Зеркальное отражение (гет)

Проснулся. И уже минут десять лежит, боясь пошевелиться. Как мальчик, ей богу!.. Боится, что движения разбудят ее. И все, что она сказала, окажется сном. Очередным кошмаром, которых в последнее время и так стало многовато…

А сейчас он почти счастлив — Рита рядом, прижимается и тихо сопит. Она устала — это было видно еще на построении. И теперь он боится ее разбудить. Но в комнате открыта форточка. И она мерзнет в тонкой майке — жмется к нему все сильнее. Ему же, наоборот, жарко. Очень жарко — и в свитере, и вообще. Эффект от упражнения давно закончился... Любимая женщина рядом. А пару часов назад она ему сказала, что любит... его любит. И вовсе не по-братски. Верить хочется... Очень хочется. Он знает, что она никогда не станет играть им. Знает, что слишком дорог ей. И ему чертовски хочется верить... Ведь это... Нет, мечтать о ней он себе не позволял. Это что-то иное, за гранью… Это Ритка. Ритка…

В голове по-прежнему мутно. Чтобы хоть немного отвлечься, Бизон вспоминает разговор. Они же действительно безумно сблизились после его перевода. Нет, они всегда были близки. Но перерыв в три года дался ему тяжело. И, вернувшись в ее жизнь, он по уже устаканившейся, пусть и болезненной привычке, просто стал наверстывать упущенное время. Как друг. А прикрытие... показало обоим иную сторону отношений. Ему — запретную, ей — неизведанную. И она действительно умудрилась влюбиться... в него. Ей было страшно. Он прекрасно помнил собственный ужас, когда сделал аналогичные выводы! И представлял, каких сил Рите стоило в себе разобраться. А решиться на этот рассказ на фоне приглашения Бати и опасений о его прозрении… Впрочем, чему тут удивляться-то? Это же Багира. Ритка…

Она чуть шевелится. Открытую кожу на шее опаляет горячее дыхание, вызывая дрожь по всему телу. Бизон пытается успокоиться, но упражнение не помогает. Рита рушит хлипкую защитную стенку тем, что прижимается теснее. Он понимает, что нужно остудить голову, а потому осторожно, чтобы никак ее не потревожить, все-таки поднимается с дивана.

Пачка сигарет нашлась бы в кармане пальто, но курить почему-то не хочется. Он молча смотрит в окно, где за погруженными в рябой мрак города силуэтами прибрежных деревьев плещутся черные воды еще незамерзшей Невы. Рита со своим рассказом так и стоит перед глазами… Такая сильная, такая собранная… и такая напуганная. Ведь ей действительно было страшно все это говорить. Но она сказала. Потому что он ей дорог. Он ей нужен. Потому, что она его…

— Русалка тебя-идиота любит, прикинь? — собственное отражение в стекле лишь криво ухмыляется над явно прогрессирующим сумасшествием.

Но осознания не приходит даже от произнесения вслух. Интересно, а может оно уже пришло, раз сейчас не чувствуется?.. Ведь натурально отражение! В ее жизни меняются местами «почти брат» и… «любимый мужчина»!..

По традиции не возбраняется что-то съесть в отсутствии хозяйки, потому Бизон без всякого терзания совести вытаскивает из холодильника уцелевшую грудинку и сооружает из нее бутерброд в надежде успокоиться.

Бутерброд заканчивается, но спокойнее не становится. Скорее даже, наоборот... Вспоминаются упреки Ирки про еду и ее «решишь эту проблему»… Сеструха, наверное, обрадуется такому повороту событий! Хотя… причем здесь вообще Ирка?! Обрадоваться в первую очередь должен он сам! А он что-то не совсем понимает собственных чувств… Не знает, что ему делать с любимой женщиной… Смешно. Кот бы над этим реально посмеялся! Впрочем… Боря, наверное, убил бы его за одну только попытку.

