Падая в бездну (гет)

— Самодовольный тупой высокомерный ублюдок!

— От высокомерной идиотки слышу! Думаешь, умнее всех?!

Гарри хмыкнул про себя: похоже, встреча однокурсников проходит в тёплой, дружественной обстановке — разъяренные вопли слышны даже в холле Мэнора.

Из-за неприятного разговора с Бруствером и утреннего совещания пришлось задержаться в Министерстве и прибыть в дом Малфоя позже установленного времени. Его ребята были в бешенстве, да что уж там, рвали и метали — убит один из них. Понятное дело, об отдыхе никто и не думал, пока они не найдут мразь, сотворившую такое с Симусом. Это личное дело для каждого сотрудника аврората.

— Убери свои руки, засранец. Сама справлюсь!

— Ты уже справилась, дура малохольная!

Да что ж там происходит, господи. Он прибавил шагу — надо спасать подругу от этого придурка. Гермиона-то в гневе, конечно, тот еще подарочек и Малфою только на пользу пойдёт немного сбить спесь, но злоупотреблять не стоит, он ещё пригодится.

Войдя в библиотеку, Гарри запнулся о сваленные прямо у порога книги и уважительно присвистнул — или тут опять было нападение, или Гермиона даром времени не теряла, решив ограбить малфоевскую библиотеку. И тут же сменил выражение лица с легкомысленного на более серьёзное: Гермиона стояла посреди помещения, прижимая правую руку к груди, а в глазах — слёзы.

— Какого хрена? Что ты с ней сделал?! — Гарри разозлился не столько на Малфоя, сколько на себя. Знал же, что нельзя оставлять её наедине с этим выродком, будь прокляты все эти совещания!

Драко, который как раз в этот момент пытался удержать в руках вырывающийся и рычащий том, задохнулся на минуту от услышанного, а потом зашипел так, словно в припадке бешенства забыл нормальный английский и овладел парселтангом:

— Я?! Эта сумасшедшая без спросу суёт руки в заклятый от чужаков шкаф — и в этом виноват я? Да у неё начисто инстинкт самосохранения отсутствует!

Что ж, не стоило обвинять Малфоя в том, что при виде редких книг Гермиона теряет покой и волю, такая уж уродилась.

— Дай руку, посмотрю, — обеспокоенно предложил Гарри, но Гермиона отрицательно помотала головой, доставая волшебную палочку.

— Не надо, ничего страшного, обычная царапина. Сама справлюсь.

— Твою же… — Малфой грязно выругался и изо всех сил приложил завывающую книгу о стол, видимо, надеясь утихомирить её таким нехитрым способом. Не вышло, книга забилась сильнее.

Гарри повернулся к нему:

— Хотелось бы поближе взглянуть на это сокровище.

— Пусть сначала немного успокоится. Она ненавидит, когда её кто-то чужой трогает, — злость на лице Малфоя сменилась ухмылкой, словно его рассмешила какая-то только ему понятная шуточка. Ровно через минуту, когда книга наконец унялась и затихла, он с готовностью раскрыл её на середине, демонстрируя исписанные от руки страницы. Гарри присмотрелся.

— Что?! Кулинарные рецепты? Издеваешься, что ли?! — растерянно сказал он.

— Видишь ли, Поттер, моя прапрабабка любила готовить сама. И крайне ревностно относилась к своим секретам. Фирменные лимонные пирожные, знаешь ли, фуа-гра, семейный рецепт дефлопе, 20 способов поджарить крутоны… Если ты вообще понимаешь, о чём я. Не дай бог, её драгоценные записи попали бы в руки посторонних — бабку бы, небось, удар хватил. Хотя, скорее, удар хватил бы этих самых посторонних — темпераментная она у нас была. Это её шкаф, и все книги тут — исключительно кулинарно-хозяйственного толка. Если бы Грейнджер сама не начала хватать эти рукописи, я бы ей успел это объяснить. Впрочем, — Малфой внимательно смерил глазами Гермиону, так что её передернуло, он это заметил и удовлетворенно улыбнулся, — наверняка, это именно то, что ей теперь жизненно необходимо. Кулинария и домоводство. У Уизли, насколько я помню, домовиков отродясь не водилось, так что, Грейнджер, я с тобой, так и быть, поделюсь бабкиными записями. Окажу услугу. Для мммм…. человека твоего происхождения и с твоими... перспективами замужества, они крайне необходимы.

— Какой же ты мудак, Малфой! — Гермиона вмиг покрылась жарким румянцем, моментально забыла про ноющую руку и пробкой вылетела из библиотеки, яростно хлопнув дверью.

Малфой выразительно поднял бровь:

— Что я такого сказал? Правду говорить легко и приятно, обиды ни к чему.

— Тогда тебе ни к чему обижаться на “мудака”, потому что это — истинная правда, — устало сказал Гарри.

— Прости, запамятовал. Эта тема под запретом, — ухмыльнулся Малфой. — Ты же и сам теперь женат на одной из Уизли.

— Закрой свой грязный рот, Малфой, — предупредил Гарри, — даже не начинай. Больше ни единого слова — ни про мою жену, ни про друга. Вся ваша гнилая семейка даже мизинца любого из них не стоит.

