Антро львиная проза: Священная Стрела (джен)

— _Фус, боже… не «_пока_». Почему «_пока_»!?_ — ошалело спросила себя Тоя, забежав по коридору угла дхаарок (как его тут называют, ну обычай такой — у дхааров всегда угол; никогда не дом, никогда не комната, или жилище, или обитель, или что) к себе в комнатку.

Да, у неё даже есть своя комната. Надо ценить прислужение у Вестающей.

Закрыла всем телом дверь. Погляделась в большое зеркало, которое ей недавно подарили тётушки Селестина (все Сунги обычно звали её «Селе» или «Сели») да Бастиана (Басти) — две Семейные львицы-дхаари; дорогущая вещь. В подаренном зеркале обнаружилась львица-катастрофа.

Надумавшись, побежала в коридор, чтобы хоть как-то отмыться из кадки, но не тут-то было. Она успела лишь раз сплеснуть мордашку водой; услыхав шаги, Тоя юркнула обратно к себе в комнатку. Нет, это точно тётя Селе.

— _Тоя! По всему хозяйству ловлю!_

Она сейчас зайдёт. Возрастосильная дхаарка услышала её суетню. Как некстати! Как всё ужасно некстати!

Селе действительно открыла дверь, и обнаружила смиренную юную львицу (дочь ветреного, холодного, сырого, приморного Мрамри) на коленях подле символа Ахея.

— _Тоя! Не время молитве. Идём, работа есть._

Торопливые кивки головой, мол, сейчас-сейчас. Но Селе не понравилось, что Тоя как-то отворачивается к окну, поправляя накидку на голове. И вообще, что за странности?

Дальше всё было быстро и страшно. Несколько шагов от тёти Селе:

— _Что ты грязная такая вся?_

Потом ещё два шага:

— _Что у тебя вином так воняет?_

Потом:

— _Где это ты пропадала?_

После ещё нескольких вопросов, которые перешли от требовательных до испуганных, тётя Селе сама сняла ей накидку и увидела буро-взъерошенную львицу-катастрофу.

На причитания сразу явилась тётя Басти.

— _Ты пила вино? Как возможно?_ — обескуражились они.

— _Тебя побили?_ — Басти осторожно трогала ей уши, загривок, шею, скулы.

— _Я не пила_, — жалко солгала Тоя, уже стоя перед ними.

— _Ты вся им воняешь. Ты вся грязна,_ — обвинила тётя Селе, и так двусмысленно: чем «им»? кем «им»?

— _Я… Я…_ — уселась она на кровать, сцепив руки перед собой.

Повидавшие жизнь, львицы-дхаари начали подозревать, откуда дует ветер.

— _А если тот, новый…_ — посмотрела Басти на Селе.

— _Да, вернулся сегодня…_ — посмотрела Селе на Басти. — _Тоиа. Таамлианна. Он взял силой?_

Они сели подле неё, по обе стороны.

— _Нет,_ — заотрицала Тоя головой, сильно.

— _Ты сама сдалась льву?_ — нажала тётя Селе. — _Или он тебя бил и поил, а потом взял?_

Это был такой сложный вопрос, что Тоя аж зажмурилась:

— _Я не сдалась. Я не сама. Мы… Я… Не бил,_ — прижались её уши, когти царапали ладони. — _Мы немножко пили вино._

— _Если не сдалась, так взял силой, Тоя,_ — разумно заключила тётя Басти, погладив её по лапе.

— _Как его имя-то…_ — нахмурилась Селе.

— _И я забыла,_ — махнула рукой Басти.

— _Он меня не бил,_ — сказала правду Тоя.

Но старшие дхаари не особо слушали. Толку-то.

— _Тоя, это он, новый?_ — утверждающе спросила Селе.

— _Да,_ — помедлила юная львица. — _Но он меня не обесчестил,_ — подумала. — _Нет. Всё хорошо. Я грешна, я очень согрешила,_ — утёрла она тылом ладони влажные глаза. — _Но Всевидящий видел, почему. Он взял вино, и кровь, и…_

Тоя говорила, держась за левую щеку.

— _Фус-фус-фус… Ляг на спину,_ — нажала на её грудь тётя Селе.

— _Я выпила вина, но я честна,_ — начала ложиться Тоя. — _Ахей, помилуй меня. _

— _Нет, погодь,_ — возразила Басти, — _пусть снимет платье._

Делать нечего, Тоя долго и муторно снимала его через голову; их взору предстало прежде светло-серое исподнее (юбка, рубаха) — всё в винных потёках, пятнах и Ахей ещё знает в чём. Со знанием дела тётя Селе залезла Тое вниз, прошлась где надо и всюду, и со вздохом поглядела на тётю Басти.