Следом за Иркой и Котом в памяти возникает Серега, что еще вчера был собратом по несчастью. Становится совестно за подколы относительно его чувств к Женьке… Как говорится, лучше поздно!.. По идее совесть должна была проснуться раньше — сразу после признания девушки. До этого Бизон считал, что у парней шансов одинаково немного. И даже, что у Сереги их несколько больше, учитывая напористость Васька и Женькину реакцию на его хамские ухаживания. В катакомбах все изменилось, но думать о «треугольнике» юннатов было некогда — сначала воспоминания и перспективы новых кошмаров, потом Рита на его пороге... После той ночи его мысли крутились почти исключительно вокруг последствий своей болтливости. Зато теперь, когда выясняется, что ни по какому несчастью ему Серега не собрат, становится стыдно. Впрочем, Мура с выполнением долга подвисла... Может, и у Физика есть шанс? Такой шанс, какого и врагу-то не пожелаешь!.. После восьми лет боли. Своей, ее… А что, если «кошаков» сразу на родство проверить?! Чтобы никто не мучился, а? Хорошая же идея-то!..

Мысли явно отдают истерикой, и ему это понятно. Его это не удивляет. Удивляет собственный страх. Вместо радости, которую человек должен испытывать в подобной ситуации, он вдруг понимает, что боится. Боится… за нее. Боится, что не справится — не сможет сделать ее счастливой. Раньше сия обязанность лежала на Бате, а он просто держался рядом и помогал по мере сил. То, что Ритка счастливой от такого распределения обязанностей так и не стала — другой вопрос. Но теперь... если она действительно его… любит… То, что раньше лежало на плечах у командира, и с чем он, собственно, не справился, должен будет выполнить сам Бизон. Кхе!.. Прям как «звездочку» получил — вроде приятно, и в то же время... ответственности добавилось!.. Ведь думать теперь нужно не о том, о чем он привык думать — то есть о сдерживании своих чувств — а о том, как не причинить ей еще больше боли, чем есть уже!..

Страшно становится до такой степени, что стены кухни начинают давить, как бетонные плиты. В груди щемит… Футболка под свитером прилипает к спине, по которой струйками течет липкий пот. Пара почти неосознанных резких вдохов и рефлекторный переброс мысли к синей морской воде мгновенно ослабляют реакцию. Закрепляет результат рыжий волос, что жадно треплет соленый ветер... Не зря же Бизон когда-то в качестве основы для релаксации выбрал образ подруги — она уже тогда отвлекала от всего. И успокаивала. Ритка спасла его дважды. Сначала тем, что первая сориентировалась в проблеме последствий «четырех с плюсом» — пока они с командиром тихо паниковали, она, опираясь на рекомендации психолога, расписала план реабилитации, прилепила на зеркало в его ванной и велела четко следовать пунктам. Боре оставалось только собрать в кулак волю и выполнять указания — сделать все, чтобы не вылететь со службы, о пригодности к которой поднимался вопрос. А второй раз — тем, что была для него опорой, точкой отсчета. Первые занятия проходили под ее непосредственным наблюдением, и он быстро заметил особенность ее влияния на свой страх. Рита думала, что он переключает внимание, а Бизон просто сосредотачивался на ней — смотрел на нее, вспоминал приятные моменты совместной службы. И сразу отпускало… как сейчас.

Ведь сейчас и представлять не надо — она здесь, в соседней комнате. Почти рядом… Что делать-то? Кажется, этот вопрос уже звучал? Правда, немного в другом ключе… Трусливый побег на другой конец страны отметается по разным причинам. И из-за Булатова, и потому, что Рита ему этого не простит… и потому, что он сам этого не хочет. Он свою жизнь без нее с трудом представлял… раньше. А сейчас… не представляет вообще! Просто он привык себя держать в определенных рамках, и даже как себя с ней вести теперь не знает!..

Стрелка на кухонных часах перемещается с таким скрипом, что Бизон вздрагивает. Настолько гулкая тишина сомкнулась вокруг… Мысли вновь ударяются в стены, на сердце растет тяжесть. А состояние настолько измотано постоянными шоками последних трех недель, что вместо привычной собранности на мгновение накатывает безразличие. Благо, внутренний стержень, за который цепляются жизненные принципы, не позволяет сдаться — встряхивает и рефлекторно направляет сознание обратно к Ритке. К тому моменту из прошлого, в котором председатель медкомиссии написал на листе заключения «годен». Она тогда радовалась сильнее, чем он сам — восторженно обнимала, ни разу даже не вспомнив про свои заслуги в этом «годен». Поступила так, как она поступает всегда — сделала для близкого человека все, что от нее зависит, и забыла о приложенных усилиях...