Малфой, конечно, никакой рот закрывать не собирался. Миленькое дело — он и не мечтал так скинуть напряжение, а тут отличный повод, Поттер сам подставился. Он вдохнул поглубже, подбирая выражения, приличествующие случаю, улыбнулся погаже, но всё, как всегда, испортила эта идиотка Грейнджер. Какого черта ей вздумалось так истошно визжать, пока они увлекательно беседовали?

* * *

Гермиона, выскочив в холл, попыталась отдышаться. Поразительно, как точно Малфою удается бить в самое больное место. Пара ядовитых фраз, противная улыбочка — и вот уже она, полностью невменяемая, спасается бегством, лишь бы не слышать, какую еще гадость изрыгнет его мерзкий рот. Его слова — как осколок зеркала тролля из старой детской книжки, показывающий жизнь Гермионы с самой неприглядной стороны.

Вот что он, собственно, такого сказал, что она взвилась? Намёки на финансовое положение семьи Уизли? Так это его любимая шуточка с первого курса, было бы на что внимание обращать. Да и положение это давным-давно улучшилось. Замужество. Он сказал про её брак с Роном и Гермиону захлестнула волна… Гнева? Злости? Она сама не понимала, почему эти слова так сильно её задели. Еще хуже, чем намёки на её происхождение.

— Кто это у нас тут бродит? Грязнокровка! — леденящий шепот, словно отозвавшийся на её мысли, заставил ее резко обернуться. Не может быть. Просто не может. Она умерла! Давно мертва! Гермиона своими глазами видела, как Молли Уизли убила Беллатрикс Лестрейндж!

И тем не менее, именно Беллатрикс, с этими ее безумными волосами, напоминающими змей, горящими черными глазами, широкой улыбкой с рядом черных зубов, стояла сейчас неподалеку от Гермионы.

— Моя любимая грязнокровка вернулась, — пропела она, лихорадочно крутя в пальцах волшебную палочку. — Ты соскучилась по мне, да, милочка? Ты всегда мечтала продолжить тот наш разговор?

— Ты мертва, — Гермиона попыталась справиться с приступом паники, подкатывающей к горлу и заставляющей замереть сердце. Она помотала головой, отступая назад, — тебя здесь нет…

— Тогда почему ты боишься? — Беллатрикс визгливо расхохоталась. — Признайся, ты же помнишь это место, да? Оно тебе все еще снится? Как это чудесно!

Страх удушливой волной окатил ее. Кожа моментально покрылась липким холодным потом, предплечье разрывала невыносимая боль, позвоночник приготовился содрогнуться в судорогах Круциатуса. Гермиона зажмурила глаза и изо всех сил завизжала.

— Ридикулус, — послышался спокойный голос Малфоя.

Гермиона сползла на пол, закрыла руками лицо и зарыдала.

* * *

Драко первым выскочил в холл. Не то чтоб он переживал за Грейнджер — он просто гораздо лучше Поттера знал, чем именно может грозить маглорожденному прогулка в одиночестве по его гостеприимному дому. А последние события… Что бы там ни было — еще один труп в Мэноре в его планы не входит. Пусть ищут себе другое место, где они могут хоть все передохнуть, только пожалуйста, подальше от его поместья.

В холле Грейнджер истошно верещала во весь голос, забыв про волшебную палочку в руке. Она выглядела столь жалко и беспомощно, что Драко невольно почувствовал укол совести и тут же разозлился на неё. И это — один из лучших сотрудников министерства? Серьезно? Конечно, встреча с тётушкой Беллой (мир её праху) — не самое умиротворяющее событие, но неужели у Грейнджер мозгов не хватило опознать боггарта? Незачем так истерить.

— Ридикулус! — и Белла разворачивается лицом к нему, совершает оборот вокруг своей оси — и вот уже на месте Беллы возвышается Пожиратель смерти в чёрном плаще, медленно, мучительно медленно снимающий маску.

Несколько тошнотворных секунд Драко смотрит прямо в появляющиеся из-под края маски серые глаза:

— Ридикулус, — и вместо Пожирателя в просторном холле на коленях стоит Рон и давится слизняками. Драко коротко рассмеялся и боггарт лопнул, оставив после себя лишь крошечные клочья тумана, растворяющиеся в полумраке.

Малфой спрятал палочку в нагрудный карман, наблюдая, как Поттер садится рядом с Грейнджер, осторожно убирает ее руки, закрывающие лицо и бережно вытирает слезы.

— Это боггарт, Гермиона, успокойся. Всего лишь боггарт, перестань плакать, ну же.

— Еще вопрос, кто кого больше напугал, — раздался за спиной голос Малфоя и Гарри стиснул зубы, пытаясь не дать волю желанию пересчитать этому ублюдку зубы.

— Берти, — негромко позвал Малфой. Рядом, с тихим хлопком, появился домовик. Гарри даже вздрогнул — эльф внешне был просто копией Добби:

— Успокаивающего чаю нашей гостье. А за боггарта надо твоих коллег благодарить, Поттер, — продолжил Малфой.

