Павлины (джен)

Весь день Люциус провел со своим павлином, не столько разговаривая с ним, сколько с любопытством его разглядывая. Люциусу всё еще не верилось, что несчастная истощенная птица, которую он по недоразумению купил в Ноктюрн-аллее, неожиданно оказалась красавцем-человеком, чья неимоверная спесь, древнее происхождение и замашки диктатора сделали бы честь самому Темному Лорду. «И глаза у него красные», — с улыбкой думал Люциус, любуясь своим приобретением. Лорда Шэня его пристальный взгляд очень нервировал.

— Что?! Я и без тебя знаю, как глупо выгляжу в этом неуклюжем теле! — вскидывался Шэнь, и его голос срывался на фальшивый павлиний фальцет.

— Что ты, мой лорд, — возражал Люциус учтиво, — ты прекрасен в любом обличье, — Люциуса необычайно забавляло это его болезненное чувство гордости и столь же болезненное тщеславие. Что и говорить, даже в человеческом теле Шэнь оставался настоящим павлином.

Завозившись с ним, мистер Малфой даже пропустил обед — как в прежние времена, когда он настолько увлекался своими павлинами, что забывал обо всем на свете и домашним эльфам приходилось по нескольку раз звать хозяина к столу. Впрочем, даже если бы Люциус не был всецело захвачен павлиньим очарованием лорда Шэня, он не стал бы очень спешить в столовую, чтобы отведать Нарциссину стряпню — к слову сказать, порядочную гадость. Сидя в беседке напротив Шэня, Люциус словно завороженный смотрел, как тот по-птичьи резко поворачивает голову, искоса поглядывая на собеседника, дергает острым кадыком, неожиданно вскакивает на ноги и начинает расхаживать по беседке, точно в вольере. Иногда Малфою казалось, что от Шэня даже пахнет как от павлина — хотя, возможно, Люциус просто недостаточно тщательно вымыл его вчера.

Так незаметно пролетел день — и Нарцисса, не дождавшись Люциуса к обеду, отправила Драко разыскать отца. Заслышав голоса, Драко сунулся в беседку — и обомлел.

— Папа, кто это? — ахнул он. — И почему он в твоем халате?! Мама узнает об этом, — быстро проговорил юный пакостник и уже собрался было припустить домой, но наступил на подол своей (вернее, Люциусовой) шерстяной мантии, которая была ему чересчур длинна, и шлепнулся в дверях беседки.

Не теряя времени мистер Малфой поймал сына за шиворот и втянул его обратно.

— Ты не поверишь, Драко! Это — наш павлин. Днем он превращается в человека, а с заходом солнца возвращает себе истинный облик, — торопливо объяснил Люциус. — Я и сам только сегодня утром об этом узнал.

Драко захлопал глазами. Он вгляделся Люциусу в лицо, раздумывая, не спятил ли папочка от пережитых лишений, потом перевел взгляд на «павлина» — тот покойно сложил руки на животе, в то же время незаметно взявшись за кинжал в рукаве.

— Даже если ты говоришь правду, — наконец сказал Драко, — мама ни за что не поверит. Она еще не простила тебе… ну… тот случай.

Люциус оскорбился.

— Это совсем не похоже на тот случай! — воскликнул он. Потом отдышался и добавил намного тише: — Хорошо, Драко, да, это очень похоже на тот случай. Но на самом деле это совсем не тот случай!

— Как скажешь, мне-то что, — пожал плечами Драко. — Но как ты убедишь в этом маму? Делай как знаешь, пап, но, по моему мнению, было бы благоразумнее спрятать где-нибудь твоего… гм… анимага-перевертыша, чтобы мама тебя с ним не застукала. Кстати, когда я выходил из дома, она как раз собиралась выйти в парк снимать с веревки белье, — Драко кивнул на бельевую веревку, протянутую от беседки к парковой скульптуре.

Люциуса от этого известия бросило в дрожь.

— Что, сейчас?! Почему ты не сказал раньше, негодный мальчишка?! Так, живо вон отсюда — и ни слова о том, что ты здесь увидел.

Мистер Малфой выпроводил сына из беседки, плотно прикрыл дверь и в смятении оглянулся на лорда Шэня.

— Сиди здесь, только тихо, — скомандовал он. — А я попробую отвлечь Нарциссу.

Шэнь недоуменно приподнял бровь.

— Отчего ты так боишься свою жену? Высокородному господину стыдно страшиться женщины… если только она не мастер кун-фу, как Тигрица, — признал он.

— Это долгая история, — отозвался Люциус, осторожно выглядывая из беседки. — Мерлин мой, она идет сюда! Так… Что же еще… Ах, да! Снимай мой халат! — он потянулся к Шэню, чтобы стянуть с него халат, и получил ребром ладони по руке — так, что Люциус охнул от боли.

— Какая неслыханная дерзость! — выдохнул лорд Шэнь. — Вчера ты отобрал у меня мои собственные одежды, а теперь…

— Пожалуйста, лорд Шон, отдай мне халат! — шепотом взмолился Люциус. — Нарцисса заметит, что он исчез с веревки, и тогда пиши пропало!

Униженная мольба Люциуса тронула сердце лорда Шэня, и тот, наконец, смилостивился.

— Будь по-твоему, я сниму халат, — согласился он великодушно, — только ты отвернись. Это человеческое тело такое нелепое! Особенно… некоторые его части.

Мистер Малфой, посмеявшись про себя над его стеснительностью, послушно отвернулся. Получив халат, Люциус выбежал из беседки, захлопнул дверь, заложил ее камнем и набросил халат обратно на бельевую веревку. И как раз вовремя, потому что в следующую секунду Нарцисса уже появилась из-за угла особняка.