Очередной щелчок стрелки отдается болью в висках. Голова, и правда, шальная: удерживать направляющие образы все тяжелее. Надо хоть фотографию взять, что ли, чтобы меньше напрягать зрительную память…

«Зачем тебе-идиоту фотография?! — яростно вопит заменитель здравого смысла. — Иди в гостиную! Там Русалка есть! Обними ее, в конце концов!»

Выдумывать какие-то отговорки откровенно надоело. Бизон тушит свет на кухне и идет обратно в комнату. Багира на диване совсем замерзла — он так спешил сбежать от набирающего обороты возбуждения, что даже не догадался укрыть ее одеялом. Тем самым, которое она ему принесла по окончанию рассказа... Укутывает Риту, исправляя оплошность, снимает надоевший свитер и укладывается рядом. Обнимает. Она во сне прижимается к нему. Сначала отпускает сердце, затем, расступаются темные стены… Даже светлее как-то становится. И, естественно, спокойнее. Клонит в сон. Сопротивляться смысла нет — поспать надо...

* * *

Из сна вдернул резкий звонок и пихания под боком. Что это его собственный мобильник, а пихается рядом Багира, Бизон понял не сразу. И претензии Ирки слушал слегка оторопело. Мысль о том, что она может ждать его с задания и волноваться, после вчерашнего разговора в занятую любимой женщиной голову даже не пришла! Он просто об этом не подумал!.. Чувство вины перед сестрой сработало раньше здравого смысла — заставило сконфуженно извиниться, сообщить, что жив-здоров, и остался ночевать у Риты. Последняя фраза, которую можно было и не говорить, оказала на Иришку странное воздействие — до того обвиняющая брата во всех смертных грехах она резко умолкла и совершенно другим тоном «разрешила» не спешить с возвращением домой. И отключила связь. Что-то она явно ни о том подумала… Впрочем, а действительно ли не о том, если вспомнить вечер? А собственные ночные размышления?..

Дальше, как оно всегда бывает по закону подлости, в самый неподходящий момент — когда Рита его обняла — зазвонил теперь уже ее телефон. Чертыхнувшись сквозь зубы, она вскочила с дивана и поспешила в коридор в поисках. Разлеживаться в одиночестве заметно разочарованный Бизон не стал — сонно потирая небритую целых два дня физиономию, поднялся следом. Успел услышать окончание разговора с Батей. И хотя за несвоевременный звонок того хотелось придушить, не признать правильность подхода было сложно — командир развернул ситуацию так, чтобы Ритка после их встречи не села за руль и, вообще, как можно скорее оказалась дома. Немного подумал, что с ней будет этим вечером. Интересно, ему не позвонит?.. Не попросит «присмотреть»? Ведь это почти логично…

Занервничавшая Рита из их таинственного поведения сделала вывод о том, что Булатов все-таки не смирился с ударом в глаз и намерен от нее избавиться путем списания. Известие о переводе Сереги в КТЦ удивило безмерно. Боря растерялся, вспомнив о рыбалке и о встрече старых друзей на ступеньках Адмиралтейства. Так вот почему Русалка спросила про любовь безнадежную!.. Видимо, не забыл Гном пьяных бредней, ох, не забыл, диверсант хренов!.. Зачем только он ей это рассказал?! На него не похоже… Хотя… ведь подробностей она не знала. Может, просто оговорился?..

Грохот мобильника, который хозяйка неосторожно бросила на тумбочку, вернул к реальности. А именно — к тому, что Риту надо убедить, что ни о какой ротации в КТЦ сегодня в ресторане речи не пойдет. Его хилые объяснения ее безусловно обрадовали, но неведенья подруга больше выносить не смогла — посыпались острые вопросы.