— _Что?_ — спрашивает тётя Басти.

— _Да что. Да всё._

— _Тетя Селе, я честна. Была с ним, но не насиловал._

— _Ох, Ахей, смилуйся,_ — тётя Басти тоже залезла и тоже уверилась, что как бы и да.

— _Тоя, я тоже отнекивалась, когда мне впервой грех совершили. Все так делают,_ — вздохнула тётя Селе.

— _Он мне не… он меня не брал,_ — растерянно сказала Тоя.

— _Не обманывай, не обманывай,_ — строго сказала тётя Басти. — _Ты там вся грязна и горяча, так только со львом бывает. А особо если насилуют._

— _Правда, правда,_ — подтвердила тётя Селе. — _А крови нет?_

— _А ну._

Поглядели. Нет. Хотя непонятно, всё красное от вина.

— _Я не обманываю. Я честна. Так случилось,_ — смотрела Тоя в потолок, лёжа на спине. — _Я грешна, я… Он просто… Я только…_

— _Если крови нет, значит…_ — почесала за ухом Басти, не договорила.

— _Дерёшься — будет кровь. Смиришься — не будет,_ — поделилась опытом тётя Селе.

— _Это все знают._

— _Это да-да._

Тоя замолчала. Она теребила себе ворот. Глаза блестят от влаги, но всё спокойно. Даже мирно.

— _Ну-ну. Всяко бывает. Со всеми бывает. И со мной было, и с тетёй Басти было. Сними всё, приведись в чистоту. А потом помолись, а затем полежи, полежи,_ — заключила тётя Селе.

Посмотрев на Тою и заключив, что её можно предоставить самой себе — не плачет, не проклинает, а тихонько переживает свои дела — тётя Селе и тётя Басти вышли в коридор, закрыв дверь.

— _Что делать будем?_ — начала Селе.

— _Да что тут поделаешь._

— _Не насиловал, говорит,_ — тщательно определяла вещи Селе — _Дала, значит._

— _Не может быть, честная она. Оправдывает его, увязалась. Такое бывает по юности, особо если впервой._

— _Может быть._

Подумали.

— _Да поди разбери, дала или взял. Крови ж нет. И хвост не грызёт,_ — приходила к выводу Басти.

— _Давала,_ — вынесла вердикт Селе.

Хмыкнув, махнула рукой и Басти:

— _Давала. _

— _Вином напоил, ну и…_

— _Чего ж не убежала, не рычала, не царапалась?_

— _Ну ты его видела?_ — многозначительно спросила Селе.

— _Это да,_ — ещё многозначительнее ответила Басти.

— _А чего же вся-вся в вине? Чего он с ней делал? Всякое видала, такого не видала._

Обе пожали плечами.

Тоя вышла из комнаты, осторожно:

— _Тётя Басти, тётя Селе. Простите мне. Пусть никто не узн…_

— _Мойся иди, чистой будь,_ — указали ей, и та ушла всё выполнять — становиться чистой.

Селе подождала, а потом задумчиво сказала:

— _Надо хаману Хизае сказать._

— _Кабы нам не влетело. И все знать будут. Слушай, Селе, не говори._

— _А если она обременится?_

— _Ну что ж… доля её такая. Тогда замуж уже ни-ни._

— _Не возьмут. Но, может, пронесёт-пронесёт_ — вздохнула Селе.

Кажется, пришли к выводу. Но нет. Всё не так просто в принятии выводов и решений, если за них берутся львицы:

— _Но если не сказать, он будет к ней вхож. Что тогда?_ — нашла Селе слабину.

—_ Это да, обнаглеет. А ей тогда не прикажешь запретиться. Не послушает._

— _Сдастся._

— _Этой будет думать…_ — постучала себя по переду Басти.

— _Вот что тогда? Тогда точно забеременеет, и точно замуж не выдадим._

Пришлось думать дальше.

— _Будет как мы,_ — смирилась Селе. — _А что. Нас тоже никто не спрашивал._

— _Не спрашивал._

— _И ничего, прожили._

— _Прожили. И львят вырастили._

Казалось, дело решено. Но тут:

— _Давай скажем,_ — предложила Басти. — _Пусть хаману Реная пойдёт куда надо, и они там решают. Или сама с этим… как его… поговорит._

— _Ты его видала?_ — зачем-то спросила Селе.

— _Я таких страшно боюсь, помилуй Ахей,_ — закрылась ладонями Басти.

— _Да, надо сказать. А то будет ходить к Тое, как домой._

Обе кивнули.

— _Именно. Порядку не будет никакого, обесчестит её совсем, бояться мы будем, да ещё с нас спросят, чего молчали._

— _Именно. Хотя им, наверное, всё равно._

— _Наверное._