Гарри нервно развернулся к нему:

— О чем ты?

— Думаешь, откуда он взялся? Замок дичает без хозяина, вот и пытается избавиться от незваных гостей самостоятельно. Напомнить, кто запретил нам жить в Мэноре? Всё вламываетесь. Всё чего-то ищете. Нашли на свою голову? Его, между прочим, люди Финнигана выпустили. Шкаф сломали, он выскочил, а добить они поленились. Поигрались, загнали в угол и рукой махнули — так сойдет.

— А ты тоже поленился, да?

— Я? — вскинулся Малфой. Последняя встреча тётки Беллы и Грейнджер отпечатана в его памяти каленым железом, вырезана тонким кривым кинжалом Беллатрикс. Сколько лет он мечтал избавиться от этого воспоминания и у него, черт возьми, почти получилось! И вот, пожалуйста — опять. Как много виски ему понадобится перед сном? Твою мать, если бы он знал, что эта ненормальная умудрится напороться на боггарта, он бы стер его в пыль еще при первой встрече.

— Твои шавки тут орали, чтоб я без их разрешения на палочку даже смотреть не смел. Ну что ж, мое дело маленькое: вам нравится от ужаса в каждом углу вопить? Не возражаю — у каждого свои развлечения. Мне боггарт не мешает, я со своими страхами дружу.

— Я заметил, — кивнул Гарри и с мстительным удовольствием стал наблюдать, как с лица Малфоя сползает ухмылка. — Оригинальный у тебя боггарт, Малфой, ничего не скажешь. Первый раз такого видел.

Рядом возник домовик с подносом, на котором стояла чашка чаю. От нее поднимался ароматный дымок, отдающий мелиссой и медом.

— Берти сделал вкусный чай, — отрапортовал эльф, любуясь своей работой.

Гарри, не выдержал и спросил:

— Берти, ты знал Добби?

Домовик сурово посмотрел на Поттера:

— Добби был плохой эльф. Добби не слушался хозяев.

— Но хозяева обижали Добби...

Малфой при этих словах сморщился так, словно у него заболели зубы.

— Вот только не надо делать из нас исчадия ада, знаменитый защитник эльфов. Значок Г.А.В.Н.Э. при тебе еще? Кстати, давно хотел поблагодарить тебя за освобождение от того чокнутого домовика. Таких истеричных у нас ни разу не было, ни до него, ни после. Чуть что — колотится в припадке, одной посуды сколько перебил, и не угомонить ничем.

— Добби спас мне жизнь. Здесь, в Мэноре, если ты не помнишь. Закрыл собой от кинжала твоей тетки.

— Ой, всё. Сейчас я расплачусь как Грейнджер и буду умолять тебя показать мне его могилу, чтоб я мог положить туда букетик из носков...

— Ладно, хватит, — хрипло сказала Гермиона (надо же кому-то здесь быть взрослой) и поднялась, опираясь на руку Гарри, — хватит светской болтовни. Берти, спасибо за чай, действительно вкусный. Книги, Малфой. Показывай.

Тот притворно радушным жестом указал на библиотеку и склонил голову:

— Окажите мне честь.

* * *

В любой библиотеке Гермиона чувствовала себя дома. Сотни книжных корешков, ведешь по ним пальцем, словно приветствуешь старых знакомых или встречаешь новых; шкафы, забитые книгами вокруг… В любой — только не в библиотеке Мэнора. Она была враждебной, чужой. А уж после убийства Симуса здесь было, мягко говоря, неуютно.

Малфой подошел к простенку между полукруглыми окнами, встал там, сунув руки в карманы и предупреждающе посмотрел на них:

— Поттер, хочу расставить все точки над “и” сразу. Здесь хранятся реликвии, принадлежащие нашей семье. Их я отдавать не намерен, ни за что.

— С чего ты решил, что можешь диктовать нам условия?

— С того, что я добровольно иду навстречу следствию — это раз. А два — все равно не сможете ни вынести эти книги отсюда, ни даже прикоснуться без моего позволения. Экспериментировать не советую.

— Показывай что у тебя там, потом разберемся.

Малфой помедлив, словно нехотя, прижал ладонь к стене, прошептал что-то и под его рукой проявились контуры дверок. Он осторожно открыл их. На небольшой полке стояло несколько книг. Гермиона сделала шаг вперед, надеясь разглядеть корешки. Малфой, не оборачиваясь, резко поднял вверх руку:

— Грейнджер, даже не думай. Стой на месте. Это тебе не кулинарные записные книжки, царапинами не отделаешься. Поттер, смотри за ней, что ли...

Он бережно достал с полки две небольших рукописи и положил их на свободный стол рядом.

— Я, Драко Люциус Малфой, даю свое разрешение здесь присутствующим брать в руки, читать и изучать эти книги. — Книги мягко засветились и погасли.

Гермиона затаила дыхание. Что, уже всё? Она выдохнула, торопливо приблизилась, вопросительно глядя на Малфоя:

— Можно? — и аккуратно погладила обложку верхнего манускрипта кончиками пальцев. Затем пролистала несколько страниц, отложила в сторону и с таким же благоговейным трепетом взялась за вторую.