Близость в тесноте ванной непонятным образом смущала, а поцелуя Бизон и вовсе не ожидал. И, тем более, не ожидал испуга при своей попытке ответить. Было как-то обидно и, в тоже время, вполне… закономерно для их случая. Если немного отстраненно подумать, конечно!.. Обстановку разрядило признание в тайных похождениях к холодильнику. Или, наоборот, еще искр добавило?.. Рита резко вернулась к прерванному поцелую. Осторожно коснулась губ, пробно, будто опасаясь… Затем усилила напор, и Боря понял, что выдержка у него не бесконечная!.. Он и так ею слишком долго и бессовестно злоупотреблял. В памяти живо забурлила ее естественная ласка и запретная, но самая что ни на есть настоящая страсть. Тогда, во время прикрытия, она удивила... и напугала. Теперь она была... уместной. Искренней, нужной, желанной... но слишком непривычной. До ужаса надоевшая совесть не дала даже процессом насладиться — напомнила зачем-то про Булатова!..

Рита обняла — прижалась к груди, как всегда делала. По-дружески. И он также обнял в ответ, прекрасно понимая, что она тоже не знает, что с ним — человеком, что столько лет был ей как брат — в такой ситуации делать!.. Боится его реакции на свои неосторожные действия. На свою... женскую сущность. На то, что всегда держала в определенных рамках при общении с друзьями-мужчинами. Пробует осторожными шажками, потому что другого выхода нет — они слишком друг другу дороги, чтобы не рискнуть и просто разбежаться. Да и… вообще, лучше жалеть о том, что сделал, чем потом всю оставшуюся жизнь вспоминать про упущенную возможность и потерянную навсегда любимую женщину!.. Может, только момент не очень подходящий… для попыток сближения?..

Размышлениями о том, как именно должен выглядеть этот «подходящий момент», и что значит в их случае «сближение», Бизон промучился весь завтрак. Так усиленно думал, что даже удовольствия от еды не получил. Цветы цветами, рестораны — ресторанами (кстати, после разговора с Батей она, скорее всего, нескоро в ресторан захочет снова!), а традиционные ухаживания и подруга не стыковались в его голове никак. Ритка... это же Ритка!.. Он привык о ней заботиться, помогать по мере сил… оберегать настолько, насколько она это позволяет. Он ее просто любит и все!.. Какие, к черту, ухаживания?!

Багира тоже была растеряна. Ловила его взгляды, вздрагивала... и неуверенно улыбалась. Понимающе, но устало... Почти не говорили — молча думали каждый о своем, и вместе с тем — об одном и том же. Обоих напрягала неуютная скованность: если бы не она, утро было бы вполне обычным — как после обычной дружеской ночевки. Таким, каких за прошедшие годы у них было немало. Оставалось надеяться, что со временем скованность уйдет, а былая легкость общения вернется на свое обычное место... Ее очень не хватало. Им обоим.

Как Рита исчезает в дверях ресторана, Бизон наблюдал с двойственным чувством. С одной стороны, вроде надо, а с другой... С трудом подавил желание догнать ее и силой утащить подальше отсюда.

Оставшись в одиночестве, думать больше ни о чем не получалось — только представлять, как она там. Мелькнувшую было идею сбегать в универмаг, чтобы скрасить хоть как-то свое ожидание, он отбросил. Да, ночевать, скорее всего, домой ехать не придется, а холодильник у Багиры совсем пустой. Но до ближайшего магазина минут десять вдоль проспекта в одну сторону!.. Как Батя выстроит рассказ, было неизвестно, и отлучаться Боря опасался — все вполне могло решиться в любой миг. Потому лишь тяжело вздохнул, жалея, что не знает даже, где именно друзья-родственники засели, и принялся расхаживать по парковке.

За прибрежными деревьями шелестела черными волнами Нева. Хотя слышно ее было плохо — заглушали проезжающие по проспекту машины. Город есть город... Долгожданные заморозки, окончательно разогнавшие с нее последние моторки городских рыбаков-экстремалов и катера водных патрулей, вновь сдали позиции — заметно потеплело, а мокрый снег почти превратился в дождь. Похоже, зима в этом году приходить в Северную столицу не то чтобы не спешила, а не собиралась вовсе!.. Если в ближайшие дни опять не подморозит и не случится снегопад, Новый год можно будет встречать без снега совсем. Новый год… У людей настроение хорошее, праздники, подарки… А у Риты…

Додумать не успел — в кармане пальто завибрировал мобильник. Прозвище на голубоватом экране чуть не спровоцировало остановку сердца. Идиотский гаджет, как назло, еще и тормозить начал — не желал в окружающей сырости реагировать на пальцы! И когда звонок наконец-то удалось принять, Бизон в динамик только что не заорал.

