Другая жизнь Мародёров (гет)

Дорогие мои, любимые читатели! Я приношу свои самые искренние извинения за долгое отсутствие обновлений. Спасибо за поддержку и понимание. Не забывайте оставлять отзывы.

С наилучшими пожеланиями,

Ваша Elizabeth Ocviv

Человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей. © А.П.Чехов

Джеймс Поттер

С самого утра в доме царила суета. Мама бегала с кухни в гостиную, туда-сюда, дабы не промахнуться с выбором столовых приборов и не сжечь фирменный жульен. Периодически она давала наставления Джеймсу и Чарлусу, но в основном занималась уборкой, приготовлением праздничного ужина и прочими важными мелочами. У Джеймса и его отца было время для разговоров. Один из них случился, когда они разбирали старые вещи в подсобке.

— Пап, скажи, ты когда-нибудь понимал, что имеешь для счастья всё, но чего-то всё-таки не хватает?

Мистер Поттер удивлённо приподнял брови и улыбнулся.

— Конечно, понимал. Раза два, наверное.

— Что ты имеешь в виду? — Джеймс упаковал очередной сломанный хроноворот и посмотрел на отца.

Чарлус Поттер добродушно похлопал по плечу любопытного сына и сказал:

— Мне нравится, что ты повзрослел, Джим. И маме очень нравится. Она мечтала, чтобы ты был именно таким: взрослым и понимающим. Откровенно говоря, Сириус всегда тебя в этом обставлял и пытался хоть как-то вразумить, но ты ещё тот упрямец, весь в меня! — отец и сын рассмеялись. — Уж не знаю, как такое произошло, что ты изменился так быстро, но я думаю, в этом и есть прелесть любви, сын. Ты не свернёшь на кривую дорожку, если от всей души любишь очень хорошего человека.

— Ты прав, пап, — кивнул Джеймс и продолжил сортировать высоченные стопки журналов по колдомеханике. — А что насчёт моего вопроса?

— В жизни мне посчастливилось лишь дважды пройти через это. Первый раз — когда я понял, что хочу жениться на твоей маме и провести с ней всю свою оставшуюся жизнь, а второй — когда мы с твоей мамой очень сильно захотели, чтобы ты появился. В итоге получил и то, и другое.

Джеймс оторвался от сортировки пыльных журналов и посмотрел на отца. В глазах плясали смешинки, на губах играла заразительная отцовская улыбка. Чарлус добродушно смотрел на него, но складывалось впечатление, будто он чего-то не договаривает.

Ровно в двенадцать часов из камина, изящно вписанного в массивную стену гостиной дома Поттеров, небрежной походкой вышел Сириус. Его появление сразу же привлекло внимание жильцов.

— Ох, Сириус, здравствуй, дорогой, — Дорея Поттер поцеловала в щёку юного Блэка и заботливо стряхнула остатки летучего пороха с его мантии. — А где же Регулус?

Бродяга коротко улыбнулся и ответил:

— Он скоро будет. Благодарю вас за приглашение.

Миссис Поттер стёрла проступившую слезинку и простодушно возразила:

— Сириус! Ты нам как сын, а Джиму — брат. Мы говорили тебе с Чарлусом сотни раз, что ты всегда желанный гость и можешь приходить, когда захочешь! — женщина ласково потрепала Блэка по щеке.

— Бог мой, Сириус, ты пришёл! — бодро проговорил Чарлус и поприветствовал Бродягу крепким рукопожатием. — Как поживаешь?

— Отлично, мистер Поттер! А где Сох… — Сириус вовремя опомнился и нарочито громко кашлянул, манерно прикрыв ладонью рот, — Джим?

— Обыскался, Бродяга? — послышался звонкий голос Джеймса. Он спрыгнул с перила лестницы, спускаясь на первый этаж, и подбежал к Блэку. Приезд лучшего друга — великая радость и поддержка во время знакомства с семьёй Лили. — Пошли ко мне в комнату, надо перекинуться парой слов.

— И ты всерьёз думаешь, что они могут не прийти? — Сириус вальяжно развалился на кровати Джеймса, закинув ногу на ногу и скептично вздымая брови, в то время как Сохатый ходил по комнате от одного угла к другому. — Поттер, ты олень!