— Этого просто не может быть, — прошептала она. — Я помню, как профессор Вектор говорила про эти гальдрабоки, про то, как давно они исчезли…

Гарри сел рядом прямо на пол — день, считай, все равно что пропал, почему бы и не послушать.

— Я редко говорю это, Гермиона, но вот прямо сейчас я не откажусь от лекции на тему, — мрачно пошутил он.

Гермиона не могла оторвать завороженный взгляд от кроваво-красных страниц, тесно исписанных золотыми знаками. Руны чуть мерцали от наполнявшей их магии.

— Знаки на теле Симуса очень похожи на гальдраставы. Это руны, только сильно стилизованные или наложенные одна на одну, образующие вместе один знак, который обычно очень трудно прочитать. Руны в таких заклятиях «вяжутся», а не пишутся, в строку для скрытия истинного значения написанного от непосвященных. Самый неизученный раздел северной магии. Даже при подготовке к Ж.А.Б.А. его обычно пропускают.

— Полагаешь, убийца Симуса использовал эти руны? — спросил Гарри.

Гермиона кивнула:

— Под присягой подтвердить пока не могу, но символы очень похожи, да. Возникает вопрос — откуда убийца их знает? Сохранилось всего несколько гальдрабоков — так называют манускрипты, описывающие эти руны. И сохранившиеся работы… Они ужасно неполные, переведены с огромным количеством ошибок. Как мне кажется — переводы с переводов… Оригиналов не осталось, так нам рассказывала профессор Вектор.

Малфой чуть улыбнулся, когда Гермиона бросила на него косой взгляд.

— Она рассказывала дошедшие до нашего времени легенды об этих книгах. Два гальдрабока, “Раудскинни” и “Граскинни”. “Раудскинни” написал епископ Готтскальк и завещал похоронить с собой, настолько был поражен силой, которой обладали открытые им гальдраставы. Этот манускрипт был записан на кроваво-красной бумаге золотыми рунами, — Гермиона, едва касаясь, провела ладонью по странице лежащего перед ней манускрипта. — В 18 веке один колдун попытался раскопать могилу и завладеть секретами, хранимыми в “Раудскинни”, но у него не вышло. Он сошел с ума. “Граскинни”, — Гермиона указала на вторую книгу, открывая для Гарри исписанные страницы, — был написан на разных языках, первая часть — на латыни, вторая — ошибочными рунами… Откуда у вас в доме эти книги, Малфой?

Тот пожал плечами.

— Они принадлежали моей семье еще до моего рождения.

— И ты никогда не интересовался, откуда у вас такое сокровище? Это же невероятная ценность, Мерлин, ты даже не можешь представить! — голос Гермионы пресекся.

— Деточка, — его вкрадчивый голос прозвучал почти ласково, — ты хоть представляешь, сколько таких сокровищ в домах настоящих волшебников? Я имею в виду, в фамильных особняках, родовых гнездах… У наших предков всегда было стремление собирать и приумножать семейное достояние. Чем больше магических предметов — тем могущественнее род. Хвастаться ими, выставлять напоказ, давать в руки посторонним — не просто дурной тон… Это все равно, что добровольно лишать себя и свою семью сил.

Гарри невольно вспомнил Хепзибу Смит, чья страсть к демонстрации своей коллекции привела её к гибели от рук Тома Реддла.

— А ты сам изучал их? Ты, твои родные, хоть кто-то из вас? — взволнованно спросила Гермиона.

Малфой задумался:

— Отец увлекался одно время, в конце своего обучения. Даже, кажется, в Исландию ездил в поисках специалистов, а потом бросил. Я узнал об этих книгах незадолго до совершеннолетия, но достойным образом изучить не успел. Ну а после школы как-то не до того стало, знаешь ли, да и интерес пропал.

— Понятно, — нерешительно кивнула Гермиона. — Ты сказал, книги из библиотеки выносить нельзя?

— Именно так. Переводить и прочее тебе придется здесь, Грейнджер. В моей очаровательной компании. Разве это не восхитительная новость? — Малфой радостно осклабился.

— Я тебя тоже обрадую, Малфой. Здесь буду ещё я, — Гарри поспешил защитить подругу, потом представил себе часы, проведенные в комании Гермионы, Малфоя и рунических переводов и торопливо исправился, — или кто-то из моих. У меня работы по горло. Но в любом случае один по Мэнору ты разгуливать...

— Хозяин! У дверей женщина, назвалась Ритой Скитер, требует впустить! Желает поговорить с Гарри Поттером! — доложил домовик.

Малфой с полминуты смотрел на него, пытаясь сообразить, о чем идет речь, потом перевел потяжелевший взгляд на Поттера:

— Мне, значит, по Мэнору разгуливать запрещено, зато паршивой журналюшке ты тут экскурсию устроить решил? — процедил он.

— Ты считаешь, я горю желанием видеть эту тв... писаку? — огрызнулся Гарри. — Мне самому было бы крайне интересно узнать, откуда она пронюхала о том, что я здесь.