— Бизон, — голос у Риты дрожал, но в нем чувствовалась собранность — типичная, рабочая собранность. — Двухэтажный корпус, второй этаж. Скорее!

Ничего уточнять он не стал — сорвался с места в карьер. Хостес в корпусе разозлил еще сильнее, когда не захотел пускать. Благо, собственные тормоза сработали в нужную сторону — и Боря, вместо того, чтобы мальчишку вырубить, вспомнил про удостоверение.

В зале на втором этаже как раз начинались танцы. Бизон из самой гущи событий по наитию отошел к панорамным окнам. И там, в конце ряда, заметил подозрительный переполох. Ритка отыскалась на краю одного из диванчиков — сидела и пустым взглядом смотрела перед собой. Но, невзирая на явную дрожь, держала себя в руках — он слишком многое с ней повидал, чтобы не понять этого. Батя полулежал напротив и подавал слабые признаки жизни, пока вокруг него суетился тип в белом халате — наверное, дежурный врач из медпункта при комплексе. В первый момент Боря решил, что это Багира кузена едва не убила, даже успел на нервах заулыбаться от такого поворота событий, но слова врача все расставили по местам.

— Рана, на ваше счастье, не открылась. Но общего истощения на фоне имевшей место потери крови никто не отменял! В таком состоянии в больнице лежать надо, уважаемый! На крайний случай дома — под наблюдением участкового врача! Могли бы и подумать о себе — не восемнадцать уже все-таки!

Над последней фразой Рита нервно хмыкнула.

— Не нужна мне больница, — вяло, но упрямо возмутился Батя, усаживаясь.

— Мы его домой отвезем, — пообещала она и посмотрела, наконец, на подошедшего Бизона.

— Сейчас машину подгоню, — понял без дальнейших объяснений он.

— Отставить! — прохрипел Булатов, потирая дурную голову: появление друга его не удивило... никак — только взглядом стрельнул из-под сведенных бровей. — Настя... у родственников на Октябрьской.

Батя в своем репертуаре!.. Потому «Жемчужину» и выбрал, что переводчица где-то тут околачивается! Хотя… может, оно и к лучшему — ведь если бы не она, сейчас пришлось бы везти его через весь город на Парашютную, потом возвращаться. Разговор, похоже, все-таки успел состояться — Ритке плохо, по лицу видно. Просто обморок командира переключил ее в боевой режим — заставил собраться и действовать. Скинул давление в перегретом баллоне так, что взрыв не состоялся… А вот это, кстати, зря — лучше бы она ему двинула еще раз! Теперь переживать все внутри будет — возможно, на фоне всех перемен еще и с ним, Борей, делиться не захочет…

После короткого звонка долго ждать персональное такси не пришлось — Анастасия Николаевна явилась через каких-то десять-пятнадцать минут. Может, служебные навыки сказались, а может тоже переживала за исход встречи родственников. Хотела, по-видимому, сначала устроить контр-адмиралу разнос, но, увидев его на парковке ресторана, передумала — даже не стала ничего спрашивать, пока Бизон усаживал его в машину. Пожалела, наверное — настолько замучено Батя выглядел…

— Не вздумай завтра в штабе показываться, — по привычке предупредила Рита в финале прощания.

Батя поморщился, дав понять, что сделает все равно по-своему. Надеяться оставалось лишь на неслабое влияние майора Смирновой... Синий «Ланос» мигнул поворотниками и выехал на проспект, где в считанные секунды смешался с движущейся массой огней.

— Борь, дай сигарету, — Багира судорожно вздохнула и поежилась под порывом смешанного с дождем ветра. — У тебя же есть?..

Она давно бросила «баловаться», хотя стресса за пультом ИВЦ бывало едва ли не больше, чем в «полях». Но, тем не менее, просьба не удивляла — такой дикий переворот в жизни был поводом не только закурить по новой!.. Удивляло как раз обратное — что вредная привычка вспомнилась только сейчас. Бизон разжег ей сигарету. С минуту Рита сосредоточенно выдыхала белесый дым, что в окружающей сырости быстро опускался к земле.