Джеймс замер на месте, затем медленно повернулся лицом к Бродяге и довольно фыркнул:

— Верно! — Джеймс подошёл к уютному бордовому креслу, стоявшему возле большого окна, и сел в него. — А что ты написал Марлин? Ты признался ей?

— Да, — отрезал Блэк и перевёл взгляд с потолка на друга. — Не уверен, что она это хотя бы прочла.

— Почему?

— Друг мой наивный, — устало пробубнил Сириус, — насколько я уже успел понять женщин, я сумел выяснить только одно: у них вообще нет логики. Поэтому нет смысла разводить дискуссии об их поведении и мотивах этого самого поведения. Просто забей.

Поначалу Джеймс решил, будто Сириус не в духе. Обычно он болтал о всякой ерунде, но не в этот день. Скорее всего, это из-за непонимания с Маккиннон, решил Сохатый. Но Блэк беззаботно улыбался, и это были не очередная насквозь пропитанная фальшью маска, а его настоящие эмоции.

— Лили точно знает, что с ней. У неё и спросим, — простодушно высказался Поттер.

— Сохатый, ты просто гений маскировки! — парировал Сириус. — Ты бы ещё у Марлин спросил…

— Бродяга, прекрати бубнить. Голодный, что ли?

— Да я гиппогрифа могу заживо съесть! Джим, Эвансы скоро приедут?

— Я точно не могу сказать, но определённо сегодня, — саркастично заявил Поттер. — Поднимай свой ленивый зад, пошли, прогуляемся.

— Блин, да у тебя точно шило в заднице! — выругался Блэк, но всё же встал. — Лили с тобой точно скучно не будет, особенно в постели.

— Тебе лучше знать. Ты же мэтр сексуального мира, гуру любви!

Завязалась простая мальчишеская болтовня обо всём и ни о чём. Предупредив мать и набросив тёплые мантии, Джеймс и Сириус вышли из особняка и, выйдя за калитку, прогулочным шагом пошли вниз по улице. Почти стемнело, горели фонари, освещая улицу желтоватым светом. Пласт снега толщиной в ладонь покрывал землю, морозный воздух сковывал кожу рук и лица, отчего приходилось прятать руки в карманах мантии, а лица — в воротниках.

— А почему Регулус не может пройти через камин? — поинтересовался Джеймс, смотря себе под ноги.

— Он сказал, что у него какие-то дела в поместье и что он будет ждать нас в местном пабе, — ответил Сириус, отыскивая глазами тот самый бар, о котором говорил брат.

Через пару минут они уже сидели и грелись в пабе с говорящим названием «Горячая кружка». Спустя некоторое время к ним присоединился Регулус.

— Привет, Джим, — младший Блэк пожал руку Сохатому и сел за столик к нему и брату. — У меня кое-какие новости. Именно поэтому я хотел, чтобы мы встретились в людном и не слишком известном месте.

— Выкладывай, — Сириус обеспокоенно оглянулся по сторонам, но, не обнаружив ничего подозрительного, заметно расслабился.

— Пожиратели смерти удвоили число нападений. С каждым днём жертв становится всё больше. Но самое главное — теперь они не выламывают двери и не сносят стены.

— А как же они проходят в дом? Через окно, как воры? — холодно уточнил Джеймс. Раздражение в нём росло с каждым новым словом Регулуса.

— Всё ещё более эпично, — ответил младший Блэк с выражением лица истинного заговорщика. Бродяга и Сохатый ещё ближе придвинулись к рассказчику. — Прислужники Тёмного Лорда пробираются через камины, нападая внезапно и имея, таким образом, преимущества.

— Постой, — прервал повествование Сириус. Слегка сощурив глаза, он словно отмечал про себя что-то, что, по-видимому, было отражено на лице его брата, — а откуда вся эта информация?

Повисла глубокая, звенящая тишина.

Сохатый уловил ход мыслей Сириуса и тоже уставился на оторопевшего Регулуса. Судя по его реакции, он явно не ожидал такого поворота событий. Но вскоре он сумел справиться со своими эмоциями.

— Вы мне не верите?

Парни не отвечали. Регулус раздражённо потёр ладони и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Послушайте, что я вам скажу. Понятия не имею, что вы там себе напридумывали насчёт меня, да это и неважно.