— Значит, вам с ней нужно пойти поговорить, — решительно сказала Гермиона, увлеченно листая “Раудскинни”. — Другим путем её все равно выпроводить не удастся.

— Нам?

— Вам, вам, — она, не глядя в их сторону, помахала рукой в направлении выхода. — Вы уже большие мальчики, сами справитесь. Не вижу смысла в своем присутствии, идите, а я книгами займусь, — и придвинула к себе второй манускрипт.

* * *

Драко открыл дверь и вопросительно поднял бровь: Рита Скитер при полном параде стояла у двери особняка, притоптывая от нетерпения ногой. Он смерил ее скучающим взглядом: жуткие красные ногти, как у последней магловской шлюшки, безвкуснейшие тряпки, сумка, которую Скитер, видимо, считает стильной… На пороге Мэнора никогда не стояло никого столь отвратительного.

На счету этой дряни было немало статьей про Малфоев, но Драко на это, в сущности, было плевать — она не одна на их имени наживалась. Он не мог ей простить только одну статью, посвященную особенно “нежным” отношениям Люциуса и Беллатрикс. Кислый комок подкатил к его горлу от воспоминания об этой гнусной писанине. Драко попытался успокоить себя приятными мыслями о котлах с кипящим расплавленным маслом и о том, как это масло стекает с мерзкой рожи Скитер, стирая ее улыбку навсегда.

Какова мразь! Прилетела, учуяла очередную возможность написать гадость. Главное, в дом её не запустить.

Резко распахивая двери, он сделал шаг вперед, тесня Скитер от входа и вынуждая её автоматически попятиться. Поттер шагнул следом за ним и аккуратно прикрыл створки, отрезая пронырливой репортерше саму возможность хоть одним глазом заглянуть внутрь. Хороший мальчик. Чувство поддержки за спиной было непривычным. Но еще удивительнее было ощущать её от Поттера.

— Добрый день, мистер Малфой, мистер Поттер! Рада вас видеть! — с энтузиазмом, достойным лучшего применения, зачирикала Рита. Прыткопишущее перо уже вовсю строчило что-то на пергаменте, подвешенном в воздухе за её плечом.

— Я вас не приглашал. Вам следует убраться с моей земли. Немедленно. — коротко бросил Драко. Рита, делая вид, что не слышит, продолжала:

— Слышала, у вас тут произошло нечто крайне интересное, я бы так хотела поделиться этим с читателями… Не расскажете?

— Здесь не произошло ничего, что бы касалось непосредственно вас и ваших читателей, мисс Скитер. — в тон ей ответил Поттер, прислоняясь к колонне.

Рита всплеснула руками:

— Мистер Поттер, неужели вы забыли? Скандалы, интриги, расследования — у меня професссиональное чутье! Глава аврората в бывшем приюте Пожирателей Смерти — здесь определенно произошло нечто занимательное! Так что случилось? Мистер Малфой арестован? Или это теплая встреча бывших однокурсников? И давно вы стали так, кхм, близки? Что это — верность древним традициям закрытых школ?

— Ты! Пошла! Отсюда! Вон! — Драко казалось, что он взорвется, изрыгая адское пламя. Впрочем, судя по лицу Поттера, даже если он прямо сейчас сорвется, вопя во все горло Авада Кедавра, глава аврората не только прикроет его, но и поможет избавиться от трупа.

— Надо же, кажется, я затронула больную тему? — тараторила Скиттер, отступая, — Да уж, от школы, которой руководил Дамблдор, и не такого можно было ожидать…

Тут уже вызверился Поттер, достал палочку и направил ее на Скитер:

— Убирайтесь вон! — прошипел он.

— Неужели вы нападёте на журналистку? — радостно оживилась Скитер.

За их спинами хлопнула дверь.

— Не дождётесь, — раздался холодный голос Грейнджер. Драко ожидал, что Скитер сейчас и ей скажет нечто эдакое, но та внезапно стушевалась.

Мисс Грейнджер, ну надо же, и вы здесь…Соображаете на троих? — жалкая попытка Рита, просто жалкая.

— Я думаю, госпожа журналистка сейчас нас покинет. Её буквально порывом ветра унесет, — с металлическими нотками в голосе продолжила Грейнджер, положив руку на плечо Поттера. Тот хмыкнул, убрал палочку:

— И в самом деле… Ну что, мисс Скитер, вас уже уносит? Или прогуляемся до Министерства магии?

Скитер схватила перо и пергамент, открыла свою чудовищную сумку, взмахом руки смела туда своё барахло и ядовито улыбнулась:

— Что ж, наверное, мне действительно пора. Ах, молодость, молодость, не буду мешать вашему уединению.

Она развернулась и быстрым шагом пошла по направлению к воротам.

— Чего встали? — спокойно сказала Грейнджер, — Пошли, у нас много работы. Гарри, пусть кто-нибудь из твоих пришлет копию протокола осмотра тела Симуса. Малфой, мне понадобятся перья и пергамент.