— Люциус! — позвала она, завидев мужа. — Что ты там делаешь?

— Что я тут делаю? Как это что я тут делаю, я… я хочу помочь тебе снять с веревки белье, — быстро соврал Люциус.

Нарцисса сразу же почуяла неладное.

— Помочь? Когда это ты хоть в чем-то мне помогал, Люциус? Ты что-то не договариваешь.

— Неправда, я всегда стараюсь тебе помогать… по мере своих сил, — заявил мистер Малфой, обливаясь холодным потом. — Я подумал, веревка протянута слишком высоко, тебе будет тяжело до нее дотянуться… Что скажешь, если я перевешу ее на задний двор? Домовые эльфы всегда сушили белье на заднем дворе, — предложил Люциус, заслоняя собою дверь беседки.

Нарцисса прищурилась, точь-в-точь как до того — лорд Шэнь.

— Я вам не домовой эльф, Люциус Абраксас Малфой! — взвизгнула она — и шлепнула Люциуса его же выстиранными подштанниками. — Бедные мои батюшка с матушкой! Думали ли они, отдавая меня тебе в жены, что их любимой дочери придется трудиться кухаркой, судомойкой, горничной и прачкой в собственном доме, как какой-нибудь Молли Уизли?! Нет, не для такой жизни воспитывали меня мои достойные родители!

Решив воспользоваться моментом, Люциус подлетел к жене и взял ее под локоток.

— Разумеется, разумеется, моя душенька, — проворковал он, уводя Нарциссу подальше от беседки. — Что поделаешь, в такие времена мы живем. Нам всем приходится чем-то жертвовать ради блага семьи… — Люциус картинно поцеловал жене руку.

— Ты прав, дорогой, — вздохнула Нарцисса, сменив гнев на милость. — Нам остается лишь надеяться, что пройдет недоброе время — и наша семья вновь окажется на вершине магического мира, как раньше, — миссис Малфой стало несколько совестно за то, что она ни за что ни про что напустилась на мужа — ведь Люциусу сейчас тоже было нелегко. Желая сделать ему приятное, Нарцисса поинтересовалась: — А как твой павлин? Ты уже выпустил его из беседки?

Люциус напрягся.

— Н-н-нет… Пока нет, дорогая. Он еще недостаточно окреп. Я опасаюсь, как бы он не простудился во влажной траве парка, — ответил он.

Нарцисса повернулась к беседке.

— О, могу я взглянуть на него? — она направилась к беседке.

Люциус заступил ей дорогу.

— Боюсь, это не лучшая идея, душенька. Павлин еще совсем слаб…

— Странно, вчера он показался мне достаточно здоровым… разве что только немного облезлым, — Нарцисса всмотрелась мужу в лицо проницательным взглядом. — И всё-таки мне кажется, ты от меня что-то скрываешь, Люциус, — сказала она с подозрением.

Мистер Малфой запаниковал. Нарцисса видела его насквозь — Люциуса всегда очень беспокоила эта ее способность угадывать каждое движение его мыслей. Он сделал тщетную попытку защититься:

— О чем ты, милая? Сама посуди, что я могу от тебя скрывать? — и опять заслонил собою беседку.

— Ты что-то прячешь в беседке, — мгновенно определила Нарцисса. — Что-то… или кого-то. Люциус! Ты прячешь там женщину?! И не смей мне возражать! — воскликнула она непререкаемым тоном — Люциус так и застыл с открытым ртом; все оправдания застряли у него в горле. — Такое случалось и раньше! Сколько раз я заставала тебя с какими-то… какими-то… сомнительными девицами из Министерства! — Нарцисса взялась за дверцу беседки.

У Люциуса замерло сердце.

— Я и в самом деле иногда ошибался — но это было так давно, Цисси! Я бы никогда… — тут Нарцисса распахнула дверцу, и Люциус не успел договорить.

Нарцисса застыла на пороге как громом пораженная.

— Люциус! — проговорила она трагически. — Ты прячешь здесь мужчину! Да еще и голого! Значит, права была моя покойная матушка, когда подозревала тебя в дурных наклонностях… А тот случай вовсе не был нелепым недоразумением, как ты меня убеждал!

— Я всё могу объяснить, — Люциус прижал тыльную сторону ладони к пылающему лбу. — Знаю, это звучит совсем неправдоподобно, но, пожалуйста, поверь мне: этот человек на самом деле — наш павлин. С восходом солнца он каким-то образом превратился в человека, а с наступлением темноты снова станет павлином… Цисси, дорогая, сама подумай: если бы я хотел обмануть тебя, то придумал бы ложь получше!

Но Нарцисса и слушать его не желала.

— За кого ты меня принимаешь, Люциус?! Ты хочешь, чтобы я поверила в этот бре… — начала она — и замолкла, во все глаза глядя на лорда Шэня. Дневной свет постепенно мерк, и вместе с угасающими лучами солнца Шэнь становился всё меньше и меньше. Нос у него вытянулся и потемнел, превращаясь в клюв, блестящие белокурые волосы слились с головой и шеей, на макушке поднялся хохолок, всё тело покрылось переливчатыми белыми перьями, а босые ноги превратились в тощие птичьи лапки. Последним появился роскошный павлиний хвост — лорд Шэнь величаво раскрыл его, и перед изумленной Нарциссой запылали алые круги.

— Это невероятно, — прошептала она.

Люциус торжествовал. Никогда еще солнце не заходило для него так вовремя! Мистер Малфой не мог отказать себе в удовольствии поддеть супругу. Взирая на Нарциссу с видом победителя, он с нескрываемым злорадством произнес:

— Если ты еще не заметила, дорогая, мы живем в магическом мире — здесь всё возможно.