— По крайней мере, мне теперь ясно, в кого я — такая эгоистка, — вытерла со щеки то ли дождь, то ли несдержанные слезы. — Ты с пятницы знаешь, да? Он тебе тогда сказал?

— Да.

Неожиданно вернула ему сигарету, Боря отказываться не стал — после пары затяжек затушил ее в урне рядом.

— Какой же он!.. — прозвучало отчаянно больно. — Знает же о тебе, и все равно сказал!..

— Других вариантов не было, Ритуль, — он приобнял ее за плечи. — Наверное, время пришло все тайны на поверхность вытаскивать…

— Его вины это не снижает! — Рита привычно прижалась, пряча лицо в вороте его отсыревшего пальто. — Борька!.. Бизончик...

— Пошли домой, а? — стиснул покрепче, чувствуя, как она дрожит то ли от шока, то ли от холода. — Ты совсем замерзла, Русалка… А я воздухом сегодня надышался на неделю!.. Да и… есть хочется, если честно. Там, в ресторане, такие запахи! Поросенка видел фаршированного!

Фыркнула сквозь подавленный всхлип. Старается быть сильной, как всегда... Ответила не сразу — выровняла дыхание и попыталась отстраниться, но он не отпустил — все так же обнимая, повел к проспекту.

— У меня есть нечего…

— Тю! Около дома в магазин заглянем — время только шесть! О, это то, что нам нужно!

Бизон помахал проезжающей мимо машине такси — идти пешком не хотелось, учитывая погоду и состояние Риты. Подруга не возражала — она вообще ничего больше не говорила ни те три минуты, что ехали по проспекту, ни пока он в магазине едой закупался. Только прижималась в дороге и потеряно осматривалась вокруг у прилавка. Шоковую пустоту, возникшую при падении давления, начала заполнять память. И осознание происходящего. Самый болезненный момент переоценки... Понять... и принять.

Домофона и лестницы Бизон особо не заметил — слишком был сосредоточен на пугающем безразличии Риты. В квартире она заторможено бросила на тумбочку при входе какую-то папку, сняла пальто, пока он закрывал входную дверь, и отстраненно кивнула на слова о горячем душе. В ванной скрылась сразу, правда, наверняка, вовсе не из-за желания отогреться. Это же Багира!.. Плачет и так в последнее время слишком часто — не хочет показывать...

От собственной беспомощности опять приспичило что-нибудь порвать. Медведя у Ритки в коридоре не оказалось, потому Бизон превратил в бумажно-табачный ком сигаретную пачку вместе с содержимым и огляделся вокруг в поисках новой «жертвы». На глаза попалась папка: рвать ее он, конечно, не стал, но не удержался — заглянул. Внутри обнаружились два черно-белых снимка — видимо, те самые, о которых Батя рассказывал тогда в кабинете, и два листа с результатами генетической экспертизы. Половины написанного на них текста про аллели, локусы и индексы родства он не понял, как и назначения колонок с цифрами, но для передачи общего смысла нескольких строк было вполне достаточно.

«Результаты генетического анализа позволяют предположить, что родство Кошкиной М. в отношении Булатова И. вероятно. Вероятность родства составляет 99,95368 %».

Ведь он-то Бате поверил без всяких доказательств. Просто на слово... Доверие командиру — неискоренимый рефлекс бойца. Хорошо хоть с Ритой Булатов одними словами не ограничился!.. Впрочем, она, скорее всего, еще и не смотрела эти документы...

Боря раздраженно треснул кулаком по закрытой папке и переключил внимание на пакеты с едой. Ритке нужно немного времени, чтобы принять помощь... Но держаться в стороне сейчас было едва ли не сложнее, чем находиться рядом все эти годы!.. В попытке отвлечься вскипятил чайник и взялся варить макароны. Вода в ванной все-таки зашумела... и шумела долго, перебивая любые другие звуки. Закипели макароны, но ставить на плиту сковородку он не рискнул — беспокойство за Риту сводило с ума. Не выдержал — подошел и постучал.

— Русалка, ты там не сильно заплавалась? Все нормально?