— Решила, что я твой личный домовик, м? — не хватало еще показать, насколько он ей благодарен за мгновенное избавление от мерзкой твари. Отлично у неё вышло припугнуть Риту отсутствием регистрации анимага — у него от злости это совсем из головы вылетело... Один-один, Грейнджер, я тебя спас от боггарта, ты меня от Скитер. Квиты.

— И еще будет чудесно, — продолжила Грейнджер, не обращая никакого внимания на его слова, — если у тебя найдется справочник по рунам, хоть какой-нибудь. Не хотелось бы терять время и мотаться за ним к себе.

— Что предпочтешь, Грейнджер, “Рунический практикум” Кавирры или “Футарки” Торсона? — ехидно осведомился Драко.

Гермиона остановилась и подозрительно посмотрела на него:

— Ты говорил, что руны тебя не интересуют, Малфой.

— Не так чтоб слишком. Но это не значит, что я ничего об этом не знаю.

— Ну надо же. И какой же справочник ты мне посоветуешь?

— Экзаменуешь, Грейнджер? Что ж, я лично взял бы “Футарки”, Кавирра позволяет себе, на мой взгляд, слишком вольные трактовки.

Гарри только покачал головой — кто бы ему сказал, что он когда-нибудь увидит Малфоя, увлеченно обсуждающего с Гермионой преимущества того или иного перевода рун... Лично он слово “руны” уже слышать не мог.

— Что ж, смотрю, вы вроде нашли общий язык? — сказал он. Малфой и Гермиона одновременно обернулись и возмущенно уставились на него.

Гарри еле сдержал смешок:

— Значит, я могу смело отправляться в отдел за копией протокола, и не беспокоиться, что вы тут друг друга поубиваете, так?

— Вали, Поттер, — махнул рукой Малфой. — Не съем я ее тут, не бойся.

Гермиона выразительно глянула на него, но сочла за лучшее промолчать.

— Ну, ладно, тогда я пошел. — Сказал Гарри, с облегчением отступая к спасительному выходу. Лучше провести трое подряд суток на работе, чем сидеть в этом дурдоме, пытаясь отогнать Малфоя от Грейнджер или наоборот, и корпеть над переводом, в котором он всё равно ни черта не понимал. — Всего доброго, держитесь здесь. А тебе Малфой, главное — здоровья, — не удержался он от финальной шпильки и выскользнул за дверь, не дожидаясь ответа.

* * *

Протокол осмотра тела Симуса искать не пришлось — тоненькая папка с документами лежала на столе, на самом видном месте, Гарри утром с ней был у Бруствера. Он сел за стол и с тяжелым сердцем пробежал взглядом исписанные страницы. “Тело обнаружено свидетелем Д.Л.Малфоем… Труп опознан Г.Д.Поттером... Предположительное время смерти… ”. Читать протокольные описания ран на теле Финнигана было невыносимо.

Симус.

Еще месяц назад он сидел на краю этого самого стола и с азартом рассказывал Гарри, какую вечеринку они с Джастином и Романом закатят в честь годовщины битвы в Хогвартсе. Что ж, годовщина прошла — а вечеринки не было. Будут похороны.

Он опустил глаза на листки бумаги в руках и увидел, что невольно смял их, стискивая кулаки. Положил на стол, разгладил ладонью, направил волшебную палочку:

— Джеминио!

Отложив оригинал, Гарри свернул копию и выглянул из кабинета. Как обычно, в аврорате кипела работа, половина сотрудников сидела, уткнувшись в документы, кто-то отсутствовал, кто-то переговаривался через служебный камин… Не хватало шуток и смеха — обычно эту атмосферу поддерживали Джастин Финч-Флетчли и Роман Мюррей, но сейчас оба работали молча. Финниган был их лучшим другом, они почти всё время были неразлучны.

Финч-Флетчли, почувствовав взгляд Гарри, поднял голову:

— Помощь нужна?

— Нужно кого-то в Мэнор отправить, — Гарри, подняв руку, показал свернутые листки, — отнести мисс Грейнджер копию протокола и проверить, как там у них идет работа.

— У них?

— Малфой оказался небесполезен.

— Что? — потрясенно спросил Джастин.

Мюррей тоже повернулся и уставился на начальника:

— Она с ним в Мэноре? Одна?!

— Долго объяснять, — махнул рукой Гарри. — Грейнджер нужны книги из тамошей библиотеки, а без Малфоя, сами знаете, никак… Кто отправится?

— Я, — торопливо поднялся из-за стола Роман, ловя посыпавшиеся от резкого движения папки. — Я этому ублюдку не верю.

— Пусть он хоть двадцать раз под Веритасерумом скажет, что не убивал, наверняка, он замешан, — поддержал друга Финч-Флетчли. Он лихорадочно порылся в завалах на столе, нашел палочку и вскочил, засовывая её за пояс джинсов. — Я с тобой. Может, нам повезет, он нас спровоцирует и я смогу парочку заклятий применить...