— Нет, важно, Рег, — отрезал Сириус и скрестил руки на груди.

— Ладно, — негодующе бросил брат. Его мнимое самообладание испарилось. — Пока вы развлекались, я занимался делом. Камины в особняке дяди благодаря мне надёжно защищены от нежелательных проникновений. Я был у родителей, если интересно… — не замечая обеспокоенного взгляда Сохатого, он выжидающе посмотрел на Бродягу, но тот лишь фыркнул. — Проверял, живы ли они вообще. Мать плоха, отец проводит с ней всё своё время. Когда я уходил, то услышал, как к отцу через камин явился какой-то мужчина. Из их разговора я понял, что он Пожиратель и что отец давал наводки на дом старого знакомого, ставшего предателем крови, — парни встрепенулись и забыли обо всех своих эмоциях, внимая рассказу. — Отец сказал, что в дом пройти они не смогут, на что тот возразил, мол, теперь у них новая «концепция». Отец — молодец, поинтересовался, в чём же она заключается, а Пожиратель имел неосторожность проболтаться, что теперь они будут проходить через камины.

— Ладно, Рег, забудь, — отозвался Сириус и похлопал брата по плечу. Регулус довольно улыбнулся.

— По-моему, мы засиделись, — как бы невзначай бросил Джеймс, посмотрев на наручные часы. — Скоро приедет Лили.

Джеймс и Сириус играли в волшебные шахматы в гостиной, Чарлус и Дорея обеспокоенно выспрашивали у Регулуса подробности его жизни, которыми он делился куда охотнее, чем старший брат, когда раздался звонок в дверь.

«Они здесь», — пронеслось в голове Джеймса. Он встал из-за журнального столика и спросил у Бродяги:

— Как я выгляжу?

Сириус окинул друга оценивающим взглядом. Другой бы тут содрогнулся — настолько циничным и скептичным был этот взгляд. Но Сохатого это никак не задевало.

— Отлично, старина, — друзья с улыбкой переглянулись. — Расслабься, Сохатый, она и так твоя, чего переживаешь?

— Я так и представляю себе её старшую сестру. Лили говорит, она нереальная брюзга.

— Да ладно, Эванс?! — удивлённо воскликнул Бродяга.

— Она самая, — парировал Джим, озорно улыбнувшись и приподняв брови.

— Ну, если уж Святая Эванс так о своей сестре говорит, то я ей реально сочувствую, — высказался удивлённый Сириус.

Дорея Поттер окликнула отставших Сириуса и Джеймса, и спустя минуту особняк Поттеров распахнул свои гостеприимные двери перед семьёй Эванс.

Первым делом в глаза бросалась Лили. Она была прекрасна: мягкие волосы волнами ниспадали на плечи, бежевый пуховик скрывал синие облегающие джинсы и серебристую тунику. Джеймс про себя отметил, что Лили стала более уверенно краситься, демонстрируя всем свою красоту, и ему это нравилось. Она робко улыбнулась парню и в спешке стала представлять радостных, но слегка смущённых родителей.

— Пожалуйста, познакомьтесь: Джоанна и Марк Эванс… Мы просим у вас прощения за то, что Петунья не смогла приехать, она очень занята…

Семья Поттеров и представители семейства Блэк тут же назвали себя. Прибывшие гости быстро освободились от верхней одежды и обуви и прошли в гостиную, где стоял довольно большой тёмно-бордовый стол, покрытый алой скатертью с золотым обрамлением и уставленный различными лакомствами от миссис Поттер и миниатюрными вазами с цветами. Помещение было ярко освещено, но не настолько, чтобы слепить глаза. Тюль гармонировал по цвету с камином, скатертью и обивкой деревянных резных стульев, стоявших вокруг стола.

Мама отлично потрудилась, подумал Джеймс, не отрывая взгляда от восхищённой девушки, оглядывающейся в просторной гостиной. Она повернулась к нему и с улыбкой сказала:

— Джеймс, а ты не говорил, что у тебя такой просторный, большой и красивый дом.

На лице Поттера мгновенная вырисовалась улыбка мартовского кота.