Не ответила, но воду выключила почти сразу. Бизон вернулся к макаронам, надеясь, что теперь-то она точно выйдет. Однако так и не дождался, вместо этого, подойдя в очередной раз к двери, услышал придушенный всхлип. Не смог не заглянуть. Рита в одном полотенце сидела на краю ванны и, закрывая лицо руками, откровенно плакала.

— Ритуль... — присел рядом на корточки и обнял.

— Надо… — прерывая глухой шепот всхлипами, начала она, — к Петровичу сходить на кладбище… свечку зажечь… Если бы ни он… и этот запрет… Столько лет, Борь… А он… мой… А я… А ты… Зачем я тебе… такая?.. Ты же замечательный… У тебя же… семья нормальная… может быть!.. С нормальной бабой! Дети… А я…

— Тихо, Рит, тихо… Ты — моя семья… Давно уже.

Попытка успокоить эффект оказала прямо противоположный — Рита затряслась сильнее. Видимо, ко всему прочему добавилось еще и чувство вины перед ним. Мысленно обругав себя за дурость, Боря попробовал исправить ситуацию шуткой.

— Ритуль, ну, я же здесь!.. И все со мной в порядке. А если ты сейчас плакать не перестанешь — утону! Никакая водолазка не спасет — целое море наплакала ведь!..

Сквозь всхлипы послышался смешок — она по обычаю отреагировала на юмор. А ему вдруг резко захотелось, чтобы привычная за столько лет картинка релакса — Рита и море — стала реальностью...

— Русалка, а давай… летом на море съездим?

Она, резко умолкнув, подняла на него изумленный взгляд.

— Вместе?

— Вместе, — Бизон растер пальцами слезы ее по щекам. — В Ялту. Ты же любишь Ялту?

— Не хочу в Ялту… Там много народу…

— Куда хочешь?

— Где потише… На Тарханкут.

— Добро! — согласился он.

— Пригов нас двоих сразу не отпустит, — на удивление рассудительно для своего состояния возразила Рита.

— На Батю нажмем, — хмыкнул Боря. — За ним должок…

Упоминание о «любимом родственнике» вызвало новый всхлип, но она лишь потерла лицо руками и растеряно осмотрелась, на автомате подхватывая сползающее полотенце.

— Пожалуй, мне... полежать нужно.

Спальня встретила домашним уютом. Впрочем, такой была вся квартира, которую сама Рита по понятным причинам ненавидела. Бизон всегда удивлялся ее способности создавать семейную атмосферу вокруг себя — одинаково тепло и тут, и в штабе, и в походной палатке. Нереализованное материнство? Или, может, это потому, что в такие моменты она, как правило, была рядом. Можно было закрыть глаза, не думать ни о чем, а просто наслаждаться ее присутствием. Как там говорят? Рай в шалаше?.. Интересно, это только женская позиция, или на мужиков она тоже распространяется?..

Он так задумался над этим моментом, пока убирал покрывало с кровати, что когда оглянулся, не сразу понял, что видит перед собой. Рита, избавившись от полотенца, натягивала домашнюю футболку. Шок полностью вытеснил из ее сознания какую бы то ни было неловкость (или что еще там мучило с утра обоих?!), оставив только привычку переодеваться в его присутствии. Привычку к тому, что он заслуживает доверия…

А Боря стоял и потихоньку соображал, что перед ним полуобнаженная любимая женщина... Тень запрета и воспитание, дружно матерясь, требовали немедленно отвернуться. Но он никак не мог отвести взгляда, хотя, если уж говорить откровенно, то и смотреть было особо не на что — футболка быстро скрыла отчасти знакомые и желанные изгибы ее тела, а сама Рита полезла в шкаф что-то искать. Однако ему хватило одного только осознания того, что под этой футболкой ничего нет. Наверное, именно сейчас до него окончательно дошло, что это больше не бессмысленные, угрожающие дружбе фантазии… Что Русалка любит его. Что она хочет быть с ним… хочет быть его… В каком-то смысле она уже его. Осталось-то переступить последнюю черточку — запретную линию, нарисованную когда-то рукой Петровича и затертую временем почти до невидимости… Нет уже давно никакой черточки!.. Только привычка избегать запретной территории… Не ходить туда, и даже не думать об этом. А теперь идти нужно… Рита этого ждет. Да и самому хочется, чего уж тут сочинять-то?! Любимую женщину всегда хочется — она на то и любимая!..