Гарри молча стукнулся лбом в косяк, закрыл глаза и с тоской вздохнул: о чём, ну о чём он думал, когда согласился занять должность главы аврората?! Поначалу его назначение было временным, на период болезни Робардса. Но болезнь затянулась, руководитель почти не покидал больницу Святого Мунго и назначение из временного стало постоянным. Самый молодой глава аврората в истории! Кто бы знал, что этот самый молодой глава каждый вечер перед сном хлещет успокоительное зелье, и, не реже, чем раз в месяц, упрашивает Министра Магии избавить его от проклятой должности. Отчеты. Горы бумаг. А главное, не в меру ретивые сотрудники. Инициативные. За время работы Гарри проникся к преподавателям Хогвартса чрезвычайным сочувствием... Вот что с этими двумя делать? Убийство расследовать надо, а им лишь бы на Малфое злость сорвать.

— Так, Джастин, сядь, — резко сказал он, — и ты Мюррей, тоже. Никто из вас никуда не идёт, я отправлю Кобблпота. Эдвард! — позвал он сидящего рядом с Мюрреем юношу, — отнесешь протокол мисс Грейнджер в Малфой-Мэнор. Посмотришь как там и что. Просто ПОСМОТРИШЬ. На провокации Малфоя — а они будут, будь уверен — не реагируй.

Эдвард расцвел в широкой улыбке. Мюррей и Финч-Флетчли разочарованно плюхнулись на стулья. Джастин при этом нехорошо скривился и Гарри в уме поставил галочку в своем бесконечном списке “Не забыть”: этих двоих и Малфоя нельзя подпускать друг к другу. Роман, конечно, уравновешеннее Джастина, и, к счастью, учился не в Хогвартсе, не такой… предвзятый. Был.

* * *

Ждать аврора с нужными бумажками пришлось не так долго, как опасался Драко — видимо, Поттер и впрямь переживал за свою драгоценную подружку. Грейнджер в библиотеке молча уткнулась в книги. Драко тем временем собрал по библиотеке нужные справочники и положил ей на стол, удостоившись небрежного кивка. Нашла себе лакея.

Он достал пачку сигарет — надо как-то убить время. Грейнджер вскинула голову, с явным намерением прочесть ему лекцию о вреде курения. Чертыхнувшись про себя, Драко поднялся и вышел на улицу. Долго наслаждаться уединением и оставлять в одиночестве в библиотеке этот источник проблем было непредусмотрительно, того и гляди, опять вляпается куда-нибудь. Не женщина — магнит для неприятностей.

Сигарета не доставила ему никакого удовольствия.

— Спасибо, что не стал дымить прямо здесь, — вежливо поблагодарила его Грейнджер, когда он вернулся. Драко усмехнулся в ответ:

— Я о своих книгах забочусь, Грейнджер, а не о твоем здоровье. Но — всегда пожалуйста. — ну ладно, не только из-за книг, но ей он об этом говорить не собирался.

В библиотеку — без стука, бля, как к себе домой! — вломился один из поттеровских авроров, тот самый, что провел незабываемые минуты в шкафчике. Вот мазохисты, медом им тут намазано, что ли…

Юноша враждебно покосился на Малфоя, буркнул себе под нос то ли “добрый день”, то ли “пошел в жопу” и подошел к увлеченно листающей книгу Гейнджер.

— Здравствуйте, Гермиона. Чудесно выглядите. — низким голосом, очевидно, полагая, что эта тональность производит наибольшее впечатление на чувствительных барышень, вкрадчиво проговорил Кобблпот, — вот копия протокола, которую вы просили.

— Да, спасибо, кладите сюда, — рассеянно, не отвлекаясь рукописи, ответила Грейнджер. Казалось, что она не то, что не заметила стараний хлыща, а попросту не поняла, кто именно пришел.

— У вас всё в порядке? — не унимался Кобблпот, — может, помощь нужна? — он выразительно покосился на Малфоя.

— Нет-нет, спасибо, у меня уже есть всё, что нужно. Вы можете идти, эээ... — девушка, наконец, соизволила поднять голову, прищурила глаза, силясь вспомнить имя, — Эдмунд.

Брови Кобблпота взлетели вверх скорбным домиком. Гермиона осознала свою ошибку и поспешила исправиться:

— То есть, Эдвард! Конечно, Эдвард! Простите и спасибо еще раз.

Кобблпот нерешительно задержался еще чуть-чуть возле её стола и со вздохом разочарования покинул их, напоследок не забыв еще раз наградить хозяина злобным взглядом. Видимо, те полчаса в шкафу были поистине незабываемыми.

Драко бесшумно подошел к Грейнджер со спины и склонился над её плечом:

— И как на это смотрит твой женишок? — пародируя бархатный голос Кобблпота спросил он. Грейнджер подпрыгнула от неожиданности и уставилась на него, подняв брови:

— На что именно?

— Ой, вот только не надо притворяться блаженной идиоткой, Грейнджер! Это все ваши дурацкие женские штучки — специально не замечать, как перед тобой распинается мужчина, усиливая тем самым интерес, ну-ну.

— На то, как вокруг тебя увиваются юнцы из отдела Поттера.

— Что за...? Какая чушь! Никто вокруг меня не увивается!

— О да. А что здесь только что было? Скажи, что мне показалось.

