Стальной сердечник (гет)

Зловонный смрад сточных вод, тупая боль в вывернутой руке, безвольно повисшей вдоль тела, разбитая губа горела, а сердце стучало так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Кто-то крепко держал её за плечо и тащил вперед слишком быстро. От пережитого шока, страха, боли ноги заплетались, она споткнулась и припала на колено.

— Геройствуешь, блять?! — Кэтрин услышала ядовитый шёпот над самым ухом, едва повернув голову, наткнулась на острый, злой, бешеный взгляд, от которого ей стало ещё хуже. У боевиков, державших её и ещё одиннадцать дипломатов под дулами автоматов почти шесть часов, был почти такой же взгляд.

Она не помнила, как посольство захватили повстанцы, не помнила, что она там такое сказала, отчего ей заломили руки и припечатали лицом в бетонную стену. Рамлоу давно ждал подходящего момента незаметно для остальных вправить председательской дочке мозги, наклонился над ней, чтобы помочь подняться.

— У вас на каждой стене висят правила поведения при захвате, башку лень поднять было?! — Брок Рамлоу поставил её на ноги, встряхнул и невозмутимо потащил дальше. Кэтрин охватила волна горячего стыда, Рамлоу чертовски прав был — она не думала ни о ком, кроме собственной отчаянной злобы, а Пирс поснимал бы головы со всего отряда, если б с ней что-то произошло, не смотря на то, что самолично откладывал операцию по освобождению заложников, в надежде на успех переговоров. Когда Кэтрин увидела свет и обеспокоенный взгляд Фьюри, она, наконец, отключилась.

Очнулась она в карете медиков, завернутая в колючий шерстяной плед. Медсестра — пожилая китаянка, водила у неё перед лицом чем-то горячим и, как девочку-трёхлетку, упрашивала это выпить. Запястье было завёрнуто эластичным бинтом и почти не беспокоило после обезболивающих уколов.

— Да, сэр, — мимо неё вихрем пролетел Рамлоу, прижимая к уху гарнитуру, повторяя «Да, сэр» каждые две секунды и кивая, будто собеседник его видел. По стиснутым челюстям и озверевшему взгляду Кэтрин поняла, что его кто-то распекает, и этот кто-то, скорее всего, председатель Пирс. — Это был приказ Фьюри, сэр. Понял, сэр.

Операция была не санкционирована, Кэтрин поняла это сразу и поглубже закуталась в плед. Пирс не стал бы выходить за рамки договорённостей первым, а вот директор Фьюри мог.

Николас был вхож в их дом и знал Кэтрин с детства. Не имея собственной семьи, отмечал с Пирсами Рождество и Дни Благодарения, и просто не мог сидеть сложа руки. Он понимал, что рискует карьерой, спасая двенадцать жизней, одна из которых была для него важнее прочих, и был крайне удивлён, когда по приезду в Вашингтон вместо отставки получил повышение.

— Эй, в порядке? — Рамлоу вырос прямо напротив неё, рявкнув вопрос довольно грубо и ни капли не почтительно, Кэтрин захотелось выпрямиться в струнку и отдать честь. Она кивнула, заметив, что он зажимает кнопку отключения динамика.

— Да, сэр, она в порядке, — командир покинул её личное пространство, Пирс шумно выдохнула и прикрыла веки.

Находиться к Рамлоу ближе, чем на полсотни футов, было для неё чертовски трудно. О природе этого дикого напряжения думать ей было недосуг, её всё еще трясло от пережитого ужаса, гибели Торреса и близкой перемены своего социального статуса из свободной в замужнюю. Отвратного кольца на пальце она не обнаружила, видимо обронила по дороге. Ей было не жаль, наоборот, не придётся объяснять Марко, почему она не хочет его носить. Кэтрин намеренно отвлекала себя глупыми, лёгкими мыслями, чтобы не впасть в паническую атаку, которыми грозился и красочно описывал ей психиатр, пока из ванильно-облачных фантазий, приправленных запахом крови и смерти, её не вытащил неприятный слуху голос с хрипотцой и оттенком издёвки.

— Едем домой, к папочке? — он не спрашивал, а утверждал, стоя к ней вполоборота и затягиваясь сигаретой. Сумрачное небо оборачивалось тучами, предвещая проливной дождь, Кэтрин залипла на причудливо клубящийся сигаретный дым, вспомнив, что так и не надела новый пластырь. Курить хотелось неимоверно. Хотелось разгадать цвет глаз сурового командира — зеленый или карий?

— Командир, тут вас спрашивают, — рядом выросла монументальная тень Джека Роллинза, его зама, Рамлоу щелчком отправил недокуренную сигарету в траву.

— Пора выдвигаться. А то опять зальёт всё на хер, — он окинул мрачным взором сизые небеса, захватив в поле зрения тонкую фигурку Пирс, на пару мгновений задержал на ней снисходительно-надменный взгляд и растворился в темноте. До самого Вашингтона Кэтрин с ним не пересекалась.