Очнулся оттого, что Рита бросила на край кровати его спортивные штаны, что хранились у нее на случай совместных посиделок с ночевкой, и чистое полотенце. А потом подошла и обняла, спровоцировав судорожный выдох. Запрокинула голову, чтобы заглянуть в глаза, как тогда у него в коридоре. В тот раз он был еле живой после обвала, теперь же под обвал попала она, и неважно, что обвал метафорический...

— У тебя там... ничего не сгорит, на кухне?

— Я... еще ничего не жарил, — обнял ее в ответ. — Только макароны сварил... Может, чаю тебе налить, Ритуль?

— Не хочу я чай, — уткнулась ему в грудь. — Водки бы выпила, но... коньяком я... и так уже заправилась, а завтра... выглядеть надо презентабельно. Комиссия и все дела... Иди, поешь, Борь...

— Успею, — он подтолкнул ее к постели.

Фразы наводили на мысли о желании одиночества… Но собственное нутро не позволяло уйти — лишь выключить верхний свет, оставив блеклую подсветку бра на стене. Нутро оказалось право: Рита просто не хотела просить о помощи — даже сейчас пыталась справиться сама... Забралась под одеяло и придвинулась поближе, когда Бизон растянулся на так и не убранном покрывале.

— Одна побыть хочешь? — спросил он, осторожно коснувшись ее лица.

— Нет, — она прижалась щекой к ладони и, чуть помолчав, добавила: — Спасибо за все, Бизончик... Представлять не хочу, что бы со мной случилось, если бы...

Не договорила, но понятно было и так. Без семьи, не девочка, а девять лет жизни потрачено на любовь к собственному брату, пусть и двоюродному... Если бы не то, что происходит сейчас между ними, и не ее надежда — слабая, но окрепшая со среды надежда — на вероятность их общего счастья, удар был бы куда сильнее. И Ритке сейчас легче именно из-за того, что он рядом. Эта надежда послужила для нее опорой сегодня… Значит, все-таки помог? Пусть не совсем так, как собирался, но помог!.. Настроение резко поползло вверх, и Бизон, сам от себя не ожидая, ее поцеловал — просто потянул к себе и поцеловал. Сначала так же пробно, как она — утром в ванной. Но Рита ответила с такой отчаянной жаждой, что про какие бы то ни было сомнения он быстро забыл — сложно в чем-то сомневаться, когда губу тебе покусывает любимая женщина!.. Немного отрезвил солоноватый привкус на языке... Снова слезы...

— Я настолько хреново целуюсь, Ритуль? — попытался пошутить.

— Ты замечательно целуешься, — Рита со всхлипом улыбнулась и погладила его по щетине. — Просто, сам понимаешь, нервы... Голова что-то совсем не варит…

— И не нужно, — Боря обнял ее вместе с одеялом. — Поспи чуток… Подумать и завтра можно — никуда твои мысли теперь уже не денутся. И я не денусь.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Разбитая Рита быстро задремала, он же, наоборот, долго лежал без сна — вспоминал «Тайфун», выкидыш и его последствия, за которые чувствовал вину, несмотря на позднюю, более трезвую оценку тех событий, а так же все то, что происходило в «Смерче» после его перевода. Уже даже психовать не хотелось... Хотелось просто встать между ней и внешним миром, чтобы любой потенциальный обидчик натыкался на него. Любой. Включая Пригова и Булатова. А уж он разберется, что с ними делать!.. Головы поотрывает, как медвежатам... Всем. Включая Пригова и Булатова.

У столь отличного плана, как всегда, был один-единственный недостаток... слишком малая вероятность его воплощения в жизнь. Во-первых, препятствовала служба, к которой прямое отношение имели Пригов и Булатов. Во-вторых — Риткина самодостаточность. Она же не позволит себя так опекать... Даже ему. И даже сейчас. Боря слишком хорошо знал ее, чтобы надеяться на иное. Да и не хотел, если честно — Рита была счастлива, пока была собой. Батин штаб и так ее едва не угробил... Ну, а в-третьих... самому себе голову не оторвешь!.. Ведь последний месяц именно он, сам того не желая, был основной причиной ее терзаний. Потому что... Ритка его любит.

* * *