— Ну, я не знаю… — замешкался парень и взъерошил волосы на голове, на что Лили лишь весело фыркнула.

— О, Цветочек, рад видеть, — раздался из-за спины голос лучшего друга. Сириус грациозной походкой приблизился к Эванс и поцеловал ей руку, отчего девушка засмущалась.

— И тебе привет, Сириус. Я тоже рада тебя видеть. О, Регулус, здравствуй, — Лили заметила брата Бродяги и помахала ему рукой.

Тем временем миссис Поттер пригласила всех к столу.

Разговоры бурно перешли из официальной беседы в разговор давно знающих друг друга людей. Родители Джеймса и Лили перешли на ты, Сохатый заметно расслабился, да и девушка перестала быть зажатой и стеснительной. Посидев за столом ровно двадцать пять минут, Джеймс под благовидным предлогом показать дом увёл её из гостиной. Вскоре они оказались в комнате Джеймса. Он прикрыл дверь, наблюдая, как удивлённая Лили рассматривает небольшой шкаф с книгами.

— Так, значит, ты читать любишь? — спросила она. — Вот чего бы о тебе не подумала…

— Ну, не то чтобы люблю, но читаю, — признался Сохатый, взлохматив волосы, и самодовольно добавил: — Знаешь, а мне даже льстит, что я лучше, чем ты думаешь.

Девушка, обескураженная такой дерзостью, только потрясла головой с немой усмешкой.

— Ты заядлый гриффиндорец, — констатировала Лили, обводя взглядом комнату. — У тебя даже в комнате фигурируют только два цвета: красный и жёлтый. По-моему, это уже диагноз и тебя нужно спасать.

— Да? — с притворным удивлением произнес Джеймс.

— Да, — подтвердила Эванс, чуть склонив голову набок и одёрнув тунику.

— Я даже знаю, как меня можно спасти, — хитро прищурившись, с улыбкой сказал парень.

Он подошёл к девушке, посерьёзнев, обнял за талию, а она обняла его за шею. Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза и молчали. В глазах Лили Джеймс прочёл печаль.

— Лил, пожалуйста, милая, не грусти, — прошептал он, взяв её голову в ладони и нежно поглаживая большими пальцами щёки.

— Джим, я… — она судорожно вздохнула, и её лицо стало ещё печальнее. — Мне очень понравились твои родители, они и вправду чудесные. И вечер великолепный. Но я читала газету, Джим...

— Какую газету? — не на шутку встревожился Поттер.

— Утреннюю магловскую. В разделе «Криминальная хроника» написали о зверском убийстве детей… Ты представляешь? Детей! Уложили целый школьный автобус! — глаза Эванс заслезились.

— Ты думаешь, что это Пожиратели? — вкрадчиво спросил Джеймс.

Девушка осторожно кивнула.

— Маглы ищут какие-то отравляющие газы, но очевидно же, что это… — она осеклась, не договорив фразу. Таким словам не место в жизни порядочных волшебников, и все это понимали.

— Там были фото? — с ужасом прошептал Сохатый. Его лицо побелело.

— Да, — снова кивнула староста. — Я их видела.

— Мерлин, Лили, зачем ты их смотрела?! — в сердцах воскликнул Джеймс, прижав девушку к себе ещё сильнее. — Тебе не нужно это видеть, это не для слабых.

Лили встрепенулась и слегка отстранилась.

— По-твоему, я слабая?

— Нет, ты очень сильная, — заверил её Джим и снова прижал её к себе. — Просто я не хочу, чтобы все эти беды усложняли твою и без того непростую жизнь.

— Но война повсюду! Она и так уже изменила нас, не отрицай это. А после этого случая с несчастными детишками, я боюсь создавать семью и рожать детей, чтобы однажды вернуться с работы и застать их мёртвыми… или вообще не застать…

Она тяжело сглотнула и положила голову на широкое плечо парня.

— Лили, а ты помнишь, что я тебе говорил?

— Ты много чего говорил. Ты очень любишь говорить.

Они слабо усмехнулись. Джеймс нежно поцеловал Лили в лоб.

— Я говорил тебе и скажу ещё: я тебя никогда не оставлю. Со мной ты можешь не бояться. Запомни это раз и навсегда.

— Спасибо, Джеймс.