— Малфой! Отойди, будь любезен, от тебя табаком воняет. Вот уж не думала, что тебя так беспокоит моя личная жизнь — ты второй раз за вечер о ней упоминаешь.

— А ты что, считаешь? Не льсти себе — нисколько не волнует. Ни ты, ни твой Уизли, ни Поттер, век бы вас всех не видать!

— Так давай делом уже займемся! Чем быстрее закончим, тем быстрее расстанемся. Тоже мне, собеседник мечты! — Гермиона в сердцах шлепнула по столу справочником.

— Аккуратнее с моими книгами! — в ответ рявкнул Малфой.

Спустя 6 часов и два литра кофе, пылу в их разговорах заметно поубавилось, как и обоюдного желания немедленно уничтожить друг друга. Но увы — к разгадке они не приблизились ни на йоту.

Берти два раза посылали за бутебродами. Малфой выкурил пачку сигарет. На улице, разумеется. Единственной находкой Гермиона считала то, что в гальдраставах, скопированных с тела Симуса, постоянно повторялась руна Отал. Малфой был с ней согласен — в том, что повторялась именно этот символ. А вот насчет его значения их взгляды серьезно расходились.

— Практически во всех известных трактовках Одал означает “Наследие”, — кипятилась Гермиона, — Малфой, ну в самом деле, хоть здесь почитай, вот: “Руна является, по сути, руной памяти, памяти как своего рода семейного наследия, практического опыта, накопленного многими поколениями семьи”...

— Не надо зачитывать мне справочник, Грейнджер, я прекрасно помню, что там написано. Это не только “Наследие”. Это еще и “Разделение”. Вот, у Кавирры: “Разделение, наследство. Это время расходящихся путей. Старая кожа должна быть сброшена, изжившие себя отношения — прекращены. С руной Одал связана собственность, знак приобретений, выигрышей. Однако, выигрыш может исходить от чего-то, с чем вы должны расстаться”...

— А не ты ли говорил, что Кавирра слишком вольно трактует руны?

— В этом случае я склонен с ней согласиться.

И так весь день. Сил уже не было.

— Всё, я больше не могу, — мрачно сказала Гермиона, откидываясь на спинку стула. — Мы топчемся на одном месте.

— Поддерживаю, — Малфой задумчиво потянулся за сигаретами, доставая очередную — он уже минут сорок собирался выйти покурить. Гермиона устало наблюдала за плавными движениями его рук с закатанными рукавами рубашки, пиджак, давно снятый, висел на спинке стула. А руки у засранца оказались неожиданно красивыми. Малфой медленно разминал сигарету длинными пальцами и это простое действие почему-то завораживало.

— Только сейчас она разглядела, что на левом предплечье, там, где просвечивали вены, не было темной метки. “Интересно, а шрам от нее остался? Наощупь чувствуется?” — промелькнула глупая мысль и Гермиона потрясла головой — фу, что за вздор. Трогать Малфоя за руку… Она вздохнула — займись лучше делом, дурочка, о чем ты вообще думаешь.

— Надо всё-таки вплотную заняться переводом “Раудскинни”. Может, там отображены принципы, по которым пишутся гальдраставы…

— Ради бога, только не сейчас, а, Грейнджер? Я лично уже сыт по горло всем этим и хочу только одного: поесть и выспаться. — Драко потер пальцами висок и поморщился.

Гермиона, вздохнув, согласилась — действительно, на сегодня с них хватит, лучше вернуться и продолжить завтра со свежими силами. Она расправила затекшие плечи, зевнула, потянулась, запустила пальцы в волосы — как же болит голова — и начала собираться. Завтра будет новый день.

Малфой тем временем позвал Берти.

— Всё убрать, хозяин? — схватился за стопку книг домовик и подлетел на месте от вопля Гермионы:

— НЕТ!! — Домовик испуганно отпрянул, на глаза тут же набежали слезы, он схватился за уши, съежился, уставился на хозяина и захныкал:

— Берти плохоооооой, мисс ругается на Берти, хозяин должен наказать Берти!

— Уймись, чучело, не плохой, не плохой! Никто тебя не накажет! Ещё твоих истерик тут не хватало. Грейнджер, ради всего святого, не ори так — в следующий раз сама будешь его успокаивать! Ничего здесь не трогай, Берти, — велел Малфой, — отправляйся в Дыру, приготовь ужин и ванну. — Эльф в ту же секунду аппарировал.

— Самому-то слабо, — пробурчала Гермиона себе под нос, забрасывая сумку на плечо. Захотела тоже — Малфой у плиты! Эта мысль ее неожиданно рассмешила и она фыркнула.

— У тебя забыл поинтересоваться, — огрызнулся Малфой и придержал для неё дверь библиотеки, — только после вас, мисс.

* * *

В вечерних сумерках Мэнор особенно прекрасен. Все его беспокойные гости ушли и он стоит один, в тишине и покое майской прохлады. Двери закрыты, окна темны.

Возле дверей, настырно пытаясь отыскать какую-нибудь щель, радостно вьется золотисто-зеленый майский жук. Упорный и трудолюбивый, он в конце концов находит ее. Жужжание смолкает, насекомое медленно заползает в дом.