеет?

— Интересно, Малфой уже решил, кого пригласить на бал? — наигранно громко спросила Пэнси подругу, проходя мимо. Девчонки захихикали.

— А и правда — ты уже решил? — спросил Драко Гойл, чем окончательно привел его в чувства.

— Мне что, больше заняться нечем? — огрызнулся Малфой, но Гойл пожал плечами:

— Раньше ты любил балы, танцы там и все такое...

— Раньше... раньше балы и танцы любили меня, — Драко нахмурился, — а теперь кто согласится пойти со мной?!

— Ну, может, Пэнси?

— Не может. Только не Пэнси, не сейчас, — отрезал Драко и сел за стол.

Миллисента Булстроуд, проходящая мимо, громко фыркнула. Она явно слышала их разговор, чем немало досадила Малфою.

Доставили почту. Сова, подлетевшая к Драко, выглядела сегодня особенно здоровой, чего никогда нельзя было сказать о птицах, доставлявших почту из Азкабана. Дурное предчувствие не подвело — сова была из Министерства. В нескольких сухих строках послания говорилось о том, что Люциус Малфой сильно болен и доставлен на лечение в больницу св. Мунго, где Драко и сможет навестить его после Рождества.

Прочитав послание, Малфой, не помня себя, выскочил из-за стола и бросился вон из Большого зала, подальше ото всех. Одним махом взлетев на самую вершину того, что до битвы за Хогвартс было Астрономической башней, он бросился на обломки камней и заплакал. Холодный декабрьский ветер завывал в тон его рыданиям.

Успокоившись немного, Драко потихоньку отправился в спальню Слизерина. Никем не замеченный, он упал на кровать и уснул.

На следующий день Малфой, хмурый и унылый, безрадостно трудился на последнем перед Рождеством занятии у Номеда.

— У тебя уже стало хорошо получаться, — в этот день профессор, как ни странно, тоже пребывал в подавленном настроении. Он не шутил, не подбадривал Драко, как обычно, а механически давал советы, думая, очевидно, совсем о другом. Сегодня он пил даже больше Огневиски, чем обычно.

Малфой только что закончил с перевоплощениями в хорька и обратно и собирался преступить к отработке простейших заклинаний без использования палочки, как в дверь постучали.

— Да-да, войдите! — пригласил Номед.

В комнату вбежала Пэнси Паркинсон. Увидев Драко, она резко остановилась и застыла в нерешительности.

— Вы что-то хотели, мисс? — Номед устало слез со стола.

Пэнси посмотрела на Номеда, потом на Малфоя, затем — снова на Номеда и выпалила:

— Пойдемте со мной на Рождественский бал, профессор! — и тут же, залившись краской, опустила глаза.

И Драко, и Номед раскрыли от удивления рты.

— Ну... гм... мисс Паркинсон... — начал мямлить Номед, подбирая слова, — вы же понимаете: я — преподаватель... нас могут неправильно понять... ведь вы студентка... да еще моего курса...

— Не будьте столь опрометчивы, профессор! — с достоинством ответила Пэнси и посмотрела почему-то на Драко. — Я не буду предлагать второй раз!

Малфой отвел глаза. Отчего-то только сейчас он заметил, что Пэнси сильно выросла за лето, превратившись из тоненькой девчонки-подхалимки в стройную девушку, преисполненную собственного достоинства. Гордая, уверенная в себе, она олицетворяла собой факультет, старостой которого являлась. И в эту самую секунду Драко пожалел, что слова Паркинсон обращены не к нему.

Номед внимательно посмотрел в глаза Пэнси, перевел взгляд на Малфоя, и вдруг его лицо озарила светлая улыбка:

— Мисс Паркинсон, я с удовольствием составлю вам компанию на балу!

Пэнси зарделась и, кивнув профессору, выскочила из комнаты, на прощание одарив Драко уничижающим взглядом.

— Женщины... странные существа, как думаешь? — спросил Номед, когда дверь за Пэнси захлопнулась.

— Наверное, не мне судить, — холодно отозвался Малфой, и его глаза сузились.

— Что ж, тогда продолжим, — и Номед опять устроился на столе.

Драко протянул руку и выкрикнул:

— Акцио, чернильница! — но у него ничего не получилось.

Все последующие попытки колдовать без палочки также не увенчались успехом. В его душе роилось столько смешанных чувств, что сосредоточиться на магии он просто был не в состоянии.

— Драко, ты сегодня сам не свой, — сказал в конце урока профессор. — Что-то случилось?

Малфой хотел промолчать, но почему-то ответил:

— Из Министерства пришло сообщение, что мой отец, он в больнице... Похоже, он очень болен...

Лицо Номеда помрачнело еще сильнее.

— Да, я слышал, — кивнул он, — это очень печально, сочувствую тебе... Может быть, я могу чем-то помочь?

— Да чем тут можно помочь? — горестно отозвался Малфой. — Вы уж лучше готовьтесь к балу, с такой партией у вас теперь нет шанса расслабиться!

И Драко, злой на себя за то, что вместо благодарности учителю, хотел задеть его, быстро убежал к себе, не попрощавшись.

В кровати, укрытый пологом от посторонних глаз, Малфой лежал, свернувшись калачиком. Зачем обидел профессора? Ведь если вдуматься, Номед за последние месяцы стал для него не только учителем, наставником, но еще и другом. Одинаковая анимагическая форма, сведенная метка, схожее чувство юмора... Номед очень хорошо понимал его и всегда старался незаметно поддержать в своей легкой, распущенной, но не лишенной изящества манере. Не считая Гойла, которого Малфой, по правде говоря, никогда и не считал, профессор Номед был единственным его другом. Единственным, кто не смотрел на него с презрительной опаской. И единственным, кто, возможно, понимал его. Ну, или пытался понять. Малфой не мог простить себе, что из-за глупой ревности испортил отношения с Номедом.

Проворочавшись в постели полночи, Драко, засунув малфоевскую гордость поглубже, накинул мантию и вышел в коридор с твердым намереньем пойти к профессору и извиниться. Поеживаясь от сырости подземелий, он тихо шел из коридора в коридор, постоянно спотыкаясь в практически полной темноте. Замок, еще не до конца восстановленный после битвы, казался пугающим в темноте.

Вдруг Драко налетел на что-то и повалился на пол. Через миг коридор озарился мягким светом волшебной палочки.

— Малфой, что ты здесь делаешь?! — в лоб спросил Поттер, вылезая из-под спадающей с него мантии-невидимки.

— Да уж, ясное дело, не шпионю за товарищами, — в тон ему ответил Драко. После сведений об отце постоянное преследование Поттера начало досаждать ему.

— Когда это ты был мне товарищем, Малфой?! — буркнул Гарри. — Ты что-то замышляешь, и, вот увидишь, я выясню что.

— Ну-ну, смотри не надорвись, — со злобой процедил Драко и отправился потихоньку обратно в спальню. Наводить подозрения Поттера на Номеда своими ночными визитами ему совсем не хотелось.