Каникулы Эрика, или Портрет для вампирёныша (джен)

На следующий после сеанса день я проснулся далеко пополудни. Фрау Деффеншталь почему-то не пришла меня будить. Тяжёлые шторы в моей спальне так и остались плотно задёрнутыми, а мой парадный костюм — ненаглаженным. Вместо няни завтрак мне принёс наш дворецкий и по совместительству сторож — огромный тролль по имени Леокадиус. На все вопросы он пожимал плечами, мотал головой и уклончиво бормотал нечто невразумительное.

Моё детское воображение от этого разыгралось не на шутку. Пока я доедал свой омлет с кусочками сырого мяса, в голове у меня возникали самые фантастические объяснения для происходящего. Я был даже немного разочарован, когда обнаружил маму и няню вовсе не защищающими замок от человеческих пришельцев из немагического мира, а всего лишь сидящими за спиной у маэстро Поллини в той самой комнате Южного шпиля.

Как любая замужняя женщина, моя мать не могла просто так явиться к постороннему мужчине. Во избежание кривотолков она взяла с собой няню, горничную и кухарку, и — едва отец отбыл на службу в департамент — лично направилась следить за созданием эпохального полотна.

О реакции маэстро Поллини на приход сей честной компании можно только догадываться. Когда спустя несколько часов я заглянул в его импровизированную мастерскую, вид у него был не очень счастливый.

— Вот здесь добавьте розового! — деловито говорила мама, указывая перстом куда-то в картину. — Нет, не сюда. Выше!

Художник кривился, но вслух ничего не говорил. Мама сияла от счастья. Её свита умилённо постанывала.

Дверь заскрипела, и моё присутствие заметили.

— Эрик, малыш, ты уже проснулся? — воскликнула мама. — Скажи Леокадиусу, чтоб он за тобой присмотрел. Мы сегодня немного заняты.

Я удивлённо приоткрыл рот.

— Кажется, вы с няней учили генеалогию? — рассеянно продолжала мама. — Будет замечательно, если ты её повторишь. И... нет-нет-нет!!! Не так резко! Нужно плавнее, плавнее...

От последнего возгласа маэстро Поллини чуть не подскочил на месте — замечание было адресовано ему. Начавшая уже было всем корпусом разворачиваться в мою сторону няня на мгновение отвлеклась. Не теряя драгоценного времени, я захлопнул дверь и помчался вниз по лестнице. Задержись я хоть на секунду, фрау Деффеншталь обязательно задала бы мне решать задачи или учить стихи.

Так, нежданно-негаданно, у меня началось нечто вроде маленьких каникул. Занятость мамы и няни растянулась на срок гораздо больший, нежели один день. Что-то говорить троллю Леокадиусу я даже не думал, и вместо этого вовсю использовал подвернувшуюся возможность как следует развлечься.

Без вездесущей няни я бегал купаться в лесном озере, катался верхом на племенном хряке, забирался в оставшуюся от прабабки тихоходную ступу и с заунывным скрипом летал вокруг замка. Иногда, спрятавшись в бурьянах около кладбища, я насылал ужас на запоздалых прохожих. Правда, в этом возрасте силы у меня было ещё немного, но я всё же заставлял подвыпившего мельника ускорять шаг, а спешащего к дочери бакалейщика пастуха — озираться и втягивать голову в плечи.

Прекрасное было время! Единственное, что меня огорчало — отсутствие друзей. Три года назад наша ключница — мадам Розалинда — переехала в соседний город. Без её детей моим единственным сверстником в округе остался мальчик-маг по имени Марк. Его отец — господин Дорнер — был местным агрономом, и Марк мечтал со временем пойти по его стопам.

Каждую ночь своей свободы я наведывался к их дому и с надеждой смотрел на тёмные окна второго этажа. Там было тихо и безжизненно. Слабенький огонёк теплился лишь в окошке внизу, и время от времени я мог различить сквозь шторы смутную фигуру хозяйки — госпожи Дорнер.

Так и не высмотрев ничего интересного, я отправлялся к старой липе у дороги. Забравшись в её густую крону, я тщательно проверял скрытое в листве условное дупло. Письмо, увы, тоже было на месте.

Ещё весной Марк хвастался, что в этом году отец возьмёт его с собой «в поля». Что это значит, он понимал не очень хорошо, а я и тем более. В основном Марк красочно описывал, как вместе с отцом будет насылать проклятия на картофельного жука, отпугивать саранчу, а в перерывах — разгонять тучи или же наоборот, вызывать ливни.

Я слушал и с завистью смотрел на его новенький артефакт. Этот короткий магический жезл в руках волшебника превращался в грозную, могущественную силу. Вампир же, вроде меня, мог его приспособить разве что под колотушку для орехов. Магия крови не требует никаких посторонних предметов, а другие типы колдовства нашей расе недоступны.

Распираемый гордостью Марк прикалывал к майке отцовский значок агронома и обещался привезти «с полей» целую банку светящихся гусениц:

— Вот увидишь, как на них рыба будет ловиться! — увлечённо сулил он. — Я читал об этом в журнале! В столичном!

Я согласно кивал и без особого энтузиазма улыбался.

Отъезд их состоялся в середине мая. Господин Дорнер сказал, что они с Марком будут отсутствовать несколько недель. Я долго потом расспрашивал няню и отца, с каких же чисел начинается эта гордая величина — «несколько». Внятного ответа мне никто не дал, так что, посетовав на арифметическую немощь своих домашних, я принялся просто ждать.

Вскоре май закончился. Жаркий и засушливый июнь тоже перевалил далеко за середину. Никаких вестей от моего друга не было, а портретные каникулы не могли длиться долго.