— Я люблю тебя, моя дорогая и вечно волнующаяся Лили.

Девушка счастливо улыбнулась и зарделась.

— Я тоже тебя люблю, мой храбрый балбес.

На десерт миссис Поттер приготовила черничный пирог и домашнее мороженое. Пока все находились за столом, можно было понаблюдать за ними, подумал Джеймс.

И начал он свои наблюдения с мистера и миссис Эванс.

На Джоан, как она просила себя называть, было строгое прямое кремовое платье. Лили была очень похожа на неё: тёмно-рыжие волосы, форма губ и носа, улыбка, рост, стройная комплекция. Некоторые их жесты были и вовсе одинаковы. Но также Лили была похожа и на отца. Зелёные, миндалевидные глаза, форма лица. Он был выше своей супруги, строен, складно сложен и также официально одет, а его светлые волосы были коротко подстрижены. Судя по тому, что Джим видел, он посчитал их гармоничной и крепкой парой.

Но дальнейшие мысли парня были прерваны.

Никто не заметил, как в гостиной появился чей-то Патронус в виде феникса. Он всплеснул крыльями и сел прямо на обеденный стол, говоря до жути знакомым мужским голосом:

— Чарлус, ты срочно нам нужен. Людей не хватает, прихвати кого-нибудь из своих. Нападение на маглов, та самая больница, где мы были пару дней назад.

Птица растворилась, будто бы её и не было и она не сообщала такие ужасные вещи. Чарлус Поттер решительно поднялся и вышел из-за стола. Лицо Дореи было мрачнее тучи. Мистер и миссис Эванс молча смотрели на мрачную миссис Поттер, выражая своё сожаление и поддержку. Лили было явно не по себе, но она набралась смелости и подошла к матери Джеймса, затем села рядом и сжала её руку. Немолодая женщина с пониманием и благодарностью посмотрела на девушку и сжала её руку в ответ. Мистер Поттер вернулся в гостиную в форменной одежде аврора и, окинув взглядом присутствующих, сказал спокойно и непреклонно:

— Джим и Сириус, вы идёте со мной.

Через секунду гостиная наполнилась возгласами протеста, однако Бродяга и Сохатый не возражали, а наоборот, едва сдерживали ликование. Это же их первое задание!

— Чарлус, они же дети, они ещё не готовы! — воскликнула опешившая миссис Поттер, подойдя к мужу.

— Да ты посмотри на этих мужчин, разве же это дети? Ты просто не знаешь, на что они способны! Всё будет хорошо, не волнуйся ты так, — взбодрил её Чарлус. Дорея со слезами обняла его и поцеловала в щёку, затем подошла к Сириусу и Джеймсу и сделала то же самое.

— Вы уж там аккуратнее, — тихо добавила она, вытирая мокрые щёки платком, любезно предоставленным Лили.

— Не переживай, мам, — улыбнулся ей сын.

— Я присмотрю за ними, — подмигнул ей Сириус.

Дорея напоследок обняла их ещё раз.

— Я тоже пойду!

Все мигом обернулись на Лили. Она была бледна, но в глазах читалась стальная решимость. Девушка стояла в двух шагах от парня.

— Ты никуда не пойдёшь! — отрезал Джеймс, обретая суровый вид.

— Пойду! — воспротивилась Эванс. — Я не буду здесь сидеть и сходить с ума от неизвестности и ожидания!

— Лили, ты останешься здесь с родителями, мамой и Регом, понятно? — Джеймс был рассержен как никогда.

Девушка всхлипнула.

— Я просто хочу помочь и быть рядом… — тихо призналась она.

— Лили, мне будет гораздо легче, если ты останешься здесь в целости и сохранности, — гораздо мягче ответил Джеймс. — Дождись меня, ладно?

— Я не уйду и не усну, пока ты не вернёшься, — шёпотом заверила парня Лили.

Совершенно не стесняясь присутствующих, Джеймс быстро преодолел расстояние, разделявшее их, и впился в губы Лили. Это был страстный поцелуй отчаяния, в которые он вложил все свои страхи и переживания. Джеймс отстранился, крепко обнял Лили, попрощался со всеми и покинул с Сириусом гостиную, где после случившегося никто не мог найти себе места.